В этот раз неумелая попытка медитации с фокусом на подвеску заняла совсем мало времени. Алан выронил заметно покорёженную железку, и, вздохнув, растёр грязное лицо ладонями. Медленно, и устало. Амарими потыкал пальцем свою подвеску, и осторожно поднял. Она была горячей, и крошилась всё сильнее. Выглядело это так, будто металл расслаивался — обычная сталь отделялась от вкраплений небесной. Узор на поверхности пластинки уже почти не просматривался.
Жаль. Подвеску с тайными письменами скрытыми в узорах подарила ему бабушка лет пять назад, и Амарими почти всегда брал её с собой. Впрочем, если она помогает будущему Императору справится с недомоганием…
— Получше? — уточнил Амарими.
— Немного, — кивнул северянин, оглядываясь. Но выглядел, надо признать, не особо лучше. Или просто тени так на лицо ложились? Не разобрать в тёмном подвале. — А Шоуки — где?
— Я его на разведку отпустил, — невинно хлопнул глазами Амарими. — А то как-то подозрительно тихо было снаружи.
Наследник чуть прищурился, но промолчал. Его соотечественник старательно делал вид, что занят разглядыванием груды хлама, что перегораживала подступы к лестнице на первый этаж. Шотиши невозмутимо сидел, скрестив ноги, и глухо покашливая то и дело.
Не выдали, молодцы!
Отчасти, Амарими был согласен с Аланом — его другу тоже нужен был отдых, выглядел он замотанным, и всё ещё страдал от проклятия вокруг. Но в отличие от Алана молодой принц отлично знал деятельную и добросовестную натуру Шоуки. Раз уж на его плечи легла ответственность по доставке будущего Императора в Посольство, он сделает всё, чтобы убедиться в безопасности дороги, и пытаться его отговаривать — только воздух зря сотрясать.
— Давно он ушёл? — поинтересовался Алан, откидываясь, чтобы опереться спиной о стену. Табурет настороженно скрипнул.
— Не то чтобы очень, — бодро заметил Амарими, пряча подвеску за пазуху. — Он успел передохнуть немного.
— С минуту, да? — прозорливо уточнил Алан.
— Ну отдохнул же! — Амарими и глазом не моргнул.
— Скажи, должность придворного шута у вас всё ещё актуальна?
— Нет, но ты всегда можешь возродить древнюю традицию, — благодушно заметил младший принц.
Демьен не выдержал и хохотнул. Аятти он знал неплохо, его род занимался торговлей, Амарими частенько слышал о торговом флоте на Орсов дома. Но потом северянин испортил всю малину:
— Но серьёзно. Нет давно, — а вот говорил он плоховато, практики, похоже, не было.
— Может, маршрут сложный? — Амарими перешёл на северное наречие, чтобы товарищ по несчастью не мучался. — Далеко ли до парка?
— Отсюда — не особо, — покачал головой Алан.
— Мы совсем рядом! — согласился Демьен. Подсел к парочке принцев, и пальцем, в пыли на полу, начал чертить примерную карту района.
Алан наклонился немного вперёд, поморщился, слез с табурета, отодвинув его в сторону, и тоже устроился на полу. Рассеянно, по привычке, щёлкнул пальцами, чтобы немного осветить пространство.
В низкий потолок с хорошо слышным гулом ударил поток пламени. Языки его расползлись в стороны, хищно облизывая паутину с кирпичей, и опали.
Шарахнувшиеся в сторону Амарими с Демьеном ошалело моргали. Алан замер, взъерошенный и задумчивый. От его капюшона потянулся робкий дымок — запах палёной шерсти становился всё отчётливее. Демьен выпрямился, неторопливо потянулся, и припорошил воротник будущего Императора слоем инея, задушив тлеющий участок.
— Кажется, я нашёл более действенный способ “сбрасывать лишнее", — медленно и задумчиво произнёс Алан.
Амарими привычно ухватил за шкирку растерянность, и затолкал её куда подальше. Расплылся в улыбке, да всплеснул руками.
— Так это же замечательно! Теперь мы можем не так беспокоится о времени, да и перемещаться дальше!
— А ведь фон совсем не изменился… — не обращая внимания на его трескотню заметил Демьен. — В голове не укладывается. Выходит, ты и правда унаследовал дар Императоров?
— До тебя только дошло, или тебе непременно нужны были доказательства? — немного хмуро уточнил Алан, поднимаясь на ноги.
