Кости, пепел и прошлое — всё, что оставляют после себя две сестры, гуляющие по планете Земля. Крепко держась за руки, они с улыбкой оглядываются друг на друга. Танцуют. Создают пепелища. Уничтожают целые поколения и продолжают идти, смотря только вперёд. Их имена всем известны: старшую зовут “Время”, а младшую — “Прогресс”.
Любовь между ними хрупка и поддерживается духом соперничества, вовлекшим сестёр в нешуточные игры, где на кону судьбы людей. Иногда заигравшись, “Прогресс” убегает вперёд и “Время” жестко одёргивает её назад, а иногда всё происходит с точностью наоборот.
Сёстры молоды и привлекают к себе молодёжь, стремящуюся в будущее. Но ничто не бывает вечным, и даже самый молодой становится самым старым. Старикам и сёстрам не по пути, и это рождает страшный конфликт, как правило, втягивающий в себя всё человечество. Ведь когда у тебя есть много денег, а песок в часах жизни практически на исходе, можно попробовать остановить прогресс и тем самым замедлить время. Абсурд? Ну, почему же.
Находясь в месте, где развитие остановилось, а вокруг вас ничего не меняется последние десять лет, вы поверите в то, что время остановилось. Понятие завтрашнего дня уйдёт из вашего лексикона, превратившись в перманентное сегодня. Сейчас и только сейчас. Наступит внутренний покой. Вам больше никуда не надо бежать, не надо ничего успевать — вы и так впереди всех. Книги, фильмы — вы успеете всё прочитать и даже пересмотреть, так как нового ничего не будет появляться. Понятие времени для вас больше не существует. Абсолютная стагнация, без прошлого и без будущего.
Но где найти такое место на карте? Легко. Вам нужно самим его построить.
Вначале вы можете устроить войну, затем заняться созданием и распространением смертоносных вирусов. Попробовать освоить космос. Начать разработку межпланетных баллистических ракет с термоядерными боеголовками и создать для них склад на луне. Накопить критическую массу и не рассчитать, как часто это бывает, один маленький нюанс — астероид, влетевший в ваши запасы со скоростью двадцать километров в секунду. Термоядерная реакция высвободит достаточно энергии, чтобы сдвинуть луну с орбиты, тем самым уменьшив её перигей на двадцать тысяч километров.
Хотели свой рай на земле? Переборщили? Ну, ничего страшного, “Прогресс” и “Время” всё исправят. Нужно только подождать. А пока получите апокалипсис в виде стихийного бедствия, смывший прогресс и повернувший время вспять.
“Огонь даёт тепло, вода — влагу, а кровь — вкус”.
Дверь элитной квартиры на семьдесят пятом этаже небоскрёба открылась без скрипа, мягко и богато. Дыра от патрона калибра 5.45 на месте личинки замка намекала на захват помещения без согласования с собственником, но это было не так. Согласовывать было не с кем, и на тот момент работал простой принцип: у кого оружие, тот и хозяин.
На пороге показался седовласый мужчина, уставший и местами промокший. Капли воды срывались с его одежды, медленно собираясь в серое пятно на грязном ковре. Морщинистое загорелое лицо недовольно сжалось от удушливого запаха пота, ударившего в нос. Его пронзительный взгляд быстро пробежался по комнате, посчитал новых жильцов, приметил их расположение и оценил их состояние. Старика давно не интересовало финансовое положение, а тем более статус людей в обществе (пусть они хоть будут насильниками, убийцами или рыбаками), он просто хотел провести ближайшие три дня в окружении чистых и сытых людей. Со вторым он даже был готов помочь, но вот за чистоту должны отвечать специальные службы, распределяющие людей при заселении. Не зря он заплатил по тарифу “тепло и чисто”. Всем плевать. Радовало одно — пройдёт пять минут, и он перестанет ощущать посторонние запахи. Привыкнет. Как и все, кому пришлось искать убежище в этой квартире.
Натянув уголки губ, он почесал щетинистый подбородок, поздоровался со всеми и шагнул в комнату. Дверь закрылась, оборвав звук тарахтящего в коридоре бензинового генератора. Теперь вместо него уши ласкал громкий кашель постояльцев, их споры и редкая ругань.
