Мозг отказывался приходить в обычное раздолбайское состояние, как я ни старалась гнать от себя все лишнее. Передо мной крутилась сцена нашего прощания с Амилотой и его явственно вздрогнувшие при упоминании Миллхауса плечи. Может, он просто ящериц не любит? А зря, очень, кстати, вкусные. Тьфу, Рита, снова не то. Бешеный коктейль размышлений и догадок гнал меня по коридору прямо в лекционную. Если прийти пораньше, может, удастся застать ректора одного и потихоньку разузнать про Лайза?
Хотя про потихоньку – это я загнула. Я же горгона, у меня только по-громкому получается. Почти по классике шансона – гоп-стоп, мы подошли из-за угла. Представила морду дракона, когда я ввалюсь в аудиторию, вооружусь настольной лампой и буду светить ему в глаза и орать: «Говорить только правду».
Идиотский подход, конечно, но эффект неожиданности – лучшее, что пришло мне в голову. Ну а почему бы и нет? Спрошу в лоб, чтобы не париться всякими обходными путями и словесными кружевами.
Чернушка недовольно загукала. Я на рефлексах сунула ее в карман безразмерных костюмных штанов перед выходом и, пока шла, тискала, словно игрушку-антистресс.
– Прости, милая.
Нужно не отключаться от реальности, иначе замучаю бедную животинку.
Но на полпути мой крестовый поход прервали, ласково поймав руку с Чернушкой за локоть.
– Ммм, что это тут у нас? – проворковали как-то очень знакомо. Я уже хотела превратить наглеца в камень, но вовремя спохватилась.
– Мой питомец, эээ… Волосянчик! – и уставилась на непонятно откуда взявшегося инспектора загробного отдела безопасности. Чернушку я никому не отдам, пусть даже не надеется у меня ее отобрать. Инспектор он или кто, но от экстренного полета из окна никто не застрахован. А я что? Горгона – существо нежное, может, у меня сезон внеплановой линьки начался?
– Странный он у тебя. – Зобовец покосился на мохнатый комочек, сверливший его самым убийственным взглядом, возможно, научившись у меня.
– Какой есть, – я пожала плечами, стараясь казаться абсолютно спокойной. А потом в моей голове сложился хитрый план, в котором я обставляла дракона по полной программе. – Какими судьбами, инспектор Флорентин? Слышала, вы Светлым факультетом сейчас занимаетесь, а там теперь дел выше крыши, да?
Голубоглазый взгляд оценивающе скользнул по мне с ног до головы и обратно, правда, по пути застряв в районе натянувшейся пуговки на груди. Ну все, считай, клиент готов. Мужчины – они и в загробном мире мужчины.
– А мне кажется, или прекрасная дама пытается меня к чему-то подвести? – улыбнулся Флорентин и кивком предложил отойти в сторонку, чтобы не привлекать внимание студентов. Ха! Для этого ему нужно стать ни много ни мало невидимым, как Аркадий. Я показала кулак какой-то рогатой девице, решившей построить инспектору глазки, и загородила его своей спиной.
– Да вот стало любопытно, уж не по вопросу ли мэтра Ллейшаха вы в наших краях очутились? Хотелось бы узнать, как он. – Я изобразила на лице подобие сочувствия. – Мы, змеи, должны держаться вместе, понимаете? Даже несмотря на то, что он собирался меня располовинить.
Мужчина поперхнулся и уставился в немом изумлении.
– Как в серпентарии?
Ой, сейчас кто-то договорится…
– Прости, прости, – Флорентин вскинул руки. – Слухи быстро расходятся, а это, как ты понимаешь, дело серьезное. Надеюсь на твое содействие.
– Аналогично, – многозначительно ответила я. – Так что там с Ллейшахом?
– Обычно я не против поболтать, но сейчас момент неподходящий. Что тебе нужно от мэтра, Маргарита? И уберите эту вашу очаровательную волосатую форму жизни, она мне только что отгрызла кусок штанины.
Чернушка виновато гукнула, но в ее раскаяние не поверила даже я.
Вместо этого я прямо посмотрела на Флорентина и решилась.
– Информация, – гулять, так гулять, – мне нужна информация, и мэтр Ллейшах может мне ее обеспечить.
– Не лучше ли спросить у меня? – Флорентин ласково пробежался пальцами по моему запястью, а я покрылась чешуйками от самого основания шеи. Интересно, кстати, обычно я так не делаю. Видимо, новый вид защитной реакции на извращенцев.
– Как горгоны размножаются? – выдала я самое первое, что пришло в голову.
– Кхым, интересный вопрос. – Зобовец отпустил мою руку и вроде бы даже смутился. – Думаю, с ним лучше бы в медсанчасть, я не настолько квалифицирован, если это, конечно, не намек на продолжение знакомства…
– А пафоса-то было, «спроси у меня, детка, я тебе все-все расскажу», – я фыркнула и окончание фразы проигнорировала. Еще намеков мне тут не хватало.
– Это такой психологический прием? – моментально посерьезнел Флорентин и привалился плечом к стене, поглядывая уже с профессиональным интересом. – Зачем тебе Ллейшах?
– Надо, – так же серьезно ответила я. – У меня много вопросов, но больше всего меня волнует, почему от меня хотели избавиться. Вы же до сих пор не в курсе?
Я выстрелила наугад, но, судя по изменившемуся взгляду зобовца, попала прямо в яблочко. Возможно, он как раз и приходил к ректору, надеясь заставить его помочь разговорить вредную змеюку.
– Сомневаешься в нашей квалификации?
– Ну почему же так сразу? У тебя есть то, что мне нужно, поможем друг другу? – На этот раз я повторила его трюк с запястьем. И если кто-то донесет Амилоте, фразой «ты все не так понял» я не отделаюсь.
Мужчина поежился и отодвинулся на безопасное расстояние, но на его лице засияла улыбка. И я вдруг осознала, что попалась в профессионально расставленные сети.
– Я хотел предложить то же самое.
Я только мысленно зашипела. Ай да инспектор, ай да с… собачий сын. Думала переиграть бывалого инспектора, чуть до соблазнения не опустилась. Тьфу.
– Одно горячее свидание за десять минут разговора с арестованным?
