Только-только мы разместились в аудитории, как преподаватель, смуглолицый, высокий мужчина, внимательно посмотрел на меня и очень громко спросил:
- Как фамилия? Я назвал себя.
- Откуда? Я сказал.
- Работал шофером самосвала? - переспросил преподаватель.
- Да, шофером.
- Что-то лицо знакомо. Уж не в газете ли видел я твой портрет?
- Было такое.
- Передовик?
- Работал неплохо. Но отметили по другому случаю. Я бандитов задержал.
- Бандитов? - переспросил преподаватель так, что все в аудитории уставились на меня. - А-а, припоминаю. .. Восемнадцатилетний шофер задержал двух рецидивистов, разоружил их и сдал властям. Статья, кажется, называлась "Случай в лесу"...
- Так это он? - с интересом переспросил второй педагог, принимавший экзамен.
А третий подозрительно сощурился:
- И что же, все так и было, как описано в газете?
- да - ответил я. - А вы что, газетам не верите?
Смуглолицый расхохотался. А третий педагог недобро покачал головой.
Зря я резко ответил, мелькнуло в голове. Как-никак экзаменатор... В груди вдруг поднялось смутное беспокойство.
Но когда объявили тему сочинения, я разом успокоился. Предстояло писать о Вагифе. С детства я горячо люблю Вагифа, многие его шошмы знаю наизусть...
Смуглолицый преподаватель расхаживал между рядами, посматривал в наши листки. Остановился возле меня. Наклонился и неожиданно тихо сказал:
- Здесь запятую пропустил, - и показал, где.
Не знаю, что меня удивило больше: то ли, что смуглолицый, оказывается, умеет говорить тихо, то ли, что он хочет помочь мне... Впоследствии я часто вспоминал этого доброжелательного, приветливого педагога.
В строительный институт я подоспел вовремя. Сарыкейнек как раз только что сдала сочинение и вышла в коридор.
- Ну как?
- Думаю, что справилась, - ответила она и поплевала через плечо. - Попался роман "Меч и перо". А это, сам знаешь...
Еще б не знать! Исторический роман Ордубады мы читали вслух долгими зимними вечерами. А потом Сарыкейнек еще пересказывала его содержание тетушке Гюллюбеим.
Наши сочинения оценили на "отлично"...
От экзамена к экзамену мы подходили все ближе и ближе к цели.
И вот позади последний день испытаний. Мы посту* пили!
Сарыкейнек радовалась бурно, открыто, я же старался быть сдержанным, невозмутимым.
- Ты что, не рад? - спрашивала Сарыкейнек. - Мы ж поступили, понимаешь! Стали студентами!
- А что тут особенного?
- Как что?! Ты же видел, сколько ребят срезалось! А мы...
Конечно, все это была бравада, и я был бесконечно благодарен судьбе, которая наконец повернулась к нам лицом. Но... есть в моем характере черта, странная и мешающая мне порой воспринимать яркие краски жизни, а именно: никакой успех, даже неожиданный, не приносил мне полного удовлетворения. Очень скоро он начинал казаться мне обычным, само собой разумеющимся фактом. Так со мной было тогда, когда я справился с таким опытным борцом, как заведующий хозяйством стройки. И тогда, когда поверг толстопузого Меджидова. И когда одолел рецидивистов в лесу... Единственным исключением была, пожалуй, Сарыкейнек. Ее любовь всегда обогревала и радовала меня.
Только после того как увидели свои фамилии в официальном, заверенном печатью списке принятых, дали телеграмму ребятам на стройку.
А потом прямым ходом к Мурадзаде.
- Молодцы! - сказал он, одаривая нас улыбкой. - Теперь пора и устраиваться. В городе... Могу помочь с общежитием.
- Опять общежитие? Нет! - решительно сказала Сарыкейнек.- Хотим снять комнату.
- А по карману ли? Мы промолчали.
- Вот что... - Мурадзаде устало потер виски, дел у него, судя по всему, хватало и без нас. - Вместо общежития, по-моему, можно выхлопотать комнатку. Временно. И не в новом доме, а из освобожденного фонда.
- Вот бы хорошо! - воскликнула Сарыкейнек. - Да хоть последнюю развалюху!
- Не спешите, - прервал ее Мурадзаде. - Может, я и ошибаюсь. Тут все должно быть по закону. Надо уточнить, что да как. Кажется, нужно ходатайство министерства, характеристики... Позвоните мне завтра... в конце дня.
Мурадзаде - человек слова. Узнал, поговорил, направил к начальнику горжилуправления Саламову. И посоветовал:
- Валех, ты человек обидчивый, горячий. А квартира - дело хлопотное. Если придется походить, не сердись, Ладно?
Я обещал с легким сердцем. Подумаешь, пустяки!
Знал бы я, как непросто будет сдержать это мое обещание.
Глава девятая КАК САЛАМОВ ДАЛ НАМ КВАРТИРУ
И вот мы в управлении.
В приемной Саламова оказалось многолюдно. Секретарша, вызывающе одетая блондинка, не обращая внимания на посетителей, красила губы.
- Можно пройти к товарищу Саламову? - спросила Сарыкейнек.
Секретарша не ответила. Я не выдержал: