Просидели они недолго — допили чай, ещё по паре раз наполнив кружки, и Амарими задумчиво уставился на Шоуки. Тот, хлюпнув носом, подозрительно сощурился. Знал он уже этот взгляд маленького принца. Но да, в этот раз, молодой карит вовсе не возражал против того, чтобы его друг замышлял какую-нибудь каверзу.
Будущий Император желал прогуляться во дворец — и им следовало это устроить.
— Мне послышалось сегодня с утра, или лекарь на тебя порядком ругался? — уточнил Амарими.
— Ругался, — подтвердил Шоуки спокойно. — По его разумению мне нужно лежать пластом и всячески потакать своим недомоганиям.
На взгляд самого Шоуки — какая разница, где мучиться? Раны вели себя пристойно, зашитые, забинтованные и замазанные мазями они смиренно заживали, а вот разбитый нос не поделил территорию с простудой, доставляя изматывающие трудности и изысканно-болезненные ощущения. К тому по утрам он чувствовал себя куда лучше, и последние несколько дней не упускал эту возможность, чтобы пошататься хвостом за Аланом, и убедиться, что процесс пробуждения Дара хоть и застопорился, но не угрожает его жизни и здоровью.
А вот после обеда можно доползти до своей койки и тихо страдать от терзающего тело жара.
— Хм… Идём-ка, прогуляемся. Демьена навестим, поспрашиваем о том, о сём…
Храм покинули через боковую дверцу, Амарими тащил поднос, и без зазрения совести вручил его крутящемуся у входа доверенному прислужнику старшего жреца. Чуть поодаль караулили приставленные к Алану телохранители. Или соглядатаи. Дожидались, когда он покинет храм после утренних занятий.
К глубочайшему удовлетворению Шоуки, возрождение императорского рода оставили в тайне, насколько это вообще было возможно, так что на территории посольства всё шло своим чередом, никакой панической беготни, никаких торжественных служб в храме Предков, и флаги всё так же были приспущены, как и последние три сотни лет.
Посольство и так было на военном положении, никто сторонний не удивился возросшей охране в условиях военного переворота. А вот если посольство, в час, когда столица уже вне опасности и последние очаги сопротивления уничтожаются на южной окраине, начнёт готовиться к осаде… Это не останется незамеченным и вызовет вопросы.
А кому нужны вопросы? Правильно — никому. Северное королевство сейчас и так штормит, куда ему ещё слухи о возвращении Императора?
Наглухо заложенный нос не давал дышать нормально, мучительно хотелось высморкаться, но это действо каждый раз сопровождалось болью, и Шоуки откладывал процедуру до тех пор, пока тело самостоятельно не устраивало звучный чих. Тоже болезненный, но быстрый.
Чих их и выдал, похоже.
Когда они неторопливо прошли в крохотный дворик, подпирающий дом с пристройками, северянин как раз открыл двери, да так и замер на пороге, привалившись плечом. Надо сказать, южные одежды на рыжем северянине смотрелись странновато, и только подчёркивали его “взъерошенность” и недовольство. От части, он напоминал Кено сейчас, но черты лица слишком уж явно выдавали в нём чужака.
Кариты поднялись на деревянный настил, и “хозяин” домика молча уступил им дорогу, пропуская в тепло. На мгновение задержался на пороге, глядя на бдящего на крыльце пристройки слугу, и закрыл двери.
Расселись. Шоуки выдохнул немного свободнее, пряча платок в рукав непослушными пальцами.
— Ну как? — Амарими чуть склонил голову на бок. — Выгорело?
— А вы как думаете? — на Орс упрямо не желал переходить со своими гостями на “ты”. Шоуки это вполне устраивало, Амарими подзуживало на показательное панибратство. — Обстоятельства призывают к осторожности и соблюдению тайны, и посему нет никакой возможности…
Аристократ чуть дёрнул губой, и выдохнул тихо, стараясь не выдать злости. Не удивительно. Его заперли здесь, не давая ни уйти, ни передать весточку родным — смахивало весьма на заключение. А ещё в стенах посольства северный маг практически не мог колдовать из-за низкого эфирного фона. Это тоже не добавляло ему спокойствия и уверенности в себе.
— Есть выход. Алан сможет передать весточку через родню, — заметил Амарими. — Но есть проблема.
— Его самого не отпускают? — со скучающим выражением угадал парень.
