Мария
Королевство Пирит, торговый город Кадия. Спустя десять лет
— Госпожа.
— М…
— Госпожа, пора просыпаться.
— У-у-у.
— Не надо так. Уже давно солнышко встало, пора-пора.
— Ну-у-у-у еще пару-у мину-у-уточек, — сквозь сон простонала я, натягивая такое мягонькое одеялко на голову.
— Мария, ну сколько можно, ты чем старше становишься, тем дольше валяешься, — меня возмущенно потормошили.
— Угу.
— Так. Госпожа Мария. Прошу прощения, но я хочу напомнить, что сегодня приезжает граф Инвальд, и ваш отец требует, чтобы через час вы были готовы к приему гостей, — зашла с козыря служанка, посмеиваясь стягивая с меня одеяло.
— Да что б им всем, — с рыком вырвалось у меня. Приподнявшись, утирая слипающиеся с спросонья глаза.
— Не серчайте, госпожа. Вы ведь понимаете, как важна эта встреча? Понимаете, как укрепиться ваша семья, если…
— Этого «если» не будет, — следует спокойный прохладный ответ. Словно гвоздь в гроб забила.
Спустив ножки на деревянный прохладный пол, встаю и прохожу к стоявшему рядом зеркалу. Из него на меня смотрела гордая девушка пятнадцати лет. Стройная фигура, нежная кожа, хрупкое строение, создающее ложное впечатление беззащитного цветка. Именно что ложное, так как несмотря на хрупкость и вопреки телосложению, ударить я могла очень сильно.
С головы струились до пояса серебряные волосы. Миловидное округлое личико, аккуратный небольшой носик, тонкие губы, яркие желтые глаза.
Опустив голову, первым делом я взяла с тумбочки сделанный самолично амулет. Он был сделан из старой чешуйки дракона, найденной мною в детстве, и представлял из себя небольшую черную чешуйку с узором в виде глаза дракона. Для удобства я проделала небольшое отверстие и протянула бечеву. Родители, кстати, до сих пор голову ломают, откуда она у меня — раз. И как я смогла сделать дырочку — два, ибо ни один человек так и не смог её повредить, даже магией. Вообще, вся эта история была самой странной за последние несколько если не веков, то десятилетий точно!
Насколько я знала, я родилась слепой, были проблемы во время родов, и потом ещё часто болела. Но когда мне было пять, при проезде через лес Валинар, что стоит неподалеку, случилось чудо. Я впервые увидела мир. Тот день запомнился нам всем на всю жизнь, а я еще никогда не видела семью настолько счастливой. Но мало кто знает, какими были мои первые картины перед глазами. Огромный черный дракон возвышался среди исполинских деревьев, словно гора, и смотрел на меня сверху вниз, как бы изучая. Я четко читала в его глазах задумчивость, ощущала интерес, и чувствовала тепло, исходящее от чешуи. В тот миг мне было так спокойно, как никогда. Словно нет ничего, что смогло бы причинить мне вред. Я запомнила тот миг на всю жизнь.
Конечно, я пыталась сказать родителям, что видела огромного дракона, но кто услышит пятилетнего ребенка? Тем более что он говорит о громадном драконе, которых в принципе не может существовать. Так что успокоилась я с этим довольно быстро, поняв, что никто мне не поверит. Однако я знала, что мне не привиделось. И запомнила те чувства, запомнила то странное покалывание, буквально пропитавшее меня насквозь, прежде чем с глаз сошла пелена.
Но дальше — больше. Со временем у меня на левой груди около сердца проявилась серебристая татуировка. Вот просто взяла и проявилась. И все тут! Родители пытались выяснить, откуда она у меня, но ничего не добились. Я же с её появлением почувствовала некое облегчение… Поддержку. Словно бы что-то придало сил и оттого стало спокойней.
Потом, правда, у меня пытались её убрать. Конечно, я была против, но кого это волнует? Вот только, никакими средствами татуировка сходить не желала. Этот серебряный глаз не сходил даже с помощью магии, а сами маги лишь чесали затылок в попытках обосновать сей феномен, ведь, по их же словам, в татуировке не было ни грамма магии. В конечном счете (когда у меня стала увеличиваться грудь), эти попытки остались позади, а татуировка так и осталась со мной.
Но с тех пор, как она появилась, во мне начали происходить изменения. Первое и самое яркое — у меня изменился цвет волос. Были золотыми, стали серебряными. Второе изменение коснулось моего тела. По первому времени спросонья я чувствовала странное тепло, тянущееся до кончиков пальцев. А еще зуд в мышцах. Иногда зуд был такой, что хотелось содрать кожу. А вот потом я заметила, что хватка стала крепче, движения быстрее, а напряженные мышцы тверже. Так как странностей со мной было очень много, и ни одна из них не принесла мне ничего плохого, то и рассказывать о новых я не стала, старательно скрывая внутренние изменения.
Дальше, через небольшой промежуток времени после этого, я стала слышать голос. Точнее не голос, а зов. Он был беззвучным, но я четко ощущала, что меня зовут. Он шел как бы изнутри. И звали меня, как не странно, в тот самый лес. Но отец строго настрого запретил мне даже подходить к лесному массиву, ссылаясь на слишком большое количество странностей и опасностей что преследуют это проклятое место.
Ага… Проклятое. Вот только, сколько купцов с которыми он постоянно встречается, путешествуют по этому самому лесу? И все как один говорят, что за всю жизнь не видели более безопасной дороги. О том, что именно из того леса к нам идут отличные зелья, травы и настои, я вообще молчу.
С другой стороны, за последние шестьдесят лет ни один человек не смог достичь центра леса. По легенде, там находиться старый заброшенный храм, но что с ним сейчас — никто не знает. Многие пытались, но ни у кого не получилось.