– А можно что-то похолоднее? – Мне не хотелось сдавать назад, но на ум снова пришел Лайз и выражение его лица, когда он узнает, на что я пошла ради информации. Вернее, даже не лица, а огромной пасти с острыми клыками и капающей слюной. Картина была настолько ясной, что я вздрогнула. А Флорентин толкнул речь, явно заготовленную заранее, и я заподозрила, что искал он отнюдь не ректора.
– Все официально. В нашем департаменте устраивают ежегодный вечер в честь основания. А в этом году, как и в прошлых, впрочем, у меня нет партнерши. И мне надоело слушать шепотки в свою сторону. Ты сходишь со мной, а я устрою тебе тет-а-тет с твоим неразговорчивым мэтром.
Всего-то?
– Идет!
Черт, слишком легко согласилась, надо было потянуть время, хотя бы для приличия.
– По рукам, – Флорентин мило улыбнулся и прикоснулся к браслету. – Контакты я оставил, увидимся через пару дней.
С этими словами зобовец скрылся в конце коридора, взмахнув на прощание полами модного плаща, а я прислонилась к стене и попыталась успокоить выскакивающее из груди сердце. Вечер? Бал, что ли? Да я определенно свихнулась!
– Рита! – Мия подлетела сзади и как следует припечатала меня одной из своих лапок. – Зачем Чернушку с собой взяла? Ректор ее аннигилирует!
– Анни… что?
Волосяной комочек возмущенно застрекотал и залез в карман поглубже.
– Хотя не отвечай, я уже сообразила. Времени нет возвращаться. – И добавила, обращаясь к Чернушке: – Сиди тихо и не отсвечивай.
Паучиха сверкнула глазами, но против моей идеи не высказалась. В конце коридора появился Морис, хотя скорее сначала из-за угла вышло кружевное жабо, а лишь потом импозантный кракен. Рэнди в ответ на наши вопросительные лица закатил глаза, вздохнул и молча потопал в кабинет.
– У тебя приступ кружевоголизма? – издевательски поинтересовалась Мия.
– Мне идет? Только вчера пришло! Обещали за две недели, а я его почти месяц ждал! Дурацкий китайский магазин!
– Ли Вэй занимается доставками? – заинтересовалась Мия. – А где можно посмотреть каталог?
Так на почве любви к покупкам эти двое погрузились в обсуждение местного алиэкспресса. Я отвернулась и нервно икнула – показалось, будто между кирпичами стены мелькнуло ехидное лицо Сорамару, но я зажмурилась и представила, что ничего не было. Очень уж не хотелось сойти с ума, тем более накануне зачета у самого Миллхауса Дрея.
Когда мы дошли до лекционной, она уже заполнялась студентами, дневной свет заглядывал в окна, создавая совершенно неучебное настроение, словно после затяжной зимы наконец наступила весна. Меня отчаянно тянуло наружу, погреться, расправить чешуйки и впитывать в себя золотистое свечение до упора.
Стоп! Чего это меня на солнышко потянуло? Да и какое вообще солнышко в Небытии, его же тут нет и не было никогда?
Другие студенты реагировали по-разному, кто-то кутался в капюшон, некоторые отползли в самый темный угол, остальные раздраженно щурились и не показывали никаких признаков влечения. Только наша компания растеклась довольными улыбками, радуясь теплу.
– Первая ловушка пройдена? – вдруг обернулся ко мне Морис.
– Да чтоб вас, – Миллхаус вернул себе человеческий облик и влез в окно. – Откуда вы такие умные на мою голову?
– А что было-то? – разморенный Рэнди благополучно дремал.
– Попытка влияния на неокрепшие организмы студентов родовой магией? – кракен ухмыльнулся. – Мы не поддались. Можно считать, что зачет сдан?
– Какой зачет? Никто и ничего не видел, – Дрей расплылся в ехидной улыбке, но перед ним появились четыре зачетки, придерживаемые волосатой хелицерой.
– Я все видела, – таинственно протянула Мия.
– Да что ты видела-то? – Рэнди попытался взбрыкнуть, но его тут же скрутило парой фиолетовых щупалец, одна из которых весьма удачно заткнула рот. Ректор помялся, но путь к двери блокировала Мия, а перед окном стояла я, воинственно расправив шевелюру.
– Молчи, – шепотом посоветовала я гулю, чтобы все не испортил. Какой студент не мечтает о зачете автоматом? Мы, между прочим, и так уже доказали свое принятие видовой принадлежности, или как там это правильно называется, по самое не хочу. И пусть я до конца не понимала, что происходит, предпочла довериться Морису.
– Посмотрим, как вы с остальными предметами справитесь, – воодушевил нас ректор, возвращая зачетки.
А нам было фиолетово! Самый трудный зачет сдан, даже не начавшись, и теперь нас тут ничего не держало.
– Ловко ты придумал, – паучиха едва ли не впервые похвалила Мориса, пока мы, честно сбежав с лекции, направлялись в столовую. – Воздействие чем там? Это ж надо, так складно получилось.
– Да, да, – вяло ответил Морис, что было совершенно не в его стиле. Где жажда восхищения? Почему он не бьет себя в грудь и не принимает заслуженную похвалу?
Рэнди переводил непонимающий взгляд с одного на другого, а потом снова задал животрепещущий вопрос:
– Так что было-то?! Мы только зашли и уже вышли.
– Мы обманули ректора, – с видом победителя сообщила Мия. – Можешь не благодарить, тормоз.
Морис бросил на меня быстрый многозначительный взгляд.
А ведь ректор действительно что-то такое использовал, и, если бы не Морис, нас бы ждал очередной фееричный позор и отработка на галерах.
В итоге мы с Морисом не стали разочаровывать товарищей, пусть думают, что можно легко припереть дракона к стенке и не остаться без бровей. А Миллхаус хорош. Как все обставил – и автоматом в зачетке поощрил, а вроде как не по своей инициативе, а «вынужденно». Не потерял, так сказать, морду перед студентами.
– Ладно, фиг с ним, с зачетом, – отмахнулась я. – Есть разговор поинтереснее.
Морис кивнул, Рэнди в кои-то веки сразу понял, что к чему, а Мия похрустела костяшками. В столовую мы ворвались разноцветным и многоного-многоруким вихрем, сметая еду на подносы со скоростью света. Историю предстояло рассказывать непростую, тут без второго и компота не справиться. Заняли самый дальний из свободных столиков, расположились, и я, от души хлебнув смородинового морса, заговорила:
– Итак, начну с главного. Ллейшах хотел меня прибить.