— Кто-ж отпустит наследника Империи из-под присмотра, когда у вас здесь — кровавый бунт? — пробормотал Шоуки. — Но несмотря на опасения господина Тайко и госпожи Ита, мы, как вассалы правящего рода не можем оставить просьбу нашего господина без внимания.
— Что от меня требуется? — вздохнул Демьен.
— Да всего-то предоставить этот дом во временное пользование на момент операции. И создавать видимость непринуждённого разговора. И если что, все шишки мне, как организатору достанутся, не переживай, — пообещал Амарими.
— Ему не привыкать! — Шоуки аккуратно усмехнулся, чуть приподняв уголок губ.
— И — всё? — даже не поверил Демьен.
— И всё, — бодро кивнул принц. — Остальное мы сами, одним, или иным способом.
И посмотрел при этом на Шоуки. Хитро так.
— До периметра отсюда достанешь через сад?
— Дотяну, — кивнул Шоуки, на мгновение сосредоточившись на Даре. — Я чувствую якоря печатей в фундаменте стены.
— И патрули? — задумчиво спросил Демьен, успевший насмотреться на процесс применения этого Дара.
— И патрули, — подтвердил Шоуки, и торопливо спрятал нос в платок. Зажмурился, выстрадывая чих.
— Вы хотите, чтобы он провёл Алана по слепым зонам к наружным стенам? — догадался северянин.
— Подстраховал на нескольких ключевых точках, — кивнул Амарими, улыбнувшись задорно. — Схемы патрулей я сегодня срисую без проблем, по ним уточню наш маршрут. И ключи к печатям охранных периметров у меня есть. Проблема только в том, что тебе, Шоуки, нужно будет остаться здесь.
— Это будет… странно, — пробормотал ученик Жнеца, внутренне готовясь к сложной и ответственной работе.
— Отрепетируем. Подумаем, что можно сделать иначе, эффективнее и проще!
Амарими просто лучился предвкушением и азартом. Демьен настороженно поглядывал то на принца, то на совершенно серьёзного и спокойного карита.
— Что? — усмехнулся Амарими, заметив его взгляд. И снисходительно похлопал северянина по плечу. — У нас преимущество — мы планируем побег от своих, а не от чужих!
***
Утро прошло в привычном ритме. Разминка, завтрак, упражнения по сбросу излишней духовной силы со здоровенной чуркой из чистого метеоритного железа — Алан не рисковал направлять её в чары. Плохо контролировал процесс ещё, и боялся навредить и себе, и окружению. Силы было на удивление много, и он не привык управлять такими объёмами, да и вовсе не понимал как это может работать. Со жрецом, очень обстоятельным и дотошным южанином средних лет, он ещё в первые дни вёл долгие беседы о природе духовных сосудов и их силы. И даже в южной традиции признавали, что духовная сила и эфир, “проклятие”, это хоть и схожие, но разнородные силы. Поглощение эфира духовными сосудами имело место в некоторых случаях (взять хотя бы мающегося Шоуки), но этот эфир не увеличивал силу одарённых в обычных обстоятельствах. Только здоровье портил. Жрец рассказал о нескольких проклятых местах на юге, где сила проклятия была такова, что слабые кариты испытывали прилив силы, неминуемо сводящий их с ума и калечащий внутренние структуры включая духовный сосуд. Это перекликалось с необходимостью магам севера использовать ограничители в особенно насыщенных эфиром местах, чтобы не пережечь каналы.
Но — духовная сила не изменяла эфирный фон будучи выплеснутой вовне. Существовало всего несколько сложных заклинательных структур способных отследить её колебания. Как-то, после поездки на юг, когда Алан интересовался этой темой, ему попалась статья почти столетней давности в которой один скандально известный естествоиспытатель утверждал, что духовная сила — другое агрегатное состояние эфира, и если последний можно сравнивать с водой, то первую — с водяным паром. Его статья была раскритикована современниками и потомками, но за последние столетия автор единственный пытался как-то научно обосновать родство обеих сил.
Потому Алан пребывал в глубочайшем недоумении, как ему удаётся использовать духовную силу при сотворении заклинаний. И немного побаивался это делать, чтобы не навредить внутренним структурам.
К которым тоже было множество вопросов — северные представления об ауре и пронизывающих её каналах очень опосредованно совпадали с учениями юга о духовных сосудах и меридианах.
Может из-за этого непонимания у него всё никак не получалось привести своё внутреннее состояние в норму? Он честно старался всё утро, под чихи и тихое переговаривание за дверью.
