Мы - остальные - тоже боролись и на палке тянулись, но это уж так, для порядку. Зато наши новые друзья заказывали мне:
- Егорша, свистни по-атамански.
Я бы с радостью потешил друзей, но после первого же посвиста из окон ближайших домов высунулись взрослые и на всякие голоса закричали:
- Егорко, уши оборву!
- Свистни еще - я тебе покажу!
- Егорко! Ты опять? Сколько раз тебе говорить, а?
Петька, всегда гордившийся моим свистом больше меня, похвастался:
- По всему заводу против нашего Егорши свистаря не найти! Мешают вот только парню! - кивнул он головой в сторону ругавшихся взрослых и сейчас же громко спросил первоглинских: - Ребята, у вас Тулункины есть? Сенька с удивлением поглядел на него:
- Ты что, шутишь? Мы - Тулункины пишемся.
- Да ведь вы Кожины!
- Кожины, а пишемся Тулункины.
- Отца у тебя как зовут?
- Иван Матвеич.
- Сеньша, друг! Его-то нам и надо!
- На что?
Этот вопрос смутил Петьку. Он метнул глазами в мою сторону и сказал:
- Егорше вон надо-то... Поклон, что ли, передать.
- Ну, что... Приходи, Егорша, в шесть часов. С работы он придет.
Загадка была отгадана. Тулункина нашли - и вовсе близко.
ВЫСЛЕДИЛИ ДО КОНЦА
До шести еще было далеко, и мы занялись игрой в городки, только перешли на Первую Глинку. У них было гораздо лучше играть, чем на нашем, каменушенском косогоре. В шесть часов я сходил к Ивану Матвеичу. Он только что пришел с работы и умывался у крыльца. Я тут ему и сказал:
- Дяденька, тебя Софроныч с лошадью ждет, а где - я укажу.
Иван Матвеич выпрямился во весь свой высокий рост и так, с мокрым лицом, спросил:
- Какой Софроныч?
- С которым ты в городе работал. Еще письмо он тебе писал...
- Постой... Ты откуда его знаешь?
- Не велено сказывать.
- Да ты чей?
Я сказал. Иван Матвеич торопливо утер лицо и руки, потом сказал:
- Пойдем к отцу. Знаю я его.
Пришли. Иван Матвеич сразу же сказал:
- Мне бы, Василий Данилыч, с тобой надо поговорить.
- Говори тут - некому у нас вынести.
- Нет, все-таки надо бы по тайности.
- Тогда пойдем в огород.
- И парнишку твоего надо.
- Неуж что худое наделал?
- Нет, ровно.
В огороде у нас росло два черемуховых куста, под ними стояла скамейка. Место это называлось садом. Тут и уселись.
Иван Матвеич, понизив голос, проговорил:
- Сынишка твой сейчас мне поклончик передал от человека, которого ему, ровно, знать неоткуда. Стал спрашивать, где видел, а он говорит - не велено. Вот и повел к тебе. Пусть расскажет.
Тут уж пришлось сказать все. Отец пожалел:
- Ох, ребята, ребята, давно бы сказать надо! Хоть мне, хоть Гриньше, хоть Илье. Беги-ка за своими заединщиками да Илью тоже позови. Скажи, дело есть.
Через несколько минут на скамейке прибавился Илья Гордеич, Петькин отец, а мы все трое уселись на земле. Мой отец сам рассказал, как было дело, потом сказал нам:
- Вы, ребята, теперь про это забудьте. Будто и не было. Слышали?
- Без вас того человека уберем,- добавил Илья Гордеич.
- Без нас не найти,- ответил Петька.- Он на нашу песенку отзывается, а вы не умеете.
- Найдем и так. А вы забудьте! Никому чтобы! Панок-то, Егорша, не твой?
- Мой...