Мне не хотелось просыпаться. Солнце уже запустило несколько лучиков в окно, и они светили прямо в лицо. Я изогнулся на кровати таким образом, чтобы свет не попадал в глаза. И вот когда я только собирался вернуться в царство Айры, рядом раздалось:
— Вставай-вставай-вставай-вставай!
Веселый девичий крик заставил меня поморщился под одеялом. Лиска никогда не ценила то, что я люблю побыть один и подольше поспать. Хотя мы не раз с ней об этом говорили. Она внимательно слушала, гладила мою руку, а потом просто говорила — «не понимаю» и целовала в щёку да валила на шкуры у камина, начиная в шутку бороться.
Я вздрогнул, когда понял, что на меня что-то село или, лучше сказать, «кто-то». Лиска взгромоздилась сверху и уставилась в моё заспанное лицо, широко улыбаясь.
Очень стройная, сероглазая и беловолосая как все северяне, с красивым и правильным лицом. Стрижка короткая, всё как положено для носительницыдара Адона, хотя Лиска давно не укорачивала причёску, волосы почти закрывают кончики ушей.
— Отстань, сегодня отдых… — я попытался перевернуться.
— Че-е-е-его-о-о-о?! — девушка насупилась от возмущения. — Я месяц провела в Анстуге а мой будущий муж даже не рад меня видеть?!
Я недовольно вскрикнул, когда она подпрыгнула на мне в возмущении, и понял, что «доспать» уже точно не получится. Широко зевнул и соврал:
— Я очень рад, Лис, прости, но вчера мать меня загоняла с мечом.
Врал, конечно.
Ни вчера, ни позавчера мать не гоняла меня с тренировками. Мы собирались отдыхать все три дня перед визитом имперского офицера и моим испытанием на владение магии. По закону любой гражданин Империи, обладающий определённым уровнем таланта к магическим искусствам, должен пройти специальное испытание. В чём оно заключалось я не знал, зато знала подруга матери — тётка Агла. Старая воительница, офицер Империи, прошедшая две войны и теперь не найдя себе покоя на пенсии слоняющаяся по Империи в поисках одарённых. Ей давно уже было за сотню, но бабуля не собиралась сдаваться и уходить из армии. Последний раз она заходила к нам полгода назад и «обрадовала» что силёнок во мне она почти не чувствует. Есть какие-то слабые всплески, но и только.
Конечно же я расстроился. Ведь если бы я оказался годен хоть на что-то в магическом плане — это гарантировало поступление в специальное учебное заведение. А значит, я мог рассчитывать покинуть Север и расстаться с Лиской. Мы не были пока парой, но я-то её знал и чувствовал — Лиска меня обожает. Такого тепла я не помню ни от кого другого. Разве что от матери в те моменты, когда она не закрывается.
Я же к Лиске ничего кроме дружеских чувств не испытывал.
А чувствовать настроения окружающих я начал месяца четыре назад. Мать напряглась и подумала, что это из-за того, что я полукровка и возможно лучше скрыть эту небольшую мою особенность, как и некоторые другие подробности о моих способностях. Но потом расслабилась, вспомнив, что на войне встречала таких магов — менталистов. Они обычно служили в особой имперской страже и занимались расследованиями и допросом изменников. Могли читать мысли, и буквально выворачивать человека наизнанку, иногда даже сводить с ума. Мы сошлись на том, что моё слабое ощущение настроения лишь доказывает, что сил моих магических не очень-то и много.
Я резко привстал, схватил Лиску за талию запустив руки под меховую жилетку, навалился и перевернул её. Оказавшись сверху, торжественно заявил:
— Попалась!
Она смотрела на меня открыв рот, а молочная кожа на щеках девушки покрылась румянцем. Я вдруг понял, что никогда не проявлял такой инициативы, а тут мне просто хотелось…Хотелось…Да сам не знаю, что на меня нашло. И вообще это было смешно — я, недомаг, подмял под себя носительницу дара Адона. Но Лиска не вырывалась и смотрела на меня затаив дыхание.
Я наклонился, спросил тихо:
— Ты чего?
Пахло от неё альтом — такой фрукт с далёкого юга. Похожий на «мандарин», только он раз в пять больше обычного «мандарина» и содержит в себе несколько «мандаринов». По вкусу они очень-очень сладкие, оторваться сложно. Как-то раз в столицу приезжал торговец и мать купила целый мешок альтов. Пахнет так от Лиски потому, что она носительница дара. Окружающие люди, к которым носитель дара настроен хорошо — чувствуют приятный для себя запах. Мать и Лиска говорят, что со мной это работает точно так же. Наверное, это нормально — мне хоть и не досталось никаких обычных «даров», но кровь севера есть кровь севера.
