— Пиво будешь?
— Что?
— Пиво будешь? Впрочем, я зря тебя спрашиваю, — Серафим улыбается, протягивая ей банку. — Ты будешь пиво.
— Но…
Саша пришла на эту встречу с затаенным страхом. С осени дурацкие браслеты мешали ей толком использовать магию. Но никто никаких поблажек давать не собирался, так что приходилось осваивать все вне территории Резиденции или с наставником, или самостоятельно, или в небольшой компании из Ани, Кати и Коли. Но Серафим строго запретил им без присмотра пытаться экспериментировать с боевыми заклинаниями. Ни под каким предлогом. И, закономерно, оглушение, одно из самых простых атакующих воздействий, Саше не давалось. А Олег Васильевич отказался допускать к пересдаче оперативной практики всех троих, пока не покажут базовое владение и защитными, и простейшими атакующими чарами. И если с защитой проблем не было, но с атакой отсутствие практики сказывалось.
Зачем нужен был этот допуск — решительно непонятно. Оперативники для оглушения широко пользовались артефактами, и им их выдали бы, если бы была нужда. Но переубедить куратора не удавалось. Никак.
Идиотская ситуация.
И теперь, сидя на диване в гостиной Серафима, бывшей, как всегда, захламленной хаотическим нагромождением книг, пивных бутылок, статуэток и каких-то разнородных предметов на полках, в запертых и нет стеллажах, шкафах, Саша раздумывала, что пришла как-то не вовремя. Хотя наставник сам согласился перенести их еженедельную встречу на день раньше и сейчас не выглядел раздраженным.
Сегодня размах бардака был феерическим. Маг явно не утруждал себя уборкой в последнее время. Сашу это не беспокоило, но все же создавалось ощущение, словно она вторглась во что-то очень личное.
— Я не знаю, в чем дело, но ты на меня смотришь так, словно я тебе голову откусить вот-вот должен. Пей пиво — и расслабься, ага? — Серафим, похоже, и сам был навеселе, развалившись в кресле напротив выключенной плазмы. Или маг просто весел, не разберешь. — У меня выходной, между прочим. И после того бардака, что я разгребал в течение всей последней недели, я вполне заслужил отдых.
— Если я мешаю…
— Пей. Пиво. И если ты будешь мешать, то я так и скажу. Просто — я не напиваюсь на работе, ясно? Но иногда можно расслабиться. Даже нужно. И тебе не повредит, знаешь ли.
Под взглядом наставника Саша несколько тушуется, но пиво пьет. Хорошее, кстати.
— Это не значит, что все проблемы надо решать алкоголем. Договорились?
— Ага, — Саша кивает. Она хорошо знает, что бывает, если решать алкоголем все проблемы. Видела на протяжении пары десятков лет. С рождения, можно сказать.
— Вот и прекрасно. Выпивай всю бутылку, до дна — и рассказывай.
— Что?
— Пей, — усмехается Серафим, откидывая со лба волосы, сегодня в беспорядке свисающие ниже плеч без всякого намека на привычный хвост. — Сначала пей.
И Саша пьет. Не отказываться же?
— Вот и молодец. А теперь сосчитай до пятидесяти. Про себя.
Она считает и понимает, что мир несколько расплывается. То ли от алкоголя, то ли от какого-то хитрого и неощутимого заклинания наставника.
— Крепкое.
— А то. И теперь — рассказывай.
— Что именно?
— Ты хочешь меня о чем-то попросить. И никакие мысли я не читаю, не хмурься ты так. У тебя выразительная мимика, и каждый раз, когда тебе кажется, что ты в чем-то провинилась или еще что-то такое, она становится еще более выразительной. Рассказывай поэтому давай.
— Извини. Извини, — Саша машет головой. — Дурацкая ситуация одна. Я думала… Ты говоришь, что не нужно самостоятельно использовать боевые заклинания. Ну, учиться.
— Конечно. Ни в коем случае — это опасно.
— Ну, общем… Можно из этого сделать исключение? Мы проходили уже на общих занятиях оглушение, ничего страшного и опасного. Ну и его сдать надо, иначе нас не допускают к пересдаче оперативной практики. А в Ордене нормально освоить нет никакой возможности, а на мне есть ограничения.
— Серьезно?
— Что? — Саша замирает.
— Успокойся, — отмахивается Серафим. — Я просто удивлен, что из всех решений проблемы ты предпочитаешь самое опасное и нелепое.
— Нелепое?
Не будь бутылки пива, она сумела бы сдержать возмущение. Но эта бутылка была.