– А кто не хотел? – философски отозвалась Мия, втягивая в себя лапшу.
– Меня заказала ректорша со Светлого, – добила я, и эффект вышел что надо. Морис вылил кофе на щупальце, а Рэнди укусил свитер вместо бутера. Паучиха выкатила глаза, пытаясь проглотить застрявший в горле комок макаронных изделий.
– Амилота что-то знает и опасается нашего ректора, – я продолжила добивать друзей, – Миллхаус реально как-то на нас сегодня воздействовал, и хорошо, если это и правда часть зачета. Но ведь никто же больше ничего не почувствовал.
– Заговор! – выдохнул Морис. – Ну наконец-то! А я-то все ждал, когда станет интересно. Это же прекрасно!
– Что прекрасно? Что меня хотят убить? – недоуменно протянула я, и змейки на голове зашипели.
– Дурында, – ласково ответил друг. – Прекрасно то, что мы не теряли бдительности, хотя местами это и было похоже на паранойю. Как же здорово почувствовать себя нормальным человеком.
Мы скептически покосились на щупальца.
– Без психических отклонений, – исправился Морис. – Итак, какой у нас план?
– Ловить на Марго? В смысле на живца? – предложил гуль.
– Ага, размечтался, – Мия пихнула его острым локтем.
– Утром я встретила инспектора Флорентина, и мы с ним мило пообщались, – я вздохнула. – И не спрашивайте, чего он тут забыл. Короче, я иду с ним на ежегодный вечер в его конторе, а он проводит меня к Ллейшаху на приватный разговор. Надеюсь, эта старая ящерица расколется, чем я так помешала госпоже Бламс. Он ведь уже начал говорить, но потом…
Я поежилась, вспоминая удары мощного хвоста нага, способного крошить камни.
– Вечер? В ЗОБе? – вскинулся Морис и начал нервно обмахивать себя концом жабо.
– Та-а-а-ак. На что я подписалась? – Я угрюмо стекла по стулу, задумчиво чертя пальцем по столешнице. Неужели и правда какая-то подстава?
– По минимуму – на полное обновление гардероба! – Морис вскочил. – Пошли, нет времени объяснять, надо покупать!
Пока я находилась в прострации, деятельный кракен дотащил меня до китайского магазина и вообразил себя великим кутюрье. О том, чтобы все обдумать и составить хотя бы подобие плана действий, и речи не шло. Уверена, никто и никогда еще так не наряжался, чтобы допросить арестованного преступника.
Под магазинчиком Ли Вэя обнаружился склад со всякой всячиной, и объяснить появление там тех или иных вещей можно было разве что магией. Платья летали ворохом, мимо меня то и дело проносились Мия или Рэнди с коробками и вешалками.
Выпотрошив весь магазин, Морис нашел-таки платье, которое устраивало его полностью. Узкое голубое с лифом-сердечком, оно повторяло изгибы фигуры и слегка расширялось книзу, оставляя открытыми лодыжки, что, конечно, делало меня стройнее и изящнее. Но передвигаться в таком казалось совершенно невозможным. К платью были предложены прекраснейшие туфли – на полке они смотрелись волшебно, на деле же были настоящим орудием пыток. Именно так, видимо, чувствовала себя Русалочка, впервые встав на ноги. Каждый шаг отзывался болью и непечатными выражениями.
– Отлично, вот так и пойдешь! – Морис довольно оглядел свое творение.
Я зашипела, мечтая оторвать голову дизайнеру, придумавшему этот чертов фасон. А потом уже с особой жестокостью расправиться с Амилотой, который, сам того не ведая, заставлял идти на такие жертвы вместо того, чтобы нормально поговорить. Ртом!
Но начать стоило с Ллейшаха, поэтому я просто смирилась с изрядным похудением моего личного счета. Кассовый аппарат чихнул и принялся выплевывать бесконечную ленту чека. У меня нервно задергался глаз, когда я увидела первые несколько позиций.
– Полусапожки женские? – Я решительно двинулась в сторону китайца. – Это вы так мои туфли обозвали?
– Не, это мои, – невозмутимо проговорила паучиха, прижимая к себе пять коробок с сапожками и чехол с платьем.
– Ладно, спрошу по-другому, почему их пять пар?
– А ты пауков давно видела? – фыркнула Мия, не выказывая намерения вернуть на прилавок хотя бы половину. Тут из-за вешалок выполз Рэнди, и я снова нервно икнула. Сверху он был мечтой сороки – блестящий серебряный пиджак, расшитый пайетками по типу драконьих чешуек, приковывал взгляд намертво. А дальше у него был тотал блэк: рубашка, брюки и лакированные ботинки.
– Так что там про пауков? – Морис сдвинул в сторону шторку и величественно выплыл из примерочной. Его пиджак был точной копией предыдущего, только в синем цвете, брюки сияли белизной, а шелковая рубашка отделана неизменным кружевом.
Я помотала головой, но наваждение не исчезло. Кракен и гуль переглянулись и одновременно поправили волосы и надели солнечные очки.
От этого показушного жеста у меня заслезились глаза, и я сползла по стенке в приступе гомерического хохота.
– Зачем вся эта… феерия? – Я развела руками, пытаясь объять весь размах их пафоса.
– А кто будет прикрывать тебя на вечере? Вдруг этот Флорентин тоже захочет твоей смерти? – смущенно выпалил гуль.
– Или еще лучше – разве это не подозрительно, одинокая девица на вечере в ЗОБе? Сразу видно, пришла что-то вынюхивать. А так мы просто компания студентов, решивших повеселиться на халявной пати, – сказал Морис и добавил как бы между прочим: – Да и если мы тебя одну отпустим, куратор нам головы пооткусывает.
На вечер я собиралась не одна, а в качестве пары для инспектора, но спорить не осталось сил. С другой стороны, было приятно, что моя двинутая на все щупальца компашка будет рядом.
Сообщение от Флорентина пришло вечером.
«Жду свою очаровательную спутницу завтра в семь у трансгрессионного шара».
