Видя, что Тойфель готов его внимательно слушать, Рене глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Ему было необходимо гладко и четко поведать о том, что видел. Это было не так-то просто — мысли постоянно разбегались в разные стороны, прятались в закоулках разума, совершенно не желая вылезать наружу. А Тойфель, меж тем, все ждал и ждал, но даже у него терпение не бесконечное.
Рене решился. Он расскажет все именно так, как успел увидеть. Он поведал все в деталях, стараясь ничего не упустить. Он умолчал разве что только о том, как позорно брякнулся с дивана под утро. Тойфель молчал, отведя взгляд, задумчиво смотрел куда-то сквозь говорившего Рене. Паук даже представить не мог, чем были заняты мысли вожака, хотя наверняка он анализировал все сказанное.
— Оружие, значит? — Хмуро хмыкнул Шлаф над ухом Рене.
Демон чуть не подскочил от неожиданности, но тут же почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Как у него из головы могло вылететь то, что ледяной остался в кухне и мог спокойно услышать весь рассказ? Рене приготовился к дополнительным расспросам, но, как ни странно, Шлаф не выглядел удивленным, словно уже знал о слабой способности брата. Рене мысленно скривился, снова подумав о том, что Тойфель все-таки мог оказаться болтуном и раскрыть его.
— Ты полностью уверен в том, что видел? — С сомнением поинтересовался рогатый, исподлобья косясь на Шлафа. — Это не мог быть просто сон?
— Мне почти никогда ничего не снится, поэтому уверен, — твердо заявил Рене, почувствовав раздражение от мысли о том, что Тойфель не воспринял его слова всерьез. — Стоит ли что-то делать?
Паук вдруг понял, что, наверное, зря спросил очевидное. Рогатый изначально был настроен скептично, поэтому вряд ли вот так сразу сорвется в далекий город только потому, что Рене увидел возможное будущее во сне. Но, судя по тому, как напрягся Брудер, можно было предположить, что ледяной думает совершенно о противоположном, поддерживая тревогу своего брата.
— Проверить бы не помешало, — произнес он, окидывая демонов пронзительным взглядом прищуренных глаз. — Мало ли, что задумал Всадник.
— Я думаю, не стоит рисковать. — Тойфель зябко поежился, нахмурившись. — После всего, что произошло, опасно разделяться.
— Отпусти меня одного, — не сдавался Шлаф, взмахнув руками. — Ты знаешь, я справлюсь.
— Нет! — Воскликнул Тойфель, да так резко и эмоционально, что тут же согнулся пополам, зашелся в приступе сухого кашля.
Рене с Брудером обеспокоенно переглянулись, не произнеся ни слова. Пусть вожак и шел на поправку, но его часто мучил душащий кашель, из-за которого он не всегда мог даже говорить нормально. О пении и говорить нечего — лишь посадит себе горло окончательно. Было сложно даже предположить, когда Тойфель сможет вернуться к привычному течению своей жизни.
— Я понимаю, ты силен и опытен. — Рогатый, наконец, справился со своим недугом, продолжил говорить, но уже более спокойно. — Но даже так не следует лезть на рожон. Если Темный действительно задумал что-то серьезное, то мы рано или поздно все равно об этом узнаем. А пока нет смысла рисковать жизнями в столь опасное время. Я не могу отпустить тебя в этот путь.
Рене молча переводил взгляд с одного брата на другого, наблюдая за их разговором, не вмешиваясь. Он видел, как демоны напряженно буравили друг друга глазами, словно проверяя нервы на прочность. Первым сдался Шлаф. Он неловко отвел взгляд, хотя по нему было видно, что это решение далось ему тяжело. Он с трудом кивнул, соглашаясь с позицией Тойфеля, не решаясь спорить с ним.
Рене вздохнул, чувствуя, как огромная гора ответственности падает с его плеч. Мысли, озвученные Тойфелем сильно его успокоили, теперь он точно не будет ощущать угрызений совести. Хоть ему и было жаль Брудера, но он разделял опасения рогатого по поводу опасности такой вылазки в другой город.
Самое безвредное, что могло оказаться — обычный обман, введение в заблуждение, отвлекающий маневр. Самое опасное и неприятное — подстроенная ловушка в том месте, куда нельзя быстро добраться остальным. Рене поежился, вспоминая, как Тени чуть не растерзали Штефана, которому на помощь успел прибежать Тойфель. В другом городе так же поступить не выйдет.
— Ладно, — нехотя пробубнил Шлаф, — ты все-таки прав.
— Тогда, может, вы с Пиро сегодня сходите поиграть? — Рогатый попытался перевести тему, чтобы снизить напряжение, повисшее на кухне. Получилось у него очень неловко, однако Брудер все равно вскинул голову, хватаясь за любую возможность поговорить о чем-то еще. — Люди давно не видели никого из нас.
***
День мерно шел свои чередом. Солнце медленно двигалось по небосводу, не обращая никакого внимания на происходящее прямо под собой. Огромному светилу было абсолютно наплевать на тех, для кого оно светит. Время для него шло совершенно по-другому. Один день — всего лишь мгновение для того, кто функционирует на протяжении миллионов лет. Интересно, бывает ли солнцу скучно?
