Я уже говорила, что моим змейкам нравится баня. Мне, признаться, тоже, хотя прежде я не злоупотребляла высокими температурами. Мы сидели после парилки вокруг небольшого бассейна, выложенного изнутри лазурной плиткой, и изо всех сил расслаблялись, потому что расслабиться, когда тебя с двух рук и четырех щупалец мутузят березовыми вениками, невозможно. Проверено на себе.
Мия замоталась в белую простыню как в кокон, только лицо, считай, и торчало, как будто ее тощие телеса могли тут кого-то заинтересовать. К слову о телесах – Рэнди тоже подозрительно замотался, а вот Морис изобразил римскую тогу, явив нашим неблагодарным взглядам кусочек голой красной груди. Вот кому горячий парок не пошел на пользу, и Морис быстро стал похож на вареного рака, простите, осьминога. Но не жаловался, а даже наоборот, пребывал в приподнятом настроении, чему, я так понимаю, способствовала туго натянутая на моей груди тонкая простынка.
– Так все-таки, – напомнила Мия об обещанных объяснениях, – с какого перепугу тебя пытались убить? Да еще таким способом.
– Да еще сам мэтр Ллейшах, – подал голос Рэнди.
Разумеется, в двух словах я друзьям все уже рассказала, но история и в моей-то голове едва-едва укладывалась, что тут говорить о других. Я откинулась назад, на вытянутые руки, и поболтала в прозрачной воде ногами.
– Сначала меня чуть не принес в жертву Ицли. Вообще не поняла, каким он тут боком, разве что честно пытался помочь любимому учителю. – Я нахмурилась, вспоминая вероломного змееныша. Сейчас казалось, его ритуал и нападение Ллейшаха случились в разных вселенных, так они не связывались между собой, хоть и произошли следом друг за другом.
Морис скользнул в воду и с блаженным лицом раскинул руки и не только.
– А я говорил, мутный он парень. Но кто слушает предупреждения старого доброго Мориса.
– Ну ладно, ты был прав, – пошла я на мировую. – Но сам посуди, разве я могла подумать, что Ицли такое затеял?
Мия передернула острыми плечами под складками ткани.
– Уверена, он действовал заодно с Ллейшахом. Не бывает таких совпадений.
– Согласен, – поддакнул ей Рэнди.
Да я и так понимала, что связь самая прямая – мерзкий наг просто хотел провернуть все чужими руками и потом свалить вину на мальчишку-студента. Но не рассчитал моей живучести, вот и вмешался лично. И даже почти успешно.
Наверное, я поменялась в лице, потому что Рэнди придвинулся и неуклюже погладил меня по мокрому плечу.
– Хорошо, что ректор успел вовремя.
– Кстати, как? – оживился Морис и всколыхнул воду в бассейне щупальцами.
– Вот так, – я показала руку с подарком Амилоты. Еще в день знакомства с инспектором Флорентином первым порывом было снять браслет с функцией слежения. Мы пока даже не встречаемся, а Лайз уже отслеживает мои передвижения, засранец краснокожий. Но сейчас я убедилась, что польза от него весомее неудобств.
Мия, кстати, по-женски встала на мою сторону:
– Нельзя дарить такие подарки и не предупреждать. Мужской шовинизм чистой воды.
Морис тут как раз особенно импульсивно заворочал щупалками, и нас окатило мини-цунами.
– Эй! – возмутилась паучиха и в попытке увернуться почти выпала из простынного кокона. – Ты тут не один вообще-то!
Я задумчиво погладила плетеный браслет с золотой чешуйкой. Он мне жизнь спас, как ни крути. Надо будет поблагодарить – не браслет, разумеется, а его создателя. Я улыбнулась, и ребята как по команде стихли. А потом Морис пакостно присвистнул.
– Ой, что делается-то! Кто-то все-таки влюбился.
– Сгинь, – шикнула я и ударила ногой по воде, высекая брызги. Покосилась на Мию, но она то ли не просекла, то ли примирилась с печальным фактом, что ей остается только фанатская влюбленность на расстоянии.
Рэнди смущенно кашлянул, привлекая внимание.
– Но почему же мэтр Ллейшах решился на такое? Что Марго ему сделала?