Я сперва прочитала «супницу» и долго думала, какой бы из меня получился суп. Прозрачный легкий бульон или, наоборот, густой крем-суп из шампиньонов? Хотя я скорее вообще рагу.
Несмотря на волнения и гадкое предчувствие, спала я как убитая.
Хотя почему как? Никогда не устану смеяться этой глупой шутке.
В общем, спала я крепко, но не так долго, как хотелось бы.
– Просыпа-а-айся.
Ласковый шепот коварно проникал в мозг, но еще не будил, а только мешал на подсознательном уровне. Я медленно открыла глаза, формируя увесистый булыжник чисто на рефлексах. Копецки бы мною гордилась. Старый знакомый в красном носке стоял около кровати и выглядел сильно обеспокоенным, возможно, даже не угрозой в виде избиения тяжелым камнем.
– Чего надо? – хрипло спросила я.
– Не ходи туда, откуда нет ходу, – завыл он. – Ничего не найдешь, только потеряешь. Не ходи, послушай меня…
Булыжник обзавелся системой самонаведения и быстренько прервал стенания. Не сильно, так, для профилактики. Пораженный в самое дорогое, в смысле лоб, предсказатель с хлопком растворился в воздухе.
– Расходились тут, спать не дают, – я перевернулась на другой бок. – У меня, между прочим, сегодня важный день! А из-за этих ночных посиделок теперь мешки под глазами будут!
Утром я ожидаемо проспала, потому завтракала на бегу очередной вариацией яичного сэндвича, но в этот раз с прованскими травами и помидорками черри. Перекус заиграл новыми красками, уверена, уже завтра новую моду подхватят остальные заядлые опоздуны.
Мия мелькала рядом, одновременно жестикулируя всеми своими хелицерами – в последнее время она чаще стала показывать дополнительные конечности, хотя в начале знакомства предпочитала их прятать. Наверное, на Мориса и его тентаклиевый разгул насмотрелась.
– Рита, ты меня слушаешь? – паучиха косилась с подозрением.
– Слушаю.
– И что я говорила?
– Умм. – После недолгой борьбы с памятью я все-таки покаялась: – Прости, я где-то не здесь. Очень плохо спала, голова вообще не соображает.
– Я говорю, у меня предчувствие. Кто-то что-то замышляет против нас!
Кто-то? Да легче перечислить тех, кто не замышляет, и то – исключительно из лени.
– Да ну тебя. – Мия отмахнулась.
Мой непроизвольный хмык обидел Мию? В жизнь не поверю. Что-то явно не так. А как поступают нормальные люди, столкнувшись с чем-то незапланированным? Осторожно, потихоньку, находят информацию и принимают решение. Но на меня же запреты и таинственные вздохи действуют как красная тряпка на быка.
– А я, между прочим, обдумываю, как провернуть нашу операцию без тактических потерь, – начала я, привлекая внимание паучихи, и тут увидела озадаченного Амилоту. Интересно, может быть такое, что красноносковый пакостник посетил вчера не только меня?
– Мия, фас! Отвлеки куратора, – прошипела я ей куда-то в шею, прячась от поискового взгляда Лайза за копной ее вечно всклокоченных волос.
– Не пожалей об этом, – злорадно ответила она и кинулась вперед, готовая останавливать куратора грудью и всеми остальными своими худосочными прелестями.
Меня спас Ма, так вовремя появившийся в общем коридоре. За его широкой спиной я быстро добралась до выхода и, ласково похлопав огра по плечу, скрылась в зарослях. Может, удастся отыскать лавочку, на которой мы сидели с Алиной? Или не рисковать и запереться в комнате до вечера? Говорить с Лайзом сейчас мне не хотелось. Этот индеец обладал поразительным умением усложнять любой разговор до легендарного уровня. Ну запретили тебе говорить, нарисуй, напиши, прошепчи это все ветрам и пошли их подальше, чтобы они мне потом передали.
Но нет, мы просто нагоним атмосферы загадочности и будем молчать, пока я не возьму клещи и не начну вытягивать признания с помощью пыток.
Скамейка нашлась, я примостила свою пятую точку на краешек и тяжко вздохнула. Листва вокруг меня сочувственно зашелестела и вздохнула тоже. Я дрогнула от неожиданности.
– Опять ты балуешься?
Шишка поменяла траекторию и приземлилась рядом с моими ногами. Вот откуда он их берет? Я тут ни одной сосны не видела!
– Тоже не хочешь разговаривать? – спросила я у пустоты. – Ну и не больно надо!
Раздраженно швырнув шишку подальше, я решила провести остаток дня в комнате, а заодно и потренироваться в укладке змей на голове в культурный бантик. Но далеко уйти не успела – все та же шишка снова упала передо мной, а между чешуек была воткнута маленькая записка.
– Оставь надежду, всяк сюда входящий… – прочитала я этот пафос и закипела электрочайником. – Слышь, умник однорогий, хорош за классикой прятаться. Или говори, чего хотел, или вали на все четыре стороны. Надоели со своими загадками!
Но вселенная молчала, как и мой таинственный преследователь, не реагируя даже на возмущенные фырки. Сидеть в одиночестве мне быстро надоело, и я отправилась к себе. Мии еще не было, поэтому ванную я заняла первой.
Маска для лица? Отлично! Пенка для ванны? Побольше! Скраб для тела? Дайте два! И плевать, что половина этого добра была куплена соседкой, зато после такого ухода мои змейки пребывали в прекрасном расположении духа, улеглись в нужном порядке и даже не пытались сожрать ленточки для прически.
Я расстегнула чехол с платьем и застонала. Почему бы не выбрать свободный фасон? И менее заметный цвет? Голубое, покрытое блестками и пайетками, оно однозначно притягивало взгляд. В памяти всплыла фраза Мориса: «Сыграем на твоих природных особенностях». Я бы сейчас с удовольствием поиграла на его ребрах. Интересно, а у кракенов есть кости? Или же просто хорда, как у кальмаров?
Я с большим трудом влезла в платье, и оно все равно застряло где-то в районе ягодиц и никак не хотело ложиться по фигуре. Я вертелась и так, и эдак, но не могла справиться с задравшимся сзади подолом, словно он зацепился за что-то. Дернуть бы, но тогда я останусь без вечернего наряда.