Брудер Шлаф стоял у окна, подставляя лицо теплым лучам солнца. Совсем скоро наступит осень, согревающего света станет гораздо меньше, дни будут короткими, а ночи длинными и холодными. Пусть сам Шлаф не был против, но его человеческая сторона расстраивалась от осознания того, что скоро наступят заморозки.
Брудер листал мировую людскую сеть на телефоне, лазая по сайту с рейсовыми билетами на автобус в другие города. Пусть Тойфель ему и запретил ему ехать куда-либо, но это не значило, что ему было запрещено анализировать информацию. На сегодня все билеты были уже разобраны заранее, значит, Раймонд должен был выезжать завтра. Шлаф вздохнул, злясь на свою же беспомощность.
Он был уверен в том, что ничего бы не случилось, если он отлучился всего на день. Демон достаточно хитер, чтобы остаться незамеченным Тенями или даже самим Темным Всадником. А если Шлафа все-таки обнаружат, он сможет отбиться и убежать в оживленное место. Тени не настолько тупые, чтобы пытаться использовать Силу прямо на глазах людей, их бы быстро раскрыли.
Но обидным было то, что Тойфель не захотел этого понимать. Конечно, Брудер разделял его беспокойство и знал, что это может быть опасным, но ведь он не стал бы рисковать понапрасну. Почему ледяной должен просто бездействовать, когда мог бы помочь стае? Или все-таки не должен? Шлаф потряс головой, стараясь отогнать шальные мысли, его точно не похвалят за ослушание вожака.
За своими мыслями ледяной даже не заметил, как на кухню прошел Штефан, с любопытством разглядывая брата, застрявшего рядом с окном. Близнец приблизился к нему, расположившись совсем рядом, сам уставился вдаль, думая, что Шлаф увидел там что-то интересное, что может так сильно отвлечь.
Штефан совсем чуть-чуть расстроился, не заметив ничего такого, что могло приковать взгляд. Однако Брудер, заметив присутствие другого демона, вздрогнул, чуть не выронив телефон в окно. Штефан удивился такой внезапной реакции, но внешне никак это не показал, ругая себя за то, что так неожиданно подкрался.
— Ты что-то хотел? — Слишком резко и грубо поинтересовался Брудер, но тут же взял себя в руки, поняв, что Штефан не сделал ничего, чтобы заслужить подобное отношение, что ледяной сам виноват, раз позволил кому-то подойти незаметно, смягчил тон. — Я чем-то могу тебе помочь?
На самом деле, Близнеца одолевало любопытство. Раньше он особенно не задумывался над этой темой, но именно сейчас он хотел прояснить один момент. Как известно, в Аду демоны могли быть стайными или одиночками. Те, кто всю жизнь провели без официальных товарищей, не имели своей законной территории, поэтому были вынуждены скитаться на нейтральных землях или скрываться рядом со стаями, которые в любой момент могли прогнать чужака.
Шлаф относился именно к этой группе до того, как повстречался с Тойфелем. Он был сильным демоном, поэтому мог позволить себе сражаться за землю, на которой можно было найти Силу для выживания. Более слабые демоны, как, например, Алекс, могли полагаться лишь на то, что в критический момент смогут сбежать от своего противника. Полноценный бой им не выдержать.
— Ты когда-нибудь… — Неловко начал Штефан, будто спрашивал о чем-то до ужаса неприличном. — Съедал демонов?
Шлаф передернулся всем телом. Он ожидал любого вопроса или просьбы, но не такого. Зачастую схватка одиночек всегда заканчивалась чьей-либо смертью. Это была единственная возможность защитить маленький клочок земли от тех, кто тоже рыскает в поисках Силы. Одиночки не остановятся ни перед чем, если на кону стоит вопрос о выживании в суровых условиях.
И если стаи сражаются друг против друга по приказу вожака, имеют друг к другу личную неприязнь или даже вражду, то одиночкам приходится сражаться с незнакомыми демонами. Страшно видеть голодную озлобленную морду, в которой нет ни капли ненависти, лишь страх за свою жизнь, нестерпимое желание выжить любой ценой, ужасная усталость и осознание безысходности.
Шлаф не понаслышке знает, каково это — сражаться с тем, о ком ничего не знаешь. Кем он является, ради чего живет, ждет ли его кто-нибудь, чего желает — все это было навсегда покрыто завесой тайны. Все, с кем когда-либо сражался Брудер за территорию, были мертвы. А оставшуюся Силу поглощал, прежде чем та развеется по воздуху. Пусть это был гнусный, но все же дельный способ восстановиться после сражения. Шлаф не брезговал тем, что помогало ему выжить.
Он этого хотел бы избежать, но таков жестокий закон Ада — если хочешь выжить в одиночку, придется научиться убивать других демонов. В свое время Брудер даже чуть не напал на Тойфеля, приняв его за очередного одиночку, который собирался отхватить часть территории. К счастью, Шлаф никогда не нападал первым, а рогатый не проявлял агрессии, дело разрешилось мирно.