Вся расслабленность после бани мигом сошла на нет. Я замялась, обдумывая, стоит ли сейчас выкладывать все детали нашего с нагом разговора, но потом напомнила себе, что секреты от друзей до добра не доведут, и пояснила:
– Ллейшах заключил какой-то договор с Арлеттой Бламс, она ему что-то пообещала в обмен на мою смерть.
– Понятно что, – сразу отозвался Морис. – Повышение наверняка.
– Куда повышение? – не понял Рэнди, а вот меня как осенило.
– Он завидовал Миллхаусу. Может… Может ли так быть, что Бламс обещала сделать его ректором Темного факультета?
– Звучит мало выполнимо, – протянул Морис, – но он мог в это верить. Сами посудите, каким образом ректор одного факультета может заменить ректора другого факультета? Они только зовутся факультетами Академии Небытия, но по сути каждый является отдельной академией. Не могла она взять и выпнуть Миллхауса Дрея с должности.
– Не могла, – согласилась я. – Наверное…
– Значит, просто водила его за хвост.
Мия нахмурилась и задала важный вопрос:
– Но зачем ей смерть Кудряшовой? Настолько обиделась после той революции?
– Не исключено, – кивнула я. – Она была не похожа на образец всепрощения. Да и я там немного, хм… перегнула палку.
Морис подплыл к краю бассейна и, подтянувшись, сел на бортик и поднес к лицу запястье со студенческим браслетом.
– Чего гадать? Давайте послушаем последние новости.
К стыду своему, я так и не успела освоить местный аналог сети и поэтому заинтересованно смотрела за манипуляциями Мориса. Он постучал по браслету, потом начал водить пальцем в воздухе перед собой – похоже, по только ему видимому экрану, а потом щелкнул пальцами, и экран стал видим всем.
– Кстати, это то самое эпичное видео Ритиного восстания скульптур, – хихикнул он и запустил просмотр.
Мне захотелось зажмуриться от стыда. Божечки-картошечки, это реально я творила? Слышала, что нахождение темного студента на светлой территории (равно как и наоборот) влияет на психику, но чтобы настолько! Да я на такую дичь бы ни за что не решилась!
Или решилась?
Приоткрыв один глаз, я попала как раз на кадр, где госпожа Нинель пыталась влезть на абсолютно гладкую колонну, в то время как я что-то пронзительно голосила, размахивая руками. Ой, ну что за стыдобища?!
– Все-все, хорош, – выпалила я, – давай что посвежее.
Морис хитро улыбнулся, но послушно свернул картинку и показал короткий ролик, где люди в одинаковых серых костюмах вели по аллее из белоснежных колонн ректора Бламс, кажется, в сторону беседки с трансгрессионным шаром. Бламс несла себя гордо, но сомнений не оставалось: это арест.
– Говорят, ее музей неестественных существ – запрещенное дело, – сообщил Морис. – Теперь ЗОБ будет разбираться, кто виноват и что делать. Так что в ближайшее время подлянок со стороны Светлого факультета можно не ждать.
– Добавила ты ЗОБу работы, – хмыкнула Мия. – Мэтра Ллейшаха тоже они забрали.
– В тюрьму? – уточнила я.
– Наверное. – Мия посмотрела на Мориса, и тот, польщенный вниманием, гордо выпятил грудь.
– Именно что в тюрьму. Загробный отдел безопасности держит преступников в особо охраняемом месте, куда не смогут дотянуться ни оба ректора Академии Небытия, ни кто бы то ни был еще. Справедливость объективна.
– Наверное, это хорошо, – неуверенно пробормотал Рэнди. – Да?
Я пожала плечами.
– Понятия не имею. И если я еще хоть пять минут об этом всем подумаю, моя голова разлетится на осколки.
Разговор немедленно свернул в безопасную сторону, и у меня даже вполне успешно получалось его поддерживать – оставалась еще пара зачетов, к которым предстояло подготовиться вот буквально за два дня, но для опытного студента это раз плюнуть. Кроме гуля, никто особо не переживал, и расходились по комнатам мы уже не такие загруженные. Только вот голова все еще болела, хоть Зусман и намазал меня какой-то дурно пахнущей жижей сразу после посещения ректора, и синяки и ссадины мгновенно перестали болеть, но меня все равно знатно обтерли обо все поверхности в подземелье.