Последние два дня Амарими подозрительно помалкивал о его просьбе, но сегодня, стоило Алану выйти из алькова, заговорчески подмигнул. А потом предложил прогуляться к Демьену, который встрял в очень неприятную ситуацию из-за всех этих… обстоятельств. Алан кивнул, обратив внимание, что Шоуки, похоже, чувствует себя заметно хуже, чем вчера.
Вернее, делает вид, что чувствует себя хуже. Насколько успел узнать его Алан — карит стоически игнорировал своё состояние, когда у него “были дела поважнее”, так что…
— Шол бы ты отлёживаться. Выглядишь, хоть в золотой саван одевай, — попенял он достаточно громко, чтобы быть услышанным сместившимися надсмотрщиками-телохранителями.
— Всё хорошо. Просто не выспался, — неубедительно отмахнулся Шоуки. Амарими даже укоризненный взгляд изобразил.
Переговариваясь о чём-то отвлечённом, спокойно дошли до домика Демьена. Алан кивком поприветствовал его, и поймал, придержав, споткнувшегося на пороге Шоуки.
— Давай, заходи… — почти пропел, предвкушая “побег”, как когда-то в детстве очередную шалость.
То, что сегодня произойдёт не просто обсуждение плана он понял, нащупав под одеялом и накидками, укрывающими карита, что-то жёсткое и угловатое.
— Ну? — спросил тихо.
— Готов? — Амарими расплылся в шкодливой улыбке, доставая из-за пазухи свёрнутый лист бумаги. Вернее, склеенный из нескольких листов бумаги один большой. Демьен же помог Шоуки избавиться от одеяла и накидок — правая рука его работала ещё не очень, а левая ладонь была перебинтована. А ещё на нём обнаружился тканевый мешок на лямке, набитый чем-то.
— Ещё как! — подтвердил будущий император, прозорливо распустив пояс, и сняв верхнюю накидку южных многослойных одежд. Она у него была чёрная, “цвета севера”, такая же досталась Демьену, а вот оба карита ходили в цветах клана Сиасай — тёмно-синем определённого оттенка, с яркой красной вышивкой по краю.
Обменялись накидками, после чего Шоуки сдвинулся к камину — греться. Амарими подал ему бумагу, оказавшуюся грубой картой с пометками, и вытряхнул из мешка стопку бинтов, потёртый короб, и связку разномастных кистей. И пару чёрных волосяных прядей. Алан ухмыльнулся, подпоясываясь поясами Шойки, и садясь, куда указали. К свету, чтобы лучше было видно. Его шустро загримировали с помощью извлечённых из короба красок, перемотали бинтами, поколдовали с волосами.
— Пойдёт, — кивнул Амарими, глядя на дело рук своих, и быстренько провёл инструктаж. Алана немного напрягла необходимость лезть на территорию дворца днём, но ночью охрану и там и там усиливали, да и попасть в пересменку было бы удобно. Поговорили ещё немного (Алан за это время сопрел под горой тёплых накидок), и помолясь Предкам, отправились на дело.
Выйти из дворика удалось на удивление легко — Алан только покашливал, подняв забинтованную руку к наполовину же замотанному тканью лицу, чуть наваливаясь на поддерживающего его южанина, а тот ворчал возмущённо о том что кое-кто совсем не хочет слушать целителя, и вот результат, и если тебе так плохо, мог бы сказать раньше, и так далее, и то прочее. По ним только взглядами мазнули. Среди бела дня!
Немыслимая халатность.
Хорошо, что она им на руку.
Добрались до обиталища Амарими и его слуг, к которым относился и Шоуки, без проблем. Заперлись в одной из комнат. Амарими подхватил с заправленной постели тяжёлый гвоздь, и подкинул в воздух. Тот завис на мгновение, упал ему в ладонь.
— Отлично, ждём.
— Пересменки? — Алан сбросил жаркие накидки, и начал сматывать с головы бинты. Смысла оставлять их не было, в той часть посольских дворов, куда они направляются, появление Шоуки вызвало бы вопросы и лишнее внимание, так что пробираться решено было тайком. Да и на территории дворца ему тяжелее придётся. Каритов да слуг из Посольства там можно было изредка встретить, но “раненый” привлёк бы куда больше внимания.
— Пересменки, — кивнул Амарими, довольно жмурясь. Эта авантюра его явно воодушевляла. Особенно, учитывая, что был неплохой шанс провернуть её в тайне.
Чуть погодя выдвинулись. Амарими всё ещё крепко сжимал огромный гвоздь, и Алан то и дело косил на него взгляд, ловя движения железяки.
