На протяжении всего обеда, состоявшего из блюд кухни Юго-Восточной Европы – греческого салата, вкуснейшей болгарской мусаки, – Брисеида сосредоточилась на мысли, как лучше сообщить остальным о своих намерениях. Сначала она думала незаметно рассказать об этом педагогу, но он ускользнул, как только произнес последние слова своей лекции, оставив их на попечение стражника, который сам незамедлительно оставил их у столовой. Прошел час, а она все никак не могла решиться. Энтузиазм Уиллиса, когда он жестами описывал все приключения, которые им предстояло пережить вместе за эти девять месяцев, не способствовал делу.
– Мне нужно встретиться с администрацией школы до того, как я пойду на дневные занятия. Не ждите меня, я могу опоздать.
– Амфитеатр находится на охраняемой стороне Цитадели, – ответил Уиллис, с любопытством изучая ее. – Туда можно ходить только со стражником, опаздывать нельзя. К кому ты хочешь пойти? К мастеру?
– Если он главный, то да. Мне обязательно нужно связаться с семьей.
– Разве Дориан не сказал тебе, что твою семью известят?
– Да, но… Перед моим приездом сюда произошло кое-что странное, и…
– Нам всем пришлось многое пережить, прежде чем мы оказались здесь, – заметил Бенджи, впервые с начала трапезы удостоив ее взглядом.
– Дело в том, что в моей семье довольно сложные отношения и…
– В наших семьях тоже не все так просто.
– А вот мне так не кажется, – сухо ответила Брисеида.
– В Цитадели действуют очень конкретные правила относительно общения с внешним миром, – дипломатично вмешался Уиллис. – Даже если мастер согласится встретиться с тобой, он не разрешит тебе позвонить родителям.
– Но, возможно, он сможет ответить на мои вопросы.
– На какие вопросы?
Брисеида не была уверена… Но реакция стражника Дориана, когда после прибытия она упомянула о своем отце и аппарате МРТ, несколько охладила ее пыл. Как она могла узнать, кого можно спросить, не поставив под угрозу план отца? Конечно, доказательств того, что у отца действительно был план, не было, но она выздоровела, как он и обещал… А ведь папа предупреждал ее, что ей придется подождать, чтобы убедиться в действенности плана лично, что иначе она не сможет его понять… И надо признать, что, если бы он рассказал ей о Цитадели, она бы никогда ему не поверила.
– Если никто не рассказал тебе о прибытии сюда, значит, не имел на это права, – продолжал Уиллис. – Единственный способ узнать больше о своей семье – вернуться домой. Неужели ты этого хочешь? Ведь не хочешь?
Если отец организовал ее прибытие в Цитадель, не поступит ли она глупо, если уедет только для того, чтобы удостовериться в этом?
– Моя мама, наверное, очень волнуется, – нерешительно рассуждала она.
– Она получит письмо, – говорит Уиллис, пожимая плечами. – Все под контролем.
– Как будто подобное успокоит мою маму!
– Письмо официальное.
– Ты, видно, никогда не встречался с моей мамой, – настаивала Брисеида.
– Но, оставаясь здесь, ты никого не подвергаешь опасности, – заметил Бенджи, улыбаясь.
Казалось, он был единственным, кто относился к ее сомнениям спокойно. Как будто он мог заглянуть в сердце Брисеиды, как будто он уже разглядел то, что она все еще отказывалась признать. Он наклонился к ней, его улыбка была слишком широкой, чтобы быть доброй, и невыносимо высокомерной.
– Неужели ради того, чтобы избавить свою мать от нескольких минут стресса, ты откажешься от столь захватывающих открытий, вернешься к своей никчемной повседневной жизни?
– Ты ничего не знаешь о моей жизни. Не все такие эгоисты, как ты.
– Ошибаешься. Мы все большие эгоисты и любопытные людишки.
– Значит, ты хочешь уйти, – с досадой сказал Уиллис.
– Я этого не говорила… Мне нужно подумать.
Бенджи одобрительно кивнул:
– Если дело срочное, то можно отправить им письмо. Просто убедись, что его прочитают перед отправкой. Не рассказывай ничего о Цитадели, иначе они не отправят его. Адрес писать не нужно, они точно знают, где ты живешь. Если повезет, получишь ответ в течение ближайших двух недель.