Сняв с плеча и поставив свой увесистый рюкзак на пол, старик запустил в него руку, вытащил три книги и воздел их над головой.
— Мой дар, — гордо сказал он и подошёл к висевшему в углу островному камину, — бесценный подарок европейской моды современным жителям мегаполиса. Книги сухие. Подарят нам час тепла и разгонят вонь от стоялой воды.
Прежде, чем даровать их огню, он внимательно рассмотрел обложки.
— Какая-то японская бесовщина, — слегка повысив хрипловатый голос, сказал седовласый и с усмешкой добавил: — Впервые в жизни не жалко сжигать книги, — и швырнул их в металлическую пасть камина.
Мокрые вещи разместились на вешалке возле огня.
— Спасибо тебе за тепло, — буркнул мужчина, сидевший в углу.
— Жрать будешь? — грубо спросил седовласый.
— Чем богат? — спокойно спросил мужчина.
— А ты?
— У меня стандартный набор: тушёнка, вода и паштет.
— Я и не сомневался, — бросил старик, — а паштет есть на что намазать?
— Издеваешься? — искренне и с лёгкой обидой спросил мужчина.
Рука старика снова скользнула в рюкзак. Поводив ладонью по дну, словно там был местный супермаркет, он растянулся в довольной улыбке и воскликнул:
— Живая! — и достал белый пластиковый пакет.
Внутри, действительно, лежало что-то живое. Оно извивалось, прыгало и пыталось вырваться наружу.
— Что там у тебя? — донёсся испуганный голос, наблюдавший за происходящим с непомерным интересом.
Старик перевернул пакет и вытряс содержимое на пол.
Гирлянда светодиодных ламп, работающих от генератора, осветила извивающуюся на полу коричневую рыбину.
— Фу-у-у, — протянула женщина непритязательной внешности. — Это сом!
— Да! А ты надеялась увидеть горбушу, мечущую икру по углам?
— Их нельзя есть! Откуда ты знаешь, чем или кем он питался?
— А мне плевать! — крикнул старик, — Да хоть волновиками! Мне осточертела эта тушёнка с говядиной, собачий корм и… — он запнулся, уставился на женщину и, указав на неё пальцем, сказал: — Вот ты, что ты принесла?
— Как и все. Хотя, есть у меня кое-что! — она запустила руку в карман и достала маленький прямоугольный пакетик с красочными картинками. — Вот! Картофель пюре! Доволен!
Кто-то ахнул, завидев пакет, а кто-то продолжил лежать, не обращая внимания на происходящее.
Старик иронично засмеялся.
— Какая ты у нас умница! Может, еще огурчики с помидорчиками достанешь?
— Чего нет, того нет! Тебе ли не знать…
— Что ты к ней пристал, — послышался юношеский голос, — твоя грязная крыса, извиваясь на полу, только аппетит отбивает! Есть её никто не будет, а вот пюрешку я с удовольствием заточу!
— Да кто с тобой поделится? — удивлённо спросила женщина глядя на пацана.
Парень закрыл рот и опустил глаза.
— Женщина… — начал старик, но его резко перебили.
— Меня зовут Ольга! — гордо заявила обладательница сухой смеси.
— Меня Петр. Очень приятно! — представился старик, не скрывая синюю наколку на пальцах с именем “ВОВА”. — Ольга, если я тебя удивлю, пожаришь мне рыбки на огоньке? С картошечкой… а?
— Ты попробуй, а я подумаю…
Лицо женщины наполнилось любопытством. Глаза хитро блеснули на свету. Старику даже почудились нотки страсти, сорвавшиеся с её потрескавшихся губ.
Он знал, что сможет удивить. Такого они точно давно не видели, а когда увидят — ахнут. Мысли о вкусной рыбке, да в тёплой компании с Ольгой опьяняли его. Руки снова погрузились в рюкзак и достали пластиковый ящик. Улыбаясь, старик поднёс его к груди и открыл.