Шоуки вёл их за руку сейчас, сидя не так уж и далеко отсюда, в домике у камина. Способности карита удивляли — мало того, что он заменял собой паутинку типизированной следилки — довольно сложные, хотя и не слишком затратные чары, но и вёл их вперёд посредством того самого гвоздя.
Вот они бодро вышли со двора… пробравшись по глубокому снегу и перемахнув через ростовой забор, вот пробрались между постройками и затаились в углу за поленницей — гвоздь потянул вниз, подавая команду к остановке. Обождали. Небольшой рывок — двинуться дальше.
Юлить пришлось много — время светлое, нужно было учитывать и патрули, и слуг, и просто возможные случайные взгляды из окон. Хорошо хоть большие прозрачные окна из тонкого стекла тут были не в почёте. Архитектура Посольства тяготела к южным традициям, но вынуждена была идти на некоторые уступки холодам севера.
Выбрались в парк, прилегающий к наружной стене. Вот тут пришлось двигаться особо осторожно — много пустого пространства. И гвоздь то тянул вперёд с немалой скоростью, то заставлял залечь.
Наконец — до стены стало рукой подать. Но ждали долго, нырнув в сугроб, наметённый холодными ветрами под несколько некрупных кустов.
— Приготовься. Защиту надо будет проходить быстро, — тихо велел Амарими, доставая из-за пазухи крупную пластинку, покрытую узорами и надписями. — К стене не прикасайся, пока я не разрешу.
Алан кивнул. По-хорошему, сторожевые чары должны были его пропустить без проблем, просто опознав по крови, но он всё равно формировал хитрую структуру заклинания-ключа, и подвесил в ауре, пока не напитывая силой. Эфирный фон в пределах защитного периметра поместья был очень низкий, и Алан боялся, что начнёт черпать силу не вовне, а изнутри, а это боги знают чем кончится.
Наконец дождались сигнала. Выскочили из лёжки на тропинку, чтобы не привлекать внимания лишними следами в снегу, подобрались по ней к самой стене, и Амарими шлёпнул о неё свою пластинку, и чуть помедлив, сунул за пазуху, и подставил сцепленные руки.
Алан воспользовался его помощью, оттолкнулся, зацепился, оказался на гребне, почувствовал знакомый укол охранной сети, выждал мгновение, и не почувствовав никаких нетипичных откликов, спрыгнул вниз. Оглядеться успел, пока сидел на гребне, и остался доволен картиной. Торопливо выбрался из сугроба на тропинку, сбил немного сугроб, чтобы засыпать глубокие следы, и не особо скрываясь пошёл прочь. В отличие от Посольства, во дворце полагались на охранные чары, и на того, кто спокойно прошёл определённые периметры, местные патрули обращали мало внимания.
Пройдя без проблем сигнальную сеть на входе в старый парк, Алан свернул около арки, и упёрся ладонями в монументальную тумбу под старинной статуей ангела северных ветров. Разбудить встроенный в плиту артефакт удалось не с первой попытки — Алан очень осторожно и медленно вливал силу в плетение ключей, пристально следя, чтобы каждая её крупица приходила извне, благо, здесь воздух был насыщен эфиром.
Наконец плита откликнулась, и с тихим шорохом ушла вниз, открывая ему спуск в потайные проходы под территорией дворца. Дальше — зажечь крохотную лампу, прихваченную с собой. Добывать себе свет магией он, опять же, не решился бы.
И только запалив фитиль, Алан закрыл проход, и двинулся вглубь подземелья.
Определённую его часто он знал как свои пять пальцев — ловушки, фальшивые стены, тупики. И много-много магических преград, которые безропотно пропускали носителя крови Коэнов.
Самое трудное началось уже в святая святых королевского дворца — многие проходы оказались заблокированный и перекрыты такими мощными чарами, что Алан не рискнул к ним соваться. Не удивительно, так-то — военное положение на дворе. Но, зато, коридоры и залы были не так полны праздно расхаживающими придворными.
Пробраться в жилые помещения семьи не удалось, Алан поразмыслил, и двинулся к рабочему кабинету отца. Тот оказался пуст, и потайная дверь в него была заблокирована. Пришлось выбираться в ближайшем коридоре, узком и тёмном, одном из тех, которыми пользовались слуги, и этих самых слуг избегая, пробираться в малую библиотеку. Повозился с дверью, но чары его пропустили, а замок сдался после непродолжительной борьбы со шпилькой. Давно надо бы заменить это примитивное старьё.