— Нет, просто… Вся эта южная эзотерика… — он покачал ладонью в воздухе, изображая сомнения. Потом спохватился. — Я не в коем разе не хочу как-то оскорбить практики вашего народа…
— Да ладно, — отмахнулся Амарими. — Пока не увидишь всё собственными глазами ваша магия тоже кажется какой-то деревенской дичью.
Алан вздохнул. Потом тронул Амарими за плечо.
— Как твоя нога?
— Получше. Честно получше. Перетянул потуже, снял отёк. Бегать не смогу, во всяком случае долго, но в остальном…
— Тогда выдвигаемся. Что-то мне тревожно.
Амарими навострил уши. Про способности Императоров ходило множество легенд, младший принц понимал, что часть из них — всего лишь легенды, часть иконографии, воздвигнутой его народом. Да что там — политикой его собственного рода, целенаправленной, и проработанной. Но внутренне он не мог отделаться от желания приписать другу все мистические свойства и способности его предков — и выдуманные и реальные.
Поэтому он кивнул, и не стал возражать, хотя и правда был против такого шага. Впрочем, уже выбираясь из подвала, ему подумалось, что если они и разминуться с Шоуки, тот легко их отыщет благодаря особенностям его Дара.
Наступать на помятую ногу было больно, но боль эту вполне можно было терпеть, особенно, если неторопливо плестись в хвосте их могучего “отряда”, прикрывая тылы. Алан порывался выступить вперёд (что радовало, вон как пободрел!), но Шотиши невозмутимо задвинул его себе за спину с вежливыми извинениями.
Вокруг было тихо, действительно, подозрительно тихо. Дома не выглядели брошенными, или взломанными и ограбленными, но чувство всё равно было такое, что людей в них нет. Жаль Шоуки не было рядом — он всегда мог сказать, пуст ли дом, или просто жильцы затаились, и даже печки не топят, чтобы не привлекать лишнего внимания идущим из труб дымком.
Чуть погодя в стороне показалась обширная полоса разрушений. Что-то такое здесь определённо происходило, что заставило горожан сидеть тихо или удрать от греха подальше. Северяне начали шёпотом переговариваться, перебирая приёмы, которыми можно было добиться такого эффекта, когда Шотиши вдруг шикнул и остановился, призывая их к тишине.
Все замерли, прислушиваясь, и правда уловили долетающий откуда-то грохот и глухой звон. Природа звуков была совершенно непонятна. Демьен зашевелил пальцами и забормотал что-то, прикрыв глаза, потом сообщил:
— Сигнальный контур — совсем рядом. Малый, “паутинка” и на поводке.
— Ну да, эфир тут разряженный… по направлению звука? — уточнил Алан.
Демьен кивнул. Алан жестами отдал распоряжение рассредоточится и залечь, а на Орсу двигаться вперёд. Потом, правда, пришлось повторить устно. Его соотечественник не знал каритского языка жестов, и вообще был против, предлагая обойти подозрительное место. Алан возразил, что уж если Демьен сумел засечь сигналку, то её автор точно не доставит им проблем.
Амарими тоже не нравилась идея цеплять непонятного мага, но он снова пошёл на поводу у друга, и покладисто залёг за грудой битого кирпича у полуобвалившейся стены, да заранее вытащил клинок из ножен. Шотиши присел за другими обломками в стороне. Алан занял позицию между ними.
Демьен вздохнул, поправил маскировочное рваньё, чтобы не видно было лица, и неторопливо побрёл вперёд, вдоль по улице, обходя попадающиеся на пути обломки.
Далеко уйти не успел. Из чудом уцелевшего проулка выступил местный, похоже, что аристократ — уж больно ладным смотрелся его тёмный охотничий костюм, да и тяжёлый плащ был оторочен очень хорошим мехом. Мужчина, уже седеющий, с недовольным лицом и надменным взглядом. Выглядел он нервничающим.
— Просто какой-то бродяга, — бросил он в проулок, поднимая руку да создавая в пальцах тёмный комок непонятного то ли тумана, то ли дыма. Ему что-то ответили, но было уже далековато, чтобы разобрать слова. Демьен попятился, сложив руки в молитвенном жесте и бодро изображая перепуганного простолюдина, а вот Алан весь напрягся, подобрался, и жестами показал “брать живьём”.
Ну, если Император желает заломать какого-то неприятного типа, кто такой Амарими, чтобы ему отказывать?