— Нелепое. Серьезно, Саш. Ты не хочешь снять браслеты, не хочешь научиться здесь и сейчас делать оглушалку, а хочешь, чтобы я вашей банде разрешил творить непотребства, и при том опасные, без присмотра. Ну серьезно — разве это логично?
Саша поводит плечом.
— Мы сами справимся. Не хочу ни у кого ничего просить. Извините, что потревожила, — она встает с дивана. Точнее, пытается встать — но не выходит, хотя Серафим и бровью не двигает.
— Э, нет. Так не пойдет. Сейчас ты вернешься домой, помаешься-помаешься, соберешь свой кружок, и вы будете заниматься в твоей прекрасной гостиной, пока кто-нибудь себе что-нибудь не сломает в лучшем случае. И никаких оракулов не надо, знаю я тебя и твоих товарищей. Так что нет, этот вариант отпадает.
— Я не пойду с этими браслетами никуда.
— Почему? С октября немало времени прошло, я думаю, тебе они должны были порядком надоесть.
Саша морщится.
— Нужна рекомендация. Так Михаил Ефимович сказал. Хотя бы одна — от того, кто готов за меня поручиться.
— И?
— От магов Ордена.
— И?
Саша пожимает плечами.
— Никому не стоит за меня поручаться.
— Что это? — Серафим забирается в кресло с ногами и пристально осматривает Сашу. Та, правда, на это никак не отреагировала на этот взгляд, смотря куда-то в пол. — С чего ты так решила?
Саша только покачала головой.
— Просто не стоит, и все.
— Не дури. И ответь на вопрос. С чего ты так решила?
— Не хочу никого подводить, наверное. Просто не хочу. Я и так…со мной и так сложно, я знаю. Так что достаточно и того что есть, не нужно никого этим беспокоить.
— Почему это сложно? Нормально. Ты человек, как и все, со своими достоинствами и недостатками. Ни в чем не хуже других. Иногда делаешь глупости — как и все мы. Что драку, что твой от медведя побег я не приветствую, но никто не безгрешен. Не дури. Держи, — Серафим достает откуда-то из-за кресла еще пива. Теперь уже две стеклянных бутылки с надписями на чешском, и лист с ручкой. — пей пиво. Все до дна. Открывалка там, — он указывает подбородком на небольшой столик у дивана, где и правда лежит многофункциональный нож прямо на горе каких-то пергаментов и тетрадных листов, залитых чернилами. — Не спорь, просто пей.
Саша и не пытается спорить, не желая злить мага.
Она открывает пиво, пока Серафим что-то быстро пишет размашистым почерком. И даже успевает прикончить половину бутылки до того, как он заканчивает.
— Держи. Отдашь Михаилу, и если будет артачиться, то нажалуешься мне, идет?
Саша осторожно кивает.
— Можешь почитать на досуге. Или не читать, если не хочешь. Но, серьезно — что ты раньше не сказала?
— Не хочу, чтобы от меня были проблемы.
Серафим только качает головой.
— Забирай в общем. И прекрати считать себя источником проблем. Это не так. Решай — или сейчас разбираемся с оглушалкой, или пьем дальше пиво и смотрим финал чемпионата Европы по футболу. Я сам больше за второй вариант, если честно. У тебя в четверг пересдача?
Саша кивает.
— Давай так. Если до среды не разберешься — напиши, я загляну после работы и покажу что и как. А пока расслабься, пей пиво и смотри футбол. Ты правила-то знаешь?
Саша не удерживается от фырканья.
— Конечно.
— Вот и прекрасно. Франция — Англия, между прочим. Исторический, считай, матч. Если учесть, сколько эти страны крови друг другу попили, то я могу только радоваться, что сейчас все удары будут исключительно по ногам да по самолюбию, — усмехается Серафим. — Особенно после того, как французы устроили настоящую травлю Ордена по наущению англичан. Разгребать тогда столько дерьма пришлось, что мне в страну лягушатников по сей день вход заказан, иначе скандалов не оберешься.
— Травлю Ордена? — ни в одном учебнике ничего такого не было.
— Ну да. Всех собак на де Моле спустили, между прочим. Хороший парень был, только амбициозный через край. И даже после смерти такую кашу оставил, что потомкам поколения на три хватило, и сейчас иногда аукается.
Саша несколько раз моргает — и уставляется на Серафима, пытаясь понять, что он только что сказал. Конечно, им всем объясняли, что все Затронутые могут жить дольше, чем люди. Маги и вовсе настолько долго, насколько захотят. Пока не умрут в бою, не убьют себя или просто не лишаться сил.
— Это было… Лет семисот назад.
Серафим кивает.