Как он и думал, все ахнули. Ну, как минимум, все те, кто наблюдал за этой картиной. Люди выпучили глаза и начали сыпать вопросами: “Где ты их взял?”
В ящике лежал сочный помидор и длинный огурец.
— Ну, Ольга, — с гордостью заявил Пётр, — могу я рассчитывать на вкусную рыбку и на вашу аудиенцию в отдельной комнате?
Не произнеся ни слова, Ольга подмигнула ему и попыталась встать, но рука пацана легла на её плечо и с силой надавила.
— Ты что, серьёзно пойдёшь ему готовить?
— Отвали… — она скинула его ладонь и встала. Забрав у старика ящик с овощами, она одарила его любезным взглядом и сказала: — Разделывай рыбу, а я пока воду поставлю кипятиться.
Пацан вскочил со своего места и уверенно двинулся в сторону Петра, сжигая его своим взглядом.
— Расскажи мне, где ты их нашёл! — начал парень, остановившись в паре шагов от старика. — Или забрал у кого?
— Даже если я скажу, где искать, ты не найдёшь.
— Почему?
— Между твоих ног кое-чего не хватает! — проговорил старик и сплюнул на пол. — Только настоящие мужики могут добраться так далеко и не обмочиться по пути. Гляньте на его штаны, сделал всего пару шагов, а уже весь мокрый.
Из всех углов послышался издевательский смешок. Парень покраснел, оглянулся по сторонам и, сжав кулаки от злости, сделал грозный шаг навстречу Петру.
Малец, действительно, был еще юн и не опытен. Несколько месяцев назад ему стукнуло двадцать, и, вместо бурной вечеринки с друзьями, он вылавливал убитых родителей, попавших в ловушку к “рыбакам”. Самое страшное, что убийцы могли находиться сейчас рядом, в этой или соседней комнате. Возможно, один из них стоит перед ним и смеётся. Гнев затуманил разум парня. Страх, сохраняющий жизнь, отступил.
— Где ты их взял, ответь!
— Или что? — оскалившись, спросил Пётр.
— Или я тебя убью! — и полез незаметно, как он считал, в карман.
В такие времена вступать в перепалку с человеком старше тебя лет на сорок — самоубийство. Он даже не успел заметить, как в руке Петра появился блестящий кусок металла. Старик сделал резкий шаг, схватил парня за куртку и приставил острое лезвие к шее.
Парень замер. Выпучил глаза и испуганно уставился на старика.
— Ну, что там у тебя? Доставай!
Дрожащей рукой парень достал ножницы. Никто в помещении не шевельнулся, кроме молодой девушки. Она долго наблюдала за выступлением не состоявшихся актёров и, как большинство здесь присутствующих, надеялась, что конфликт сам себя исчерпает. Но нет, становилось только хуже. Девушка скинула с себя тёплый плед, быстро вскочила на ноги и закричала:
— Прекратите! Вы что тут устроили?
Пётр окинул её взглядом, зло прищурился и покосился на мальца.
— Баба за тебя заступается — наверно, материнский инстинкт проснулся, — снова переведя взгляд на девушку, он спросил: — Да, красавица?
— Я сейчас позову охрану! — ответила красавица. — Они быстро наведут тут порядок и игрушку твою заберут.
— Эту?
Пётр убрал лезвие с шеи парня и поднял руку вверх, демонстрируя всем кусок металла. В ладони он сжимал обломок какой-то детали, визуально похожей на нож. Рукоятка была обмотана тонкой кожей, скрывающей под собой два поплавка по одному на каждой стороне. Сквозь отверстия, проходящие по всей длине лезвия, можно было разглядеть слёзы, прокатившиеся по щекам паренька.
— Не заберут! Это ложка. Ладно, мне надо делом заняться, а ты, — он тяжело заглянул парню в глаза и приблизился губами к его уху так близко, что можно было почувствовать горячее дыхание, — иди, прижмись к сиське и больше не спорь со старшими дяденьками, иначе ножом не по горлу проведут, а между ног чикнут.
