Однако он все еще не хотел поддаваться мрачным подозрениям. Он все еще надеялся, что тут какая-то случайность, что не имеет Наташа никакого отношения к лампочке, висящей у нее над столом. Яценко явно не в духе сегодня. Мог ведь он поссориться с Наташей и потом во злобе наговорить, будто специально выпросила она эту лампочку у полковника. Стоит ли придавать такое значение его словам!
Астахов старался взять себя в руки. Теперь, когда дело шло к развязке, нельзя было терять равновесие… Залп зенитных орудий нарушил ход его мыслей. Капитан остановился и стал прислушиваться.
Над селом кружил фашистский самолет. Пулеметы цветным пунктиром трассирующих пуль чертили небо. Снаряды зениток где-то очень высоко яростно рвали непроглядную мглу. А когда замер вдалеке рокот моторов и утих наконец грохот обстрела, капитан различил далекий, но уже явственно слышный шум танков и артиллерии, идущих к местам сосредоточения. Это подействовало на него отрезвляюще. Чувство долга с новой силой поднялось в нем, заслоняя и заглушая все остальное.
Астахов вызвал лейтенанта Ершова и приказал ему срочно выяснить несколько вопросов в штабе начальника связи, а сам принялся изучать чертеж стола Кедровой. Когда лейтенант возвратился и доложил, капитан облегченно воскликнул:
— Я так и думал! Теперь нам не следует терять времени, товарищ Ершов. Срочно вызовите два отделения автоматчиков и будьте наготове.
Нужно было немедленно доложить обо всем генералу. Астахов поспешил к Погодину и, пробыв у него всего десять минут, направился к полковнику Белову. Не задержался он и у Белова. Обстановка требовала решительных действий, и капитан не терял даром времени.
Спустя несколько минут он уже был в штабе инженерных войск. Все офицеры находились теперь в сборе. Наташа тоже была в штабе. Она надевала плащ-накидку, видимо собираясь куда-то.
— Похоже, что вы Кедрову отдыхать отпускаете? — спросил Астахов старшего помощника.
— Да, — отвечал майор Рахманов, — я отпускаю ее, так как она работала всю прошлую ночь.
— Жаль, конечно, срывать заслуженный отдых, но ничего не поделаешь, — заметил Астахов, — ей придется изготовить карту вот по этой схеме. — Капитан протянул майору исчерченный лист бумаги и добавил: — Это приказание полковника Белова.
В это время позвонил сам полковник и подтвердил слова Астахова.
Наташа слышала весь разговор и медленно принялась развязывать шнур плащ-накидки.
— Вам не везет, — улыбаясь, обратился Астахов к Наташе.
Наташа внимательно посмотрела на него и, резким движением сбросив плащ-накидку, пошла к чертежному столу.
— Вам придется склеить листы участка нашей армии, — продолжал Астахов.
— Какого масштаба? — спросила Наташа.
— Пятидесятитысячного.
— У меня уже есть склеенные.
— В таком случае, нанесите передний край по последним данным, а границы корпусов и обстановку возьмите с этой вот схемы.
Астахов протянул Наташе схему, и она, беря ее, пристально посмотрела ему в глаза. Капитан был несколько смущен, но твердо выдержал этот взгляд.
— Мне почему-то кажется, — серьезно сказала Наташа, — что вы сегодня в плохом настроении.
— Напротив, у меня сегодня отличное настроение, — отвечал Астахов и, попрощавшись, вышел из штаба.
Как и предполагал Астахов, провода, обнаруженные им вечером, были теперь подключены к электрокабелю штаба инженерных войск.
— Будем осторожно двигаться вперед, — прошептал Астахов лейтенанту Ершову. — Держите людей на некотором расстоянии, но чтобы связь была идеальной.
Провода, скрытые кустарником, лежали почти на земле. Капитан, нащупывая их руками, медленно пошел вперед. Ершов следовал за ним. Было настолько темно, что стоило отнять руку от проводов, как терялась всякая ориентировка. Спустя полчаса Астахов и Ершов прошли склоном оврага около километра. Провода теперь круто поворачивали вправо и уходили в лес.
Хотя и раньше вокруг было очень темно, все-таки в лесу оказалось еще темнее. Ершов вынужден был держаться за полу шинели капитана, чтобы не потерять его из виду. Автоматчики цепочкой двигались вслед за ними. Тишина вокруг была настороженной. Даже артиллерийская перестрелка, доносившаяся совсем недавно с левого фланга армии, смолкла теперь. Дождичек, начавший было накрапывать и робко шуршать по листве, тоже прекратился. Слышно было только, как равномерно дышал позади капитана Астахова невозмутимый лейтенант Ершов.
