Они встретились под взглядом луны. Наставница была хмура, но ничего не могло выдать в ней душевные терзания. Она принимала правоту Марко и всё-таки где-то в глубине души искала возражения. Не нашла.
Бенджамин, как ему казалось, подошёл тихо. Взгляд felisa, его уши, был опущены, плечи сутулились; он остановился позади женщины и не в силах вымолвить ни слова, стоял истуканом. Он искал слова способные заменить извинения, смягчить удар пришедшийся по наставнице, оправдать своё желание достичь большего. Не нашёл.
Так и стояли, молча, глядя на звёзды. Порою наступают моменты, когда слова становятся лишними. Они будто бы теряют свою значимость и становятся до омерзения противны. И напротив, тишина бывает полезна; она способствует размышлению, осознанию, разговору со своим Я и как следствия принятию решения. В такие моменты главным врагом становится совесть и лишь те, кто способен открыто признавать свою неправоту, способны не сокрушить, но договорится со своим врагом. Крузана приняла правду, Бенджамин нашёл слова.
— Вы были добры ко мне, дали возможность обучатся и позволяли сопровождать вас в этом путешествии. Знайте же, что я считаю вас истинным авантюристом, примером на который следует равняться. Возможно сир Курви хитрый, господин Ватрувий сильный, а барон Марко находчивый, но им никогда не сравнится с вами, потому что вы сердечная. Да, я восхищаюсь вашей простатой, я цени каждую секунду, потраченную на меня и будь вы моей матерью, я гордо заявил бы что счастлив!
Монолог Бенджамин прошёлся по всем фибрам души Крузаны, но об этом она не сказала, лишь вытерла предательскую слезу и задрав голову, тоном не терпящим возражений, произнесла:
— Я желаю получать корреспонденцию каждый первый день недели. Будь ты хоть в кратере вулкана, обязан известить наставницу о своём состоянии. Если письмо до меня не дойдёт, я буду считать тебя погибшим. Доброй дороги.
Сказать эти слова, да ещё и лишить их эмоций, стоило Крузане многого. Она спешила скрыться в сумраке, чтобы не оборачиваться к своему ученику, не слышать его слова и благодарности, ибо они были самым острым лезвием способным исполосовать сердце на мелкие кусочки. В сознании проносились картины ушедших дней и каждая из них была веским доводом, чтобы наперерез логике, отдавшись эмоциями, обернутся. Но женщина этого не сделала и вскоре темнота поглотила её силуэт.
Felis ощущал себя паршиво, его будто бы помиловали, но лишь сегодня, перенося дату казни. Да, прощания это своего рода казнь и каждая новая встреча несёт в себе щепотку этого будоражащего чувства. Если обратится к метафорам, то можно сказать что Бенджи только что рубанул палач, но топор его был затуплённый, причинивший боль, но не подаривший облегчения. Это походило на лечение, такое же противное но нужное, чтобы жить, двигаться дальше. И вот герой совершает шаг в будущее, а будет ли оно светлым, сказать невозможно.
***
Ранним утром Бенджи навестил барона; он не спал всю ночь, по большей части осмысливая происходящее и по меньшей общаясь с соратниками. Мнения касательно поездки героя, разделились. Одни, в частности Соня и Клаус пытались отговорить felisa совершать столь опрометчивый шаг, но вторая группа, в лице Ины, Бэма и Ричи сумели перевесить чашу весов, одним простым фактом: «Ты должен».
Он должен. Должен идти вперёд, зарабатывать честь, копить подвиги, ведь всё это приходило к нему во снах, предсказывалось в романах и навещало его мир грёз. Герой мечтал об этом, всё его сознание трепетало перед открывающимися перспективами и когда настал час решительных действий, он замешкал.
Благо у отряда Крузаны были иные темы для разговора, а потому Бенджи и его сомнения, они оставили в покое. Говорили про Иосифа и его исчезновения.