Подпёр дверь стулом, прошёл в дальний угол, у картотеки, но обнаружил потайную дверь так же заблокированной со стороны отцовского кабинета.
Похоже, придётся подождать. Хорошо, что вариант с задержкой тоже был оговорён, и меры приняты…
Алан вздохнул, и сел на пол, привалившись к потайной двери ухом, и раздумывая о том, как стоически ждёт его в сугробе под кустом Амарими. Будущего Императора кольнуло чувство вины и беспокойства за теплолюбивого южанина.
***
Тонкие пальчики с аккуратными ноготочками смяли и скомкали донесение в приступе неконтролируемой злости. Потом, правда, расправили аккуратно лист, разгладили, и передали госпоже. Она, впрочем, даже не взглянула на него, поглощённая составлением очередного послания. Положила рядом, на стол, продолжая выводить кистью изящные вензели вокруг тщательно выписанных знаков.
— Госпожа? — чуть склонила на бок голову Шиинна.
— По твоей реакции и так всё понятно, дорогая моя. Не принимай это так близко к сердцу. Главная задача на тот момент была тобою выполнена.
— Мне следовало лично отправиться в погоню, — девушка устроила локоть на столешницу, и подперла кулачком щёку, от чего её лицо показалось по-детски обиженным и недовольным.
— И осталась бы с носом, как выделенные тобой воины, — хмыкнула Осами Ита, оглядывая исписанный лист. Заметила недостаток, и взяв кисть потоньше, поставила несколько росчерков, предавая пространному и торжественному поздравлению законченный вид.
— О да, сваливать вину на своих подчинённых — беспроигрышный ход, госпожа… — вздохнула девушка, принимая переданное письмо, и пробегая его взглядом. — Вы, как всегда, в своём репертуаре. Вопрос в том, поймёт ли адресат, что это шифровка?
— У дорогого племянника богатый материал для сравнения. Он заподозрит неладное, — госпожа посол чуть прикрыла глаза, и мягко приподняла уголки губ в нежной улыбке.
Шиинна выпрямилась, и чуть покачала головой. На её скромный взгляд, юношу необоснованно перехваливали, но в слух сомневаться в мнении госпожи Осами она не стала. Та слишком часто на её памяти оказывалась права.
— В остальном… — Шиинна отложила зашифрованное послание, и снова обратилась к стопке свежих докладов. — Всё как прогнозировал ваш коллега из дома на Перекрёстке. Основные проблемы всё ещё связаны с группой “поборников величия севера” и их поделками. У меня начинают закрадываться подозрения, что службы его величества намеренно их щадят, чтобы наверняка захватить тех гениев, что смогли подделать военные разработки. И сотворить “кукол”.
— Несомненно в этом и состоит их цель, — согласилась госпожа посол, приступая к написанию очередного письма. В этот раз — никаких тайных шифров. Просто старые добрые придворные интриги. — Не зря о деловой хватке северян слагают легенды.
Шиинна горестно вздохнула.
— Нужно найти кого то из местных. Раз этот молодчик так бодро пользуется колдовскими амулетами, то и бить его следует той же картой, — решила она наконец.
— Риск того стоит, — подумав, кивнула госпожа Осами. — Мне так же интересно будет посмотреть на человека, уходившего от твоих людей трижды.
Шиинна поджала губы, и чуть сузила глаза, но к счастью, в двери тихонько постучали.
Девушка поднялась, приняла у слуги сложенное послание, и вернувшись к рабочему столу села на свою подушку.
— О, наш драгоценный гость продолжает практиковаться в каллиграфии. Весьма похвально, — произнесла она, передавая записку госпоже. Та пробежала текст глазами, и чуть качнула головой.
— Текст за него составлял Амарими. Его стиль. Господин Коэн просто переписал набело, — заключила Осами, прочитав содержание, и отложила записку на край стола. — Удовлетворим его просьбу, пусть сегодня отобедает в кругу друзей. Распорядись, чтобы слуги подали им всё необходимое… Шиинна?
Девушка, нахмурившись, смотрела на записку. Потом чуть повернула её кончиками пальцев, подставляя свету едва различимое пятнышко на кромке. Склонилась, поскребла ногтем, снимая с бумаги едва заметный налёт жирной краски. Госпожа Осами вскинула бровь. Шиинна растёрла крупицу краски между пальцами и поднесла их к носу. Глаза её хищно сузились.