Зато люди, живущие в лесу, все, как помешанные, стали твердить, что это воля духа леса, и что всем, кто пришел туда с дурными намерениями, делать там нечего. От таких заявлений у некоторых представителей святого Ириса, развилась настоящая мигрень, но и поделать с этим никто ничего не мог. Сколько бы за лесом не наблюдали, сколько бы не изучали, толку с того просто не было.
И ладно бы этим кончилось, так ведь нет. Сравнивая себя в детстве и себя сейчас, я видела четкую разницу. Я ведь и раньше не отличалась мягкостью, а теперь вообще, как выражаются маги, стала напоминать нестабильное плетение. Ведь что оно, что я, были совершенно непредсказуемы.
Вспылить из-за не понравившегося тона собеседника? Да легко! Стать мягкой и послушной после простого приятного ужина? Еще легче! Ударить неправильно посмотревшего в мою сторону стражника? Обязательно. Выругаться в лицо мужчине, который пытается поставить меня на место? Хм… Тут начинаются варианты. Так что нет ничего удивительного в том, что люди стали относиться ко мне, как кому-то чужому, словно я не из этого общества.
Нет, ну а что я могла поделать, если спокойно могла читать эмоции других и видеть их настоящее ко мне отношение? Терпеть? Смотреть в глаза тому, кто тебя мысленно уже раздевает, чувствовать его похоть и при этом мило улыбаться? Нет уж, извольте. Мама говорила, что нужно быть сдержанной, но… я не могу. Не могу сдержать рвущиеся на волю чувства. А еще, я не могу это контролировать. Совсем. И порой так и хочется что-то сделать, или хотя бы закричать, чтобы выплеснуть клокотавшую в сердце энергию.
Иногда, от отвращения меня начинает разрывать на части. В других случаях что-то в душе подталкивает вперед, говорит, что не нужно бояться. Иногда мне кажется, словно рядом со мной есть кто-то ещё. Кто-то, кто всегда поддерживает, когда плачу, кто-то, кто слышит все что я говорю, хоть и разговариваю сама с собой, кто-то кто наставляет. Странно это. Может люди и правы и я действительно схожу с ума?
Кроме способности читать людей и ощущать ложь, у меня были и другие особенности. Иногда я видела мир в другом… Виде? Почитав немного, я поняла, что это магическое виденье, позволяющее наблюдать за магией. Вот только, как я им пользовалась, если во мне нет и капли намека на мага? По крайней мере, множественные осмотры показали, что магом я быть совершенно не могу. Но так было раньше. А сейчас… В один прекрасный день, в порыве гнева (и очередной ссоры с отцом), взмахом руки я подожгла свою постель. На мое счастье, никто это не увидел, однако факт остаётся фактом. После этого, были еще несколько случаев, когда я что-то где-то поджигала, ломала или отбрасывала, но никто даже не предполагал, что это делает тот, у кого совершенно нет предрасположенности к волшебству, а потому мои таланты оставались сокрыты.
Взявшись за висящую на шее чешуйку, я сжала её в кулак и прижила к груди. В сердце отразилась легкая тоска. Как бы я хотела еще разок увидеть те глаза. То любопытство, ту искренность во взгляде, силу что веяла подобно теплу, то чувство безопасности.
— Эх…
— Госпожа.
Повернувшись, я увидела, как Яна протягивает мне платье. Тяжело вздохнув, на мгновение бросаю взгляд в окно, на лес где-то там вдалеке.
«Не сегодня», — проносится мысль. Пора собираться, сегодня будет очень долгий день.
— Госпожа, что-то не так? — поинтересовалась Яна, видя мое настроение.
— Просто думаю, что очередной охотник за деньгами и властью решил наведаться к отцу.
— Ну, может быть, не все так плохо? — с надеждой в голосе спросила она.
— Назови мне хоть одного человека, не являющегося членом семьи или прислуги, который зашел в этот дом без цели набрать власти и денег, — но только она собиралась ответить, как я продолжила. — И не бери в счет тех, кто пришел сюда по мою душу, ибо у всех них были те же мотивы, но более глубокие.
— Хорошо. Признаю. Но пойми, ты ведь уже не девочка, что верит в сказки, и нужно думать о благе семьи. Думать о будущем. Да и потом, ты ведь действительно очень красива. Словно распустившийся редкий цветок в самом-самом расцвете…
— Что собирает насекомых со всей округи, — перебиваю и договариваю. — Нахлебников много, Ян. А я такая одна.
— Но были же среди них и те, кому ты действительно понравилась.
— Ага, редкая диковинка, — фыркаю. — Ну уж нет. Диковинкой я быть точно не собираюсь, даже если за этой диковинкой будут ухаживать. У мебели нет голоса, знаешь?
— Знаю.
— А у меня есть.
— Но ведь…
— Яна! — прикрикнула я. — Я не выйду, замуж следуя чужой воле, даже под страхом смерти! Это я выберу себе мужа, я сама выберу, кому подчинюсь и кому доверю свою жизнь. Мой голос, он мой! Моя жизнь, в моих руках! И никто не посмеет меня к чему-то принудить!!! — Яна отшатнулась, а я заметила в отражении зеркала как вспыхнули мои глаза. — Ой. Прости… — отшатываюсь, опуская руки.
— Ничего, — качнула она головой, уже привыкшая к подобным всплескам. Они были не такими уж и редкими, как хотелось бы. — Но послушай… Ты так можешь очень легко упустить свой шанс и останешься в девах, — уже тише сказала она. Чем мне нравилась Яна, так это тем, что она не боялась со мной спорить. Нет, она признавала во мне главу и понимала, что я и зашибить могу, но мы были больше подругами. У меня из-за моих странностей очень узкий круг общения. Многие девушки просто не понимали меня, другие сторонились, называя странной, а третьи… Третьих я даже за людей не считала.
