Я уже сидела за рулем "акуры"[13], когда поняла, что не помню, куда нам надо ехать. Так я и сидела, уставясь на зажатые в руке ключи. В голове не было ни единой мысли.
— Куда мы едем?
Мужчины переглянулись, потом Рис с заднего сиденья сказал:
— Давай я поведу, Мерри.
Он наклонился вперед между сиденьями и осторожно вынул ключи из моей руки. Я не сопротивлялась. Казалось, что весь мир вокруг меня звенит — словно какой-то невидимый комар жужжал прямо мне в ухо.
Рис открыл мне дверцу, и я обошла вокруг машины на сторону пассажира. Холод придержал дверь и усадил меня, прежде чем перебраться на заднее сиденье. Повезло, что Рис оказался с нами. Холод не умеет водить машину.
— Пристегнись, — напомнил Рис.
Забыть пристегнуться — это на меня не похоже. Я застегнула ремень только со второй попытки.
— Да что это со мной?
— Шок, — объяснил Рис, трогая машину.
— Шок? Почему?
Ответил Холод, наклонившись ко мне через спинку сиденья. Стражи, как правило, не пристегивались: они могли лишиться головы и не умереть при этом, так что, полагаю, короткий полет через ветровое стекло не слишком их волновал.
— Ты это сама сказала полицейскому. Ты никогда не видела ничего ужаснее того, что тебе пришлось увидеть только что.
— А ты видел?
Он помолчал мгновение и сказал:
— Да.
Я взглянула на Риса, который вез нас по Пасифик-хайвей с его чудесными видами на океан.
— А ты?
— Что я? — спросил он, сверкнув улыбкой.
Я нахмурилась.
— Ты видел и похуже?
— Да. И скажу сразу: я не собираюсь тебе об этом рассказывать.
— Даже если я вежливо попрошу?
— Тем более если попросишь вежливо. Если меня хорошенько разозлить, может, я и попытался бы потрясти тебя описанием ужасов, которые мне приходилось видеть. Но я на тебя не злюсь и не хочу тебя травмировать.
— Холод?
— Уверен, что Рису довелось повидать больше, чем мне. Меня еще на свете не было во время первых битв нашего народа с фирболгами.
Я знала, что фирболги были первыми полубожественными обитателями Британских островов и Ирландии. Знала, что мои предки разбили их и завоевали право стать новыми хозяевами этих земель. Это было несколько тысячелетий назад, это я тоже знала. Чего я не знала, так это что Рис был старше Холода, старше почти всех сидхе. Что Рис был одним из первых, кто вступил на острова, которые теперь принято считать родиной сидхе.
— Рис старше тебя?
— Да.
Я перевела взгляд на Риса. Тот вдруг очень сосредоточился на дороге.
— Рис?
— Да? — сказал он, глядя прямо перед собой. Он миновал поворот немного быстрее, чем нужно, так что ему пришлось поработать рулевым колесом.
— Насколько ты старше Холода?
— Не помню. — В его голосе различалась нотка печали.
— Помнишь.
Он наконец оглянулся на меня.
— Нет, не помню. Это было слишком давно, Мерри. Я не помню, когда родился Холод.
Теперь его голос звучал раздраженно.
— Ты помнишь, когда ты родился? — спросила я Холода.
Он задумался над вопросом. Потом качнул головой:
— Не точно. Рис прав: спустя достаточно долгое время об этом просто перестаешь думать.
— Ты хочешь сказать, что вы теряете часть воспоминаний?
— Нет, — сказал Холод, — но становится не важно, в каком году ты родился. Ты же знаешь, мы не отмечаем дни рождения.
— Нуда, но я никогда не задумывалась почему.
Я снова повернулась к Рису. Он был мрачен, можно даже сказать — угрюм.
— Так ты видал и худшее, чем было в этом клубе, ресторане или чем там было это заведение?
— Да.
Ответ был очень коротким, отрывистым.
— Если я попрошу тебя рассказать, ты расскажешь?
— Нет.
Бывают "нет", которые никогда не станут "да", этакие "НЕТ". "Нет" Риса было как раз такого рода.
Я не стала продолжать расспросы. Кроме всего прочего, я не была уверена, что мне хочется слушать о жутких смертях, особенно если их обстоятельства были хуже, чем то, что мне только что довелось увидеть. Такого количества мертвецов я не видела никогда в жизни и никогда больше видеть не хотела бы.
— Я учту твое желание.
Он бросил на меня взгляд, как будто не совсем мне поверил.
— Как неожиданно с твоей стороны.
— Не стоит язвить, Рис.
Он пожал плечами.
— Прости, Мерри, просто у меня не слишком хорошее настроение.
— Я думала, только я перенесла это так плохо.