«Мандарин» — подумал я про себя в ступоре. — «Какой ещё мандарин?»
— Тош, мне понравилось, а можешь ещё раз так сделать? — тихо-тихо спросила Лиска.
Я заворожённо смотрел на неё и понимал, что странный фрукт с названием «мандарин» захватил всё моё сознание. Я вдруг ясно увидел этот самый мандарин — его кожура совершенно не похожа на кожуру альтов. Она обычно оранжевая, легко сдирается. Сам же фрукт похож внешне, но по вкусу совершенно другой. И я почему-то любил эти самые «мандарины». Но как я мог их любить — если и фруктов таких никогда не видел и не знал, что они существуют?
— Тош, ты меня слышишь? — Лиска заволновалась.
Я встряхнул голову, улыбнулся и слез с неё, просто лёг рядом, отгоняя все ненужные мысли. Видимо приснилась какая-то ерунда, вот и засела в голове. Нужно не думать об этом и жить дальше.
Лиска осторожно обняла меня сбоку, я внутренне сжался.
Она очень красивая девушка, сильная, умная. Но я совершенно к ней ничего не чувствовал. Я понимал, что меня ждёт если я ей ничего не скажу. Меня женят, потом закроют в имении на территории клана, она родит мне двойню, а может даже тройню. Я буду воспитывать этих детей безвылазно. Лиска начнёт ходить на стену и за стену, принося мне время от времени подарки и выполняя свой долг. А дети точно будут — дядька Торг смотрел на меня и сказал, что я удивительный, детей могу делать с любой женщиной, даже северянкой. Лиска как это услышала — погнала дядьку, к «любым женщинам».
Хотелось чего-то большего. Но на что я мог рассчитывать?
Тут, на Севере, я хожу с матерью за стену, от меня есть какая-то польза. Мне не хочется сидеть в замке с детьми. У нас не Империя, не Южные Королевства — мужчины севера воюют почти наравне с женщинами. Мне, прожившему тут всю жизнь, совершенно не хотелось становиться красивой птичкой в клетке. Но с моим происхождением и талантами я никогда не смогу пойти ни в один клановый или свободный отряд поиска. А значит дорога для меня одна — на юг, в Империю. А может даже дальше — в пустыню Хеми, или за неё — вольные земли, королевства. Там, наверное, я бы смог найти себя.
«Туда ещё добраться надо, и чтобы меня не забрали в какой ни будь гарем в той же Хеми». — грустно подумал.
— Просто задумался. — повернулся лицом к Лиске, спросил: — А ты никогда не хотела побывать в Империи или дальше, на юге?
Мы дружили с детства, с того самого момента как тринадцать лет назад с матерью побывали в гостях у клана Сугир. Маленькая девчушка с деревянным мечом взяла меня, тогда ещё мелкого мальчишку, за руку и твёрдо сказала — «Будешь моим мужем, буду тебя защищать». Взрослые посмеялись. А мне до сих пор не до смеха.
Лиска сильная, дар в ней пробудился всего год назад, но даже сейчас я его чувствуют. Чувствую, как на меня что-то давит. Давит незримой и такой знакомой, родной, но при этом противоположной моему естеству силой. Плохо быть полукровкой — северянином, который носит проклятье магии в себе и одновременно кровь Адона.
— А что там? — девушка повернулась ко мне, облокотилась на локоть и стала перебирать копну моих волос. — Полудохлые мальчишки, воительницы и королевы воюющие за них и какие-то земли. Они навешали на себя титулы, и бравируют ими друг перед другом, пресмыкаются и пытаются быть правителями. У нас тут всё честнее.
Действительно, на севере нет титулов. Каждый принадлежит к какому-то клану и живёт на его землях. Есть главы кланов и обычно они из одной и той же семьи. Но даже перед ними не приходится лебезить. Да что там, мы с матерью тоже принадлежим к клану. Только вот мы последние его представители и принадлежит нам всего-ничего — этот старый дом и пару шахт келемита на окраине столицы Севера.
— Там целый мир. — я повернулся к ней. — Ты видела летающие штуки недавно в небе?
— Ага. — девушка тронула меня за кончик носа.
— Вот! — я наставительно поднял палец. — Это называется дирижабль, такая штука на которой можно летать, и летать быстро и далеко, мне тётка Агла рассказывала.