Отпустив куртку мальца, Пётр ладонью схватился за его затылок и толкнул, придав достаточного ускорения, чтобы тот скрылся в углу. Красавица успокоилась и вернулась на место, изредка поглядывая то на парня, то на старика. Униженный и оскорблённый, пацан сел в углу, достал ножницы и, зарыдав, начал состригать свои волосы на голове.
Всё это время бедная рыба, весом в семь килограмм, бултыхалась на полу, рискуя быть раздавленной. Пётр ловко схватил сома за жабры и положил на стол возле камина. Накинул на него сухой платок, прижал рукой, и быстрым ударом ножа голова рыбины отделилась. Перевернув её набок, сделал еще один горизонтальный взмах, аккуратно вспоровший брюхо. Хвост рыбы продолжал дёргаться, выталкивая содержимое желудка. Наружу вытекла вонючая жидкость и обрывки бумажек, показалась ладонь человека. Пётр удивлённо посмотрел, но не испугался, в отличие от Ольги. Она стояла позади и, увидев человеческие пальцы, торчащие из брюха сома, громко ахнула.
— Я это есть не буду! — еле слышно прошептала она, — Я так и знала, что они жрут всё подряд.
— Успокойся! Ничего страшного в этом нет. Запах жареной рыбы быстро разбудит в тебе аппетит.
— Я уже ничего не хочу…
— Слышала поговорку: аппетит приходит во время еды. Иди картошку свари, а я пока уберу лишнее со стола.
Кисть руки хлюпнула и мягко покинула брюхо сома. Пётр уже собирался швырнуть её в пакет, как вдруг что-то блеснуло на безымянном пальце. Улыбка на лице Петра растянулась до ушей. Сегодня удача шла с ним рука об руку и с каждой минутой приближала к “романтической ночи”. Он быстро попытался снять золотое кольцо, но замер. Всё это время молоденькая девушка стояла в стороне, внимательно за ним наблюдая.
— Это не твоё! — сказала красавица.
— Почему же? Рыба моя? Моя! Значит, и всё, что у неё внутри, моё! — и резко сдёрнул кольцо, а кисть кинул в пакет.
Прищурившись, он посмотрел на красавицу сквозь украшение и сказал:
— Смотри, какое красивое. Хочешь, подарю?
В этот момент Ольга, стоявшая у электроплитки, резко повернулась и ревниво посмотрела на девку, позарившуюся на её мужика.
Молоденькая девушка продолжала смотреть на Петра, желая только об одном, чтобы он замолчал, лёг спать и никого не беспокоил.
— Ух ты, — воскликнул старик, — тут внутри колечка есть надпись: “Любимому Сашке от любящей Светки”
Лежавшая у стены на матрасе девушка лет тридцати застонала. Она с трудом приподняла спину и спросила:
— Ты уверен? Прочти еще раз, пожалуйста.
Пётр повторил надпись слово в слово.
— Подойди ко мне, пожалуйста, — послышался слабый женский голос с матраса, — мне нужно взглянуть на кольцо.
— Тебе нужно, ты и иди, — с усмешкой сказал старик.
Никто не пошевелился.
Кряхтя, женщина из последних сил встала с матраса и, придерживая руками свой живот, двинулась в сторону Петра. У неё был потрёпанный вид: лицо бледное, волосы покрывали только часть головы, под глазами синяки, а губы разбиты в кровь. Еще не родившийся ребёнок забрал все витамины из организма, оставив её телу жалкие крошки сил для финального аккорда. Но женщина решила распорядиться силой иначе. Встав возле Петра, она протянула дрожащую руку.
— Что? Так смотри, — возле глаз беременной женщины блеснуло кольцо, зажатое между пальцев Петра.
— Это оно… — её глаза покраснели, слезы потекли по щекам, а губы сильно задрожали. — Он сожрал их…
Она пошатнулась и упала на колени. Молоденькая девушка быстро подбежала и подхватила её под руку.
— Кто сожрал их? Что случилось?
