После полудня появились Мэви и Гордон Рид. Прошло всего несколько дней, но Гордон так изменился, словно пронеслись годы. Кожа стала не землистой, а попросту серой. Он еще похудел, и вместо крупного мужчины с командирской осанкой перед нами был огромный скелет, обтянутый бумажно-тонкой серой кожей. Глаза будто стали больше, и в них навсегда поселилась боль. Рак иссушал его, съедал его изнутри.
Мэви сказала по телефону, что Гордону стало хуже, гораздо хуже, но к такому она нас не подготовила. Никакие слова не подготовят к виду умирающего человека.
Рис и Холод встречали их машину на улице, так что смогли помочь Гордону преодолеть короткий лестничный пролет до нашей квартиры. Мэви шла за ними в темных очках на пол-лица, замотав волосы шелковым шарфом. Ворот длинного мехового манто она сжимала у шеи, словно мерзла. Именно так изображают в фильмах великих кинозвезд.
Ну, если подумать, то у нее на этот образ больше прав, чем у кого угодно.
Мужчины устроили Гордона в спальне, чтобы он мог отдохнуть, пока мы будем выполнять первую часть ритуала плодородия. Мэви, похоже, собиралась в это время метаться по гостиной. Она чуть не зажгла сигарету — я едва успела запретить ей курить в моем доме.
— Пожалуйста, Мередит, мне это нужно.
— Кури на улице.
Она приподняла очки и взглянула на меня прославленными голубыми глазами. Она снова надела на себя "человеческий" гламор, стараясь выглядеть максимально не похожей на сидхе. Задержав на мне небесный взор, она распахнула пальто. Под ним ничего не было, кроме сапог.
— Я удачно одета для твоих соседей?
Я покачала головой.
— У тебя хватит гламора, чтобы твою голую задницу не заметили даже на городском перекрестке, так что запахни пальто и уберись наружу со своей сигаретой и своими нервами.
Она отпустила полы пальто, и ее тело теперь виднелось тонкой линией меж мягких переливов меха.
— Как ты можешь быть такой жестокой?
— Это не жестокость, Мэви, и ты это знаешь. Ты провела слишком много столетий при дворе, чтобы счесть меня жестокой из-за того, что я не позволяю тебе провонять мою квартиру сигаретами.
После этого она надулась. С меня хватило.
— Когда я вернусь сюда, пропитанная магией, я хочу застать Конхенн, богиню красоты и весны, а не избалованную кинозвезду. И гламора чтобы не было. Я хочу видеть эти прочерченные молниями глаза.
Она открыла рот — для протеста, как я подумала. Я остановила ее жестом.
— Не возражай, Мэви. Делай то, что нужно для работы.
Она снова надвинула очки на глаза и сказала гораздо тише:
— Ты изменилась, Мередит. Раньше ты такой жесткой не была.
— Это не жесткость, — сказал Дойл. — Это властность. Она будет королевой и осознает это.
Мэви перевела взгляд с него на меня.
— Хорошо… А зачем тебе бикини? Я думала, ты собираешься трахаться, а не загорать.
— Я понимаю, что ты злишься и беспокоишься о муже, и это дает тебе право на поблажки, но лимит этих поблажек ограничен, Мэви. Не переборщи.
Она повесила голову, в руках все еще оставались незажженная сигарета и бесполезная зажигалка.
— Я не собиралась разыгрывать чокнутую примадонну, но я отчаянно боюсь за Гордона. Ты можешь понять?
— Понимаю. Но если бы мне не приходилось сидеть здесь и собачиться с тобой, я уже начала бы готовиться к ритуалу.
Я демонстративно повернулась к ней спиной, надеясь, что она поймет намек.
— Дойл, ты распространил защиту на тот маленький сад у соседнего дома, как я просила?
— Да, принцесса.
Я глубоко вздохнула. Наступал момент, которого я боялась. Мне нужно было выбрать кого-то из мужчин на роль моего консорта во время ритуала, но кого? Я ни на что не могла решиться, когда Гален произнес голосом чистым, но слегка неуверенным:
— Я снова цел, Мередит.
Все, кроме Мэви, повернулись к нему. Под этим осмотром ему вроде бы стало неловко, но на его лице была довольная улыбка, а в глазах выражение, которого я не видела уже давно.
— Не хотелось бы сбивать настрой, — сказал Рис, — но откуда нам знать, что он и правда вылечился? У Мэви и Гордона может не быть другого шанса.
Дойл прервал его:
— Если Гален утверждает, что он достаточно здоров для этого ритуала, я ему верю полностью.
Я посмотрела на Дойла. Его лицо, как обычно, было темной непроницаемой маской. Он редко говорил то, в чем сомневался.
— Почему ты так уверен? — спросил Холод.
— Мередит нужен консорт для ее богини. Кто лучше подойдет на эту роль, чем зеленый человек, только что снова обретший жизнь?
Я помнила, что зеленым человеком иногда называли Консорта Богини, иногда — возрождающегося бога лесов. Я посмотрела на Галена. Он точно был зеленым человеком.
— Если Дойл считает, что это удачно, то пусть будет Га-лен.
Не думаю, что Холод был доволен этим выбором, но все остальные приняли его безоговорочно, и Холод счел за лучшее промолчать. Иногда только это и нужно от мужчины. Или от кого угодно.