Я аж взмокла от усердия. Даже захотелось плюнуть на все и никуда не идти, или пойти прям так, демонстрируя публике новые стринги, подобранные специально под платье. Видимо, чтобы сделать этот вечер максимально некомфортным.
– Застряла? – Мия появилась, как супергерой, практически тогда, когда я утратила всякую надежду на спасение. Змейки восторженно зашипели, стоило паучихе мастерски справиться с заевшим замком и вернуть юбку на место.
– Спасибо! Ты настоящий друг.
Впалые щеки Мии подозрительно порозовели, она порывисто отвернулась и строевым шагом скрылась за дверью ванной комнаты. Сейчас обнаружит опустевший тюбик скраба с абрикосовой косточкой и…
– Рита-а-а!
…начнет орать.
До встречи с инспектором Флорентином оставалось еще полчаса, и их я решила потратить на макияж. Синие тени с матовым блеском, небольшой штрих в виде подведенных уголков глаз и совершенно бомбезный персиковый блеск для губ.
– Горгона в парадно-выходной форме, – прокомментировала я свое отражение и подхватила серебристый клатч. Туфли сиротливо поджидали меня в углу. Завершив образ этими сумасшедшими каблуками, я в очередной раз помянула Мориса, его родню по семнадцатое колено и хотела проклинать дальше, но в дверь постучали. Наши парни не утруждали себя такими церемониями, значит ли это, что там Флорентин?
– Кудряшова, долго мне тут с веником торчать? – пробасили из коридора. Оказывается, волк Сережа еще и курьером подрабатывал. Я решила, что прогулка до двери – отличный шанс отрепетировать походку на ходулях, и поцокала открывать.
Шикарнейший букет бело-красных роз в руках оборотня смотрелся инородным предметом. Он с радостью сбагрил мне произведение флористического искусства и умчался, надеясь, что его друзья не засекли этот позорный эпизод. Я поднесла цветы к лицу и с наслаждением вдохнула.
– Кого там принесло? А, ясно… – Мия выглянула из ванной, закатила глаза и снова исчезла за дверью, оставив меня один на один с этой красотой.
Букет не лез в вазу, которую мне любезно предоставил шкаф, потом он не хотел стоять на столе, но в какой-то момент борьба с подарком мне надоела. Я выпросила у Мии из ванной ведро и торжественно установила букет туда.
– Композиция не очень, – посетовал Морис, стоя на входе и разглядывая мою икебану. Они с Рэнди пришли почти сразу после Сережи и застали установку букета в неподходящую для этого тару. В комнате перестало хватать свободного места.
– Самый умный? Вот и иди поправляй эту твою композицию.
Морис хмыкнул, повернул один цветок, переплел несколько лиан, передвинул травяные украшения, и букет превратился в стильный предмет интерьера. Даже в ведре.
– Неплохо, – Мия оценила нового жильца, пока подкрашивала сначала брови и ресницы, а потом волоски на своих лапках, выставив их на всеобщее обозрение. Честно, мне больше нравилось, когда она делала это изредка и по важному случаю. Я с ужасом представила, что было бы, если во мне пробудилась арахна вместо горгоны. Да я на краске для волос разорилась бы! Или на шампуне… а там, наверное, еще и бальзам требуется. Паучиха недобро на меня посмотрела, но ничего не сказала.
– Что-то я волнуюсь, – пожаловался Рэнди.
– Даже не думай! – одновременно взвыли мы с Морисом, а Чернушка, гукая, притащила пузырек выпрошенной перед зачетной неделей валерьянки. Через полчаса мы отчаянно воняли успокоительным и нестройным шагом двигались в сторону портального камня. За шаг отвечали мы с Рэнди, я – из-за туфель, а он – от перебора с дозировкой.
Флорентин уже ждал меня, одетый в темно-синий костюм-тройку, рубашка почти такого же оттенка, как и моя помада, и полный взгляд восхищения, а потом непонимания.
– Моральная поддержка, – рыкнула сзади Мия, перехватывая у меня поплывшего гуля. Отдать должное инспектору, в себя он пришел буквально за секунды и выдал такую улыбку, что у всех екнуло внутри.
– Прошу, – и галантно проводил нас к порталу.
– Какой мужчина, – вздохнула Мия, и Морис хмыкнул. Неприятные ощущения от пространственного перемещения быстро сменились веселым шумом, музыкой, сверкающим дискотечным шаром и ароматом ванильного кофе.
– Инспектор Флорентин со спутницей, – озвучила наше прибытие небольшая тучка. И после заминки добавила: – И спутниками спутницы.
Чего я не ожидала, так это пристального внимания. На нас обернулись все, вплоть до официантов, мне показалось, или даже музыка затихла? Но это просто волнение, да, многие посмотрели на вновь прибывших, тем более мы стояли внизу, у основания мраморной лестницы, которая вела как раз в саму бальную залу.
А остальные были заняты собой или закусками. Искренне надеюсь, что не подверну ногу на этой зубодробительной лестнице и не скачусь с позором вниз.
Флорентин взял меня под руку, и мы начали подниматься. Моя компания сперва растерялась, а потом быстренько нацепила физиономии «морда кирпичом» и тоже поплелась за нами.
– Чего они на нас смотрят? – Я так улыбалась, что аж скулы свело.
– Репутация, – пожал плечами инспектор, останавливаясь, чтобы взять у официанта два бокала.
– Ты маньяк? Мне стоит опасаться, что у тебя появится желание настоять на моей шкурке самогон?
Флорентин как раз успел сделать глоток и подавился.
Я постучала ему по спине, отобрала бокалы и вернула на поднос, а после, оттащив инспектора в сторону, зашипела:
– Никакого алкоголя, пока не завершим сделку.
– Понял, – он хотел продолжить, но тут музыка заиграла слишком громко, и у нас начались проблемы.
Оставленный на пару минут Морис, сияющий пайетками на синем пиджаке не хуже диско-шара, осваивал диджейский пульт и, судя по количеству народа на танцполе, весьма успешно.
Гуль откровенно скучал, пока не добрался до закусок.
Одна лишь Мия довольно скромно стояла у стены, наблюдая за творящейся вокруг вакханалией. К ней несмело приблизился одинокий кавалер, но, кажется, получил от ворот поворот.