— Саша хотел помочь мужчине… — начала женщина, прерываясь на всхлипы, — он протянул руку… и они оба ушли под воду… Я надеялась и верила, что с ним всё в порядке…
- “Рыбаки”…
— Нет! На том мужчине была простая одежда… и никаких приспособлений для погружения…
— Где это случилось? — спросила красавица.
— Я… — она зарыдала, скривила лицо и, что есть силы, начала орать во всю глотку.
— Что с тобой?
— Ты что, слепая? — грубо влезла Ольга в разговор. — Она рожает! Глянь на её матрас, весь мокрый — воды отошли. Тянула до последнего. Видать, хотела нас ночью обрадовать.
Молчаливая толпа оживилась, и волна недовольного тона пробежала по стенам. Никто не хотел присутствовать при рождении новой жизни, а тем более, провести ближайшие пару дней среди этой “новой жизни”. Все хотели спокойно переждать, выспаться и снова отправиться на поиски пропитания.
Пётр закрыл глаза и начал напевать песню:
Сын родился во время войны;
Вылез из женщины как из трубы;
В руки возьмёт он острый нож
И быстрым ударом убьёт эту…
— Да заткнись ты, — роженица попыталась крикнуть, но смогла только издать хрип сквозь потёкшие слюни изо рта, — у меня дочь!
— Какого хрена? — воскликнул Пётр. — Кто вообще тебе разрешил сюда пройти в таком состоянии? Мы за что заплатили?
— Я слышал, как она говорила охране, что еще два месяца до родов, — послышался мужской голос из угла.
— Обманула… — Пётр оскалился и сильно сжал рукоятку ножа.
— Нет! — завопила красавица. — Она сказала правду! Мы только гадать можем, что ей пришлось пережить за последнюю неделю. У неё явно преждевременные роды.
— Она не будет здесь рожать, — заявила Ольга. — Пусть выматывается отсюда. Я позову охрану.
— Тебе что, жалко? — громко крикнула красавица в спину уходящей Ольге, — Ты сама баба! Неужели не понимаешь?
— Вот именно, что понимаю! — Ольга быстро вернулась и встала напротив женщин. — Я хочу в тишине побыть. Приготовить вкусной еды, наесться вдоволь и провести ночь с мужчиной. А знаешь, почему я этого хочу? Потому что я — баба!
— Но это неправильно! Она умрёт, ребёнок умрёт. Ты понимаешь это?
Ольга сжала губы. Немного подумав, она сделала шаг, присела на колено возле красавицы и сказала:
— Роды заберут у нас все запасы воды и бензина. Мы просто не можем себе этого позволить. У нас всё рассчитано по головам, и ты это знаешь!
Красавица прижала к своей груди голову роженицы и нежно погладила её по волосам. Женщина тяжело дышала, прерываясь на крики и стон.
— Всё будет хорошо. Держись. Нужно положить её на матрас, — с надеждой обратилась девушка к людям. — Помогите нам.
Никто не встал и не издал ни слова. Ольга встала и безразлично сложила руки крест-накрест.
— Люди, да что с вами? Ты, — она указал пальцем на мужчину в углу, — оторви свою задницу и помоги мне!
Он оглянулся на соседей с надеждой найти в их глазах поддержку, но те только подтолкнули его вперёд. Мужчина послушно встал, подошёл и взял роженицу за ноги. Раздался истошный стон. Красавица продела свои руки под мышками женщины, и вместе они оттащили её на матрас.
— Это ничего не меняет, — спокойно сказал Пётр. — Оля, позови охрану!
Ольга удивлённо на него посмотрела и хмыкнула.
— Я что, прислуга тебе? Сам зови…
— Не надо никого звать! — сжав зубы, сказала красавица. — Если вы так переживаете за свои запасы и считаете всё по головам, то я уйду. Уйду одна, а подарю жизнь двоим.
— И куда ты пойдёшь?
— Неважно, главное, подальше отсюда. Лишь бы больше не видеть и не слышать равнодушия и эгоизма, вытекающие желчью из ваших уст. Мне противно находиться в вашем обществе! Меня тошнит от вашего нигилизма!
— Да катись на все четыре стороны, — язвительно заявила Ольга, — только никто не будет тебе обещать, что она переживёт роды, а тем более, что ребёнок останется в живых.