— Всякое доводилось, — нехотя пробурчал ледяной. — в том числе и убивать других.
Брудер очень беспокоился о том, что реакция Штефана могла быть бурной. Его мог напугать тот факт, что у его брата много чужой крови на руках, что он может без колебаний убить подобного себе демона. Но Шлаф бы не смог договориться со своей совестью, обмани он Близнеца. Тот и так очень долго жил во лжи, слишком болезненно переносил раскрытие правды. Не хотелось портить отношения, которые только-только снова восстановились. Но, к счастью, Штефан ничем не выразил своей ошеломление, лишь тяжело кивнув на признание брата.
***
Холодная сухая земля крошилась под лапами. Мелкая редкая трава неприятно колола нежную кожу на подушечках лап. Воздух накалился от напряжения, больно резал горло. Дыхание вырывалось из пасти рваными хрипами. Сердце стучало так, словно собиралось разорвать грудную клетку и вырваться наружу. Мышцы налились свинцовой тяжестью, в голове гудело от усталости.
Серебристо-голубая густая шерсть покрыта грязью и пылью, слиплась от недавно пролитой крови, неаккуратными отвратительными сосульками торчала во все стороны. Демон встряхнул лобастой головой, сбрасывая с себя странное чувство онемения. Он облизнул пересохшие губы, прошелся широким шершавым языком по торчащим из пасти клыкам, стирая остатки чужой крови.
Под его лапами лежало распростертое по земле тело. Сплошь покрытое рваными ранами, настолько окровавленное, что невозможно было даже определить первоначальную окраску его шерсти. Тело быстро остывало, кровь постепенно переставала вытекать из ран, засыхая навсегда. Тихий ветерок ласково трепал взлохмаченную пыльную шерсть, будто легонько поглаживал бездыханного демона.
Брудер Шлаф долго стоял над тем, кого убил собственными лапами. Низко склонив голову, он прикрыл глаза, словно отдавал последнюю дань уважения тому, с кем сражался. В этой битве не было личной неприязни — лишь вопрос выживания. Демоны не знали друг друга, но прекрасно понимали, что один из них не сможет выйти живым после столкновения. Шлаф никогда не нападал первым, поэтому вся ответственность лежала на том демоне, чье имя ледяной даже не знал.
Но даже так Брудер чувствовал за собой вину. Он ощущал себя так, будто был втянут в чью-то игру, правил которой не понимал. Он же не убийца, неправильно уничтожать тех, кто просто хотел выжить. Но, окажись он на месте поверженного, стал бы этот демон думать о том же? Кем он был до того, как встретить свою смерть в этих землях? Как долго рыскал, что оставил позади?
Еще порция однотипных вопросов, на которые он никогда не найдет ответа. Это был не первый и точно не последний демон, которому не повезло встретиться именно с Шлафом. Ледяной давно обосновался на этой территории и не собирался уступать ни клочка, которая могла дать ему Силу для выживания.
Но он бы не смог без помощи продержаться так долго. Очень редко, но одиночки могли заключать союзы с другими для взаимопомощи. Пусть такие союзы и были в большинстве своем временными, но Шлаф очень доверял своему товарищу. Это был Пиро. Ледяной дорожил им, поэтому не мог позволить себе однажды не вернуться с обхода территории. Смерть могла поджидать, где угодно, но Брудер пока не был готов ее принять.
Тонкая нить Силы, состоящая из мельчайших светящихся крупинок оторвалась от неподвижного тела, медленно поплыла по раскаленному жаркому воздуху. Сила мерцала, когда на нее попадали прямые лучи неяркого лилового светила прямо над головой Шлафа. Если он ничего не предпримет, такая ценная и редкая энергия просто развеется по воздуху, не достанется никому.
Брудер не мог позволить себе быть настолько расточительным. Он глубоко вздохнул, потянув нить Силы на себя. Она наполнила его тело новой энергией, которую пришлось потратить на сражение. Шлаф смог вдохнуть полной грудью, ощущая, что воздух вокруг будто бы очистился. Он больше не чувствовал усталости, снова был готов сразиться с новыми врагами.
Но тут на него внезапно нахлынули чужие чувства и воспоминания. Нестерпимый голод. Детский жалобный плач. Отчаяние. Усталость. Смертельный страх. Эмоции, чувства, образы, все это вертелось вокруг Шлафа. Он не успевал за всем следить. Он будто бы проживал чужую жизнь на несколько секунд. Чужую жизнь, которую он сам же оборвал. Было тяжело осознавать, кого именно убил. Брудер лишил жизни того, кто просто хотел помочь своей семье. Его любили, его ждали, не него надеялись. А теперь уже никогда не узнают, что на самом деле с ним произошло.
…Шлаф подскочил на месте, резко открыв глаза. Он проснулся от кошмара, даже не вскрикнув. На лбу выступил холодный пот, дышал тяжело и хрипло. За окном стояла глубокая ночь. Демон так и оставался в квартире, где лег спать. Все, что он видел до этого — было обычным сном.