А тип был определённо неприятным — ибо ударил магией, намереваясь, должно быть убрать случайного свидетеля.
А вот поток серой хмари впечатался в мгновенно выросший на его пути ледяной щит, и рассеялся. Ответная любезность Демьена выглядела, как волна инея, пробежавшая по мостовой. К моменту, как она достигла ошарашенного отпором мага, в его щит врезался клинок Амарими, ослабляя и проминая его. Мгновение, и мужчина захрипев, завалился, настигнутый волной инея.
Сорвавшийся с места Шотиши пронёсся по обломкам домов и коршуном нырнул в проулок, следом подтянулся Демьен.
Алан нёсся за ними, оскальзываясь на обледеневшей брусчатке.
Амарими поднялся, и не слишком торопясь, потопал к месту действия. На перекрёстке подобрал свой клинок, убедился что слегка заросший инеем тип жив, и с довольством обозрел ещё два тела, распластанных на земле. Шотиши бдел, Алан со злорадной улыбкой вязал руки одного мужика, пока на Орс нарезал на длинные полоски плащ другого, вырубленного.
— Знакомые? — любопытно уточнил Амарими.
— О да! Такую добычу грех упускать! Как мы их только потащим…
— Можно остаться здесь, — предложил Амарими, оглядывая заканчивающийся завалом проулок. Чуть дальше он расширялся, образуя карман, не просматривающийся с дороги. — Место тихое и укромное.
— До парка и старого кладбища рукой подать, — кивнул Демьен. — Вон, уже деревья видны.
— Надо только сходить, разведать, что там гремело, — кивнул согласно Амарими. — А там я пошлю журавлика, что мы прибыли на место. Если повезёт, нам на встречу уже выслали отряд. Вот я пожалуй, и схожу на разведку.
— Но у тебя нога, — возразил Алан.
— Я тихонько! — пообещал Амарими. — К тому же, не можем же мы оставить нашу добычу без охраны?
С намёком так посмотрел на северянина. Тот тяжело вздохнул. Младший принц улыбнулся довольно.
— А так с ними останется хороший маг, умелый воин, и ты.
Демьен хохотнул, и подобрав одну из нарезанных полос начал связывать типа в отключке.
— Ладно, ступай, — неохотно согласился Алан. — Но будь осторожен, хорошо? Шоуки вон, тоже ушёл на разведку, и теперь непонятно где.
Амарими кивнул, и потихоньку покрался вдоль по улице, да до поворота. Так-то он надеялся, что гремели как раз вышедшие на встречу соотечественники, по времени они должны были добраться до парка куда раньше их. Особенно, после того кода, что он отправил в последней записке.
Обойдя квартал он выбрался на широкую улицу, и в глубоком удовлетворении заметил суетящиеся неподалёку фигуры. Отступил обратно, за угол дома, сбросил с себя грязные тряпки, разгладил накидку, поправил волосы, задержав дыхание быстро проговорил про себя пару медитативных формул чтобы хоть немного унять боль, и потопал вперёд с видом деловым и уверенным.
Фокус удался, поглядывающие по сторонам кариты бегло мазнули по нему взглядом и не придали особого значения, приняв за своего. Остальные суетились на склоне оврага, на дне которого журчала быстрая речка. Невозбранно подойдя к замершей девушке, и разглядев наконец, вокруг чего так суетятся кариты, Амарими обеспокоенно поинтересовался:
— Выкарабкается?
Госпожа Шиинна вздрогнула, и уставилась на принца. Выдохнула медленно.
— Господин Инари хорошо тебя учил… Выкарабкается. Всё не так плохо, как кажется. Потерял много крови, конечно…
— Кто его так?
— Перебежчик, полагаю. Отправила троих в погоню. Приведут — разберёмся. А остальные где?
— Тут рядом. У нас тоже есть кое-какая добыча… Вы пришли на грохот?
Амарими бросил взгляд на раскатившийся по брусчатке железный хлам.
— Маленького жнеца трудно не услышать за работой, — госпожа Шиинна усмехнулась, и распорядилась отряду разделиться. — Веди! Где там ваша добыча…
***
— Со-на-шиа-ятти-ро-о-о…
Слова гулко отдавались под сводом. Эхо множилось, казалось, сам воздух начинал дрожать от него. Тонкие нити дымков, вздымающихся над благовониями, начали смазываться, вибрация звука захватывала тело, входила в резонанс с каналами, медленно вводила их в необходимое состояние…
За дверью раздался резкий, сдавленный звук.