Брисеида не знала, радоваться ли этой новости или сердиться на Бенджи. Он мог бы сказать ей об этом с самого начала. Он намеренно заставлял ее нервничать.
– Почему ты так уверен в себе? Возможно, мы все эгоисты, но похоже, что тебя не очень-то интересовало происходящее с самого начала. Сегодня утром ты почти не слушал лекцию педагога.
Колокол, расположенный возле больших дверей, возвестил о сборе.
– Какая жалость, – вздохнул Бенджи, положив на стол расшитую полотняную салфетку, – я бы с удовольствием продолжил этот разговор. Надеюсь, мадемуазель, что вы будете настолько любезны, что сможете остаться с нами сегодня?
Их провели в роскошный гигантский амфитеатр, соответствующий масштабам Цитадели. Непрерывный поток студентов в ярко-синей форме устремился внутрь через боковые арки, вдоль головокружительных темных деревянных ярусов, возвышающихся над полукруглой сценой. Волнение было осязаемым. Люди искали свои места в шумной и взволнованной атмосфере. Брисеида устроилась со своей группой на скамейке на середине подъема. Далеко внизу человек в серебряной мантии уже вышагивал по сцене. С такого расстояния она едва могла разобрать черты его лица. Держа в руке микрофон, он, казалось, обращался к собравшимся, но Брисеида ничего не слышала.
– Что он говорит? – спросила она Бенджи, сидящего справа от нее.
Шум был настолько громким, что она едва слышала свой собственный голос. Бенджи просто указал на гарнитуру на полке перед ней. Она надела наушники на уши. Шум в комнате утих, и отчетливо прозвучал голос пожилого мужчины. Но она не сумела определить язык, на котором говорил выступающий. Она отчаянно замахала рукой на Бенджи, который закатил глаза и показал маленькое колесико рулетки, вделанное в дерево под полкой. Он пролистал список на маленьком экране, пока не дошел до слова «французский». Тут же монотонный голос автоматически зазвучал в ее наушниках:
– …и будьте осторожны с тем, что вы делаете. Спикер Гесп Ю Наэ приветствует вас и рад встрече. Мы будем говорить о символизме с вами в дни, предшествующие последующим. Спикер Гесп рассказывает вам от категорий до символизма. Важно в истории всегда находить символы жизни или смерти. Пример: свет солнца освещает тысячу огней извлечения жизни из смерти. Всестороннее отслеживание каждого языка по странам и культурам…
– Это по-французски? – встревожилась Брисеида.
Шум в помещении утих. Бенджи услышал ее и подмигнул:
– Привыкнешь…
Спикер выступал непрерывно в течение четырех часов. Он даже не остановился, чтобы выпить стакан воды. Откуда у него столько энергии? Брисеида не могла поверить в подобное. У нее так и не получилось привыкнуть к отрывистому французскому языку автоматического переводчика и только благодаря напряженной концентрации смогла уловить основные моменты лекции. Когда мужчина наконец замолчал, пронзительный звук объявил, что они могут снять наушники. Шум учеников, встающих, чтобы выйти из класса, оглушил Брисеиду. Ее голова гудела, она чувствовала себя истощенной.
– Черт, было трудно, – присвистнул Квентин, как только восстановилась относительная тишина во внутреннем дворе огромного сада рядом со столовой, залитом лучами заката.
Бенджи поднял бровь:
– Никто и не говорил, что будет легко. Иначе бы все дотянули до девятого месяца.
Квентин медленно кивнул:
– Однако, это не очевидно.
Обессиленные, они опустились на траву возле центрального фонтана, в котором плескались три каменных гнома.
– Сегодня спикер говорил на языке, который сильно отличается от французского. Но спикеры часто меняются, и если язык близок к французскому, то затрудненное понимание проходит само собой. Паниковать не из-за чего.
– Откуда ты знаешь, Бенджи? – спросил Уиллис. – Я был с тобой вчера утром и ничего подобного не слышал.
– Да, а потом мы хотели бы узнать, что имел в виду Дон Каллис сегодня утром, – добавил Пьер. – «Кто может сказать мне, что мы будем изучать сегодня, кроме месье Бенджи Лоренца, конечно?» Ты что-то скрываешь от нас.