Дневной разговор с Штефаном пробудил старые кошмары. Каждую ночь он вынужден был видеть одни и те же картины — то, как он убивает других демонов, которые ни в чем не были виноваты. Он продолжал жить дальше, имея на своей совести не одну сгубленную в жестоких поединках жизнь. Он знал, что никогда не отмоет свои руки от пролитой им крови. Можно сказать, он даже жил за чужой счет.
Демон интуитивно нащупал в кармане штанов что-то твердое. Он вынул на призрачный лунный свет небольшой предмет, — фигурка паука, помещавшийся на ладони, очень тонкой работы. Он был темно-синий, просвечивал при различных лучах. Сделан из лазурита — камня спокойствия, хороших мыслей и добрых снов.
Он хорошо помогал Шлафу, тот в первый раз за несколько столетий имел кошмар. Эта фигурка была его личным оберегом, амулетом. Как любят говорить люди, талисманом. Демон всегда носил его с собой, пряча в каком-либо кармане. Несложно догадаться, что паука смастерил Рене. Абсолютно сам, разве что Пиро помог ему с выбором камня, так как имел больший опыт в этой теме.
Рене выточил его, когда узнал о проблеме Шлафа с плохими снами. Он и сам знал, каково это — мучиться с кошмарами, поэтому и создал своеобразный ловец снов для брата. Конечно, Рене, будучи не пробужденным, смог выкрасть амулет прямо из кармана Шлафа. К счастью, все разрешилось быстро, а сам Рене вряд ли помнит даже об этом инциденте. Брудер решил, что не станет затрагивать эту тему.
Ледяной покосился в сторону, до рези в глазах вглядываясь во тьму. Пиро мирно спал на своем месте, не заметив того, что его сосед вскочил посреди ночи. Ну и хорошо, нечего было зазря тревожить братьев. Шлаф достаточно силен, чтобы справиться со своими кошмарами, других в это дело не стоило впутывать. Брудер спрятал паука обратно поглубже в карман, откинулся на подушку, закрыв глаза. Больше никаких кошмаров в эту ночь, ледяной этого ни за что не допустит.
***
День снова выдался очень жарким. Небо с самого утра было затянуто плотными серыми облаками, однако это не отменяло того, что было очень душно. Воздух будто бы загустел, дышать было очень тяжело. Похоже, август решил хорошенько отыграться за все лето перед тем, как уйти до следующего года.
Сидеть весь день дома было очень трудно — и скучно, и душно. Шумон планировал выйти на прогулку в ближайший парк, чтобы подышать свежим воздухом и, наконец, развеяться после всех насыщенных событий, что произошли за последнее время. Если подумать, у демонов не было ни одной возможности даже отдохнуть после всего пережитого, не говоря уже о том, чтобы подготовиться к новым испытаниям.
Остальные демоны идею Шумона поддержали, но выказали желание пойти под вечер, когда духота немного спадет. Звуковому же было невтерпеж, поэтому он решил пойти один, но прямо сейчас. Еле-еле Тойфель разрешил ему пойти одному, взяв с него обещание, что тот вернется до вечера.
Выйдя из душного подъезда, Шумон вдохнул полной грудью, наслаждаясь свежим воздухом. Пусть он и был густым, с трудом просачивался в легкие, но вдыхать его было гораздо приятнее на улице, чем в маленьком помещении. Шумон усмехнулся, пожалев своих братьев, которые из-за своей лени были вынуждены париться в духоте, пока он со спокойной совестью прогуливается.
Но неожиданно для себя звуковой увидел, что на лавочке перед домом, сгорбившись, сидел Брудер Шлаф, смотря на свои ладони, будто не видя их. Причем выглядел он так, будто спит с открытыми глазами, вообще не шевелился, совсем не отреагировал на то, как Шумон вышел из подъезда.
Поначалу звуковой был удивлен, он не ожидал увидеть здесь брата. Но он тут же вспомнил о том, что Шлаф и сам уходил с утра погулять. Собственно, именно после идеи ледяного, Шумон и захотел выйти на прогулку. Но Брудер планировал пойти на долгую пешую прогулку, поэтому звуковой решил не присоединяться, подумав о том, что вряд ли поспеет за быстрым длинноногим демоном.
— Ты вернулся уже? — Поинтересовался Шумон, подходя ближе, положил ладонь на плечо брату. — А чего тут сидишь, домой не возвращаешься?
Шлаф вздрогнул от неожиданности, медленно развернулся к звуковому, окидывая его долгим оценивающим взглядом, словно собирался заглянуть под кожу и рассмотреть хорошенько все существо. Шумон зябко поежился, не понимая такой реакции. Брудер никогда не смотрел ни на кого так… пронзительно. Взгляд ледяного стал более осмысленным, приобрел уже знакомое выражение спокойствия, задумчивости, отдаленности и умиротворения.
— Да так, — небрежно бросил он, — отдыхаю после прогулки. У тебя, кстати, ключей с собой нет? А то я свои забыл дома.