Алан сбился, с трудом удержался от ругательства. Вдохнул, выдохнул. Снова затянул мантру, медленно вводя себя в медитативное состояние. Получалось уже лучше, чем пару дней назад, практика шла ему на пользу, позволяя сократить время подготовки к основному действу.
Если бы только чёртов “сосуд” поддавался на его усилия, и соизволил принять нужную форму, или что он там должен сделать?!
Из под двери раздалось надсадное перханье.
Алан попробовал отогнать раздражение, начал сначала, затягивая мантру, медленно заставляя сам воздух вибрировать, дожидаясь, когда эта дрожь начнёт гулять по телу и проникнет глубже…
— Чхи!
Наследник резко поднялся со старинного каменного алтаря, едва не смахнув узорчатые чашечки для благовоний, прошёл три шага к низкой дверце, наглухо запирающей этот крохотный альков, и распахнув её, мрачно уставился на южан.
— Что? — невинно хлопнул глазами Амарими. — Ты велел нам отдыхать и пить чай, мы отдыхаем, и пьём чай.
Оба сидели на полу, привалившись спинами к колоннам арки, обрамляющей вход в комнатушку с алтарём. Между ними стоял то ли крошечный столик, то ли поднос на гнутых ножках, на котором разместился чайник и блюдечко с какими-то сладостями.
Амарими сидел, подложив под задницу плоскую подушку, и вытянув больную ногу в проход. Шоуки завернулся в плед по самую макушку, и неловко пытался утереть платком кровавые сопли. Выглядел карит как покойник — бледная кожа, тёмные круги под глазами, едва ли не синие губы и опухший нос. Ну и бинты, закрывавшие половину этого ужаса. Глаза нездорово поблёскивают — упрямца всё ещё лихорадило.
— Знаешь, я чувствую себя чудовищем, — попытался привести последний довод Алан. — Хороший господин должен заботиться о своих подчинённых, а у меня что выходит?
— Какая разница, где я буду отлёживаться, здесь, или в комнате? — простуженным голосом поинтересовался Шоуки.
Алан устало выдохнул, и сел, прямо на пороге, скрестив ноги на южный манер. Уже привык за эту неделю.
Мрачно закинул в рот вязкую сладкую массу с блюдечка. Посмотрел на благодушного Амарими. На Шоуки, дрожащими пальцами прижимающего к лицу платок. Тот чихнул, болезненно морщась.
— Мне надо переговорить с отцом, — произнёс Алан отстранённо. — И мне порядком уже надоело выслушивать все эти сонмы причин, почему я не могу покинуть территорию Посольства.
— Хм… — задумчиво потянул Амарими. Отхлебнул из тонкостенной фарфоровой чашечки ароматного травяного чая. Покатал на языке сбор лесных и горных трав, помогающий от простуды. — Очень надо?
— Очень.
— Госпожа расстроится.
— Этот никчёмный Император принесёт сиятельной госпоже Осами свои глубочайшие извинения за все её тревоги, и свою нетерпеливую дурную натуру.
Шоуки то ли кашлянул, то ли хрюкнул. Амарими мастерски удержал на лице отстранённое выражение.
— Ну если так подумать… — с сомнением потянул Амарими. — До забора можно что-нибудь сообразить. А дальше, увы…
— Дальше уже я могу что-нибудь сообразить.
— Шумно? — уточнил осторожно южанин.
— Какое шумно, Амарими?! Ты меня расстраиваешь! Я знаю все… ну или почти все потайные ходы дворца и меня пропустят любые охранные чары! Я здесь принц, или кто по твоему?
— Здесь — ты будущий Император, — гнусаво пробормотал Шоуки в платок. — И мы что-нибудь придумаем.
— Но хорошо бы, чтобы это было тихо, — кивнул своим мыслям Амарими. — Шо, ты как далеко чуешь?
— Сейчас… Чхи! До твоих покоев дотягиваюсь.
— Надо посчитать, прикинуть… — Амарими задумчиво качнул головой. — Главное вести себя как ни в чём не бывало.
— А что нам ещё остаётся? — вздохнул Алан, хлопнув себя по коленям, и поднимаясь. — Ладно, я поработаю ещё немного… А вы — шли бы от сюда! Оба! Выздоравливать, как порядочные раненые!
Он повысил голос, и его слова разнеслись эхом под сводами малого зала храма Предков. А следом — хлопнула дверца алькова, закрываясь.