Так что я была очень благодарна Яне, пусть и всего лишь служанка, но она стала той подругой, с которой можно посидеть и поговорить ни о чем за чашечкой чая. Она знала если не все, то многие мои секреты и выходки и нередко их покрывала. А на «вы» она относилась для галочки или при чьем-то присутствии, в остальном я хотела неформального стиля общения.
— Не упущу, — дернув головой, заправляю локон волос за ушко. — К тому же, мне всего пятнадцать. Я знаю, что мои ровесницы, особенно из знатных родов, уже ищут себе мужа, но я не они, и не дам отцу за меня решать. Я выйду лишь за того, кого Я посчитаю Достойным.
— Да?
— Да.
— А если отец тебя выгонит?
— Скорее замок на дверь повесит.
— Но тогда как же так? Ты отказала всей местной знати, которая решила попытать с тобой счастье. — я лишь фыркнула, а она, чуть подумав, добавила. — Да и не только местной.
— Ян, мне прокомментировать твои слова?
— Не надо, — стушевалась девушка, прекрасно знающая, как я могу ругаться. Высокородной женщине не положено знать такие слова? Ничего не знаю! Подвыпившая охрана караванов, отдыхающая в трактирах, может научить и не такому.
— Ян, я хочу, чтобы мой избранник действительно меня полюбил и подарил так желанную мне свободу. Понимаешь, от их льстивых слов у меня сердце рвется, оно ведь чувствует ложь, наш мир ей буквально пропитан! На любых мероприятиях, эти улыбки, слова… как же меня это…
— Я понимаю, — грустно кивнула она.
Яна понимала, что, может, родители меня и любят, но я чувствую себя словно в клетке. Постоянные встречи, балы, манеры и этикет, обязанности, которых я просто не понимала! Делай то, делай это, веди себя так. Как же меня достали все эти напыщенные лживые свиньи, жаждущие набить свои карманы, заработать авторитет и, по возможности, полить грязью других. Все это Яна понимала, и ей оставалось лишь молча сочувствовать. А я… Иногда мне так хотелось дать по лицу собеседнику, что и происходило. Не знаю, что со мной не так, но сама моя суть кричала о том, чтобы я не смела клонить головы. Иногда… кровь так бурлила, что, казалось, порвет вены. Доходило до того, что я поднимала руку на отца.
— Но даже так, где вы такого найдете?
— Да хотя бы Алан.
— Что? — она замерла, а глаза расширились. — Этот наглый сын купца?
— Он самый.
— Эх…
— И не нужно мне напоминать о том, какой он. Ведь я могу напомнить, что он единственный, кто вообще со мной играл, когда я была слепа. И вообще, он очень добрый. И статус у него какой-никакой есть.
— Молчу-молчу. Но вы же знаете, что он уже давно уехал из города и до сих пор не появился.
— Вообще-то, он в Каире.
— Откуда знаешь? — Яна вновь удивилась, а я молча потянулась к шкафчику, из которого вынула одно из писем. — А я-то думаю, что за странные письма, — многозначительно протянула подруга.
— Ты не подумай. Мы с ним просто близкие друзья, не более. А привела его в пример, показывая, что в этом мире есть достойные мужчины.
— А почему только в пример? — заинтересованно подалась она вперед.
— Ни он меня, ни я его не рассматриваем как партнера просто потому, что мы вместе выросли и воспринимаем друг друга как брата и сестру. Хоть он и старше меня…
— А-а-а-а.
— Да и избранница у него вроде наметилась.
— А может, дело в том, что твой отец запросто может уничтожить его дело? А еще, именно из-за твоего отца Алану пришлось уехать.
— И это тоже, — нехотя договариваю — но вообще, у меня еще все впереди!
— Обязательно, — улыбнулась Яна, выбирая из шкафа одежду.
Так, слово за слово, Яна помогала мне приодеться и прихорошиться. Но глядя в зеркало, только хмурюсь, ведь из него на меня смотрела уже не я. Беленькие под слоем пудры щеки, накрашенные губы, подкрашенные брови, белый лоб, заплетенные в короткую толстую косу волосы.
Через двадцать минут к дому подъехала карета и мы всей семьей встречали на пороге гостя.
— Прошу, будь сдержана хотя бы сегодня, — тихо прошептал мне отец сквозь зубы. С каждым годом мои с ним отношения складывались все хуже и хуже. — Инвальд — человек из королевской знати и ссориться с ним нам нужно в последнюю очередь.
— Тогда, лучше бы я осталась в комнате. Ты ведь так и не сказал, о чем вы переписывались и зачем он прибыл, — так же тихо прошептала я, бросив надменный взгляд на отца. — И сдается мне, что говорить вы будете не о плюшках.
Ответа не последовало. Отец лишь принял гордую позу, а из кареты показался сам гость. Мужчина двадцати пяти лет, в строгом костюме. Аристократичное овальное лицо с медовой улыбкой на губах. Цепкий взгляд зеленых глаз, острый нос, рыжие волосы, беспорядочно свисающие до плеч. На каждой руке у него были по два кольца и по браслету, причем, все эти украшения явно стоили круглую сумму. Вот только что-то не давало мне в них покоя. Какое-то назойливое чувство в глубинах сознания. Мельком глянув на все это в магическом спектре, я убедилась. Все украшения на нем являются артефактами. Но зато понятно, почему он без охраны, с такими-то вещами на руках за свою безопасность он может не переживать. Удивительно, что с ним не приехал маг. Или приехал, но остался в карете?
— Приветствую вас, Инвальд Нот, — сделал шаг вперед отец и слегка поклонился.
В ответ гость так же отвесил легкий поклон.