— Меня заботят не трупы, — сказал Рис, — а то, что лейтенант ошибается. Это не был ни газ, ни яд, ни что-либо подобное.
— Что ты хочешь сказать, Рис? Что ты увидел такого, что не заметила я?
Холод откинулся назад на сиденье.
— Ладно, что вы оба увидели такого, что не заметила я?
Рис по-прежнему смотрел только на дорогу. На заднем сиденье молчали.
— Так скажите мне, кто-нибудь, — потребовала я.
— Кажется, тебе лучше, — отметил Холод.
— Лучше. Ничто так не помогает в таких случаях, как немножко позлиться. Ну так что вы увидели такого, что я пропустила?
— Ты слишком сильно закрывалась от всего сверхъестественного, — пояснил Рис.
— Уж точно. Знаешь, сколько всякой метафизической дряни висит там, где недавно кого-то убили, не говоря уж о месте массовой гибели? К таким местам духи стекаются толпами. Слетаются как стервятники — питаться страхом, ужасом, скорбью оставшихся в живых. Можно прийти в такое место чистеньким — и выйти облепленным нахлебниками.
— Мы знаем, на что способны духи, населяющие воздух, — сказал Холод.
— Наверное, еще лучше, чем я, — согласилась я, — но вы — сидхе, вы не становитесь одержимыми.
— Малые духи с нами не справляются, — поправил Холод. — Но мне случалось видеть иных из нашего рода, которыми практически завладели бестелесные сущности. Такое встречается, особенно у практикующих темную магию.
— Ну, я достаточно человек, чтобы подхватывать такие штуки между делом. Для их привлечения мне не нужно прилагать усилий, достаточно ослабить щиты.
— Ты старалась ощущать как можно меньше, пока находилась там, — сделал вывод Рис.
— Я — частный детектив, а не профессиональный медиум. Даже не профессиональный маг или ведьма. Для меня там не было работы. Я ничем не могла помочь.
— Смогла бы, если бы опустила щиты хоть немного, — сказал Рис.
— Отлично, в следующий раз буду храбрее. Ну так что вы увидели?
Холод вздохнул достаточно громко, чтобы я это услышала.
— Я почувствовал остатки мощных чар. Очень мощных. Там еще долго будет держаться их жгучее эхо.
— Ты их ощутил, как только мы вошли внутрь?
— Нет. Я не хотел прикасаться к телам, так что обследовал все при помощи иных чувств, не прибегая к осязанию и зрению. Я, как ты говоришь, сбросил щиты. Вот тогда я и почувствовал чары.
— А ты разобрался, что это были за чары? — спросила я и повернулась к нему как раз чтобы увидеть, как он качает головой.
— Я разобрался. — Голос Риса заставил меня повернуться обратно.
— Что ты сказал?
— Любой из нас, сосредоточившись, мог почувствовать остатки магии. Мерри могла бы их различить, если бы захотела.
— Ей это ничего бы не сказало, как не сказало мне, — возразил Холод, — но ей стало бы еще трудней выносить то зрелище.
— Не спорю, — сказал Рис. — Я просто говорю, что я пошел и осмотрел тела. Девять упали там, где стояли, но у остальных было время сопротивляться, испугаться, попробовать убежать. Но они не побежали, как сбежали бы, допустим, от дикого зверя, если б он на них напал. Они не бросились к дверям, не стали вышибать окна, не сделали ничего, что могли бы, пойми они, что происходит. Они будто ничего не замечали.
— Ты говоришь загадками, Рис, — сказал Холод.
— Ага, Рис. Ты не мог бы сказать проще?
— Может, они просто не поняли, что в зале что-то есть?
— То есть? — спросила я.
— Люди практически не способны видеть духов, каких бы то ни было.
— Ну да, но если ты намекаешь, что духи, бестелесные создания, перебили в клубе всех до последнего человека, я не соглашусь. Бестелесные сущности — у них не хватит… физической энергии, чтобы вывести из строя так много людей сразу. Они могут справиться с одним человеком, если он обладает сверхчувствительностью к их воздействию, но даже это под вопросом.
— Не бестелесные сущности, Мерри. Это был дух иного рода.
Я недоуменно моргнула.
— Что, привидение?
Он кивнул.
— Привидения тоже такого не делают. Они могут напугать кого-то до сердечного приступа, но и только. Настоящие привидения не причиняют вреда людям. Если причинен реальный физический вред, то это работа не привидений.
— Зависит от вида привидения.
— А теперь ты о чем? Есть только один вид привидений.
Он одарил меня взглядом, причем ему пришлось развернуться чуть ли не всем корпусом из-за глаза, закрытого повязкой. Он частенько взглядывал на меня, когда вел машину, но это были лишь автоматические движения, потому что правый глаз у него отсутствовал — видеть меня он не мог. Теперь же он нарочно повернулся, чтобы посмотреть на меня левым глазом.