Шумон кивнул без задней мысли и интуитивно похлопал себя по карманам. В одном из них пальцы нащупали брелок с ключами. Звуковой быстро выудил их из кармана и бросил в сторону Шлафа. Тот точным выверенным движением с легкостью поймал их одной рукой. Ледяной поблагодарил Шумон, поднялся со скамейки, хорошенько потянувшись, направился в сторону подъезда.
Звуковой, понимая, что возле дома ему больше нечего было делать, неспешным шагом продолжил свой путь к парку. Может, эта ситуация около подъезда так бы и выветрилась из его памяти, но что-то все равно не давало ему покоя, грызло изнутри, назойливой мухой жужжа где-то в голове.
Не мог был Брудер Шлаф настолько рассеянным, чтобы забыть дома свои ключи. Никто их никогда не вытаскивает из курток или толстовок, которые висели в коридоре. На крайний случай, ключи могли быть положены на небольшой ящичек, стоящий совсем рядом с дверьми. Забыть их было невозможно, когда они лежат прямо перед глазами. Даже при таком раскладе забыть ключи мог только Алекс, который, в отличие от того же Шлафа, был более легкомысленным.
Уж совсем в крайнем случае, Брудер мог постучаться в дверь. В квартире было достаточно тех обитателей, которые могли его впустить домой. Шумон растерянно обернулся, словно рассчитывал на какое-то логичное объяснение. Но увидел он лишь то, как за вошедшим Шлафом закрылась дверь подъезда. Сбитый с толку, Шумон решил, что отложит расспросы на потом, когда вернется со своей прогулки.
***
Где-то в коридоре хлопнула дверь. Но Алекс не обратил на это особого внимания. Его мысли были заняты анализированием последних новостей в мировой сети. С одной стороны ему было скучно, ничего интересного для него в мире не происходило, а с другой — он радовался тому, что не было никаких новых известий о болезни, насланной Всадником. Конечно, хворь никуда не отступила, но, по крайней мере, еще не обрела катастрофического масштаба.
Вернувшись из своих мыслей в реальность, Алекс вспомнил про того, кто зашел в квартиру. Наверняка это был Шлаф, который еще с раннего утра вышел на прогулку. Лань удивило такое его поведение, ведь ледяного тяжело с утра вытянуть из-под одеяла, не говоря уже о том, чтобы тащиться куда-либо. Но в этот день Брудер настолько горел энтузиазмом сходить прогуляться, что даже Тойфель не мог возразить.
Алекс оторвался от телефона, неспешно вышел в коридор, чтобы встретить брата и заодно поинтересоваться, куда он ходил, что интересного видел. Лань подметил, что Шлаф топчется у порога, быстро с любопытством озираясь вокруг себя, даже не заметил присутствия Алекса. Что такого нового он мог увидеть в маленькой квартирке, в которой прожил почти полгода?
От взгляда Лани не укрылось то, как Брудер положил на ящичек связку ключей, на которых висел брелок в виде четырехлистного клевера. Алекс припомнил, что несколько минут назад из квартиры вышел Шумон со своими ключами. Но почему они у Шлафа? Конечно, ледяной мог по неосторожности забыть свой комплект, но Алекс четко помнил, что перед выходом тот проверял наличие ключей в карманах. Неужели потерял?
— Как прогулка? — Легко поинтересовался Лань, не решаясь начинать сразу с наездов и расспросов. — Встретил Шумона?
Шлаф отвлекся от разглядывания пространства вокруг себя, взглянул на брата, внимательно изучая его глазами. Алекс вздрогнул, внезапно почувствовав себя так, словно это он натворил что-то не очень хорошее, а сейчас расспрашивают о произошедшем и пытаются подловить на лжи. Он потряс головой, отгоняя от себя непрошеные мысли — не было ничего такого, от чего ему должно было быть стыдно.
— Расслабляющая выдалась прогулка. — В подтверждение своих слов Шлаф даже легко улыбнулся. — Шумон уже ушел.
Алекс вопросительно склонил голову набок, все сильнее и сильнее поражаясь реакции брата. У того, на удивление, было очень хорошее расположение духа, раз он даже начал улыбаться. Хотя, зная его характер, Алекс мог предположить, что Шлаф скорее огрызнется в жаркую погоду, нежели начнет улыбаться. Лань моргнул, отвернувшись. Что это он, в самом деле? Разве могло плохо то, что у его брата хорошее настроение? Скорее всего, на нервной почве у него обострилось чувство подозрительности. Демон поспешил сбросить с себя это раздражающее ощущение. Не хватало еще прослыть параноиком в такое нелегкое для стаи время.
А Брудер, тем временем, не дожидаясь никакого ответа от Алекса, уже прошествовал в квартиру, неспешно вышагивая по коридору необычной пружинящей походкой, с интересом разглядывал интерьер квартире. Лань усмехнулся, подумав о том, что прогулка действительно удалась на славу, раз смогла настолько воодушевить Шлафа, который в подобную погоду ходил темной тучей.