— Приветствую вас, граф Амрен, — его голос очаровывал и заставил сердце замирать. Весь мой негативный настрой словно смахнуло рукой, а глаза заблестели. Когда мы пересеклись взглядами, я покраснела и постаралась отвести взгляд, а сердце сменило ритм и забилось с новой силой.
— Позвольте пригласить вас в дом, — сделав шаг в сторону, отец приглашающе показал рукой на дверь. Когда Инвальд проходил мимо меня, он бросил в мою сторону заинтересованный взгляд. В этот момент участок кожи под печатью ужасно начал зудеть. Опустив глаза, я мельком посмотрела на татуировку, которая испускала легкое свечение, что было нехарактерно. Насторожившись, я взяла себя в руки и последней вошла в дом. Когда я дошла до гостиной, отец уже представлял нашу семью. Маму, моего маленького трехлетнего брата и под конец меня.
После этого мы расселись и под чай с прекрасной выпечкой начался разговор. Он шел о деловых делах, о ситуации в столице, о мире, а потом он плавно перешел на личную жизнь. Каждое слово Инвальда сопровождалось отголоском неприязни в моей душе, но при этом, в голове гулял сладкий ветер, располагавший к этому хорошему и душевному человеку. И вообще он очень красивый. Странно, что это со мной?
Чем больше он рассказывал, чем больше обращал на меня свое внимание, тем ярче загоралась рисунок на груди. Так проходит весь день, как вдруг люди замирают, затихают голоса, и все смотрят на меня, а точнее на татуировку.
— Простите, а что это? — не выдержал гость интриги и указал на мою грудь. Опустив глаза, я поняла, что всех насторожило. Свет татуировки был столь ярким, что одежда уже не могла его полностью заглушить.
— Татуировка. — следует спокойный ответ, словно такое норма.
— А это нормально? — Инвальд посмотрел на отца.
— Да, — стараясь сохранить лицо, так же ответила я, уже не так сильно восхищаясь гостем. Отец только бросил на меня недовольный взгляд, ведь вопрос был адресован ему.
А я… Что-то внутри буквально грызло мою душу, пытаясь прямо мне сообщить, что тут что-то не так. Но как же не так? Что не так? И вообще, почему мне так жарко?
— Ох…
— Что такое, Мария?
— Что-то немного душно…
— Всё хорошо?
— Да… Да, все в порядке.
— Тогда… вернусь к основной теме. — мои родители так же ожили и посмотрели на гостя, а он на меня. — Мария. Разреши мне взять тебя с собой в столицу.
— Зачем?
— Я хотел бы показать тебе город. Проводить по тем местам, которые ты всегда хотела увидеть, показать храм Ириса…
— А с чего вы взяли, что мне это интересно? — уже холодно ответила я, полностью отойдя от первых впечатлений. Вот только мой вопрос загнал человека в ступор. Он посмотрел на отца, а тот в свою очередь на меня.
— Милая. Но разве тебе не хотелось бы увидеть академию Магии? Увидеть дворец Короля? Увидеть что-то новое и прекрасное? Ты ведь сама рассказывала, как хотела повидать мир.
— Хотела. Но я хотела отправиться туда с семьей, а не со всякими мутными типами непонятной наружности, — от моего ответа отец закашлял, а вот человек осунулся и по-новому, внимательно меня осмотрел.
— Доченька, но Инвальд не…
— Для меня он чужой, — потеряв маску спокойствия, перебиваю отца. Смятение перешло в пламя, вернувшее мне ясность ума. — Мне все равно, о чем вы общались, но я вижу его впервые в жизни и не собираюсь доверять свою жизнь чужаку, пусть он будет хоть самим королем.
— Зря я не верил слухам… — пробормотал Инвальд потирая подбородок, чем вызвал интерес с нашей стороны.
— Каким именно? — интересуюсь.
— Что ваше сердце подобно бастиону, к которому невозможно даже подойти.
— Ф! — как знала! И этот туда-же.
— Тогда почему вы пытаетесь?
— Потому, что по этим же слухам я услышал, что в этом доме живет воистину прекрасная дева, подобной которой не сыщешь во всем королевстве.
— Тогда эта дева сообщает вам, что не собирается быть чьим-то украшением, и выйдет лишь за того, кого сама посчитает достойным! — по окончанию монолога я поднялась и вышла за дверь. Но прежде, чем идти в свою комнату, прислушалась.
— …стите мою дочь.
— Ничего-ничего. Я понимаю. Было бы странно, если бы такой цветок не имел шипов, соответствующих её красоте.
— И что теперь? — подала голос мама.
— Ничего. — последовал спокойный ответ гостя. — С вашего позволения, я удалюсь в её покои. Может, получиться поговорить наедине?
— Конечно.
Услышав это, я быстро развернулась и отправилась наверх. Поднявшись в свою комнату и захлопнув дверь, я обратила внимание на горящий рисунок. И нет, он не светился, а реально покрывался огнем. Небольшие всполохи то и дело били из рисунка, о чем-то сигнализируя.
Но не проходит минуты, как в комнату входит Яна.
— Ну как? — первое что спросила она.
— Бесит! — странно, но голос дрогнул, сорвавшись на рык. — Столь сладкого яда в голосе я не встречала никогда. А его манеры, всем своим видом показывающие, какой он благородный, просто вымораживают! Жаль из-за амулетов я не могу прочитать его настоящих эмоций.
— А поначалу вы смотрели совершенно по-другому. — с улыбкой ответила она, но когда я повернулась, то улыбка тут же улетучилась.
— Я сама не понимаю, что на меня нашло, но с ним явно что-то не так. Об этом кричит все мое нутро.
— Да и не только нутро, — договорила Яна, осмотрев мою татуировку. Прямо на моих глазах, горевшая до этого печать успокоилась и не показывала никакой активности. — Что бы это значило?
— Я не знаю Яна… Не знаю.
