"Те без попа, эти с попами", - заключил для себя Кирибаев, проводя жирную линию в книжке, где был список учеников.
Все-таки записалось мало. Возраст разный: от четырнадцати до восьми лет. Пришлось разбить на две группы. Старшим учитель назначил явиться завтра, как станет светло, малышам - к полдню.
Родители, которые присутствуют при разбивке, просят, чтобы по субботам всех отпускал к полдню.
Опять обычай.
Суббота - самый трудный день для бергульских женщин. Надо вымыть в доме, обтереть стены хвощом и обязательно перемыть ребятишек в бане. Все это закончить к "билу", чтобы с первым ударом итти в молельню и отстукивать там бесконечные поклоны.
Вечером опять пришли Омелько и Андрей. Хозяина дома нет. Он со всей семьей ушел "отгащивать" к одному из женихов дочерей. Пришел еще сосед Ивка Григорьевич. Низенький человек с лохматой бородой и громыхающим голосом. Он мастер на все руки. Починяет замки, делает сани, вьет веревку. Весной за пару яиц холостит жеребят, поросят и прочую мужскую живность.
- В молельне гудит, аж у небе слышно. Попу первый помощник и друг.
Так отрекомендовал вновь пришедшего Омелько, видимо предупреждая Кирибаева.
Ивка смущен. Не знает, с чего начать.
Омелько насмешливо спрашивает:
- Мальцов записать прийшли, Ивка Григорьевич?
- Где же нам. У бедности живем, - пробует тот отвести разговор.
- До Маришки ж бегають. И девки вучаться, - не отстает Омелько.
- Хо-хо! - грохочет Андрей.
Ивка взбудоражен и набрасывается на Андрея:
- Регочете - бесу радость. Еретики проклятые! Что сказано в святом писании?
- Это ж вам с Маришкой да попам знать. Нам где ж. У грехах живем, у смоле кипеть будем. Мальцов нумерам вучим. Хо-хо-хо! - заливается Андрей.
Учитель спрашивает, о какой Маришке говорят. Это еще больше смущает Ивку, и он бормочет:
- Та старица ж она. Святому письму вучит. По малости. А они не любять, - указывает он на Омельку и Андрея.
Те смеются.
Ивке не остается ничего, как уйти. Он это и делает.
Андрей выходит с ним и вскоре возвращается. Слышно, как он зазывает в сени огромного хозяйского Дружка и запирает там.
- На разведку, знать, Ивка приходил, - бросает он Омельке.
- А как же, - равнодушно соглашается тот, - не иначе - поп подослал.
Сидят все, задумавшись, как будто ждут чего-то друг от друга.
Андрей начинает первый.
- Вы, господин вучитель, не таитесь от нас... Вы... товарищ будете?
Для Кирибаева положение давно определилось, и он с улыбкой говорит:
- Кому как...
- Вот хоть бы нам, - подхватывает Омелько, - если нас казаки драли.
- Товарищ, выходит. Меня тоже порядком измяли. Еле жив выбрался.
Андрей вскакивает и возбужденно машет руками:
- Я ж говорил... А! Не вучитель, а товарищ! Надолго открылись сверкающие зубы Омельки.
- Видное ж дело. Образков нет, и вошь, як патрон. Опричь окопа таких не найтить.
Сейчас же переходят к расспросам:
- Как там? Скоро ли прийдут? Где теперь? Есть ли хлеб? Патроны?
Кирибаев рассказывает об уральском фронте. Узнав, что при захвате Перми недавно мобилизованные крестьяне сдавались белым, Андрей рычит:
- Выдерут сучих сынов шомполами, - будут знать, яка сибирска воля. На заду узор напишуть, щоб не забыли.
- Як наши ж дурни. Мериканы... воны устроють! Вот и устроють - без штанов ходить. Дурни! Разве ж можно нам без Расеи. Там усе.
- И правда уся там, - энергично заканчивает Андрей.
Разговор переходит в военное совещание. На вопрос об оружии Андрей отвечает, что у него есть старый запрятанный в урмане бердан и винчестер, который удалось утащить из Омска при демобилизации.
- Патронов только две обоймы, - вздыхает он.
- Так ты ж ими десять казаков снимешь. У Омельки тоже есть трехлинейка и к ней десятка полтора патронов.
Называют еще многих крестьян, у которых припрятано оружие. Спорят, но сходятся на одном: не на всех можно полагаться.
- Не дойшло у их досыть, - кратко поясняет Андрей. Из более надежных перечисляют с десяток. Как раз из тех, которые стоят в кирибаевском списке над жирной чертой.
- Костьке завтра скажу, как за кедрачом поедем, - говорит Омелько.
Андрей берется ввести Мотьку-столяра, с которым пилит плахи, и передать бобылю Панаске.
- Ты не знаешь, где Панаска? - живо интересуется Омелько.
- То у Остяцком живеть, - улыбается Андрей.