— Твои познания крайне глубоки и обширны.
Я всегда думала, что Рис — один из молодых сидхе, потому что, общаясь с ним, никогда не чувствовала себя выходцем из другого века. Он один из немногих владел домом вне холмов фейри, нормально обращался с электроприборами, имел водительские права. Сейчас он смотрел на меня как на неразумного ребенка.
— Прекрати, — потребовала я.
Он повернулся к дороге.
— Что прекратить?
— Терпеть не могу, когда на меня так смотрят. Как будто я слишком молода, чтобы понять то, что вы испытали на опыте. Ладно, мне никогда не будет тысяча лет, но мне уже больше тридцати, и по человеческим меркам я совсем не ребенок. Будь любезен, не обращайся со мной, как с ребенком!
— Ну так не веди себя как ребенок, — сказал он, и голос его был полон сожаления, как у разочарованного учителя. Мне этого и от Дойла хватало. Еще и от Риса — было совсем лишним.
— В чем я веду себя как ребенок? В том, что не опустила щиты и не увидела весь этот ужас?
— Нет, в том, что ты сообщаешь, будто есть только один вид привидений, как абсолютную истину. Поверь, Мерри, не одни только тени людей скитаются вокруг.
— А чьи еще? — был резонный вопрос.
Он набрал воздуха и сильнее сжал руль.
— Что происходит с бессмертными, когда они умирают?
— Перевоплощаются, как и все прочие.
Он улыбнулся.
— Нет, Мерри. Если их можно убить — то они по определению не бессмертны. Говорят, что сидхе бессмертны — но мы не таковы. Нас можно убить.
— Без магического вмешательства — нельзя, — уточнила я.
— Способ не имеет значения. Важно, что это в принципе можно сделать. Что возвращает нас к вопросу: что происходит с бессмертными после смерти?
— Они не могут умереть, они же бессмертны.
— Вот именно, — сказал Рис.
Я нахмурилась.
— Ладно, сдаюсь. Что это значит?
— Если что-то не может умереть, но умирает, что с ним случается?
— Ты имеешь в виду Старейших, — догадался Холод.
— Да, — ответил Рис.
— Но они — не привидения, — сказал Холод. — Они — тени первых богов.
— Ну же, ребята, — ухмыльнулся Рис. — Давайте вместе подумаем. Привидение человека — это то, что остается от него после смерти до того, как он перейдет к послежизни. Или, в некоторых случаях, та часть, которая остается, потому что ей слишком трудно уйти. Но это в любом случае — дух, который остался от человеческого существа, правильно?
Мы оба согласились.
— Тогда часть, что осталась от первых богов, — это лишь привидения самих богов, согласны?
— Нет, — возразил Холод. — Потому что если кто-либо вновь найдет их имена и создаст культ, они могут — теоретически — вернуться к жизни. У человеческих привидений такой возможности нет.
— А разве факт, что люди на это не способны, делает Старейших не привидениями? — спросил Рис.
У меня начинала болеть голова.
— О'кей, прекрасно, давайте скажем, что вокруг скитаются привидения прежних богов. Какое это имеет отношение к нашему делу?
— Я сказал, что узнал чары. Если быть совсем точным, то не узнал. Но я видел когда-то, как тени Старейших напустили пары на фейри. Это выглядело так, словно сам воздух становился смертельным. Из жертв просто высасывали жизнь.
— Фейри — бессмертны, — удивилась я.
— Все, кого можно убить, даже если они перевоплощаются потом, это смертные, Мерри. Долгий срок жизни этого не меняет.
— Так ты говоришь, что в том клубе выпустили таких привидений?
— Фейри убить сложнее, чем людей. Если бы в клубе были фейри, а не люди, кто-нибудь из них мог бы выжить или сумел бы защититься, но — да, я говорю, что это работа таких привидений.
— То есть фантомы мертвых богов убили в ночном клубе в Калифорнии больше сотни человек?
— Да, — кивнул Рис.
— Это могло быть Безымянное?
Он подумал и мотнул головой.
— Нет, если б это было Безымянное, здание рухнуло бы.
— Оно такое сильное?
— Такое разрушительное.
— А когда ты видел такой случай впервые?
— До рождения Холода.
— То есть больше тысячи лет назад.
— Да.
— А кто тогда вызвал духов? Кто сотворил чары?
— Сидхе, который мертв дольше, чем Англией правят норманны и их потомки.
Я быстро произвела исторические подсчеты.
— То есть он умер до тысяча шестьдесят шестого?
— Да.
— А сейчас есть кто-нибудь, кто способен на такие чары?
— Наверное, но они под запретом. Если тебя разоблачат — смерть на месте. Ни суда, ни обжалования — просто казнь.