Я потянулась, хрустя суставами, и Мия проворчала:
– Зайди к доктору еще разок, хуже не будет.
– Какая забота, – хмыкнула я. – В чем подвох?
В бок прилетело острым локтем, и я протяжно выдохнула со свистом, как сдувшийся шарик.
– Гадина ты, Кудряшова, – беззлобно сказала Мия. – И за что мне такое наказание?
– Тот же вопрос, – не осталась я в долгу, но совету вняла. Мия вошла в общежитие, а я повернула обратно. Начало темнеть, густые сумерки были похожи на смородиновый кисель и пахли так же – ягодами и странной сладостью. С улыбкой я вдруг вспомнила, как в моей прошлой жизни пахло лето в деревне у бабушки. С реки наползал туман, и все запахи обострялись, звуки разлетались далеко, звеня по округе. И смородиной летом пахло тоже. Я остановилась и втянула носом приятный аромат. Что это? Новые настройки в метеобашне? Набор «Ностальгия» для тех, кто соскучился по жизни?
Как-то враз передумав идти за лекарством, я свернула на аллею и села на скамейку. В окнах зажигались огни, мелькали силуэты, иногда лишь отдаленно похожие на людей. Я качала в воздухе ногой, пока не услышала шорох шагов совсем рядом.
– Тебе надо выспаться и отдохнуть, – сказали из тени, и ко мне вышел Лайз Амилота собственной персоной. Выглядел он не так, как обычно, и я с удивлением обнаружила синяки под его глазами. Амилота почесал шрам на щеке и сел рядом со мной.
– Сдается мне, что тебе тоже.
– Работа, – бросил он так уныло, что это многое должно было объяснить.
– Пошли ее к черту, – посоветовала я. Смешно – сама-то я всегда ставила ее на первое место, задвинув даже единственную подругу, что уж говорить о мужчинах.
– Не все так могут, – ответил Лайз, и я, недолго думая, нашла его ладонь, лежащую на колене, и накрыла своей. А пальцы у него такие горячие…
– А ты смоги. Ректор поди платит минималку, а требует – как дракон.
– Как дракон? – переспросил Лайз и – о, чудо – улыбнулся. – Что ж, ты недалека от истины. Но мы все подписывали договор.
– А профсоюза у вас нет? – спросила я. – Хотя о чем это я. Миллхаус бы его вмиг на шашлыки пустил. А что за договор? Пожизненного найма, что ли? И вы прям кровью расписываетесь?
Пальцы начало жечь от его тепла, и Лайз вдруг высвободил руку, но не убрал, а сам сжал мою ладонь, удобно устраивая на своем колене. Я почувствовала, как краснею, точно школьница. Мы все-таки уже переспать успели, а я тут… засмущалась, понимаешь.
И все-то у нас через одно место.
– Кровью, – ответил Лайз спокойно. – И не пожизненно, а, скорее, посмертно.
То, как при этом звучал его голос, как напрягались мышцы, совсем мне не понравилось. Я придвинулась ближе, осторожно приваливаясь к мужскому плечу.
– Хочешь, я его поколочу? – предложила я тихо.
– Вообще-то это мои слова, – хмыкнул Лайз, и я ощутила это по тому, как мягко колыхнулось его тело. – Но не думаю, что это хороший план в любом из вариантов. Рита.
– М? – промурчала я, изрядно разомлев то ли после бани, то ли уже сейчас.
– Будь осторожнее с ректором.
– Твой совет опоздал, – улыбнулась я и потерлась о голое плечо щекой.
– А ты все равно запомни. Твой дружок из загробного отдела безопасности занялся проверкой Светлого факультета, так что какое-то время тебя оставят в покое. Но потом я могу не… не успеть вовремя.
– Но мне же ничего не грозит на Темном факультете? – не поняла я.
Вместо ответа Лайз высвободил руку и за плечи притянул меня к себе. От теплого запаха его кожи – смесь древесных стружек, металла и солнца, которого здесь никогда не было, – меня слегка повело. Но слова Лайза повисли тяжелым грузом, не позволяя до конца погрузиться в мягкие волны полного удовлетворения.
