В спальне нас ждала Конхенн во всей ее славе. Гордон Рид в ее сияющем присутствии еще больше походил на серый скелет. Ужасно было видеть боль в его взгляде, устремленном на нее. Эту боль нельзя было не заметить даже сквозь пульсирующее мерцание магии, которая нас переполняла. Я не могла вылечить его, но надеялась смягчить его боль.
— Ты пахнешь природой, — сказала Конхенн. — Сердце самой земли бьется в тебе, Мередит. Я вижу его зеленый свет даже с закрытыми глазами. — Из ее глаз потекли слезы — будто хрустальные бусинки, их стоило бы собирать и оправлять в золото и серебро. — Твой зеленый человек пахнет небом, солнцем и ветром. Он сияет золотом у меня в голове.
Она опустилась на край постели, словно ноги ее больше не держали.
— Вы принесли нам землю и небо, мать и отца принесли вы нам, Богиню и Бога.
Я хотела сказать, что время для благодарностей еще не пришло, мы еще не дали им ребенка. Но не сказала, потому что чувствовала магию внутри себя и внутри Галена, державшего меня за руку. Это была дикая мощь самой жизни, вековой танец земли, оплодотворяемой животворным семенем. Этот вечно повторяющийся танец никогда не прекратится, потому что вместе с ним прекратится сама жизнь.
Мэви пересела к Гордону и взяла сияющими руками его худую ладонь. Мы с Галеном встали перед ними. Я опустилась на колени перед Гордоном, а Гален склонился к Мэви. Мы поцеловали их одновременно, наши губы коснулись их губ, словно в завершающем движении какого-то прекрасного танца. Сила рванулась в них бурным натиском, подняв дыбом волосы на телах и заполнив комнату напряженной тишиной, как бывает перед ударом молнии. Воздух так загустел от магии, что стало трудно дышать.
Мы с Галеном шагнули назад, и теперь уже я различала внутренним взором, как сияют эти двое, наполненные земным огнем и солнечным светом. Мэви наклонялась к истончившимся губам своего мужа, когда мы оставили их, тихо прикрыв за собой дверь. Мы ощутили миг освобождения волшебства: словно теплый ветер подул из двери и коснулся каждого из нас.
Дойл сказал во внезапной тишине:
— Тебе удалось, Мередит.
— Ты не можешь знать наверняка, — возразила я.
Он посмотрел на меня так, словно я ляпнула глупость.
— Дойл прав, — кивнул Холод. — Такая мощь не может пропасть впустую.
— Если у меня есть такая сила, почему же я все еще не беременна?
На миг повисло молчание, на этот раз не благоговейное, а неловкое.
— Не знаю, — в конце концов произнес Дойл.
— Нам нужно больше стараться, вот и все, — заявил Рис.
Гален торжественно кивнул:
— Секс, вот что нам нужно. Как можно больше секса.
Я грозно нахмурилась на них обоих, но не смогла удержаться и расхохоталась.
— Если секса будет еще больше, я не смогу ходить.
— Мы тебя будем повсюду на руках носить, — сказал Рис.
— Безусловно, — подтвердил Холод.
Я медленно обвела их взглядом. Они шутили. Конечно же, они шутили. Ведь правда?