— Ох хитрец, ай да плут. Сбежал! — хохоча делился мнением Ричи.
— Свечку поставить надо. Если за упокой — чёрную, для жизненных сил — белую. — Бормотала Соня.
— Он мне должен два серебряника… — Вспомнил Клаус.
— Да живой он, живой. Вы же знаете Иосифа, он способен из любой передряги выйти без штанов, зато с целой шкурой! — Поднимая стакан за его здоровье говорил Бэм.
Ина ничего не сказала, она большую часть времени изучала физиономию Бенджамина, будто бы хотела прочесть его мысли. Не нужно быть Творцом, чтобы догадаться о чём думал felis, точно так же не нужно быть красноречивым генералом, ради слов поддержки. Но их женщина не произносила, пребывая в собственных думах, о которых мы не осведомлены. Ночь прошла спокойно, сыто и тепло, а на рассвете, с первыми лучами, герой двинулся к Марко и встреча их происходила всё в том же длинном доме барона.
Когда felis вошёл в новый обитель Марко, там уже вовсю происходил косметический ремонт. Отныне каждый угол был освещён светом посредством множественных канделябров, люстр и светильников; повсюду стояла мебель начиная от столов и заканчивая софой. Марко восседал на троне, держа за руку вдову, сидящую по левое плечо от него; их интимный разговор прервало появление Бенджамина. Стоило бывшему авантюристу увидеть его, как он тут же поцеловал ладонь девушки и попросил её удалится. Разговор состоялся без посторонних.
— Бенджамин! Ну же, скажи мне, что ты принимаешь моё предложения и что я в тебе не ошибся.
— Я принимаю предложение. — несмотря на собранный вид, глаза героя выдавали в нём неуверенность.
— Славно. Значит не зря рано просыпался. Гляди сюда. Ну же, подойти ближе, не бойся меня, вот так, можешь сесть рядом, замечательно. Это, — corvus изъял из внутреннего кармана халата конверт — Письмо моему другу. Ну чего ты так на меня смотришь, как на врага народа? Ха-ха, не думай, что я посылаю тебя в роли гонца. Это можно сказать прикрытие, сама же задача серьёзная, я бы даже сказал непосильная для обычных рыцарей, потому и обращаются к авантюристам. Держи, я прикажу экипировать тебя в дорогу.
— Кельтроно. Большой Элоиз, седьмая улица — felis прочёл адрес написанный на конверте, а потом как бы непонимания ни слова обратил очи к Марко — Я даже представить не могу, где это.
— Чудно! Бенджамин, как же это чудно! Только представь: длинная дорога, множественные привалы, усталые мышцы и ноющая спина, охота на страховидл и быть может приёмы у знатных господ. Ну, ты ведь этого хочешь?
Да! Да, это именно то о чём писали в романах, то зачем герой вступил к авантюристам и всё-таки мысли о Крузане, были будто бы якорем мешающем галере отплыть. Felis сглотнул, кивнул и бережно положил письмо в задний карман шосс. Следует понимать замешательство Бенджи, противоречие охватившие его душу. Он прибыл из далёких дюн, где всё устлано песком и редко можно встретить одинокую пальму; здесь же ему предстоит передвигаться по обширным землям с другим климатом, иными видами и сталкиваться с иного рода трудностями и опасностями. Страх поселился в его мыслях, тот самый мешающий движению вперёд. Требовалось быть решительным и герой сумел принять, мы считаем верное решение, руководствуясь не твёрдыми убеждениями, но грёзами ставшими маяком его пути.
Этим же вечером он сел в седло, бегло попрощался с соратниками и не слушая травника, говорящего, что его раны не до конца зажили, двинулся в путь. Крузану он не видел, зато она следила за каждым его шагом, скрываясь под тентом. Товарищи по команде проводили felisa как в последний раз, со слезами, крепкими рукопожатиями и пожеланиями удачи.