— Кажется что-то около того. Я тогда был довольно молод и успел влюбиться в природу Франции, куда никогда после всего так и не вернулся. Хотя Париж, кажется, порядком изменился, если верить нынешним фото. Да расслабься ты, — он усмехается, видя шокированное выражение лица Саши. — Или я так плохо сохранился?
— Нет, нет конечно. Извините.
Серафим фыркает
— «Ты» все еще в силе. В следующий раз если решишь обращаться ко мне как к старому рассохшемуся бревну, то я просто сделаю вид, что не услышал, — он усмехается. — Если бы я хотел, чтобы ко мне относились как к почтенному мудрому старцу, Саша, я вел бы себя соответствующе. Так что можешь смело забыть все, что услышала в последние пару минут, если это тебя так напрягает.
— Не напрягает, — она еще не разобралась, на деле.
Саша предполагала почему-то и раньше, что наставнику лет куда больше, чем он выглядит, да и его аура без всяких искажений различимая на Изнанке в момент Становления… Она уже обучаясь в Ордене поняла, что Серафим был действительно сильным волшебником даже в сравнении с опытными магами из тех, кто вел у них занятия и кого она, как и все остальные адепты, тайком рассматривала в Отражении. Но все-таки к такому нужно привыкнуть.
— Расслабься, — Серафим достал себе бутылку с пивом. — Я был серьезным. Ну как был — попытался. Ни черта не вышло, знаешь ли. Но если долго живешь, то можешь не лезть вон из кожи и просто поступать так, как тебе хочется. Хочется — пить пиво и смотреть футбол. Или ездить на рок-фестивали и там пить пиво и слушать музыку. Или с молодежью в дженгу играть. Перестаешь заморачиваться с тем, каким надо быть — и просто живешь. И все. И не верь тем, кто говорит о солидности и всем этом. Ты или учишься получать удовольствие от жизни или отправляешься на корм рыбам. Вот и весь сказ. Так что не нужно относиться ко мне как к древней реликвии, ладно?
— Хорошо, — Саша кивает.
Она постарается.
— Вот и славно. И я буду благодарен, если этой информацией ты не с кем делиться не будешь.
— С кем? — Саша фыркает. Алкоголь все-таки развязывает ей язык. — Прийти к ребятам и сказать: «Помните вон того крутого парня, игравшего с нами в настолки, фанатеющего по «Металлике» и месяц назад кидавшегося чипсами в кота. А знаете, что он лично присутствовал при сожжении последнего магистра тамплиеров?»
— Ну, положим, я прибыл в Париж уже после того, как де Моле упокоился навек, так что при его сожжении не присутствовал. Но да, думаю, получится неловко.
— Пожалуй. Я никому не скажу. Обещаю.
— Я не сомневаюсь. Чипсы будешь? Обещаю ни в кого не кидаться, — Серафим усмехается.
Саша скосила глаза на открытую упаковку. С луком — те, что ей нравились. Глянула на бутылку хорошего пива и на команды, выстроившиеся рядом с друг другом на широкоформатном экране телевизора, включенного наставником без единого движения даже пальца. На уголок записки, теперь лежавшей у нее в рюкзаке.
Может Серафим и прав насчет удовольствия… По крайней мере, стоит попробовать.
— Да, если можно.
— Держи.
Французы пели гимн, а Саше почему-то виделось, как они поют около горящего на костре тамплиера. Впрочем, по свистку эта греза исчезла. Игра стартовала в хорошем темпе.
Домой Саша вернулась за полночь и на такси, после четырех бутылок пива не слишком желая добираться пешком или на чем-то идущем в депо. Матч вышел напряжённым и интересным. На вторую его половину к Серафиму заглянула пара незнакомых Саше орденских магов, и в итоге проклинали французов и болели за англичан они все вчетвером.
Почти как дома. Когда она смотрела футбол с отцом и братом. Сегодня на секунду ей так и показалось. Всего на секунду, но это грело. Как и записка, лежащая в рюкзаке.
Она прочитала написанное только дома, развернув бумагу трясущимися, причем не от выпитого, а от волнения руками. Бегло пробежалась одним глазом, словно рассматривая что-то, не предназначенное ей.
«…настоятельно рекомендую снять ограничения в правах на территории резиденции Ордена. Неродова проявила себя как старательный, любознательный и упрямо идущий к своей цели адепт, с рвением изучающий теорию магии и готовый в полной мере к ее практическому изучению. Александра — смелый, стойкий и сообразительный человек, готовый сражаться за тех, кто ей дорог, даже с превосходящим по силе противником. Я, Александр Николаевич Серафимов, готов поручиться за последствия снятия блоков».
В практическом классе она осваивает оглушающее с третьей попытки, до того прочитав о нем все, что можно. Без уже ставших привычных браслетов это дается легко.