— Кто пойдет на такой риск, чтобы убить кучку людей на краю Западного моря? — удивился Холод.
— Никто, — ответил Рис.
— А почему ты уверен, что это сделали привидения Старейших? — поинтересовалась я.
— Ну, всегда существует вероятность, что какой-то колдун из людей изобрел заклинание, вызывающее сходный эффект, но я поспорил бы на крупную ставку, что это были именно Старейшие.
— Эти привидения отнимают жизни, чтобы отдать их своему повелителю? — спросил Холод.
— Нет, они берут их себе и питаются ими. Теоретически, если позволить им бесконтрольно питаться каждую ночь, они могут стать снова… живыми, за неимением лучшего слова. Им нужна помощь смертных в этом деле, но некоторые из Старейших могли бы вернуться в полной силе, если возьмут себе достаточно жизней. Время от времени кто-то из них становился центром культа, требующего человеческих жертв, и это помогало, но требовало огромного количества жизней. Вынуть жизнь непосредственно из уст жертвы — быстрее, и энергия не теряется, как, к примеру, при питье крови из жертвенной чаши.
— Кто-нибудь из них смог вернуться к полной силе? — спросила я.
— Нет, их всегда останавливали раньше. Но, насколько я знаю, им никогда не позволяли питаться самостоятельно, кроме одного случая, да и тогда это было в контролируемой ситуации. Их сразу заточили, как только заклятие было завершено. Вот если их выпустили без узды…
— Как их можно остановить? — спросила я.
— Нужно обратить чары вспять.
— И как это сделать?
— Не знаю. Надо поговорить с нашими, когда вернемся домой.
— Рис, — тихо сказала я. Мне в голову вдруг пришла жуткая мысль.
— А?
— Если на эти чары способны только сидхе, то что — снова виноват один из нас?
На несколько секунд повисло молчание, потом прозвучало:
— Этого я и боюсь. Потому что если это был сидхе и полиция это узнает — и докажет, — это может дать основания изгнать нас с американской земли. Есть Дополнение к договору между нами и Джефферсоном, в котором говорится, что если мы осуществим волшебство, губительное для национальных интересов, то будем объявлены изгнанниками и должны будем покинуть страну.
— Потому ты не стал говорить об этом при полицейских, — сообразила я.
— Это одна из причин.
— А еще какие?
— Мерри, они ничего не смогут с этим сделать. Они не сумеют остановить этих духов. Я даже не уверен, что найдутся сидхе, способные на это.
— Должен быть как минимум один сидхе, который это может, — заметила я.
— Почему ты так думаешь?
— Тот, кто их выпустил на волю. Он может и загнать их обратно.
— Возможно, — сказал Рис. — А может, мгновенное убийство сотни людей — результат того, что сидхе утратил власть над ними. Они могли убить его, когда он потерял контроль.
— Пусть так, но если этих тварей вызвал сидхе, то почему в Калифорнии, а не в Иллинойсе, где сидхе и живут?
Рис снова повторил трюк с оборотом всего корпуса.
— Тебе нужно объяснять, Мерри? Может, они искали способ убить тебя так, чтобы след не вел в земли фейри.
Ох.
— Но мы вычислили связь с фейри, — возразила я.
— Лишь потому, что с вами был я. Большинство придворных забыли, кем я был, а я им не напоминаю, потому что из-за Безымянного я таким быть уже не могу.
Он не сумел скрыть горечь в голосе.
А потом он рассмеялся.
— Наверное, я — один из считанных сидхе, кто видел, на что был способен Эзра[14]. Я при этом присутствовал, и кто бы ни поднял Старейших, он не принял меня в расчет.
Рис снова засмеялся — так едко, будто смех обжигал ему горло:
— Они забыли обо мне. Что ж, надеюсь, я заставлю их пожалеть об этом маленьком упущении.
Я никогда не видела Риса таким захваченным… чем угодно, кроме вожделения или флирта. Он никогда не оставался серьезным дольше, чем это было необходимо. Я смотрела на него, пока он вез нас домой, где ждал Китто, и что-то незнакомое было в выражении его лица, в развороте плеч. Даже хватка рук, казалось, изменилась. Я вдруг поняла, что на самом деле никогда его не знала. Он прятался за завесой иронии, легкомыслия, но под ними таилось много, очень много. Он был моим телохранителем и моим любовником, но я совсем его не знала.
И непонятно было, кто из нас перед кем должен за это извиниться — я перед ним или он передо мной.
"Акура" — серия больших спортивных автомобилей фирмы "Хонда".
Эзра, мифический мудрец, живший в Гориасе — одном из четырех легендарных городов, из которых пришли сидхе. Предполагается, что Гориас находился на одном из северных греческих островов.