Генерал уже давно криком дала знак о начале боя. Первый ход предсказуемо оказался за Ялмиром. За короткое время мечи солдата и наёмника успели скреститься немыслимое количество раз, первый старался отбиваться из-зо всех сил. Звенели клинки, броня солдата покрывалась царапинами и трещинами, а с его лица стекал пот. Он тратил последние силы что бы отбивать удары Ялмира, один за другим сыпались атаки, шквал выпадов и рассекающих ударов каждую секунду заставляли солдата отходить назад и размахивать мечом в разные стороны, только бы не дать себя ранить.
Он снова отбил очередной удар Ялмира. Наёмник нанёс ещё, и ещё один удар, он не старался, он не вкладывал в удары особой силы, вместо этого он предпочёл частоту нанесения атак.
Отбив меч противника он приготовил выпад прямо в его сердце. Броня солдата больше не могла стерпеть такой натиск невредимой. Приняв полу согнутое положение и выставив одну ногу вперёд, Ялмир диким по меркам человека рывком реализовал свой выпад.
Больше солдат не думал о победе, он думал о том, как ему пережить этот бой. Солдат развернулся на каблуках и пропустил клинок мечника в паре сантиметрах от своей груди в котором в диком ритме билось сердце циркулируя кровь в бешеном темпе. Тут же последовала отчаянная контратака, солдат занёс меч над головой и опустил его на руку мечника. Послышался рассекающий воздух звук а в округе поднялась пыль.
По достижению своей цели, меч солдата был вонзён в землю. Его цели, мечника, на том месте уже не оказалось. Солдат начал в панике вытаскивать свой меч из ловушки осматриваясь по сторонам. Но всё, что он увидел своим мутным взглядом, это других солдат, что так же как и он застыли в предвкушении, они больше не источали той уверенности, они больше не стучали металом об металл. Они панически, с интересом смотрели на солдата.
Ялмир как ветер проскользнул через меч солдата и так же плавно, как змей, зашёл ему заспину. Теперь затылок солдата был для него открыт, это была победа. Убийца и маньяк нашёл новую жертву. В сознании уже вспоминался противный хруст костей и звук разрыва плоти.
Цареубийца был холоден и безжалостен к своим противникам, и пока многие надеялись, что бой уже окончен, он так не считать был не намерен. Он ведь говорил, что покажет всем, что в его понимании насилие, а не что такое победа.
Мечник приподнял ногу и отправил ещё пытающегося достать меч солдата в полёт одним, сильным пинком в спину. Меч так и остался торчать в земле, а его владелец кувырками с хрустом пролетел несколько метров над землёй а после прокатился по земле как набитый мешок.
— Эй… — шептались солдаты.
— Чего это он? — недоумевали они. Бой ведь уже был закончен, разве нет?
Ялмир не слушал их, мнение толпы всегда было для него чем то мерзким. Он только видел шанс, нагрудник солдата, его противника, в ходе битвы был разрушен, а пинок окончательно заставил броню начать рассыпаться.
Солдат с дрожащими руками старался подняться с земли, с его лица капали кровь и пот, а куски нагрудника отваливались одним за другим. Палящее солнце заставляло рассудок плыть, а бесконечные атаки заставляли всё тело содрогаться от каждого, даже малейшего напряжения.
К уже измождённому, уставшему и безоружному солдату всё так же, сгорбившись как от болезни, медленно и осторожно шагал Ялмир. Он давал жертве послушать, как шаги его убийцы становятся всё громче и громче, как этот звук всё приближаеться, а он даже не способен дать отпор.
Его сюрко вместе с рубахой уже давно были покрыты грязью, кровью и дырами от клинка и царапин, сапоги были испачканы кровью и всё так же грязью. Мокрые от пота волосы прилипали к лбу. В его образе небыло ничего благородного или вдохновляющего, только отвращение и только неприязнь. И он делал единственное, что умел, он снова удовлетворял ненужную жажду насилия.
Он надавил и прижал ещё не вставшего солдата сапогом к земле, да так, что тот невольно захрипел и начал задыхаться. Его позвоночник мог начать хрустеть в любую секунду. Он начал трепыхаться, пытаться встать или ударить мечника ногой, но всё это было жалкой попыткой сопротивляться.
— Хватит… — неуверенно говорили солдаты на краю плаца.
Вопреки их ожиданиям мечник занёс меч над своей головой. Металл засверкал от солнечных лучей, скоро он, как и полагалось, окраситься кровью, и он даже станет напоминать Ялмиру о его старом клинке. О его силе.
Он взялся за рукоять двумя руками и направил смертоносный наконечник лезвия вниз, нацелившись в затылок солдата, он закончит всё одним, точным ударом. Прямо сейчас от рук наёмника оборвётся ещё одна жизнь, жалкая, что ещё пытается выбраться из смертельных оков, как жалкий жук в руках человека. Жук, у которого была своя история, своя жизнь, свои цели и своя мечта, возможно даже его цели были куда благороднее чем вся жизнь Ялмира. И он был готов прервать его жизненный круг.
Но почему то он не опускал свою гильотину, не обрывал жизнь очередной цели, коих он устранил уже немыслимое число.
Это был абсолютно незнакомый для него человек, враг что насмехался над ним, человек что сам согласился сразиться с ним. Но почему то, держа меч и решая, умрёт ли он сегодня, в мыслях мечника крутится одна единственная фраза, которую ему раньше говорил Мик каждый раз, когда Ялмир намеревался кого то убить, обрушить чью то жизнь, в очередной раз взять на себя этот грех.
"А нужно ли его убивать?" — вспоминал цареубийца, как Мик, ещё совсем ребёнок задаёт ему этот вопрос. Он помнит всё, тот взгляд, то выражение лица, тот молящий тон, тот истинный страх, когда ребёнок наблюдает за убийством и кровавым праздником что устраивал Ялмир.
"А нужно ли?" — уже сам мечник задал сам себе вопрос который он должен был задать ещё давно, как только в его жизни появился Фальнт и Кэри, он должен был начать задавать этот вопрос ещё тогда.
Стоит ли этот человек, что насмехался над силой Ялмира, жизни? Все эти люди вокруг, чем они отличаются от других противников мечника? Надменность, вера в свою правоту и не желание встречать последствия, они все одинаковые.
Сколько стоит жизнь этого человека? И задумывался бы он о пощаде Ялмира? Задумывались ли такие люди, когда опускали клинок на шею отца и матери Ялмира? Почему из за таких людей Ялмиру пришлось объяснять Фальнту и Кэри, что их родители больше не вернутся домой? Почему у солдат всегда на первом месте лишь собственные амбиции?
И все они желают обычному мечнику только смерти, они желают её всем, кто обидит их самолюбие. Фальнт этого не понимал, он всегда был погружен своими мечтами о мире без насилия. Но пока Фальнт, Мик и другие будут спрашивать, нужно ли расправляться с врагами, Ялмир уже знает ответ на этот вопрос, знает ещё с самого детства.
"Нужно!" — твёрдо решил мечник и сжав зубы, выбросив из головы Мика и Фальнта, он рассекая воздух опустил свою кровавую "гильотину".
Солдат в страхе зажмурил глаза и издал истошный крик.
— Что ты творишь!? — схватили Ялмира за предплечье. Меч застыл в сантиметре от затылка солдата, всего один рывок, одно движение, и меч пронзит, войдёт в мягкую плоть. Но он был неподвижен. Мечнику не дали закончить его дело, его оборвали у самого финиша.
Ялмир посмотрел на того, кто посмел вмешаться. Генерал. Она всей своей женской силой держала мечника за предплечье не давая опустить меч, в её глазах больше небыло сдержанности, теперь она сорвалась, она была как и мечник, диким и разъярённым зверем.
Солдат открыл глаза, у него появилась надежда, сегодня он не умрёт, точно не сегодня, точно не на тренировке.
— Побеждаю. — с яростью в голосе ответил Ялмир. Посметь влезать в поединок который ты же сама и устроила, не Ялмиру говорить о чести, но он всегда выполняет своё дело до конца, должен выполнять.
— Это поединок, а не казнь! — отдёрнула Этиль руку мечника отцепив её от меча. — Отпусти моего солдата. Это не просьба. — сжала Этиль рукоять меча. Но Ялмир даже не двинулся, ни один из них не собирался уступать, харизма и влияние генерала в армии неоспоримо, но цареубийца не был из тех, кто поддавался этому влиянию. Он не покажет свою слабость в кругах армии, ему прекрасно известно, чем это кончается.
Мечник ещё сильнее надавил ногой на солдата. Тот немного прогнулся под силой давления выпуская из уст глухой стон. Ялмир мог надавить ещё сильнее, намного сильнее, но вместо этого он позволит этому солдату пожить на несколько секунд больше.
Из ножен генерала появился проблеск. Этиль быстро обнажила меч и ситуация повторилась, она снова направила оружие в сторону наёмника, только теперь слова цареубийцы имели куда большой вес, теперь у грифа в заложниках был солдат Этиль, её человек, и его жизнь находилась на волоске, в руках бесчестного человека.
Она бы могла приказать солдатам арестовать этого наглеца, но сколько тогда человек погибнет? Сможет ли она спасти их всех? И как же на это ответит её величество? Насколько этот человек может быть опасен?
"Бесполезно" — слышал мечник где то за спиной, а может где то в стороне. Он словно думал о том, о чём не хотел даже размышлять, он слышал не нужные ему мысли.
"Оно стоит того" — повторялся круговорот мыслей.
Ялмир взглянул в сторону поместья, огромное здание в далеке. Все эти мысли, взгляды, всё это шло оттуда, Ялмиру так казалось, он это чувствовал. Он снова ощущал себя дома, только не в тёплом и уютном доме вместе с Фальнтом и Кэри где он был нужен, он чувствовал себя в предательской обители, место где покоятся давние воспоминания, опухоль воспоминаний. Он чувствовал себя дома. Он видел связь, он чувствовал сходство, но было одно отличие, здешняя госпожа была для всех идолом, все готовы отдать за неё жизнь, все верили ей, и она была готова защищать своих жителей. Именно этим, для Ялмира, отличалась Хилари от Ярины.
Его мать не была готова даже заступиться за Ялмира, куда уж там до простого народа.
— Я думаю с него предостаточно. — твердил голос по правое плечо мечника.
Боковым зрением Ялмир подметил за своей спиной спокойного Зенона, всё в той же маске он смотрел на мечника. Цареубийца ещё раз посмотрел на солдата, что уже даже не пытался рыпаться.
"Убить своего, намного хуже смерти" — процитировал Ялмир в своих мыслях Анвиля.
— Пусть. — тихо согласился мечник убирая меч в ножны и убирая ногу с солдата. Тонкая линия липкой крови в перемешку с грязью виднелась на сапоге цареубийцы, а туника солдата ещё больше почернела. — Победа за мной. — констатировал мечник факт с полными серьезности глазами.
Он повернулся к остальным солдатам. С отдышкой он всматривался в толпу, а они в него. Какие бы законы небыли в этой армии, он не хочет иметь к ним никакого отношения.
— Эй, послушай. — зашептал мечнику на ухо Зенон. — Пойдём. — махнул он головой в сторону. — Поговорить надобно.
Ялмир непонимающе посмотрел на парня. Мечник взглянул в место куда указывал Зенон и заметил стоящих у стволов деревьев Анисью и Гвидо. Они явно наблюдали за этим боем, но наврятли речь пойдет об этом.
//
— По какому поводу? — спросил Ялмир подойдя к Гвидо и Анисье.
— У дальней реки деревушка есть, частоколом обстроена, так по моей инициативе госпожа наместница нас туда по и отправляет, для сбора налога. — предугадав вопрос мечника ответил Зенон. — Вот так вот.
— Почему нас? — устало облокотившись об ствол дерева недовольно спросил мечник. — Хотя точнее, почему меня?
— Да нам откуда знать. — равнодушным голосом съязвила Анисья. — Просто выполняй свою работу.
Гвидо толкнул подругу локтём, что бы она не начала очередную ссору. Та в ответ недовольно посмотрела на друга, но всё же замолчала.
— Туда уже ехала группа солдат, для сбора налога. — чёрство инструктировал Зенон уперев руки в бока.
Ялмир был не дураком и сумел сложить дважды два, но так как дураком он небыл, то и поспешных выводов делать не стал.
— И? — приподнял мечник бровь.
— Они не вернулись. — подводя к концу сказал Зенон. — Наверное поэтому туда и отправляют нас, рядовые оттуда не вернутся. Слабенькие они совсем, даже жалко их.