Ледяной направился прямиком в гостиную, где на диване уже расположился Рене, прикрыв глаза, тяжело дышал. Духота и его не обошла стороной. В такое время не хотелось ничего, кроме как лежать безвольной лепешкой где-нибудь под легкими порывами ветерка, налетающими из открытого окна.
Услышав пружинящие широкие шаги из коридора, Рене посчитал, что это Алекс мается дурью со скуки, но, лениво приоткрыв один глаз, с удивлением заметил Шлафа, бодро шагающего по коридору. Ледяной хотел зайти в гостиную, но что-то внезапно пошло не так. Обладая высоким ростом, Брудер умудрился приложиться головой о верхушку арки, что вела в гостиную.
Заинтригованный, Рене распахнул оба глаза, с интересом наблюдая за тем, как ледяной потирает ушибленный лоб, болезненно морщась. Все это очень удивило паука, ведь тот знал, что Шлаф всегда помнил о своем росте, поэтому немного склонял голову, дабы не задеть дверные косяки и что-либо, подобное им. Но сейчас Брудер будто бы забыл о своей маленькой особенности.
— Какой-то я сегодня слишком рассеянный. — Ледяной усмехнулся, чуть виновато взглянув на Рене, который с интересом молча наблюдал за ситуацией.
Паук небрежно дернул плечами, мол, с кем не бывает, вернулся к своему первоначальному делу. Просто так сидеть на одном месте было невозможно, Рене все это время думал о своем. Прокручивал события последних дней, возвращался к их ссоре с Алексом, печально вздыхая, думал, что мог сделать еще, чтобы попытаться снова выйти на контакт, но в голову так ничего и не приходило.
Но затем демон неизменно приходил к размышлениям о своем сне. Слишком просто все закончилось, слишком быстро и Тойфель, и Шлаф забыли об этом. Но Рене все вспоминал и вспоминал то, что видел. Может, он действительно только зря беспокоится, а этот сон, на самом деле, был не больше, чем результат постоянных волнений? Ведь, если хорошенько подумать, то не мог Всадник найти в другом городе что-то такое, что принесло бы ему победу. Он был достаточно умен для того, чтобы найти альтернативу в месте, что располагалось гораздо ближе.
Рене ощущал рядом с собой присутствие Штефана. Тот снова занимался своим комнатным растением, кропотливо срезая особо крупные листья, которые отягчали стебель мяты. Эти листья можно было засушить, а потом варить из них ароматный чай. Где-то на кухне даже стояла небольшая баночка с заготовками, которую Шумон постоянно перепрятывает в разные места. Ведь если Шлаф найдет эту коробочку, то вся стая лишится запасов приятной пахнущей травки.
Сейчас Штефан старался вести себя, как можно тише, почти никак не отсвечивал, надеялся, что ему не попадет от вошедшего Шлафа за то, что он «разводит в доме всякую гадость». Но, как ни странно, ледяной лишь равнодушно пронаблюдал за махинациями брата, никак не выказывая свое недовольство.
Штефан спиной чувствовал его пронзительный взгляд и мысленно все сжимался и сжимался. Но в какой-то момент у него в голове проскочила мысль о том, что, может быть, Брудер пересмотрел свое мнение насчет вполне себе безобидной мяты. Хотя, скорее всего, просто не хотел обижать Штефана.
Рене проводил долгим взглядом Шлафа, выходящего из комнаты. Тот, на его же счастье, уже спокойно прошел арку, привычно склонив голову. Паук хмыкнул, окончательно убедившись, что брат действительно был немного рассеянным. Интересно, что он такого увидел, что заставило его позабыть о самом очевидном? Хотя, наверное, это так и останется тайной, ведь Рене совсем не горел желанием устраивать расспросы именно сейчас. А потом, он знал, совсем забудет об этом. Судя по всему, Брудер совершенно не собирался ничего рассказывать сам.
Тем временем, в гостиную вошел растерянный Алекс. Он выглядел так, будто хотел срочно сказать что-то важное, но все не решался. Рене исподлобья косился на брата, видя, что тот не знал, стоит ли обращаться к пауку. По какой-то причине он даже не рассматривал кандидатуру Штефана на то, чтобы выговориться. Алекс постоянно тревожно оглядывался в коридор, словно видел там какую-то опасность.
— Ты заметил, что Шлаф какой-то странный? — Вполголоса поинтересовался Лань, неловко подойдя к Рене.
— В пределах своей нормы. — Пожал плечами паук. Но тут он не смог удержать себя в руках, что-то дернуло его за язык, он съязвил. — А что, тоже подозреваешь его в шпионаже?
Алекс сверкнул глазами, гневно посмотрел на Рене, но затем быстр отвернулся. С одной стороны он злился за то, что тот не воспринял его слова всерьез, а с другой, Алекс прекрасно понимал, что говорить о подобном с Рене бессмысленно. Слишком свежи воспоминания о драке и постоянных ссорах, чтобы пытаться поговорить о чем-то, что сильно тревожило и надеяться на поддержку.