– Мне было просто немного любопытно, – ответил Бенджи.
Он лег на траву, скрестив руки за головой, и закрыл глаза, чтобы насладиться лучами полуденного солнца.
– То есть? – сказал Кристоф, не выдержав. Бенджи мгновение изучал его, прежде чем ответить:
– Я из предыдущего месяца.
– Что? – задохнулся Уиллис.
Брисеида подозревала об этом. Но реакция Уиллиса заставила ее по-новому взглянуть на ситуацию: их и без того небольшая группа унаследовала не только девушку, но и плохого игрока.
– Все, что вы узнаете в этом месяце, я уже знаю. Но я знаю гораздо больше, потому что я не просто приходил на занятия. Я хотел сам открыть для себя тайны Цитадели. У меня вошло в привычку проскальзывать в коридоры по вечерам, просто чтобы немного прогуляться…
– Именно это нам запретил делать Дон Каллис! – воскликнул Аксель, его глаза расширились.
– Да, и теперь мы знаем, почему он был так настойчив, – сокрушенно вздохнул Уиллис.
– То, что я делал, не каждому под силу, – продолжал Бенджи отстраненно, не в силах скрыть нотку гордости. – Но у меня есть некое шестое чувство, которое направляет меня искать Великую Тайну…
– Что за Великая Тайна? – спросил Аксель, внимая каждому его слову. Бенджи не обратил на него никакого внимания.
– Ну, я много чего повидал, пока меня не заметили и не провалили при очередном повышении.
– А сейчас ты значительно продвинулся вперед, – подколол Уиллис.
Бенджи посмотрел на него и сказал фальшиво дружелюбным голосом:
– Не груби, не говори о том, чего не знаешь. На самом деле ты не сможешь представить и десятой доли того, что я там увидел.
Улыбка Уиллиса потускнела:
– Просто расскажи нам, что ты видел, если уж все было столь необычно.
– Нет, я не могу, – непреклонно ответил Бенджи.
– И почему же?
– Во-первых, потому что я рискую быть исключенным навсегда, во-вторых, потому что вы также рискуете потерять месяц, и, в-третьих, потому что я очень сомневаюсь, что вы мне поверите.
Выражение его лица в этот момент настолько напоминало выражение лица Люсьена, что у Брисеиды побежали мурашки по коже. Ее отец не лгал, когда говорил подобные слова. Что мог обнаружить Бенджи?
– Итак, ты нашел эту Великую Тайну?
– Скажем так, я прояснил для себя немало сложных моментов, – сказал Бенджи, не глядя на нее. – Но трудно узнать больше: я думаю, что даже педагоги и спикеры не знают всего. Только мастера-распорядители и Глава Цитадели знают Великую Тайну.
– Кто это такие? – сказал Кристоф в замешательстве.
– Мастера-распорядители заправляют Цитаделью, а Глава Цитадели контролирует мастеров, – напомнил Уиллис.
– А кто рассказал тебе, что есть тайна, Бенджи? – спросил Пьер.
– Как вы думаете, почему внутри Цитадель так защищена?
– Педагог объяснил почему, – возразил Аксель.
– Да, я знаю, – сказал Бенджи, качая головой. – «Вы скоро получите ответы на ваши вопросы». Глупости все это. Я не могу объяснить почему, но я знаю, что это неправда.
С минуту он наблюдал за ними, изучая их реакцию. Группа молча смотрела на него, не зная, что и думать. Похоже, ему подобное не понравилось, так как он вскочил на ноги и воскликнул:
– Да и вообще, мне все равно, верите вы мне или нет. Делайте что хотите!
Он сделал вид, что уходит, но обернулся.
– Кстати, будет турнир, – сказал он, опускаясь обратно в траву. – Так принято, когда появляется новая партия студентов. Им нравится хвастаться нами…
– Бенджи, старина! Ты снова в игре? – Обернувшись, Брисеида увидела, что к ним приближаются два парня.
– Рауль, Хьюго, вы в порядке? – сказал Бенджи, отвечая на теплое рукопожатие новоприбывших.
