— Простудился?
— Нет.
— Чего ж тогда?
— Оттого, что забрали майора и Толю. Виноват во всем я…
— Ты?! — выкрикнул Борис. — Ты их выдал полиции?!
— Я…
— Что же ты получил за майора, иуда? — прошипел Борис. — Сколько тебе дали в полиции, гад? За сколько марок продал майора и своего товарища в придачу?
Володя слабо покачал головой:
— Никого я не продавал. Я сказал о майоре Ваське с базара…
— Сказал? Ваське?.. Значит, ты враг народа…
— Враг…
Слезы тихонько потекли по щекам. Володя плакал.
— Я знаю, что я враг, но я не нарочно.
— Что ты сказал ему?
— Что я разговаривал с советским майором… и что он обещал написать обо мне в газету…
— А еще что?
— Еще, кажется, говорил, что стерег майора от полиции.
— Больше ему ничего и не надо. И этого достаточно… Для чего же ты, дурак, болтал языком?
— Васька задавался передо мной… Мне ему надо было нос утереть!
— Молодец, утер…
Борис плюнул и направился к выходу. Володя вскочил с постели, схватил его за полы пиджака худыми, как соломинка, руками.
— Боря, я не хотел… Слышишь? Так и скажи всем. Вон там, — он показал в окно, — вон там, под тем берестом, я закопал свой пионерский галстук. Положи его со мной, когда умру… А еще забери козу, а то она сдохнет…
Борис вырвался из цепких рук Володи и выбежал на улицу. Сердце у него бешено колотилось, словно он с кем-то боролся. Улица была безлюдна.
Он пошел кружным путем к условленному месту, где его ждала Тамара.
Васька шел домой по сумеречной опустевшей Железнодорожной улице. Шел он быстро, оглядывался, обходил освещенные луной места. Скоро должен наступить комендантский час, и Васька торопился. А идти ему еще далековато.
Возле темного, заросшего оврага, подступавшего к самой дороге, на него накинулись двое, крепко схватили за руки и потащили вниз по крутому склону. На дне оврага подняли, поставили против лунного света, сами остались в тени, под кустом.
Один из напавших сказал:
— Кричи не кричи, никто тебя здесь не услышит. Ты в наших руках.
Васька испуганно схватился за полы своего тяжелого пиджака.
— Не бойся, мы не грабители, — сказал второй; голос его показался Ваське знакомым. — Не затем прервали твой мышиный полет. Признайся, ты выдал полиции советского майора?..
— Я н-не знаю никакого майора… — весь задрожал Васька.
— Знаешь! Тебе о нем рассказал один мальчишка…
Васька беспомощно развел руками, полы его пиджака раскрылись, на подкладке висело десятка три приколотых шпильками зажигалок.
— Мне никто ничего не говорил. Какой мальчишка? — захныкал Васька.
— Володьку Струка знаешь?
— Знаю. Он мой сосед.
— Это ты направил к нему полицию?
Васька наконец узнал одного из напавших — Борис Гайдай.
— Тьфу! Я думал, вы бандиты… А оказалось вон что!.. — повеселел он. — Никого я к Володьке не направлял.
— Врешь! Ты его продал!
— Зачем мне его продавать? У меня и без этого деньги есть.
Васька пошарил за пазухой, вытащил пачку денег и показал ребятам.
— Вот… Как вернутся наши, тогда я заживу на полную катушку. Увидите, заживу, вы еще вспомните Ваську с базара…
— Признавайся, недоумок, иначе здесь тебе и крышка! — подступил Борис вплотную к Ваське.
— Ну чего ты?.. Говорю, никого не продавал. Они меня схватили на базаре, завели в полицию, хотели забрать шпильки и деньги, а я им и говорю: «Чего вы меня трогаете? Я что? Я больной! Вы лучше, как вам и положено, вылавливайте красных комиссаров и майоров…» Тут они как пристали… «Где, да где, спрашивают, ты видел, комиссаров и майоров?» Я на попятную: «Нигде, говорю, не видел, со зла сказал». Не поверили. Не поверили, стали колотить. Тогда я сознался, что мне Володька хвастался про майора, они и перестали бить, отпустили домой. И булавок и денег не взяли… А что? И ты, Борис, тоже признался бы, если бы тебя так колошматили.
— Дурак ты, дурак!.. — грустно покачал головой Борис.
— Все говорят, что я дурак и что в голове у меня винтиков не хватает, а я не такой уж дурак! Вон сколько денег собрал! И никому не дам. А то как начну раздавать… Володьку иногда жаль, он такой глупый. Говорю, учись жить, торгуй… Но он только зубами щелкает, живот у него подтянуло…
Васька нес околесицу о зажигалках, камушках, сигаретах, зыркал маленькими глазенками, хихикал, приседал, размахивал руками и брызгал слюной. Борис и Иван (второй нападавший был Иван Сацкий), не слушая его, молча стояли и думали.
Как все глупо вышло!.. Сначала не сохранил тайну Володя, опрометчиво рассказал о майоре Ваське. Потом уже этот придурковатый выболтал… Кого ж теперь наказывать? Володю?.. Но он не нарочно, по неопытности, из доверчивости. Он свой паренек и теперь сам мучается… Васька?.. Что с него взять, если он не совсем в своем уме? И до сих пор разводит турусы на колесах о каких-то деньгах и зажигалках.