Но тут раздается стук в дверь.
— Мари, можно? — прозвучал голос гостя с той стороны. Яна мне поклонилась и вышла, понимая, что сейчас будет лишь мешать.
— Что вам? — в тот момент, когда Яна вышла из комнаты, Инвальд прошел внутрь.
— Я хотел бы извиниться. Я понимаю, что доверять первому встречному, не в вашей натуре, но прошу еще раз все пересмотреть свое решение. Мы плохо знакомы, и именно поэтому я прошу вас поехать со мной. У меня не так много времени, чтобы быть вне дома, ведь много дел. И очень хотел бы, чтобы в эти редкие моменты, вы были рядом со мной, — пока шел монолог, он, не спеша приближался ко мне.
Его голос вновь очаровывал, а мое сердце вновь начало набирать обороты. Все сильнее я твердила себе успокоиться и приговаривала, что он чужой и вообще очередной гад, от которого нужно избавиться. Но когда он подошел и взял меня за руку, по моей спине пробежали мурашки. Мое напряжение само собой начало уходить, а мысли словно переключились на него. А он говорил, продолжал говорить своим медовым голосом что-то о моей красоте, о моей силе, о страхах, и много чего еще.
— … такой цветок достоин большего, и я могу это большее дать, разве ты не видишь этого? Разве я тебя чем-то задел, чтобы не верить мне?
— Нет…
— Так пойдем. Пойдем со мной.
— Да…
Когда он сделал еще один шаг, я ощутила его дыхание. Страх охватил меня, а внутри начало подниматься желание. Я закрыла глаза и попыталась привести в себя в чувство, как ощутила приближающуюся к лицу его руку. Странно… такая холодная ладонь. Но при…ятно?
— «НЕТ!» — крикнула я сама себе. — «Это не я. Не мои желание и не мои мысли!» — твердила я себе, а с глубин души, начал поднимать потухший минуту назад огонь. Он охватил меня своим жаром, от чего я моментально пришла в себя. Эффект был, словно меня выдернули из холодной речной воды и сразу в горячий бассейн посадили.
Схватив его руку в двух сантиметрах от лица, я открыла глаза и посмотрела в его.
— У-хо-ди, — спокойно и по слогам прорычала я не своим голосом, после чего оттолкнула человека от себя. Толчок оказался чуть ощутимее чем я ожидала, из-за чего Инвальду пришлось постараться чтобы не рухнуть на пол. Сам он замер и в шоке посмотрел на меня.
— Не может быть… — прошептал он. — Нет, погоди! — он схватил меня за руку, но я отвесила хорошую пощечину, которая опрокинула человека и оставила опалённый след на щеке. Что я там говорила о шоке? Вот теперь, сей индивид действительно был шокирован и смотрел на меня круглыми как золотые монеты глазами.
— Прочь! — крикнула я, хотя этот крик больше походил на рык. Голос дрогнул, казалось, что я вот-вот взорвусь от переполнявшего сердце гнева. Он встряхнул головой и посмотрел на кольца на правой руке, словно видел их впервые в жизни. Но, опомнившись, Инвальд вскочил и поклонился.
— Прошу прощения, — после этих слов, Инвальд быстро выскочил за дверь, словно ошпаренный. Ох, чувствую, что это еще не конец. Зато, я наконец почувствовала его эмоции. Шок, неверие, разочарование и злость. Все это было перемешано так сильно, что отделить что-то одно было просто невозможно.
Через десять минут, я наблюдала в окно, как карета с гостем быстро устремляется прочь. Что-ж, думаю, завтра будет еще интересней. Подойдя к зеркалу, смотрю в отражение. Зло стерев с лица макияж и выдернув заколки, удерживающие волосы, чуть дернув головой распускаю прическу. Вот так намного лучше…
***
— Госпожа, — вывел из сна голос Яны.
— М-м-м…
— Госпожаа-а.
— Яна, отстань, — укутавшись во одеяло сворачиваюсь в клубок.
— Мария, — начала она меня тормошить.
— Ну что такое, Яна?
— Тебя ждут внизу.
— Пусть ждут, — бурчу, не желая расставаться с таким сладким сном. Я ведь там летала среди облаков, у меня были крылья, и было так хорошо…
— Но это важно.
— М? Опять этот?! — воскликнула я, подскакивая на кровати, готовая собственными руками придушить кого-нибудь.
— Нет. Твой отец, — сказала Яна каким-то понурым тоном и сделала шаг назад.
— А что так? Он расстроен?
— Нет. Он в ярости.
— Ладно, спасибо. Скажи, сейчас спущусь, — она поклонилась и вышла. Поднявшись, быстро надеваю чешуйку, умываюсь принесённой Яной водой, укладываю волосы и одеваюсь. Не знаю почему, но каждый день первым делом я надеваю именно эту чешуйку. Словно с ней мне становиться легче преодолевать трудности. Словно она дает сил. Да и просто как-то спокойней.
Одевшись, я спустилась в столовую, где меня уже ждали. Дав мне позавтракать, отец начал разговор.
— И как это понимать? — строго начал он.
— Что именно?
— Не строй из себя невесть что, — поморщился он. — Почему Инвальд уезжал с хорошим отпечатком твоей ладони у себя на щеке?
— А нечего мне голову дурить! — отрезала я и задрала нос. — Ф! Тоже мне, ухажёр.
— Да… — Он от возмущения буквально задохнулся. — Ты хоть понимаешь, как это отразиться на авторитете семьи??? — взревел он, вскакивая с кресла, саданув кулаком по столу.
— Понимаю. Но знаешь… — я сделала паузу и посмотрела ему в глаза. — Что для тебя важнее. Авторитет семьи, или сама семья? — от таких слов он аж растерялся, а я спокойно поднялась и направилась к двери. Остановившись у прохода, я не оборачиваясь, произнесла. — Ты изменился, папа. Даже больше, чем я, — я сделала шаг, но меня оборвали.
