Сонечка:
Умещусь-то умещусь, говорю, да только не в этом
Приказчик:
Как это еще - не в энтом?
Сонечка:
Так, говорю, потому что энтот - голубой, мужеский, а я - девица, мне розовый полагается.
(слезливо) Так вы уж мне, будьте добры, розовенький - потому что голубого нам не надо нипочем
Приказчик:
Что-о, карга старая, мало ты мне крови испортила, а еще - ДЕВИЦА оказалась. В розовом нежиться желаешь! Не будет тебе, чертова бабка, розового, потому что их у нас в заводе нет.
Сонечка:
Так вы уж мне тогда, ваше степенство, беленький! - я ему, испужалась больно, как бы совсем без гробику не отпустил - Потому что, в мужеском голубом лежать для девицы - бесчестье, а я всю жизнь, от младенческих пелен до савана, честная была... Тут он на меня - ногами как затопочет:
Приказчик:
Бери, чертова девица, что дают - да проваливай, а то беду сделаю! Сейчас - Революция, великое сотрясение, мужчин от женщин не разбирают, особенно - покойников... Бери, бери, говорю, а то энтим самым предметом и угроблю!
Сонечка: (со стыдом, шепотом)
И как замахнется на меня - гробовой крышечкой-то! Стыд, срам, солдаты вокруг - гогочут, пальцами тычут... (Вздыхает, утирая воображаемую обидную слезу)
Ну, вижу, делать нечего. Взвалила я на себя свой вечный покой и пошла себе. И так мне, барышня, горько. Скоко я за ним таскалась, скоко насмешек претерпела, а придется мне упокоиться в мужеском, голубом...
(нормальным голосом)
И теперь, Марина, он у меня в комнате... Вы над дверью полку такую глубокую видели - для чемоданов?.. Так она меня прямо-таки умолила: чтоб под ногами не мешался, а главное - чтобы ей глазу не язвил, цветом.
(старушечьим голосом)
Потому что как на него взгляну, барыня, так вся и обольюсь обидой
(нормальным голосом)
Так и стоит... Я наверное, все-таки когда-нибудь к нему... Привыкну?
Музыка: (народные мотивы)
Марина:
А вот моя Сонечка, увиденная другими глазами - чужими:
Чужой:
Видел сегодня вашу Сонечку Голлидей - ехал в трамвае. Вижу, она стоит, держится за кожаную петлю, что-то читает, улыбается... И вдруг у нее на плече появляется огромная лапа, солдатская. И вы знаете, что она сделала? Не переставая читать и даже не переставая улыбаться, спокойно сняла с плеча эту лапу - как вещь.
Марина:
Это - она! А вы уверены, что это она была?
Чужой:
О, да. Я ведь много раз ходил смотреть ее в "Белых ночах". Та же самая, в белом платьице, с двумя косами...
Это было так... Прелестно... Что весь вагон рассмеялся, а один даже крикнул, браво!
Марина:
А она?
Чужой:
Ничего. И тут глаз не подняла, только может быть, улыбка стала чуть-чуть шире... Она ведь очень хорошенькая.
Марина:
Вы находите?
Чужой:
С опущенными веками, и этими косами - настоящая мадонна. У нее, вероятно, много романов?
Марина:
Нет. Она любит только детей...
Чужой:
Н-но... Это же не...
Марина: (резко, обрывая разговор)
Нет. Это мешает...
Так я охраняла Сонечку - от буржуйских лап.
(Обращаясь к зрителю)
Романы - спросите вы?.. Я никогда не знала в точности, каковы были ее отношения с мужчинами. Были ли они тем, что называют любовными связями, или иными узами... Но мечтать ли вместе, спать ли вместе - а плакать всегда в одиночку.