— Вам знаком этот лес? — шепнул капитан лейтенанту.
— Да, я был здесь недавно. Тут стояли когда-то немецкие части, и весь лес изрыт их землянками.
Астахов шел теперь еще медленнее и вскоре совсем остановился. Оказалось, что провода ушли вдруг куда-то в землю. Попытка откопать их оказалась безуспешной. Офицеры присели под деревом, не решаясь разговаривать. Было очевидно, что цель, к которой они двигались, находилась где-то близко.
В лесу по-прежнему было тихо. Но вот неподалеку чуть слышно хрустнула ветка, а затем послышались чьи-то шаги. Кто-то совсем близко прошел мимо. Астахов и Ершов притаились за стволом дерева. Судя по звукам шагов, человек, прошедший мимо, направился к опушке леса. Он шел спокойно, уверенным шагом, видимо не раз уже совершая эту прогулку.
Спустя несколько томительных минут снова раздались его шаги. Человек возвращался назад и остановился возле дерева, за которым сидели капитан с лейтенантом. Слышно было, как он рылся в карманах. Затем послышался характерный звук трущегося о камень колесика зажигалки. Вспыхнуло желтое трепещущее пламя, вырвав из темноты несколько сырых, морщинистых стволов.
Астахов и Ершов, затаив дыхание, замерли за своим деревом. В свете короткой вспышки они увидели рослого человека в длинном плаще с капюшоном, стоявшего спиной к ним. Судя по отведенным в стороны и слегка приподнятым локтям, он, видимо, прикуривал от зажигалки.
Свет погас, и все снова утонуло в еще более густой и почти осязаемо плотной тьме. Человек двинулся дальше, и путь его теперь был заметен по призрачному огоньку его папиросы. Он остановился вскоре метрах в пятнадцати от Астахова и Ершова. В это время зашуршали редкие, не опавшие еще листья деревьев и хвоя на соснах под ударами первых капель снова начавшегося дождя. Огонек папиросы медленно опустился куда-то вниз и, казалось, скрылся под землей.
— Наверное, тут землянка где-то, — чуть слышно шепнул капитан.
— Будем действовать? — так же тихо спросил лейтенант.
— Нет. Подождем еще.
Дождь кончился так же неожиданно, как и начался. Спустя несколько минут снова показался из-под, земли огонек папиросы и медленно стал подниматься вверх.
— Идите к вашим автоматчикам, — шепнул Астахов. — Постарайтесь бесшумно схватить этого человека, если он дойдет до опушки. Оставьте у меня конец шпагата для связи. Двумя рывками я дам сигнал, что этот тип прошел мимо меня и направился в вашу сторону. Вы же дайте мне знать тремя рывками, когда все будет сделано.
Ершов ушел, а Астахов принялся напряженно следить за огоньком папиросы. Теперь он был хорошо виден, так как человек направлялся в его сторону. Он шел медленно, не выпуская папиросы изо рта. В тусклом свете ее при затяжках можно было заметить продолговатое лицо с острым носом и массивным подбородком.
Подождав, пока он пройдет мимо, капитан подал условный сигнал и стал прислушиваться. Минут через пять ему послышался придушенный хрип, несколько глухих ударов, и все стихло. Три коротких рывка шпагата известили его о благополучном выполнении замысла.
Привязав шпагат к дереву, Астахов направился к своей группе. Когда он добрался до места, лейтенант Ершов доложил ему:
— Все в порядке, товарищ капитан.
— Что вы обнаружили у него? — торопливо спросил Астахов.
— В кармане его плаща были резиновые перчатки. Вот, посмотрите.
Астахов, пощупав холодную резину, поднес перчатки к носу.
— Нет сомнений, — заметил капитан, — с помощью этих перчаток он подключался к электрокабелю штаба инженерных войск. Оставьте с ним кого-нибудь, остальные пусть оцепят землянку, из которой он вышел.
Лейтенант отдал приказание автоматчикам и последовал за капитаном. Они прошли несколько шагов и остановились прислушиваясь. Вокруг все было тихо.
Постояв немного, капитан стал медленно спускаться в землянку, осторожно нащупывая ступени. Лейтенант Ершов и два сержанта шли за ним следом.
На нижней ступеньке Астахов остановился и нащупал деревянную дверь. Она была плотная и не имела щелей.