— Куда ты?
— А что?
— Что бы из комнаты, ни шагу, — грозно, но тихо произнес он. Я лишь фыркнула и направилась к себе. Вот и поговорили. Коротко, но, по сути… Эх…
За то, что отец примет какие-то меры я не переживала. Уже не переживала. После… одного из инцидентов, меня оказалось сложно чем-то пронять, а чем сильнее на меня пытались надавить, тем активней я давала отпор.
Вернувшись в комнату, плюхнулась на кровать. В душе была обида наперевес с печалью. Но вдруг, я услышала зов. Снова. Но на этот раз он был четким и нес с собой чувство спокойствия и безопасности. Мне даже на мгновение показалась, что я буквально услышала чей-то голос. Словно кто-то позвал меня по имени. Но в комнате никого кроме меня не было. Подойдя к окну, смотрю на лесной массив вдалеке. Там. Меня зовут туда.
Сжав висящую на шее чешуйку, словно решаясь на следующий шаг, я начала собираться. Хватит с меня всех этих странностей, хватит нелепых традиций. Я чувствую, что в том лесу я найду ответы если не на все, то на многие вопросы.
Вот только, что мне одевать? Походной обуви у меня нет, а идти в платье да на каблуках по лесу? Это даже не смешно. Но как тогда идти? Ладно, если надо, пойду босиком, а платье есть и короткое, так что можно пережить.
Хотя… А не слишком ли это резко? Вот так, да еще с таким мотивом. Еще раз глянув на лес, а потом на дверь ведущую вниз, я лишь укрепилась в своей уверенности.
— «Надо!» — сказала я сама себе, и стала одеваться.
Вот только в мою комнату вновь вошла Яна. Видя мои действия, она прищурилась, но ничего не спросила.
— Да. Ты правильно подумала.
— Но если вы это сделаете, ваш отец разгневается еще сильнее.
— Как будто есть куда дальше закипать чайнику, — бросаю, тем не менее продолжая вынимать из шкафа вещи.
— Переубедить тебя явно не выйдет, — констатировала она, а я лишь кивнула. — Что-ж. Сейчас вернусь.
С такой реакции я несколько зависла. Нет, Яна точно не пошла, докладывать, в этом я уверена. Но… Что же она собралась делать?
Через десять минут, когда я была уже готова, Яна вернулась с небольшой сумкой и одеждой.
— Прошу, только не заблудись, — попросила она, протягивая комплект одежды и уже готовую сумку. — Размер может оказаться чуть маловат, но, думаю, тебе подойдет.
— Твое? — с удивлением спрашиваю у подруги на что та кивнула, — Яна…
— Не говори. Я же вижу, как ты туда смотришь.
— А отец…
— Я ничего не видела, — она улыбнулась. — Он просил меня закрыть твою дверь. Так что — в ближайшее время все будет спокойно. А я скажу, что ты была на тот момент в комнате.
Не в силах сдержать чувства, я обнимаю свою единственную подругу, которая всегда и в любой обстановке оставалась на моей стороне. Если бы не это, наверное, она бы ушла точно так же, как и другая прислуга.
— Спасибо…
— Не стоит, — она меня отпустила. — Иди. Иди куда тебя зовут. — с этими словами она вышла за дверь. Послышался щелчок замка, а я в спешке стала переодеваться.
Еще через пару минут, я была готова. Выглянув в окно и прикинув спуск, я аккуратно зависла, зацепившись за раму, после чего спрыгнула на землю в сад. Осмотревшись, чтобы никто не видел, выхожу на улицу и убегаю прочь. Видевшие меня люди смотрели с непониманием и откровенным удивлением.
За час я добралась до окраин города. И вот здесь появилась проблемка. Стража знала меня и, как я и опасалась, просто так пропускать не собиралась.
— Госпожа Мария?! — воскликнул один из людей, стоило мне подойти. — Что вы тут делаете?
— Хочу прогуляться, а что?
— Эм… — воин смерил меня взглядом, отдельно заострив внимание на простой одежде. — Ничего. Вам выделить людей для охраны?
— Нет, спасибо. Я недалеко.
— Хорошо… — пройдя мимо растерянных стражей порядка, я вышла наружу. Но не успела далеко отойти, как уловила краем уха приказ — доложить отцу о моем желании прогуляться. Хм. Надо бы поторопиться.
Отойдя от стены, я сняла ботты и пошла босиком. Не то, чтобы мне не нравилась обувь, нет, но вот размер точно не мой и, если босиком по камням куда не приятней, чем в обуви, за городом эта дилемма была решена окончательно. Тем более, что сейчас самое цветение и ходить босиком относительно комфортно даже для моих изнеженных ножек.
За время пути ни страха, ни даже сомнений во мне так и не появилось. Я знала, куда иду, и знала, что поворачивать уже поздно, а даже если бы у меня появился шанс повернуть, то не обратила бы на него внимание. Не знаю, что со мной, но бушующее в сердце любопытство было просто непреодолимым.
Проходящие мимо меня люди, смотрели на меня с непониманием, другие смотрели как на сумасшедшую, третьи вообще пытались заигрывать, но видя, что ничего не выходит, оставляли эти попытки и уезжали. Почти все знали мою семью, но лишь немногие узнавали меня в таком виде. От этого, их изумление было увеличено вдвойне, ведь представьте себе картину: Молодая красивая девушка, носящая фамилию одной из самой известной семьи этих земель, идет в потрепанной простой одежде, да еще босиком, по протоптанной дороге, придерживая одной рукой за спиной небольшой тюк, а в другой неся ботты, при этом глупо улыбаясь. А где-то там, за ней, спешно бежит патрульный отряд старательно делая вид что просто делает обход.