— Да знаю я, и что? — она скептически посмотрела на меня. — У нас за стеной целый мир. Ты же сам виделразломы, и неужели тебе никогда не хотелось в них заглянуть?
Я серьёзно посмотрел на неё и строго сказал:
— Видел, и тебе советую — даже не думай туда лезть.
— А вот Гарра…
— Гарра теперь ходит лысая, и пальцев на одной руке нет, почти не говорит ничего после того, как вернулась из разлома. — буркнул я недовольно. — Даже колдуны не смогли помочь.
Мы замолчали.
Лиска трепала мои волосы и думала о своём, а я вдруг понял, что мне упирается что-то твёрдое в спину. Пошарил рукой под собой и наткнулся на небольшой округлый камень. Серый, пористый, кажется, что нажмёшь и вот-вот начнёт крошиться, но этого не происходит. Камень очень твёрдый. Вещица кажется из-за стены, и я никогда раньше такого не видел и не слышал о подобном. Несколько раз наблюдал как мать сидела в кресле перед камином и разминала этот шарик в руках. Обычно это случалось после каких-то неприятных событий. Например, когда она посещала столицу и проведывала свою сестру. Возвращалась хмурой и раздражённой. С камнем в руке лицо через некоторое время расслаблялось, и я чувствовал, что напряжение из её мыслей и тела уходило.
Вот и вчера, зная, что Лиска возвращается и с утра обязательно зайдёт, я очень переживал и взял этот камень. Была надежда что он поможет мне справится с нервами и пережить этот визит, не сорваться и не нагрубить подруге. Подруге, которая считает, что у нас с ней может быть что-то большее.
Но ничего не помогло. Сколько я не вертел в руках камушек, никакого облегчения не приходило. Даже лизнул — эффект не наступал, совершенно обычный камень с необычной наружностью. Видимо это просто памятная вещица.
— Man-da-re-e-en. - осторожно произнёс я по буквам.
Слова такого незнакомого и почему-то родного языка вырывались изо рта словно карканье. Я произнёс и понял, что меня трясёт. Руки и всё тело мелко дрожит. Голову пронзает боль, и я сжимаю зубы с такой силой что удивляюсь тому, что они не раскрошились.
— Тош? — настороженный женский голос рядом.
— Как же плохо, ох.
В желудке ничего нет, но к горлу подступает тошнота. Свисаю с кровати и меня рвёт. Почти ничего не выходит, и я просто тяжело дышу наклонившись вниз. Кто-то меня резко дёргает назад и кладёт лицом вверх на кровать.
— Тётя Магна! — кричит Лиска испуганно смотря мне в лицо. — Тётя Магна, помогите!
Зря она её зовёт, не услышит мать ничего. Она сейчас в сарае кормит живность, самое время.
Под носом что-то мокрое, стекает прямо к губам. Осторожно пробую языком и чувствую солёный вкус крови. В голове ворох мыслей и новых слов. Слов незнакомого языка, который я позабыл. Позабыл когда-то. А вместе со словами приходят образы, картинки, воспоминания. Голову пронзает страшная и такая знакомая боль, словно кто-то воткнул в макушку длинную иглу. Я кричу от воспоминаний что хлынули в моё сознание.
— Тётя Мгна, помогите! — девушка зовёт маму и пытается удержать меня за плечи.
Я вспоминаю всё.
Детдом, школа, университет, работа, предательство, болезнь, Анна.
Анна.
Старая безумная сука.
Она обманула меня.
Лишила последней надежды.
Анна.
Тварь.
Убить суку.
Я могу.
Теперь могу.
— Staraya suka… — выхаркиваю слова по-русски, на языке которым никогда не пользовался в своей новой жизни.
Память лавиной ринулась в голову. Я вспоминал всё и сразу, орал и бился в истерике. Кто-то рядом держал меня и кричал. Сознание раздвоилось, и я не понимал кем теперь являлся. Мне срочно нужно было найти общий знаменатель чтобы не сойти с ума, и я его нашёл.
Дыхание. Я умею дышать тут и умел дышать там. Дышать правильно.
Спасибо старой суке.
Глубокий вдох. Выдох. Два раза быстро вдохнуть. Выдох. Глубокий вдох…
Ещё несколько упражнений и я наконец то собрался, смог ухватится за то, что связывало мою прошлую и новую жизнь.
Внутри привычно исчез незримый барьер, и две древние силы столкнулись друг с другом.
Я полукровка.
Я от рождения впитал проклятье магии и часть дара Адона.