— Я работала в больнице медсестрой, — сказала молоденькая девушка в сером пальто и гордо встала. — Я помогу.
— А я поделюсь с ней водой, — громко заявил мужчина, вставая с колена.
— А я перережу пуповину, — неловко, вперившись на свои грязные ботинки, промычал пацан с ножницами в руках.
Вместе с ними поднялись еще человек пять и предложили свою помощь.
Впервые за долгое время, красавица широко улыбнулась. Внутри неё из тлеющего уголька безразличия вспыхнуло пламя надежды. Волна адреналина и уверенности разлилась жаром по телу. Глаза блеснули в темноте, уставившись на Ольгу.
— А ты поможешь?
Ольга покраснела. Ей, действительно, стало стыдно за своё поведение. В молодости у неё был прекрасный малыш, но несчастный случай разделил её жизнь на “до и после”. Больше она не желала слышать детский плач, напоминающий о столь тяжелых временах. Ольга опустила глаза и, выдохнув, произнесла:
— Помогу.
— Спасибо.
Преисполненный любопытства, Пётр подошёл к красавице и спросил:
— И всё же, куда ты пойдёшь? Ты сможешь снова заплатить?
— Выйду наружу и отдамся судьбе. Тебе какая разница?
— А может, я хочу тебе помочь…
— Ты? Как? — скептически спросила она, затем сняла кепку и почесала голову.
— Я заинтересован в том, чтобы ты смогла притащить сюда побольше бензина, и будет просто великолепно, если ты захватишь с собой еще немного овощей, — хитрые глаза изучали женское лицо, в надежде отыскать на нём слабость и интерес. — Я бы отправился с тобой, но старость берёт своё, и мне уже не хочется никуда выходить. Особенно в такую погоду.
— Ты знаешь, где можно найти бензин?
— И не только.
— Почему тогда сам не принёс?
— А зачем? Я принёс овощи. Кто еще может похвастаться таким уловом?
— Ты покажешь, где искать?
— Покажу. Но одна ты не справишься…
— Я помогу, — воскликнул пацан, продолжая держать ножницы.
— Сиди уже и не вякай, — крикнул на него старик. — Сядь обратно и не смотри так на меня!
Глаза Петра были готовы разорвать паренька, нагло влезшего в их разговор. Еще не хватало, чтоб какой-то сосунок, выскочка и недомерок загубил его хитрый план. Волчий взгляд сменился добродушным. Пётр нежно посмотрел на красивое лицо девушки и накинул маску сострадания.
— Прости, нас прервали. Как ты сказала тебя зовут?
— Я не говорила… Дарья, — чуть запнувшись, ответила она.
— Дарья, мы все хотим провести ночь в тишине и не допустить, чтобы тут кто-то умер, понимаешь?
Даша согласно кивнула головой.
— У тебя есть карта? — серьёзно спросил Пётр.
— Конечно.
— Я обведу на твоей карте район, где ты сможешь отыскать бензин. Дорога туда займёт часа три и столько же обратно. Я уверен, что вы уже сегодня ночью сможете вернуться.
— Мы?
— Я же уже говорил, одна ты не справишься. Вдруг “рыбаки”?
— Я не настолько глупа, чтобы попасть в их ловушку.
Пётр специально с наигранностью начал разглядывать её одежду. Пощупал рукав серого плаща, пробежался глазами по синим джинсам, надетым поверх еще одной пары, и улыбнулся при виде солдатских ботинок.
— Нырять в них будешь? — прозвучал ехидный вопрос.
Даша молчала. Поняв в чём подвох, она всё равно не понимала, почему Пётр был готов поделиться столь ценной информацией. Если это и была ловушка, то у неё брать нечего. Карманы пусты. Допустим, действительно, он протягивает руку помощи и по-человечески хочет помочь? Поверить ему? Нельзя… Всё равно, выбор не велик…
Снова послышались стоны роженицы. Решившись, Даша надвинула брови и спросила:
— Кто нырнёт?