Вот так я добралась до леса, а дальше, убедившись в отсутствии лишних глаз, свернула с дороги и пошла в глубину, доверившись своему чутью. Я прямо нутром ощущала, что осталось совсем немного. Чувствовала, как зов становиться сильнее и ускорялась. Но почему-то, со входом в лес, мне начал слышаться заливистый девичий смех. То здесь, то там, смех то появлялся, то исчезал, а вместе с ним осмысленные голоса…
— Кто она?..
— Она пришла по его воле…
— Может подшутим?
— Не трогайте её…
— Она такая забавная, хи-хи-хи.
— Это она, та самая девочка, она вернулась!
— Смотри-смотри, она так изменилась.
— Тихо ты…
— Прячься-прячься, она идет!
— Хи-хи-хи-хи…
Сначала я думала, что мне кажется. Но нет, голоса не пропадали. Они были тихими и слышались отовсюду, но, как бы не старалась, высмотреть, кто говорит и откуда — не получилось. Как же это все странно. Остановившись неподалёку от родника, под высоким, толстым деревом, которое можно обхватить только вшестером, я принялась обедать.
— Она кушает.
— Может, ягодок дадим?
Тут, внезапно прямо на меня высыпались ягоды. Синенькие, и очень вкусные, в городе такие дорого стоят.
— Кто здесь? — такое игнорировать я уже не могла, но ответом стал смех.
Немного помявшись, приседаю и собрав несколько, промываю в роднике, а после пробую на вкус. Да… Те самые.
— Спасибо, — обращаюсь в никуда, продолжая перекус.
А затем, сполоснув руки в бегущем мимо родничке, отправляюсь дальше. Не знаю, сколько я тут блуждала, с того момента как солнце спряталось за листвой, я потеряла даже примерный счет времени. И чем глубже заходила, тем выше и пышнее были деревья, и тем легче становилось дышать. Я думала, в этом лесу большие деревья? Нет, я ошиблась. Они непостижимо гигантские, такие и вдесятером не обнять. А еще, здесь было так спокойно… Даже голоса пропали, только редкие шепотки. А еще земля. Она здесь была очень мягкая, какая-то неестественно теплая и очень приятная.
Путь оборвался внезапно. Я просто выбралась на очередную поляну и стала отряхиваться от застрявшего в волосах мусора, как замираю на месте. Предо мной лежал огромный черный дракон. Его размеры были столь большими, что я не могла поверить своим глазам. Казалось, сами крепости меркли на его могучем фоне.
Черная чешуя полностью поглощала солнечные лучи и защищала мускулистое тело. Кроваво-черное крыло, прижатое к телу, скрывало часть груди с животом дракона и соприкасалось с землей. Сам дракон казалось, спал, положив голову на траву и уложив по краям лапы. Чешуя на голове отличалась от той, что на теле, своим размером и формой. Кроме того, на голове, были костяные наросты, формирующие вместе с рогами своеобразную черную корону. От шеи же на тело переходят особо крупные чешуйки, растущие таким образом, чтобы не стеснять движения.
И лишь после осмотра я замечаю его взгляд. Голубой яркий глаз с вертикальным зрачком, источающий непомерную Силу и Власть. Увидев этот взгляд, я замерла словно парализованная. Сердце было готово вырваться из груди, а ноги стали подкашиваться. Ком стал поперек горла, казалось я вот-вот потеряю сознание. Но не от страха, нет. Я была в восторге.
Ведь это был тот самый дракон! Он настоящий! Я знала, что он настоящий! Знала! И сейчас я стою перед ним как когда-то. Вместе с этими мыслями ко мне приходит облегчение и чувство безопасности. Контроль над телом вернулся, хотелось завизжать, но я держала себя в руках. Улыбнувшись, небольшими шагами я начала подходить к голове. А когда оставались считанные метры, мы столкнулись взглядами.
— «Ты пришла…» — раздался голос в моей голове. На мое удивление, это вовсе не были грозные рычащие ноты. Нет. Это был спокойный, нежный голос двадцатилетнего человека.
Хотя, о чем это я, ведь сам факт того, что со мной заговорил ДРАКОН, заставляет хорошо призадуматься.
— Пришла на ваш зов, — склоняюсь в традиционном поклоне, ибо как вести себя я просто не знала. Повисла тишина. Не зная, что сказать, я ляпнула то, что крутилось в голове, — Вы ведь дракон, — от такого заявления я четко услышала его смех. Даже прерывающиеся струйки дыма из носа пошли. А еще, мне показалось, как засмеялись деревья. Задорно так. Но стоило дракону пфыкнуть дымом, как смех затихает, а он сосредоточивает взгляд на мне.
— «И?»
— Как вы можете быть живым? Ведь драконы вымерли тысячи лет назад.
— «Это далеко не так», — с легкой усмешкой последовал ответ. — «Что ты о нас знаешь?»
— Что драконы — сильные крылатые рептилии, не знающие себе равных. Их дыхание уничтожает армии, а под ревом дрогнет само небо. Под их ногами содрогается земля, а крепости обращаются в руины. И я не могу поверить, что передо мной, действительно представитель этой древней расы. Тем более ТАКОЙ представитель, — он усмехнулся, а из носа при этом вырвался легкое облачко дыма.
— «Мы живы, малышка. Даже более чем. Мое имя Арраманарос», — ласково произнес он. Повисла тишина, а я все думала и разрывалась между «Хочу!» и «Нельзя!». Но в итоге первое победило.
— Можно? — я протянула руку.