– Нормально… Вот черт, это твоя новая команда? – сказал Рауль, лучезарно улыбаясь Брисеиде.
– В этом месяце группа смешанная, – поделился Бенджи.
– Ну, старик, если бы я знал, я бы не побоялся бродить с тобой по коридорам… Только не говори мне, что ты сделал это нарочно! Может, именно шестое чувство подсказывало тебе будущее? Он уже рассказал вам о своем шестом…
– Это Рауль, второй месяц, – раздраженно оборвал его Бенджи.
– Ха-ха! Остынь, старик, раз уж нельзя повеселиться!
– Мы не должны разговаривать с учениками второго месяца… – заметил Уиллис.
– Расслабься, я не смогу сказать тебе ничего выдающегося после всего лишь одного дня. Кроме того, Бенджи расскажет вам, что знает гораздо больше, чем группы третьего месяца, так что… не стоит лишать себя небольшой женской компании.
Он подмигнул Брисеиде, на что она не знала, как реагировать, опешив.
– Брисеида здесь не единственная девушка, – заметил Кристоф.
Рауль поморщился:
– Их несколько, но пойдите и поговорите с польской девочкой о вчерашнем занятии! Я пытался. Вы знаете, что она говорит?
Они пожали плечами.
– Я тоже ничего не понял из того, что она сказала… – Парни разразились хохотом.
– Девушки, – прокомментировал Бенджи, – в большей степени не создают ничего, кроме беспорядка. Было бы лучше, если бы их вообще не было.
– Или можно просто смириться с присутствием девушек, – ответила Брисеида. – По крайней мере, тогда можно рассчитывать на тишину и покой, учитывая наше количество.
– Она права, – рассмеялся Рауль, одарив их своей широкой улыбкой.
– Но я не вижу здесь ни азиатов, ни африканцев, – продолжила Брисеида. – Я думала, здесь есть представители всех национальностей.
– Так и есть, – сказал Рауль, устраиваясь поудобнее на траве. – Но они не могут разместить всех на одной территории. Для каждого континента есть свое пространство, оформленное в соответствии с его стилем.
– И все они тоже настолько мизогинные?
– Хороший вопрос. Может, ты пойдешь и узнаешь, Брисеида?
– Бенджи, хватит! – перебил Уиллис. – Мы – команда, нравится нам это или нет, и мы должны держаться вместе.
– Будьте умнее! Посмотрим, будете ли вы по-прежнему чувствовать то же самое после прохождения турнира.
– Сегодня – первый турнир месяца, – сказал Хьюго. Бенджи кивнул в знак согласия:
– Может быть, все получится. У Бельгии, Эстонии и Греции – восемь учеников. Очевидно, что они не столь хороши, как французы, но вы же не можете всегда побеждать.
– Проблема в том, что мы вряд ли победим в течение еще долгого времени, – мрачно сказал Рауль. – Результаты этого месяца удручающие, в следующем они будут не намного лучше, и мы уже…
– Мы выбываем из игры, даже не начав ее, – добавил Бенджи.
– Не могли бы вы объяснить все нам? – вмешался Уиллис с досадой в голосе. – Ребусы – не моя специализация.
Рауль взял дело в свои руки:
– Турнир – это игра, которая позволяет студентам разных национальностей лучше узнать друг друга. Три выпускных класса соревнуются в начале месяца на каждом континенте, а в середине месяца проводится мировой финал. В прошлом месяце выиграли французы, – сказал он, гордо выпятив грудь. – Но для того, чтобы попасть в финал, нужно быть на девятом месяце обучения с командой из восьми человек. Иначе шансы на победу слишком малы.
– Я не думаю, что для семерых это невозможно, – возразил Бенджи. – У вас еще есть шанс.
– Ты так говоришь, потому что подвел нас, бросил на произвол судьбы и сейчас просто хочешь успокоить свою совесть.
– Вовсе нет, я искренне верю, что вы можете победить.
– Может быть… Но удача явно не на нашей стороне: Арманд и Самуэль никогда не дотянут до девятого месяца. С другой стороны, у вас, друзья мои, может быть шанс. Особенно с Бенджи. Этот парень обладает невероятной выносливостью, воспользуйтесь этим.
