У меня ничего с ней не было. Просто каждый раз, когда мне хотелось бросить этот чертов бизнес и удариться в дауншифтинг — пойти опять в охрану, переложить все решения на кого-то другого, я думал про нее. Представлял этот ее прозрачный взгляд насквозь. А потом поднимался и шел сворачивать свои горы.
Потом мы встретились на губернаторском балу, уже оба в качестве приглашенных гостей, но это была совсем другая история.
А теперь вот Ева. Красивая, загадочная, себе на уме. И я снова готов рвать этот мир в клочья.
* * *
В поход на городскую свалку за «хабаром» кроме нас с Илюхой-Бесом пошли еще обе его подружки — блондинка и булочка, длиннолицый толкиенист, который играл на той вечеринке на гитаре, а я притащил с собой Бельфегора. Который позвонил мне как раз перед тем, как у вышел из дома. С собой я взял запасную одежду, которую мы бросили дома у Илюхи. И подобрал на улице кусок железной трубы. Опять же, по совету Илюхи, на тот случай, если придется схлестнуться с обитающими там бомжами.
С одной стороны, к идее я отнесся без восторга, но тут дело такое… Пока у меня нет возможности бросить в будущего мастера-кожевника пачкой денег, я предпочитал все-таки держать руку на пульсе и по мере возможностей принимать участие в изготовлении костюмов для моих говнарей. Ну а раз мастер считает, что для этого нужно предпринять экспедицию в филиал местного постапокалипсиса, значит так тому и быть.
Выглядела наша компашка примерно так же, как и вонючие обитатели загородных куч мусора. Когда я спросил, как нужно одеваться для похода, невозмутимый Бес пожал плечами и сказал:
— Может быть, придется потом выбросить все, считая трусы. Ну а дальше сам думай.
Шел этот бомжацкий прикид из всех нас только блондинке. Которая в робе и черной шапочке, из-под которой выбивались светлые пряди, смотрелась как Никита из одноименного сериала. На остальных без смеха смотреть было нельзя.
Мы вывалились из автобуса на остановке посреди нигде. Чуть в отдалении от дороги чадила черным дымом куча старых покрышек. А еще чуть дальше, по другую сторону от проселка, высились кучи мусора, над которыми кружили стаи ворон. Картину тоскливой вонючей разрухи довершала покосившаяся опора лэп на горизонте.
Нда, по своей воле я бы туда не пошел, конечно.
Впрочем, как выяснилось, к мразотной вони можно даже привыкнуть. Особенно если лицо замотать тряпкой.
— Слушай, а зачем на свалку? — спросил я, когда мы углубились в мусорный полигон по едва заметной тропке среди куч барахла. — Не проще купить фурнитуру, например?
— Если знаешь места, где такие штуки продают, скажешь? — криво усмехнулся Бес, вытаскивая из завала женскую сумочку. — Я пока нашел только месторождение металлических заклепок, а вот уголки, к примеру, не знаю, где продаются.
Жестом волшебника он извлек из кармана опасную бритву и принялся ловко и уверенно срезать с сумочки металлические части.
— Короче, объясняю, — сказал он, выкинув ошметки сумки обратно в кучу. — Нам нужны кожаные голенища сапог, всякие вот такие шурушки, еще на выброшенной мебели бывают такие шишечки и розеточки, их тоже скручивайте. Ну и помните, мы как сороки — блестящее видим, подбираем. Усекли?
Мы немного рассредоточились, но из вида друг друга старались не терять. Минут через пятнадцать я понял, почему его ни капельки не напрягло, что я не могу поехать с ним утром, и он с легкостью перенес поход на послеобеденное время. Я засомневался, что, мол, времени до темноты же совсем немного останется. А он только криво ухмыльнулся. Ну да, выдержать в таком месте дольше часа — это надо быть или героем с железной волей, или человеком, не ощущающим запахов, или бомжом.
— Ха-ха, смотрите, что нашла! — блондинка стояла с победным видом на куче и держала в руках вырезанный из дерева член. Какой-то резчик по дереву постарался, выглядел весьма анатомично.
— Забирай, — заржал Бес. — Пригодится долгими зимними вечерами.
— Фу, вот еще! — скорчила рожу блондинка. — Что за извращение?
Бес взобрался к ней на кучу, задумчиво взял у нее из рук деревянный хрен. Махнул им пару раз, как мечом и встал в горделивую позу.
— Почему же извращение? — сказал он, размахивая находкой, как дирижерской палочкой. — Например, все мужики точно дрочат!
— Прямо все? — хитро спросила «булочка».
— Точно тебе говорю! — заверил Бес. — Абсолютно все. Но никто в этом никогда не признается.
— И ты дрочишь? — хитро спросила блондинка.
— Что? — возмущенно посмотрел на нее Бес. — Я-то нет, извращение какое!
Глава 25
— Так, раздеваемся на площадке до трусов, вещи в мешок, а то всю квартиру провоняем! — скомандовал Бес, когда мы поднялись по лестнице на его этаж. Мы с гоготом и шуточками стащили с себя благоухающие помойкой тряпки. Соседка, высунувшаяся, было, из-за двери, чтобы устроить нам втык за шум, только ахнула: «Господи!» и, мелко крестясь, скрылась обратно в своей квартире.
Квартира Беса — это было то еще отдельное приключение, потому что это была коммуналка с длинным коридором, в конце которого маячили двери в душ и в туалет. Бес вместе с родными занимал две здоровенных комнаты. Мама и бабушка жили в одной, а Бес с братом, клеткой с попугайчиками и двумя меланхоличными котами — в другой. Которая, на наше счастье, была как раз впритык к душу.
Первыми отмываться отправились обе девчонки. А мы с Бельфегором, длиннолицым бардом и, собственно, самим Бесом забурились в его комнату, которая при помощи занавесок, шкафов и фанеры была поделена еще на несколько комнат поменьше — закуток его брательника, школьника лет десяти-двенадцати, мастерская Беса, где стояла швейная машинка «Зингер» какого-то допотопного производства, в вычурным колесом и педалью, а на стеллаже высились пачки обрезков кожи, рулоны дермантина, картон, какие-то коробки и прочие ремесленные мелочи. За шторкой от мастерской была спальня Беса. А в передней части, впритык к двери, нечто среднее между прихожей и гостиной. С обеденным столом, тумбой с черно-белым телевизором, кадкой с фикусом. На широченном подоконнике стояла клетка с горланящими волнистыми попугайчиками. А с книжной полки на почти голых нас меланхолично взирал рыжий котяра.
Из-за шторки высунулась кучерявая голова брательника Беса. И тут же спряталась обратно.
Одеваться мы пока не торопились — не хотелось натягивать чистые шмотки до помывки. Волосы так вообще хотелось снять вместе с остальными вещами. Потому что пропахли они так, что, казалось, отмыть их вообще нереально.
Блин, эти волосы… Я то вроде бы привыкал к своей длинной шевелюре, даже находя в этом особый шик. Но вот мытье и расчесывание было настоящей пыткой. До моего появления внутри своей головы Вова-Велиал, кажется, сильно не заморачивался, либо просто оставляя патлы висеть нерасчесанными, либо собирая спутанные пряди в хвост на затылке. Но мне было как-то западло носить такую прическу. Так что каждое утро я, шипя и матерясь, продирал спатлы расческой до тех пор, пока гладкость и аккуратность результата меня не устраивала. Жесть, никогда не задумывался раньше, сколько, оказывается, возни с длинными волосами.
Бес бросил сумку с добычей на пол и расстегнул молнию. Сверху лежал тот самый деревянный хрен.
— Я думал, мы его выкинули! — засмеялся Бельфегор. — Зачем он нам?
— Эй, такое произведение искусства нельзя было бросать, — заявил Бес. — На полку поставить что ли? Не, у меня нельзя, мама с бабулей напрягутся. Надо кому? Только чур не выбрасывать чтобы!
— Давай мне, — сказал я. — Будет у нас в группе приз главному говнарю года.
— Главному кому? — удивленно захлопал глазами Бельфегор.
— Переходящий хрен за особые достижения, — заржал я и запихал добычу в свой рюкзак. — Теперь на вопрос о моей доле добычи с похода на свалку я смогу честно и откровенно отвечать, что хрен я получил!
Чтобы не терять времени даром, Бес взялся снимать с нас мерки. Мы с Астаротом примерно одного сложения, так что я был сегодня за него.
Длиннолиций бард покинул нас как-то незаметно, я даже не успел отследить, в какой момент он ушел. Пока я ходил в душ, девчонки тоже ушли, а Бес успел нарисовать парочку эскизов наших будущих сценических костюмов. Судя по довольному лицу Бельфегора, он тоже принял в креативе участие.
— Короче, смотри, в чем идея, — начал мне показывать Бес. — Костюм будет сборный, чтобы его можно было частями тоже надевать. Вот это жилеты, на них мы пустим голенища и уделам клепками, будет круто, как чешуя будет смотреться. Поверх вот такой плащ. Тут ремни с пряжками… Можно сделать капюшоны с рогами, а можно что-то вроде шлема. Кстати, если заморочиться и придумать конструкцию крепления, можно еще сделать крылья типа как у летучей мыши…
Я слушал и кивал. Лезть со своим ценным мнением в работу профи, который пока еще просто не успел осознать по-настоящему свой талант, я не собирался.
— В общем, порешали, — резюмировал Бес. — Думаю, до Нового года управлюсь. Или надо раньше? У вас есть какой-то концерт?
— В середине ноября, — ответил я. — Там, конечно, почти без зрителей, это прослушивание. Но произвести впечатление, как говорится, бесценно. Так что если хотя бы жилетки будут готовы, круто будет.
— Сделаем, — Бес хлопнул ладонью по столу. — Чай?
Тут в дверь позвонили. Бес, как был в трусах, выскочил в коридор и помчался открывать. Вернулся в обществе второй блондинки, которую мы видели с ним в мордоре.
— Так, братва, с вами хорошо, но у меня тут кое-что наклевывается, — сказал он, приобнимая гостью с весьма недвусмысленным видом.
Да уж, Илюха-Бес любвеобильный парень, ничего не скажешь. И кроме этих трех девиц у него еще где-то имеется официальная жена. Правда, живут они отдельно, девушка не выдержала бытия в его странной квартире.