– Неужели тебе со мной настолько неуютно, что ты решила привести друзей? – поинтересовался Флорентин, попутно одаривая многозначительными улыбками всех попадающих в его поле зрения дам, прекрасных и не очень.
– Я решила? Да я только заикнулась о вечере, как меня вытолкали в магазин, заставили купить всем комплект одежды поприличнее и приготовились сидеть на чемоданах до самого начала мероприятия, – пожаловалась я.
– Все настолько плохо? Неужели на знаменитом Темном факультете не хватает развлечений?
Я кривовато улыбнулась, вспомнив наше приключение в оранжерее. Это не тянуло на статус развлечения.
– Надо будет поговорить с вашим ректором, – инспектор заметил мою реакцию. – Может, все-таки выпьем?
– Не стоит, – покачала я головой. По ощущениям, еще валерьянка из организма не выветрилась.
И вообще, мне здесь не особо нравилось. Ни одного знакомого лица, все нарядные, один другого аляпистее и богаче, сразу видно, вечеринка коллег. Потом все массово нажрутся и утром будут пересылать в общий чат фотографии, которые сделал самый трезвый из них. Инспектор пытался по привычке разорваться на всех красоток разом, но вовремя вспоминал, что пришел не один, и тоскливо провожал взглядом официантов с фужерами игристого.
– Все по парам, – заметила я. – Неужели ты всегда приходил один?
– Приходил один, – кивнул Флорентин. – Уходил в компании.
Я изогнула бровь, но уточнять не стала. Вместо этого поймала официанта с закусками и изъяла весь поднос с изящными канапе из сыра, оливок и еще чего-то определенно вкусного.
– Уважаемые присутствующие! – голос Рэнди вдруг зазвучал из всех колонок, установленных в зале. – Мы приветствуем вас на этой… этом… на торжестве!
– Ох, ты ж ё…
Я дернулась в сторону сцены, но Флорентин удержал меня за руку и покачал головой, давая понять, что лучше сейчас не вмешиваться. По-моему, ему просто хотелось повеселиться за наш счет.
– И объявляем официальное начало конкурса для парочек!
Морис с готовностью сменил пластинку на что-то лиричное, и инспектор снова поймал меня, но уже не за руку, а заключив в объятия.
– Ты чего делаешь? – спросила я, выгибаясь в спине так, чтобы оказаться как можно дальше от лица Флорентина. То, что он, несомненно, красавчик, белокурый и голубоглазый, еще не дает ему право тискать меня посреди зала. Он что, успел уже приложиться к бокальчику крепкого, пока я размышляла, с какой закуски начать?
Народ вокруг радостно гомонил, всем зашла идея разнообразить привычное мероприятие толикой пикантности. Вдруг взгляд зацепился за одинокую фигуру у входа. Знакомое телосложение, темные волосы, собранные в низкий хвост, бешеный контраст белой рубашки и смуглой кожи, рельефные плечи, а далее черные брюки, идеально подчеркивающие длинные ноги.
Я замерла, сердце вначале замедлило ритм, а потом с каждым ударом забилось все быстрее и быстрее. Лайз стоял ко мне вполоборота, и я не могла оценить выражение его лица, но, судя по тому, как пальцы сжимали бокал, он в бешенстве.
– Рита? – Флорентин вглядывался в меня, списав покрасневшие щеки и зашкаливающий пульс на наш тесный контакт. – Прости, я на всех так действую, ничего не могу с этим поделать.
А потом до меня дошло: скорее всего, он изначально заметил Лайза и решил устроить эту сцену с обнимашками. На что я подписалась?!
– А теперь первое задание для наших парочек. – Микрофон сменил владельца, и вечеринкой заправлял Морис. – Для начала определитесь с партнером, возьмите порцию десерта и покормите друг друга. Победит та пара, которая справится быстрее всех и не испачкается.
Мысль сбагрить инспектора Мие зажглась сигнальным огнем в моем сознании.
Я обернулась, но опоздала – рядом мелькнуло платье Мии, и вот она с довольным оскалом идет мимо меня под руку с самым шикарным мужчиной на нашем факультете. Лайз даже не глянул в мою сторону.
А вот сейчас обидно было!
– Перестань так кровожадно смотреть, – инспектор ухмыльнулся. – Или нужна помощь? Я многое могу…
– Я голодная просто. Где там этот десерт? – умирать, так с музыкой. Никогда в очереди за мужиками не стояла и не собираюсь. Между прочим, инспектор тоже ого-го, плюс при должности, чего еще надо?
Флорентин огляделся и через минуту вернулся с двумя порциями желе с начинкой из малины и покрытого взбитыми сливками.
Усевшись за ближайший столик, я решительно вонзила ложку в лакомство, но не успела даже куснуть, как инспектор уже протягивал мне дрожащий кусочек на десертной ложечке. Желе противно растеклось по рту, обдавая сладостью, и испачкало мне помаду.
– По условиям, надо кормить друг друга, – напомнил Флорентин, – поэтому зачерпни мне сливок побольше.
Я мысленно прокляла все и вся, но послушно отковыряла кусочек, нахлобучила на него сливочную шапочку и протянула инспектору.
Он неуловимым движением проглотил подношение, умудрившись поцеловать меня в запястье липкими губами.
Креманка покрылась тонкой каменной корочкой.
– Намек понял. – Флорентин отставил несчастную в сторону.
– Это было последнее предупреждение. Хочешь простоять остаток вечера в качестве украшения шведского стола? Могу устроить.
Флорентин мастерски перевел тему, пока протягивал мне еще ложечку.
– Твоя подруга успешно очаровывает вашего куратора, – сообщил он, и я сразу обернулась, проследив за его взглядом. Картина была феерической: Лайз с невозмутимым видом и Мия, хлопотавшая над ним, словно курица над цыпленком. В каждой наманикюренной лапе у нее было по ложечке, основные руки удерживали креманку и платочек, чтобы промокать излишки сливок с губ любимого преподавателя. И я бы почувствовала укол ревности, если бы это не было так смешно.
Я отвернулась и изобразила приступ кашля, чтобы никого не напугать.
Инспектор откровенно забавлялся происходящим, и я не заметила, как креманка опустела, и, кажется, мы были первыми, кто отделался.
– Второе испытание – энергичный танец!