И когда эти силы сталкиваются…
— Старая сука. — процедил я, сталкивая с себя Анну на пол. — Откуда в тебе дар Адона, тварь?!
Она была в том же платье, с той же причёской, и этой своей наглой ухмылкой на морщинистом лице. Но теперь то мы поговорим на равных. Я вскочил с постели и почувствовал, как на ней засветились красно-синим светом вязи древних рун которыми когда-то Адон наградил своих спасителей и последователей.
Удар.
Женщина отлетает к стене, дом сотрясается.
— Тош, стой! — кричит почему-то девичьим голосом старая сука. — Я не хочу причинить тебе вред!
Она вскакивает с пола быстрее чем это могла бы сделать семидесятилетняя старуха. Намного быстрее, тут явно что-то нечистое, тварь явно не человек. Я бью снова, высвобождая огромное количество энергии. Старуху скручивает, она впечатывается в каменную стену, по которой тут же идёт трещина, пол подо мной трясётся, а доски лопаются.
— Новая жизнь, да, сука?! — рычу, ухмыляясь. — А чтобы её начать, нужно закончить старую, да, тварь?!
Чувствую, как она собрала силу в кулак и отвечает. Не успеваю блокировать и меня уносит в противоположную сторону, прямо к кровати. Ставлю щит чтобы не удариться о стену. Анна тем временем не дремлет, вскакивает и бежит в мою сторону, и опять с какой-то дьявольской проворностью мангуста. Не двигаются так старые женщины. Не человек она, монстр, надо было это ещё тогда понять.
Ухожу с угла атаки и старуха выбивает стену, вываливаясь на улицу через обломки камней. Прыгаю в окно за ней и настигнув, впечатываю в морозную землю. Бью несколько раз, и отлетаю прямо в забор от очередного сильного удара. Собираюсь, набрасываюсь с новой силой, выбрасывая в окружающее пространство всё больше энергии, подавляя старуху.
Бью несколько раз, швыряю в стену дома и добавляю. Отбегаю, разбегаюсь и бью снова. Тварь хрипит, всё её лицо и тело в крови, руки и ноги изломаны под неестественным углом.
— Конец тебе сука…
— Тош что ты… — раздаётся сзади.
Оборачиваюсь и всматриваюсь в женщину. Молодая, ей не больше двадцати пяти, но я почему-то знаю, что ей давно за сорок. Она участвовала во второй войне крови на стороне Империи. Она моя…Она моя мать. И она не моя мать. У меня нет матери и никогда не было — я помню детдом, воспитателей, помню, как жил и учился, работал.
Хватаюсь левой рукой за голову и жмурюсь, в голове всё снова смешалось.
Мать. Она моя мать. Тут люди живут дольше, много дольше. Северяне из-за дара древнего бога, имперцы из-за магии и примеси эльфийской крови. И эта молодая женщина моя мать.
— Тош, остановись, дыши, помнишь, как ты дышал? — женщина осторожно делает несколько шагов вперёд. — Давай, сын, глубокий вдох, выдох…
Она очень опасна, прошла войну, участвовала в битве за столицу Империи, она была одной из тех, кто подавлял троих верховных магов из Конклава. И она была моей матерью. Настоящей. Она меня воспитала, она моя мать. И она не моя мать. Как странно и непонятно, и наоборот — как понятно и странно что не понятно.
Посмотрел на свои руки — в одной я всё так же сжимал круглый пористый камень. Камень, который и пробудил во мне все эти воспоминания. Это ведь всё моя жизнь — и та, что была до, и та, что была после. Значит старая тварь не обманула меня?
Огляделся вокруг — наш двухэтажный дом из камня, большой двор с высоким забором, сарай. Чуть поодаль пристройка — там вход в подземные погреба, где мы выращиваем грибы и некоторые другие растения. Снега почти нет, сейчас в Империи лето, а у нас просто «тёплая зима». Мы живём в дальнем пригороде столицы Севера. Считай это «усадьба» посреди ледяной степи. До столицы нам на лошадях два часа ходу в ясную погоду.
Голову снова пронзила боль, и я поморщился. Каждое такое воспоминание и конфликт в памяти отдавались сильной болью. Я потёр висок и подумал, что это из-за того, что час в моём старом мире — это совсем другое чем час в этом мире. Тут час был раза в два больше, если попытаться местную систему времени перевести в обычную. Как только я уложил этот «конфликт» в голове — боль прошла.