С Штефаном беседовать не вариант, так как он вряд ли был настолько внимательным, чтобы заметить что-то странное. Хотя, может, Рене действительно прав, а Алекс лишь зазря дергает самого себя, а заодно других? Может, Шлаф просто пребывал в хорошем расположении духа безо всякой веской причины? Лань вздохнул, решив, что все-таки не станет поднимать тревогу, пока четко не разберется в ситуации.
***
Озорной солнечный лучик смог просочиться сквозь плотную завесу темно-серых туч. Лучик падал на подоконник, весело скользил по гладкой поверхности. В столбике света кружились крохотные пылинки, не собираясь опускаться на подоконник. За этой картиной наблюдать можно было хоть целую вечность. Хаотичное движение пылинок прочно приковывало взгляд, не позволяя оторваться.
Тойфель звонко чихнул, когда парочка мелких крошек залетела ему в лицо. С самого утра из-за насморка у него свербило в носу, поэтому любое дополнительное раздражение могло вызвать усиленный выдох. Рогатый потер ладонью нос, избавляясь от конечного ощущения чиха. От насморка это, к сожалению, спасти не могло.
Как долго он пробудет еще в таком состоянии, прежде чем снова станет способным функционировать так, как раньше? У людей остаточная простуда могла сохраняться до месяца. Но демоны не могли позволить себе такого длительного срока бездействия. Пока они сидят без дела, заклинание Всадника с каждым днем усиливается. Сколько времени у них еще могло быть в запасе?
Тойфель вздрогнул, чуть не подскочив на месте, когда услышал тихие шаги за своей спиной. Кто-то прошел в комнату. Вряд ли это был Шумон, так как он еще не входил в квартиру. И это точно не был Алекс — его походка была не такой мягкой, как поступь кошки, скорее, более тяжелая и пружинистая.
Обернувшись, Тойфель с изумлением увидел Шлафа, который невозмутимо прошествовал в комнату. Он совершенно спокойно кивнул вожаку, словно делал что-то обыденное. Уж кому-кому, а Брудеру точно не могло здесь ничего понадобиться. Разве что, тот хотел о чем-то поговорить, что не терпело отлагательств. Но ледяной выглядел совершенно умиротворенным, как и в обычном своем состоянии, не был похож на того, кому надо было срочно выговориться.
Шлаф никак не отреагировал на вопросительный взгляд Тойфеля. Тот, дожидаясь объяснений, продолжал сидеть на стуле у окна, пытаясь предположить, что могло понадобиться Брудеру здесь. Ледяной приблизился к платяному шкафу, в котором демоны, проживающие в этой комнате, хранили свои вещи. Шлаф аккуратным движение открыл дверцы и начал копаться на одной из полок. Тойфель чуть ли не рот раскрыл от возмущения, когда понял, что брат роется на его полке.
— Ты что-то потерял? — Еле выдавил из себя вожак, стараясь не вспылить.
— Да так, ключи где-то свои посеял, — будничным тоном откликнулся Брудер, не отрываясь от своего дела.
Тойфель не мог спокойно смотреть на то, как брат роется в его личных вещах. Конечно, ни у кого из демонов не было ничего такого, что нельзя было показать остальным, но никто не отменял взаимного уважения, права на личное пространство, в которое нельзя было никому вторгаться. Тойфель не мог оставить эту выходку без внимания. Он чувствовал, как внутри вскипает негодование, грозящее вылиться наружу.
— Я уверен, что здесь ты их не найдешь, — твердо заявил Тойфель, а затем с нажимом продолжил. — Можешь, пожалуйста, прекратить копаться в моих вещах?
Шлаф замер, словно вспомнив о чем-то. Быстрыми движениями он вернул все, что разворотил, на место, закрыл дверь. Не глядя на рогатого, Брудер пробормотал что-то невнятное, похожее на слова извинений, широкими шагами покинул комнату. Тойфель остался в одиночестве, непонимающе глядя на оставленную открытой дверь. Что сейчас только что произошло?
Обождав недолгое время, вожак проследовал в коридор вслед за братом. Он был заинтригован таким поведением, хотел проследить за дальнейшим развитием событий, однако не желал, чтобы его обвинили в шпионаже. Шлаф, меж тем, уже скрылся в их с Пиро комнате. Тойфель скривился, надеясь, что вещи огненного не станут таким же объектом тщательного осмотра.
Во входную дверь отрывисто постучали несколько раз, затем замолкли. Это был их общий тайный знак, говоривший о том, что в квартиру хочет попасть кто-то из своих. Тойфель догадался, что это вернулся Шумон. Но почему он стучал так, словно не мог открыть дверь сам? Взгляд рогатого упал на маленький ящичек, на котором лежали ключи с характерным брелком. Картина начала потихоньку складываться в голове Тойфеля. Не теряя больше времени, он распахнул дверь и втянул в квартиру Шумона, не говоря ему ни слова. Тот послушно последовал за вожаком, видя его серьезный настрой.