– Ничего же? – повторила я, потом со вздохом отстранилась и требовательно посмотрела на Лайза. – Сказал А, говори и Б.
– Я и так сказал уже на пол-алфавита, – огрызнулся он. – Соображай уже, Кудряшова.
Арр! Как же я ненавидела недомолвки! Да и вся романтика момента рухнула к чертовой бабушке. Амилота поднялся со скамейки, размял плечо, пригладил волосы и преспокойно зашагал прочь.
– Ты боишься ректора? – крикнула я ему в спину. – Он заставляет тебя делать то, что ты не хочешь?
Амилота на миг сбился с шага, но потом как ни в чем не бывало продолжил путь. Я же поняла, что только что получила еще один повод не спать сегодня до самого утра.
Впрочем, я ошиблась и, едва коснувшись подушки, провалилась в темноту без сновидений.
И лишь под утро мне почудился чей-то приглушенный голос, а еще будто бы кто-то бродит по комнате, шаркая ногами, не смущаясь двух спящих девушек. И я отчего-то точно знала, что это не Мия. Попробовала проснуться, но тело отяжелело, и я смогла только приоткрыть на пару миллиметров один глаз и в эту щелку наблюдала очень маленькую часть комнаты, наполовину загороженную краем подушки. Потом в поле зрения частично попала фигура, облаченная в сине-серое. Я аж засопела от усердия, и незваный гость это заметил.
– Спи, Кудряшова, – сказал он мне. – Скоро совсем не до сна станет. Если он и правда уже решился.
«Кто? – хотела я спросить. – На что?». Но только всхрапнула, а потом глаз закрылся, и я снова проснулась уже перед самым будильником. Мия скрипнула дверью ванной, а я лежала на животе и видела ту самую часть комнаты, что и в том непонятном сне. Сне ли? Что-то слишком много странностей начало со мной происходить, в том числе и в так называемых сновидениях.
Я села, вырвав наволочку из нескольких маленьких пастей, потом чудом не раздавила прикорнувшую на прикроватном коврике Чернушку и вспомнила, что после завтрака зачет по… Блин, даже предмет не помню, не то что ответы на вопросы. Из ванной вышла Мия с лицом, преисполненным мрачной обреченности.
– Слышала новость?
– Новость? – не поняла я.
– Читай сообщения хоть изредка, – Мия показала на браслет, и я запоздало сообразила, что она про наш чат.
«Зачет будет принимать ректор», – делился Морис.
«Я точно умру», – отреагировал Рэнди. Мия показала, как выстроить «окошки» по порядку, и сообщения от друзей собрались в одно текстовое полотно. А удобно.
«Не вздумай притворяться мертвым перед Миллхаусом, – посоветовал Морис, – иначе он тебя самолично закопает так, что только археологи потом найдут».
– А что сдаем-то? – растерянно спросила я у Мии. Та покрутила пальцем у виска.
– Промежуточный тест по единению со своей видовой принадлежностью.
Такого предмета у нас не было, но я догадывалась, о чем речь. Однажды Амилота упомянул, что все наши эссе отправятся на проверку к ректору, и чует моя печенка, что Миллхаус слишком вдохновился этими сочинениями.
– Завтракать идешь? – спросила Мия. Я покачала головой.
– Что-то перехотелось.
– Ну и ходи голодная, – ответила она и ушла.
Я села на кровать и посадила Чернушку на колени.
– Как думаешь, ректор готовит нам очередную подлянку?
Чернушка зажмурилась от удовольствия и попрыгала, вынуждая себя гладить. Я запустила пальцы в густые черные волосы, уже не испытывая прежней брезгливости, и чудная животинка затарахтела, похожая на круглого бесхвостого кота.
– Не об этом ли тесте-зачете предупреждал вчера Лайз?
Чернушка что-то гукнула, кажется, отрицательно.
– Тогда о чем? Ректор, конечно, тот еще… дракон, но в целом он же на нашей стороне. Так ведь?
– Гу? – не слишком уверенно ответила Чернушка.
– Вообще ни гугу не понятно, – вздохнула я. – Нет, надо пойти к ребятам, пока я с ума не сошла, гоняя мысли по кругу.