То есть сперва идите поешьте сладкого, а потом растрясайте, чтобы на талии ничего не отложилось? Морис из-за диджейского пульта послал мне воздушный поцелуй, а я погрозила ему кулаком. От проклятого желе жутко хотелось пить.
– Какого лешего они творят? – в очередной раз поразилась я, но тут переключили музыку, и заиграл старый добрый рок-н-ролл. Я узнала голос Элвиса, потом меня выдернули из-за стола, крутнули в сторону и завертели практически юлой. Учитывая узость юбки, я не могла активно сопротивляться. А если упаду, то вообще буду как колорадский жук лапками дрыгать, лежа на спинке.
– Люблю жаркие танцы, – шепнул Флорентин, опасно прижимая меня к себе.
– А я люблю пространство.
Я раскрутилась в обратную сторону, оказавшись от инспектора на расстоянии наших вытянутых рук. В кого-то врезалась, но устояла, а тут Флорентин подтащил меня к себе и, закинув на плечо, изобразил какое-то особо сложное па. Мне сверху открылся чудесный обзор на то, во что мои друзья превратили приличный в общем-то вечер. Люди (и не совсем люди тоже) отрывались по полной, выполняя опасные пируэты и задирая многослойные юбки у платьев, чтобы еще более лихо отплясывать. Кто-то с крыльями оседлал диско-шар и раскачивался на нем, подпевая культовому артисту.
И только Амилота просто стоял посреди беснующейся толпы, как ни странно, без Мии и вообще без партнерши. Мы сошлись в битве укоризненных взглядов, но меня в этой игре не победить, я профессионал!
Уже когда меня опускали на паркет, я увидела Мию, она пряталась за спиной Лайза с грустным лицом. И мне стало ее жаль, наверное, впервые с тех пор, как мы столкнулись лбами в битве за мужчину, который мне был не нужен.
Тогда не нужен.
– И финальный этап нашей развлекательной программы – поцелуй!
Змеи возмущенно зашипели, когда Флорентин слишком опасно ко мне наклонился.
– Осади коней, я не буду целоваться на глазах у сотни людей. – На всякий случай я вдавила локоть в бок инспектора, чтобы при необходимости просто откинуть его в сторону.
– Не будешь хорошей спутницей, не будет разговора с нагом. Решай сама, – улыбнулся этот коварный тип.
– Да пошел ты! – Змейки распались из прически и радостно зашипели, меня переполнила такая ярость, что процесс трансформации запустился сам собой. Еще чуть-чуть, и платье погибнет, а перед изумленными гостями предстанет одна большая и голая горгона.
Прохладные губы накрыли мои, впитывая гнев, успокаивая и даря приятное чувство защищенности.
– Кудряшова, надо поговорить! – выдохнул Амилота, когда мы перестали целоваться.
Шум праздника остался позади. Мы с Лайзом покинули бальную залу и сначала спустились по мраморной лестнице, потом свернули в один из двух проходов и, чуть пройдя по пустому коридору, остановились в арке между настенных фонарей. Удачное место, чтобы остаться незамеченными. Впрочем, за нами никто и не следил. Кажется.
Я точно становлюсь слишком мнительной.
Скрестив руки под грудью и привалившись спиной к стене, я задрала голову и с вызовом уставилась на Амилоту.
– Ну и? О чем разговаривать будем?
– Какого черта ты тут с этим… – он проглотил ругательство и закончил более или менее прилично: – франтом? Что он тебе наобещал?
– Что он пообещал, ты мне не обещаешь, – буркнула я. – По крайней мере, ему нечего от меня скрывать и ректора нашего он не боится.
– Вот как? – обманчиво тихо произнес Лайз и вдруг впечатал кулак прямо над моей головой. Змеи пригнулись, вытянувшись в струнку так ровно, как никогда прежде. – И его помощь стоит того, чтобы строить глазки на виду у всего загробного отдела безопасности?
– Это ревность?
– Это здравый смысл!
– Не припоминаю у тебя такого, – ответила я и, пихнув Амилоту в грудь, с наслаждением скинула туфли. Почему красота всегда требует именно твоих жертв? Почему нельзя принести в жертву, ну, скажем, черного петуха? Мне его менее жалко, чем себя.
Теперь смотреть на возвышающегося Амилоту стало еще сложнее, но я справилась.
– Кудряшова, – опасно протянул он, но меня этим больше не проймешь, меня кто только не запугивал за последние несколько месяцев. – И правда, с кем я говорю о здравом смысле?
– Полагаю, с самим собой?
Мы скрестили взгляды, аж искры полетели. Но как же внутри все чисто по-женски ликовало от того, что Лайз отправился забирать меня из загребущих рук Флорентина! Главное, не дать ему почувствовать это.
– Ладно, а теперь давай серьезно, – внезапно отступил Лайз, и я чуть не потянулась за ним, но вовремя себя одернула. – Раз ты уже покинула Академию, тебе нельзя туда возвращаться. По крайней мере, пока.
– Ты о чем? Это наказание такое?
Лайз сказал что-то определенно на индейском, потому что я не поняла ни слова, но уловила настроение. Кажется, Лайз ругался. Но не на меня.
– Рита, тебе нельзя в Академию Небытия, тем более на Темный факультет. Миллхаус послал меня за тобой, чтобы задержать и доставить под домашний арест.
Я поежилась и обхватила себя руками за голые плечи.
– Знаешь, мне не то чтобы впервой оказываться под арестом…
– Это другое, Рита. На этот раз это не связано с вашими демаршами. Когда я обмолвился о договоре с ректором, я не мог тебе сказать всего, я и сейчас не могу. – Он шагнул ко мне, протянул руку, но не коснулся, а будто погладил воздух возле моей щеки. – Но я понял, что для меня сейчас важнее. Пришло время.
Мне не нравилось то, к чему все скатывалось. В животе образовалась пустота, и желудок противно заболел в предчувствии дурных новостей. Я снова прижалась спиной к холодной стене и большими глазами уставилась на Лайза.
– Я убил тебя по приказу Миллхауса Дрея, – безжалостно произнес Лайз, и пустота в моем животе заполнилась холодом. – Чтобы ты оказалась на Темном факультете, потому что ректору Светлого факультета ты тоже была необходима. Чтобы поставить точку в споре между двумя драконами.
– Они спорили… на меня?
