— К-как?! — Выдохнул бессмертный, вцепляясь в подоконник и едва не вывалившись из окна, отдёрнулся, заметив, что человек оборачивается в его сторону.
Запнулся о ковёр и грохнулся на спину.
— Как?!
*****
Орландо тряхнул кистью, кости и мышцы ноют от перенапряжения и развитой за мгновенье скорости. Клинок скьявоны шипит под дождём, кромка побелела. Нос щекочут ароматы обожжённого дерева и перегретого металла.
Из прорубленного прохода тянет теплом и ужасом. За спиной кто-то охнул, Орландо обернулся на башню, возвышающуюся над углом замка, показалось, что в окне кто-то мелькнул. Пожал плечами и вошёл внутрь.
*****
Барон заперся в главном зале, съёжился в кресле, глядя на забаррикадированную дверь и невольно вслушиваясь в вопли. Коридоры замка полнятся лязгом металла и истошными криками, будто на штурм пошла вся имперская армия!
В зале помимо барона два десятка отборных солдат в лучших доспехах и мечами, не уступающими оружию бессмертных. Пятеро магов с посохами из красного дерева и бессмертный, тридцать первый клинок. Мечник сидит на ступенях и меланхолично полирует меч вощёной тряпочкой, вглядывается в отражение.
Маги шепчут заклинания, мерно постукивают посохами. Воздух вокруг них едва заметно рябит, будто сминаясь монотонными голосами.
— Где двадцать пятый? — Рыкнул барон.
— Должно быть, веселится снаружи. — Ответил тридцать первый, пожимая плечами и не прекращая обработку лезвия. — Его башня далеко, вам повезло, что хотя бы я был поблизости.
— Повезло?! — Рявкнул барон. — Да я вам плачу такие деньги, что маленькую армию можно снарядить!
— Правда? — Притворно вздохнул мечник. — А я думал вам нравится наблюдать за нашими тренировками… вы ведь в курсе, что за шанс наблюдать их столичный богачи платят немало.
— Тебе смешно?! Там вырезают гарнизон замка, как овец!
— Нисколько. — Ответил бессмертный, едва сдерживая улыбку. — Мне прискорбно, что вы тратили деньги на этот сброд. Раз они не могут сдержать врага в таких узких коридорах.
Один из магов вскрикнул и повалился на колени, опираясь о посох и глядя перед собой пустыми глазами. Губы дёргаются, выплёвывая обрывки слов и заклинаний, в уголках запузыривается жёлтая пена.
— Что с ним?! — Взвизгнул барон, забыв про бессмертного.
— Не знаем! — Ответил бледнеющий маг, стоящий ближе остальных к владыке замка. — Он пытался смять разум врагов, чтобы они бросились друг на друга… но что-то не так.
— Порождение тьмы… убийца богов! — Выкрикнул маг, забулькал, выплёвывая клочья пены и завалился набок, дёргая ногами, как спящий пёс.
Бессмертный оскалился, поднялся, держа меч в опущенной руке. Вопли снаружи приблизились к двери зала, и… всё стихло. Последний вскрик оборвался на пике.
Глава 60
Орландо разрубил засов через щель между створками, края дверей на мгновение вспыхнули от трения о клинок. Распахнул пинком и вошёл в зал, оскалившийся, забрызганный кровью. Волосы торчат красными иглами, бурые потёки спускаются по шее. Барон, завизжал и бросился к шкафу в дальнем углу. Четверо магов вскинули руки, а эльф с мечом, стоящий за ними сгорбился для рывка.
Первый маг умер, прежде чем раскрыл рот, Орландо рассёк тощую шею. Замахнулся на второго… эльф вырос между ними. Мечи столкнулись и руку эльфа отшвырнуло, вывернув локоть в обратную сторону, как кукольную. Маг грохнулся на зад, беззвучно разевая рот, а остальные бросились наутёк. Скьявона описала полукруг и нацелилась на отступающего мечника. Бессмертный скривился, рывком вправил локоть, не спуская взгляд с человека. Криво улыбнулся и… отбросил меч, поднял руки.
— Сдаюсь.
Орландо склонил голову набок, оглядел и шагнул мимо, к барону, истерично дёргающему шкаф. Тот медленно сдвигается, открывая узкий проход в темноту и мятежник попытался протиснуться. Вскрикнул, увидев надвигающегося человека, отскочил и рухнул на колени.
— Я тоже сдаюсь! Это всё ошибка! Досадная ошибка! Я готов принести любые клятвы верности её Императорскому Сиятельству!
Орландо ухватил за волосы, рывком поднял и оскалился в бледное от ужаса лицо. Уши эльфа обвисли, пряча кончики за плечами.
— Боюсь, ты слишком богат и влиятелен, чтобы остаться в живых.
Бессмертный, массирующий локоть, сидя на полу, скривился и торопливо отвернулся, когда человек впился в горло барона. Сёрбающий звук первого глотка, перерос в жадное чавканье, будто ребёнок высасывает сок фрукта через крохотный прокол в тонкой кожуре.
Орландо с отвращением утёр рот тыльной стороной ладони и отшвырнул труп. Сплюнул кривясь, будто вместо холодного вина хлебнул болотной воды. Жажда снизилась, но без удовлетворения. Кровь эльфов совершенно не то, что требует тело. Клыки приняли нормальный размер и едва ощутимо зудят.
Человек подошёл к бессмертному, пряча меч в ножны, хмыкнул, останавливаясь:
— Разумный выбор.
— Я, знаете ли, люблю жизнь больше чем смерть в бою. — Простонал эльф. — Надеюсь, по-вашему я достаточно беден и незначителен, чтобы жить?
— Вполне. — Ответил Орландо, оглядываясь в поисках ткани, которой можно обтереться.
Не найдя ничего лучше, подошёл к стене и начал обтираться шёлковой занавесью. Особенно тщательно утирая рот и шею. На кончике языке ещё остался омерзительно приятный привкус эльфийской крови, почему-то вызывающий ассоциации с настойкой из солодки.
— Кто ты такой? — Осторожно спросил эльф.
— Это не важно. — Буркнул Орландо, борясь с желанием обтереть язык занавеской. — Как тебя зовут?
— Айв.
— Так вот, Айв, сейчас ты пройдёшь по замку и сообщишь всем, кто жив, что сопротивление бессмысленно, если они и так не догадались.
— Думаю… они это уже поняли.
— Кстати, ты ведь Бессмертный?
— Да, но планирую переквалифицироваться в фермеры.
— Ого, давно?
— Уже целую минуту…
*****
Вечером, в покоях барона, Орландо опустился в глубокое кресло и вытянул ноги к камину. От яркого пламени идёт сухой жар, пропитывает стопы и нагоняет сонливость. Трясущиеся от ужаса слуги принесли золотой поднос с едой, поставили на столик рядом и торопливо выскользнули, боясь привлечь внимание. Через каменные стены пробивается шум ненастья, в окно видно косые линии мокрого снега, плавно переходящие в крупные перья.
Зима.
Орландо чувствует её холодное дыхание, окутывающее мир. Скоро реки скуёт ледяной панцирь, а земля промёрзнет настолько, что войска смогут двинуться в путь.