Я не заметил, как она оказалась рядом. Вроде бы мгновение назад мама стояла в шагах пятнадцати от меня, и вот она уже тут, а в меня летит кулак. Успел поставить блок, но этого не хватило. Мать это не слабая Лиска, у неё опыта и силы будь здоров. Она может подавить меня если захочет. Сильно потратится — но может.
Пока я летел в сторону крыльца, с ужасом осознал, что наделал.
Проломило стену, и меня буквально засыпало обломками камней, досок и стекла. Я всё это отшвырнул от себя одним импульсом и рванул к Лиске, посмотреть не поздно ли что-то предпринять. Ужас охватил всё моё естество от осознания того, что я натворил в своём безумии. Она совершенно ни в чём не виновата она…
Когда я оказался рядом, мать резко поднялась от девушки, вскинула руку. В этот раз я был готов — заблокировал удар. Потом ещё один и ещё. В какой-то момент я ответил и открылся, в грудь будто молотом ударили и тело вновь отправилось в полёт, в этот раз в стену многострадального дома.
Поднимаясь, я увидел, что мама вновь склонилась над Лиской. Сердце предательски сжалось — неужели я убил её?! Убил свою подругу, которая была в меня влюблена почти всю жизнь после нашего первого знакомства?!
И тут я увидел черный «свет», который лился прямо из маленькой блестящей булавки что мать положила на грудь девушки. Я сглотнул — за эту вещицу можно было купить целое королевство на юге. Небольшое, бедное, без всего — но всё-таки королевство и стать там настоящим монархом. С подданными, рабами, да как захочешь. Таких вещей всего в мире по пальцам сосчитать.
Четыре у Императорской семьи.
Три вроде как у Триединого Союза.
Две у главы Семьи Хеми.
Одна, оказывается, у моей мамы, о чём я даже близко не догадывался.
Наверное, есть и ещё, информация об этих «безделушках» наверняка скрывается, но всё равно это чудо. Вещь из-за стены, изменённая хаосом и некротической энергией, несмотря на свой самый обычный вид — приобретающая невиданные свойства.
Такая брошка может излечить от любой болезни, любой травмы или повреждения. Говорят, даже есть тридцать местных секунд чтобы вернуть разумного к жизни. А тридцать местных секунд — это если посчитать почти минута из моего старого мира.
Я осторожно подошёл к маме и Лиске, смотрю как черные щупальца окутывают тело и залечивают повреждения. Конечности выпрямляются, раны заживают, и даже волосы отросли почти до самых плеч.
— Она не совсем лечит, это странная игра со временем. — поморщилась мама. — Видишь, волосы отрасли — оно лишь спасло её от смерти, а дальше просто каким-то образом ускоряет старение организма тем самым ускоряя и заживление, так же следя за тем, чтобы кости и мышцы срастались правильно. Так что сейчас благодаря тебе она постарела где-то на месяц.
Она взяла мою руку и высвободила из неё этот странный камень, из-за которого всё и началось.
— Я тебя могу убить прямо сейчас. — она не смотрела мне в глаза, просто говорила, констатировала факты: — Ты должен слушать меня очень внимательно, и выполнять всё что я тебе скажу, если ты этого не сделаешь — умрёшь.
Я молчал, а она продолжала:
— Мне будет больно, очень больно, у меня в этой жизни есть только ты, но я всё равно это сделаю, потому что понимаю последствия.
Она показала мне «камень» и скомандовала:
— Дыши.
Глубокий вдох. Выдох. Два раза быстро вдохнуть. Выдох. Глубокий вдох…
Когда я закончил и выстроил внутри себя незримую стену, она лишь кивнула. Взяла девушку на руки и понесла в дом, а я просто пошёл следом. Внутри мать отнесла крепко спящую Лиску в свою комнату и вернулась в гостиную, где полыхал камин. На поясе у неё были странные ножны, и я уже знал, что это. И мать поняла, что я знаю.
— Ложись. — небрежно показала на небольшой диванчик напротив камина.
Я прилёг, она оказалась рядом и достала призрачный клинок из ножен.
Он был почти прозрачным, и я о его существовании в коллекции артефактов своей матери тоже не знал. Сколько же сегодня сюрпризов. Это тоже очень дорогой артефакт — за него конечно не купишь королевство, но баронство вместе с титулом, наверное, получится.
Печальнее всего то, что выжить теперь у меня мало шансов. Слишком это странное и избирательное оружие. И слишком много условий должны быть соблюдены чтобы…
Я не успел додумать как клинок оказался у меня в груди, а дыхание оборвалось от страха и боли.