Бенджи отмахнулся от его похвалы скучающим жестом:
– Нет, с девушкой нас, можно считать, шесть с половиной, поэтому ничего не получится.
Брисеида икнула и оглянулась, чтобы посмотреть, не защитит ли ее кто-нибудь, но никто не отреагировал.
– И с чего ты взял, будто во мне хороша только одна половина? В чем твоя фишка, в соревнованиях со штангой?
– За этой игрой стоит легенда, – вмешался Хьюго. – Легенда, которая веками окутывала стены Цитадели и продолжает наводить ужас на периферийных техников.
– На кого? – прервал Аксель его.
– Периферийные техники, «подручные» Цитадели, – пояснил Уиллис. – Мы называем их периферийными, потому что они никогда не входят в Цитадель, они остаются в нижнем городе, в отличие от внутренних техников.
– Легенда гласит, – продолжал Хьюго, – что Цитадель не всегда была изолирована от мира. Было время, когда на земле царил мир и знания распространялись свободно. Люди поровну делили свой труд и обрабатывали землю, чтобы всем хватало еды. Все занимались искусством и наукой, жизнь была приятной, а города процветали. Настоящий рай. Но однажды король, правивший Нижними землями, пришел к Великому Судье, чтобы пожаловаться, что из-за его грехов никто не приходит к нему в гости и что ему и его армии демонов ужасно одиноко. Великий Мировой Судья сжалился над ним. И поскольку он был добрым и немного наивным, то позволил царю прийти и погулять один день по Верхней земле. Если бы у него получилось убедить некоторых людей последовать за ним, он мог бы забрать их с собой.
Но у короля были другие планы. Он вызвал армию демонов, как только прибыл на землю, и уничтожил людей, которые не знали, как защитить себя, поскольку всегда жили в мире. Гордый своей победой, король провозгласил себя императором. Знания, которые были ему непонятны, он хранил в Цитадели, вокруг которой построил стену, чтобы мир забыл о них. А чтобы его новый народ оставался в неведении, он расставил вокруг Цитадели своих самых преданных и сильных воинов: страшных темных всадников, еще более жестоких, чем их хозяева. Всадники день и ночь рыскали перед великой стеной, готовые при малейшей возможности обнажить мечи и перерезать горло безрассудному, попытавшемуся войти в Цитадель. Ведь для поддержания жизни Цитадели внутри была заперта группа жителей деревни. Осознавая важность своей работы, они смирились с пленным существованием и терпели постоянные нападки черных всадников, не говоря ни слова.
Пока однажды маленькому мальчику, который всегда мечтал путешествовать по миру, не удалось сбежать. Он был настолько мал, что ему удалось проскользнуть сквозь заросли, оставаясь незаметным для всадников. Когда его пропажу обнаружили, император пришел в ярость и в отместку казнил десять человек, включая отца мальчика, а всадников, которые не справились со своей работой, отослал прочь. Но они были довольно обидчивыми, не смогли вынести оскорбления: они отрубили императору голову и вернулись на свой пост. Всю свою жизнь демоны яростно охраняли Цитадель, их сердца были полны ярости. Их унижение стало таким сильным, что даже смерть не могла заставить их отказаться от своей миссии. Некоторые говорят, что они все еще здесь, и именно поэтому тайна существования Цитадели по-прежнему не раскрыта.
– Всадники, более злобные, чем сам дьявол, отрубили голову императору, а их призраки до сих пор охраняют Цитадель? Не очень веселая легенда.
– Но благодаря храбрости мальчика некоторые знания теперь доступны всему миру. В память о нем создан турнир, цель которого – успешно помешать бдительности черных всадников, чтобы передать знания за пределы Цитадели. Вы должны быть остроумными, применять тактику и действовать смело. Это прежде всего турнир, и чем больше игроков, тем выше шансы на успех.
– Я не вижу ничего, чего бы не смогла сделать девушка, – решительным тоном сказал Брисеида.
– Подожди, и посмотрим, как все сложится на самом деле, – ответил Бенджи с насмешливой улыбкой. – Я могу сказать, что эти парни – не ягнята.
Уиллис положил свою руку на руку Брисеиды, прежде чем она успела ответить.
– Оставьте его наедине с его глупостями, он того не стоит.