— Он, — и кивнул в сторону мужика, валяющегося на грязном матрасе. Люди от него отсели, пожаловавшись на непонятную вонь и перегар, заставляющий слезиться глаза.
— Он? — воскликнула Даша.
— С тех пор, как мы от него отсели, — заявил мужчина, сидевший недалеко от вонючего мужика, — он перестал дышать.
Даша скептически задёрнула брови и посмотрела Петру в глаза. Он убрал нож, вытер руки платком и грубо отодвинул красавицу в сторону.
— Быть этого не может, — буркнул он и двинулся к мужику. Даша последовала за ним.
Тело лежало неподвижно. Грудь не шевелилась, лицо скрывал капюшон. В нос бил сильный запах сырости вперемешку с перегаром. Грязный чёрный плащ, штаны цвета хаки и дешёвые кроссовки — всё было сырым. Он даже не попытался высушить одежду.
— Его таким охрана притащила, — продолжил всё тот же мужчина. — Уложили возле нас на свободный матрас. Причём так аккуратно, как ребёнка. Он им что-то промычал, и они ушли, не обронив ни слова. Где сейчас можно найти столько алкоголя, чтобы ужраться вусмерть?
— Сегодня было можно. Поговаривают, что наливали за десять процентов от обычной стоимости. Небывалая щедрость. Но почему-то, когда я пришёл, мне не налили. “Пусто” — сказали они. Приходи в следующий раз. Через месяц. Как бы я хотел быть на его месте, — с завистью протянул Пётр и облизнул сухие губы. — Упокой волна его душу.
Даша присела возле тела и откинула капюшон. Перед ней лежал молодой мужчина, лет двадцати семи. Нос прямой. Короткие волосы сливались с цветом капюшона, мелкая щетина поблёскивала в свете огня из камина. Множественные мелкие шрамы украшали загорелые щеки, подбородок и губы, растянувшиеся в блаженной улыбке. И от него, действительно, воняло.
— Фу-у-у, что за вонь… — зажав нос, с отвращением спросила Даша.
— Он обосрался. Да. Когда человек умирает, все его мышцы расслабляются…
— Давай без подробностей! — она подняла голову и посмотрела на Петра. — И каким таким методом, ты определил, что он вообще сможет мне помочь, а тем более нырнуть?
— Ты присмотрись, — Пётр глазами указал на шею вонючего мужика и его щиколотки.
Из ворота кофты и штанины, закрывая щиколотку, выглядывал неопрен.
— Гидрокостюм… — протянула Даша. — Рыбак…
— Нет! — оборвал Пётр Дарью. — Его видели в окружении Антиквара, а кого попало он не подпустит.
Даша присмотрелась к вороту костюма. Её взгляд что-то привлекло. Может, показалось? Нет! Она прищурилась и замерла. Сонная артерия мужика дёрнулась. Два тёплых пальца быстро разместили на шее незнакомца, в надежде нащупать пульс. Даша улыбнулась и шепнула себе под нос:
— Живой. Но не дышит…
Она начала с силой трясти мужика за плечо. То ли это было случайно, то ли такой рефлекс, но труп ожил и с криком “АКУЛА” дёрнул рукой, и, что есть мочи, вмазал локтем по красивому женскому личику. От удара красавица отскочила назад и плюхнулась на пятую точку. Из носа потекла кровь.
От увиденного Пётр разразился диким смехом и согнулся пополам.
Даша быстро вскочила, взвыла от обиды и замахнулась ногой: мыс ботинка очертил полукруг в воздухе и со всей силой залетел в промежность незнакомца.
Зелёные глаза мужика вспыхнули красной сосудистой паутиной, рот раскрылся и жадно втянул воздух, наполнив лёгкие. Послышался тихий стон, резко переросший в громкий крик боли. Руки быстро схватились за горящее место.
— За что? — с трудом промямлил оживший, корчась в агонии на матрасе.
Проведя языком по потрескавшимся губам, Даша стёрла горячие капли крови, вытекшие из разбитого носа. В мире, где еда стала пресной, и от её вида тошнит, можно только кровью придать сладковатый вкус и аппетитный оттенок.