Он прикрыл глаз до половины, но не ответил. Посчитав это за «Да», я нерешительно подошла ближе и прикоснулась к чешуе левой рукой. Чешуя была теплой и… такой приятной. Вроде бы и жесткая, но при этом мягкая. Не знаю когда, но я начала её гладить, а для удобства поднесла вторую руку. Но тут я вспоминаю о печати. То, что это не просто татуировка, и глупцу понятно. Вот только, как она может являться магической — и при этом без капли магии?
— Это ведь вы сделали эту печать?
— «Да».
— Это магия?
— «Да».
— Но как? Ведь в ней нет магии.
— «Она есть. Просто заклинания, что использовали твои сородичи для сканирования, не совершенны».
— Поня-я-ятно… — протягиваю. — А я под вашим заклинанием?
— «Нет».
— Тогда почему я так спокойна? И зачем вы меня звали? И откуда вы знаете об осмотрах? А вы со мной что-то делали?
— «Ох, какая ты нетерпеливая», — вновь засмеялся дракон. — «Ты ведь помнишь тот день? Нашу первую встречу» — я неуверенно кивнула — «Ты запомнила меня не как угрозу, а как друга. Ты ведь и сама это прекрасно понимаешь. Поэтому после того дня ты не видишь во мне врага. Именно в тот день я избрал тебя, избавил от недугов и подарил часть силы. Эта сила открыла тебя настоящую, избавила от страха перед миром и позволила раскрыться. Ты та, кто ты есть. Ты настоящая. Не буду отрицать, чтобы привлечь тебя сюда, мне пришлось использовать магию, но её эффект уже прошел. А что до знаний… Благодаря печати, я мог видеть мир твоими глазами». — Вот тут меня немного пробило. То есть… Все это время — он видел большую часть моей жизни? Если да, то зачем…
— Но зачем вы меня звали? Или почему не призвали раньше?
— «Я ждал».
— Чего?
Но ответа не последовало. Немного подумав, я продолжила.
— Когда я подрасту? — делаю самое верное предположение.
— «Да».
— Но зачем? Чем вам угодила такая как я? Стоп… Вы сказали, что избрали меня, — в этот момент он моргнул, подтверждая мои мысли. — Но…
— «Разве тебе это важно?», — от прозвучавшего вопроса я сильно задумалась.
Что он имеет, ввиду? Если вопрос прямой, то да — важно знать, зачем меня избрали. Точнее — не важно, а интересно. Блин! И что ответить? Ведь если посмотреть с другой стороны… Слышать, что меня избрал дракон, пусть неведомо для чего, но сам факт (!) — заставляет гордиться. Если только избрали не в качестве обеда…
Здесь дракон засмеялся, но комментариев не последовало. Да… Глупо. Но тогда что?! Вопросительно посмотрев на дракона, чуть наклоняю голову.
— «Я даю тебе шанс стать моей ученицей, моей избранницей. Но лишь предлагаю, а не заставляю». — он указал на печать. — «Учти, что, встав на эту тропу, назад пути не будет. Да, ты получишь как силу, так и защиту. Но вместе с этим придут и обязанности», — он замолчал, а я ушла в мысли. Но рассуждать долго не стала. Просто вспомнила свою жизнь и посмотрела на нее со стороны. Кроме того, такое предложение дается раз в жизни, да и то — далеко не всем. И если я сейчас отступлю, то не прощу себе этого никогда.
Отступив на несколько шагов, я становлюсь на одно колено и склоняю голову.
— Я, Мария Валирона, прошу Великого Дракона передо мной, принять меня в ученицы. Я клянусь, что буду следовать вашим наказам и не разочарую, — сказала я и подняла глаза. Не знаю, к счастью или нет, но я четко ощущала веселье, а глаза дракона искренне смеялись. Сложилось впечатление, словно я сделала что-то не так, а он, как взрослый, смеется над детской ошибкой, из-за чего я сильно смутилась. А еще, смеялся не только он. На мгновение мне показалось, что с ветки дерева, справа от меня, дико хихикая, чуть ли не задыхаясь, кто-то упал. По крайней мере глухой удар приземления я слышала точно!
Но вот смех уходит, и он становиться очень серьезным:
— «Мария. Мне не нужны ваши клятвы, достаточно одного твоего желания. Но! Одно дело принять мой знак, а другое — по-настоящему стать избранницей. Я не гарантирую, что ты выдержишь этот ритуал, поэтому, последний раз, даю возможность отказаться», — сказал он настолько холодным тоном, что захотелось убежать, но я стойко поборола это чувство и с вызовом посмотрела в его глаза. Я не хочу той жизни, на которую меня обрекают. Не хочу быть игрушкой в чьих-то руках. Меня бросает в дрожь от одной мысли быть диковинной птицей в клетке. А самое обидное, что с этим ничего не сделать. Так что я не боюсь и, что бы не случилось, от такого шанса по-настоящему вырваться на свободу я не откажусь и не отступлю!
Примерно такими были мои мысли, как вдруг, он приходит в движение и поднимается с земли. Голова дракона нависает прямо надо мной, а из приоткрытой пасти вырывается струя красного пламени. Оно полностью поглощает меня, окутывая с ног до головы. Не способная выдержать такого жара одежда истлевает за считанные секунды, а огонь буквально впивается в меня, подобно хищнику в жертву. Лишь теперь кожа начинает гореть, а мышцы слабеть. Кровавое пылящее марево, все с большей силой кусает кожу. Словно парализованная, я боялась даже вдохнуть, как по груди будто проводят раскаленным железом. Это заставляет меня выгнуться дугой и закричать во все горло. Пламя начало проникать в мое тело. Казалось, кожа заживо горела, пламя поглощало меня, заполняло собой легкие и живот. Боль, пронзившая глаза, подобно иглам, заставила мир потемнеть, а мой собственный крик внезапно потонул в образовавшийся тишине. На подкосившихся ногах, я опустилась к земле, проваливаясь в такую прекрасную темноту.