Без лишних слов Тойфель молча повел брата в гостиную, где находились остальные демоны. Заинтригованный, Шумон не стал ничего спрашивать, как-то догадываясь, что нужно издавать как можно меньше шума. Трое демонов, оставшиеся в гостиной, с любопытством взглянули на прибывших. Тойфель легким движением руки приманил их поближе к себе, воровато оглядываясь на коридор, проверяя, не находится ли кто-либо достаточно близко, чтобы подслушать.
— Кто-нибудь знает, что происходит с Шлафом? — Тойфель склонил голову, понизив голос. — Он только что в моих вещах копался.
— Ключи у меня попросил, — добавил Шумон, нахмурившись. — Хотя я видел, что он утром брал с собой свои.
— Лбом об арку стукнулся, — с большой неохотой признал Рене. — Не мог он забыть.
— Слишком много улыбается — неловко отметил Штефан. — Хотя от него эмоций не дождешься.
Тойфель взглянул на Алекса, зная, что тот был более внимательным и наблюдательным, поэтому точно мог что-то заметить странное. Но, как ни странно, Лань угрюмо молчал, уставившись на пол у себя под ногами. По лбу у него пролегла тонкая морщинка, сосредоточенный взгляд смотрел сквозь пол, куда-то в пустоту. Тойфель обменялся мрачными взглядами с затихшими братьями. Все прекрасно понимали, что Алекс раздумывал о том, что именно он успел увидеть.
Какая-то мелкая, но очень важная деталь крутилась где-то в мыслях Лани, но он никак не мог ухватиться за ее край. Но Алекс все никак не мог понять, каким именно органом чувств он обнаружил эту деталь. Увидел ли, услышал ли, почувствовал ли — не мог понять. А уловил ли он деталь саму, а не ее отсутствие? Алекс вскинул голову, внезапно осознав, что именно его напрягло. Он, наконец, понял то, что пытался ухватить.
— От Шлафа не пахнет мятой, — тихим голосом произнес он, смотря в глаза Тойфелю. — А сейчас жарко.
Вожака как будто по голове камнем ударили. И как он сам не заметил настолько очевидной вещи? И ведь действительно, Брудер зашел в комнату, совершенно не имея характерного запаха, как и в другие не жаркие дни. Но сегодня было достаточно душно для того, чтобы ледяной был вынужден охлаждать себя.
В коридоре послышались тихие шаги. Тойфель вздрогнул от неожиданности, почувствовал, как вспотели его ладони. Теперь, когда выяснилось, что Шлаф может быть не тем, за кого себя выдавал, рогатому стало совсем уж не по себе. Судя по затравленным взглядам братьев, они полностью разделяли его тревожные мысли. Лишь Алекс был настроен более, чем решительно. Он уже рассудил для себя, что нужно убедиться в своих догадках, чтобы не оставалось никаких сомнений. Вот только, как?
Взгляд Алекса сам собой упал на горшочек с мятой, который мирно стоял на подоконнике, никому не мешая. Никому, исключая Шлафа. Но только настоящего. В голове Лани тут же созрел рискованный, но надежный план. Только одним действием демон мог выдать себя и развеять все сомнения тех, кто действительно жил в квартире.
Кивнув братьям, Алекс двумя шагами сократил расстояние до подоконника и сорвал один листик мяты. За спиной раздалось приглушенный возмущенный вздох Штефана. Но ничего, он переживет, а его любимый кустик был достаточно живуч для того, чтобы спокойно перенести потерю одного листа.
Под взглядами братьев Алекс вышел в коридор. Остальные гурьбой повалили за ним, остановившись в проходе. Рене видел, как Лань осторожно подошел к Шлафу. Тот с любопытством и немым вопросом взглянул на собеседника, ожидая, что тот скажет. Сейчас наступает тот самый решающий момент.
— Брат, смотри, тут для тебя листик созрел, — невинным тоном заявил Алекс, протягивая демону то, что держал в руке. — Ты же так любишь мяту.
С замиранием Рене видел, как Шлаф улыбнулся Лани и взял у него из ладони резной сильно пахнущий лист. Невозмутимо демон сунул его себе в рот и начал задумчиво жевать. Рене несколько раз с силой моргнул, сначала он подумал, что это ему показалось — не каждый день увидишь такое.
Но теперь сомнений не оставалось — это был не Брудер. Кто-то пытался их обмануть очень некачественной подделкой, которая раскрылась в первые часы. Рене чувствовал, как напряглись его братья, готовые по первому приказу Тойфеля кинуться на чужака. Но тот почему-то медлил.
Но тут внезапно раздался скрежет ключа в замочной скважине, который в наступившей тишине показался раскатом грома среди ясного неба. Несколько пар глаз сами собой приковались к источнику звука. Казалось, время неимоверно сильно замедлилось, лениво ползло вперед.
В поле зрения возникла длинная фигура с растрепанными волосами, недоуменно оглядывая происходящее в коридоре. Голубые глаза растерянно перебегали с одного застывшего в проходе на другого, совершенно не понимая, что происходит. Два демона, которых невозможно было отличить, ошарашенно пялились друг на друга. Одинаковая одежда, одинаковые взгляды, одинаковая манера движения. Посреди коридора замерли два абсолютно идентичных Брудер Шлафа.