– Не на тебя. Каждые пять лет появлялась новая душа, у которой есть выбор, какой стороне принадлежать. Но ни Дрей, ни Бламс давно не играли честно, и я помог Миллхаусу опередить светлых и привел тебя к нему. Прости. Это мой долг как работника Темного факультета, и, не буду врать – ты не единственная, с кем мне пришлось так поступить. Подожди, – он прервал меня жестом. – Дай закончить. Мы все, и преподаватели, и простые сотрудники, связаны договором, который почти невозможно нарушить. Но есть те, кто остался в Академии Небытия не совсем по своей воле. Это те души, которые прежде были на твоем месте, и они обречены оставаться там до тех пор, пока Академия существует.
У меня ослабели колени, но я буквально силой мысли заставила себя стоять и не дрожать.
– Сорамару?
– Да, и не только.
– Ли Вэй, – продолжила я тихо. – Призрак из озера. Прорицатель в красных носках.
– Рита, я…
– Заткнись! – У меня в мозгу мелькали мысли, картинки и фразы из разных воспоминаний. И они складывались в пазл так быстро, что кружилась голова. – Ты… Да у меня просто слов нет!
– Ты имеешь полное право меня ненавидеть. Я верил, что поступаю правильно, как велит долг. Но мои предки ждут меня слишком долго, и срок службы все не заканчивается. Я просто хочу соединиться со своим мертвым племенем, пока еще могу их помнить. Пока мне еще позволяют их не забывать.
Я посмотрела ему в глаза и чуть не задохнулась от боли и тоски, которые в них увидела. Душа Лайза плакала, я видела это в глубине его беспросветно-черных зрачков.
– Я не понимаю, – призналась я ему. – Не понимаю, что ты чувствуешь и что переживаешь. И мне хочется сказать, что мне плевать на тебя, но почему не могу? Почему?
Я запрокинула голову и судорожно вздохнула. Надо было выпить шампанского или лучше чего покрепче, иначе мне не переварить этот поток информации. Я и правда должна была закончить земную жизнь под колесами автомобиля гораздо позже, чем нож Амилоты вошел в мое тело. И это случилось потому, что ректору Темного факультета позарез надо было обставить соперницу в каком-то тупом соревновании на души ничего не подозревающих людей. Я могла копать сколько угодно, как охотничий спаниель, но до такого точно бы не докопала.
Это как-то слишком.
– Не собираюсь я тебя ненавидеть, – наконец, глухо произнесла я вслух. – У меня на это сил никаких нет. И что теперь? Чего Миллхаус от меня хочет? Договор, подписанный кровью? Но я и так привязана к Академии.
– Ты должна будешь стать ее частью, слиться с ней на веки вечные.
– Часть команды – часть корабля? – нервно пошутила я, но Амилота даже не улыбнулся. – Серьезно? Это вообще законно?
– Не уверен. Но еще я не уверен, что спустя столько веков кто-то решит подать на Миллхауса и Бламс иск.
Я попыталась ухватиться за какую-то одну мысль, чтобы не свихнуться на месте.
– Ты сказал, пока тебе позволяют помнить.
– Я должен забыть чувства из прошлого, как и все, но я принимаю зелье, которое готовит Зусман, поэтому помню боль того дня, как вернулся к стойбищу и увидел только гору сложенных в центре трупов. Женщины, дети, старики. Пока воины-псы сражались с захватчиками, они убили наших жен, детей и родителей. Тогда мы окончательно потеряли человеческий облик и отправились мстить. Никто из нас не вернулся. И так я попал в Академию Небытия и после окончания обучения получил предложение о работе. Я согласился, потому что все еще был молод и все еще хотел жить как можно дольше. И только когда Миллхаус стал доверять мне дела с избранными душами, я попросил взамен возможность вспомнить все и обещание по окончании всего вернуться на круг перерождения, чтобы предстать перед своими предками.
– Но он тебя обманул.
– Не совсем. Он просто не спешит, – горько усмехнулся Амилота. – У тех, кто живет почти вечность, нет нужды торопить события.
И так, вместо того чтобы требовать к себе жалости, я пожалела его. Шагнула вперед и, приподнявшись на носочках, обняла за шею, сминая собранные в хвост длинные волосы.
– Все будет хорошо, – шепнул он мне. – Я отправлю тебя к надежным людям, спрячешься пока у них.
– А ты? А ребята?
– Я разберусь со всем. В Академии нас много, – успокоил Лайз. – За друзей тоже не переживай. Есть у меня кое-какой план. И Флорентин твой мне как раз пригодится.
– Он не мой, – возразила я, неловко переступая с одной босой ноги на другую. – Ты расскажешь, что задумал?
– Нет.
– Я так и знала.
Амилота улыбнулся, и у меня на сердце стало чуточку легче.
– Я могу с ними попрощаться? – Я вдруг резко загрустила по Морису, Рэнди, Мие и даже по братцам-ограм.
– Нет времени. Наверняка Миллхаус понимает, что я могу его предать, поэтому может отправить кого-то следом. Я перемещу тебя немедленно.
Он достал из кармана переливающийся всеми цветами радуги маленький хрустальный шарик на шнурке. Пока я смотрела на него, он схватил меня за руку и чиркнул по ладони чем-то острым.
– Ай! – Я попыталась вырваться, но Лайз держал крепко. – Что ты делаешь?
– Это для твоей безопасности.
– Вот вообще не объяснил!
Он молча порезал свою ладонь, потом испачкал палец в моей крови и в своей и нарисовал что-то на моей груди, прямо над линией декольте, благо платье позволяло. Я как завороженная следила за его действиями. Вот он взял мою раненую ладонь, и наша кровь смешалась, как в каком-то языческом ритуале. Я не почувствовала ничего особенного, но Амилота, казалось, был удовлетворен и даже малость взволнован.
– Хорошо, – сказал он. – А теперь в путь.
Я хотела что-то сказать, сделать – да хотя бы поцеловать его или влепить пощечину, чтобы не нервировал нежных барышень почем зря. Но хрустальный шарик раскололся, и меня окутал свет, вдруг обернувшийся тьмой.
Я поняла, что перемещаюсь в пространстве, совсем одна, и когда открыла глаза, перед носом была табличка с надписью: «Обеденный перерыв».