Марко выдал ему хорошего скакуна, лично собрал два мешка припасов и сумку с медикаментами, не пожалев злати. Этих припасов хватило бы на несколько недель, а быть может и месяцев. Он покидал Генбург сломя голову, гнал лошадь будто бы за ним гнались страховидла. И правда, его догоняли: сомнения, страхи, сожаления. Герой будто бы очнулся от наваждения через четверть часа и повёл рыжего жеребца, с пышной гривой, рысью, силясь сверятся с картой. Ну что же, трепещи Большой Элоз, где бы ты не находилось, Бенджамин уже направляется к тебе и его путь авантюриста, только начинается!
***
— Прости, что? Я не расслышал.
Иосиф дёрнул за поводья, Жовер и Беруем послушно перешли на шаг. По левое плечо от него сидела Мариета, держа в руках распечатанный конверт. Конечно мужчина уже неоднократно предлагал бросить это дела, телегу, груз и отправится на все четыре стороны. Но после он глядел в глаза спутницы, наполненные искренностью ребёнка, честностью святого, добродетелям ангела и не мог возвести свои слова в требования. Даже будь они сказаны просьбой, звучали бы жалко. Мариета перечитала несколько строк:
— …Прошу любезно принять подавателей письма с той честью, с которой обычно принимают меня. С уважением граф Золтец. Адресовано: Кельтроно; Большой Элоз, седьмая улица, третий дом.
— Элоз, третий дом…
— Тебе знаком этот адрес?
Перед тем как ответить Иосиф выдержал паузу, после посмотрел на небо и по-глупому рассмеялся.
— Конечно, ведь это мой дом.
***
Бывают встречи нежданные, они ударяют в тебя, подобно молнии; случаются встречи тёплые и тогда в душе разливается парное молоко; на свете существа сталкиваются со встречами печальными, предрекающими тяжёлое времена и тогда чело их опускается к земле. Эту встречу, случившуюся на большаке, можно было назвать судьбоносной, ибо старая ворожея, так и сказала путнику, мол, погадаю тебе и правду всю скажу. Села пожилая женщина на обочине, ноги под себя подобрала, травы разложила — вонючие, как навоз — и стала водить ладонями в воздухе, головой качать. «Ну — думает Бенджамин — отказывать невежливо, да и спешить некуда.»
Сел felis напротив, старался игнорировать миазмы, от которых бабочки падали на землю, а цветы вяли. То была трава foedutim, предрекающая кончину ангелам, скрывающая в зарослях своих демонову поступь. Старуха подожгла её, разложила вокруг пучки растений и двигала головой будто в трансе. Герой узнал этот запах, но говорить об этом не решался, молча ожидал.
— Дерьмо — Бенджамин непонимающе уставился на женщину, а та кряхтя поднялась на ноги и заключила: — Дерьмо — есть, дерьмо — будет, дерьмо — останется. Жизнь — дерьмо, вот мои слова хлопец, а теперь дай бабушке на хлеб, медяк другой, от тебя не убудет.
Юноша не знал, смеяться ли ему, плакать ли, но изъял из кошеля две серебряных монеты и вручив ворожеи, ощутил на своём запястье её мёртвую хватку; старуха приблизилась, сверкнула глазами, прошептала:
— Non sequi praefecti, non vide insignia, non ire prope aquam — это секундное помутнение прошло и старушка вновь обнажила то, что осталось от зубов — Бывай хлопец, береги себя и помни, что жизнь — дерьмо!
Бенджамин попрощался с пожилой ворожеёй, вскочил на лошадь и дал галоп через полый луг. Предсказания старухи вскоре позабылись, да и мысли о Крузане ушли на задний план, ведь отныне перед героем десятки, тысячи, миллионы дорог! Felis наполнил грудь воздухом свободы и безудержно хохоча отправился навстречу приключениям…
Больше книг на сайте - Knigoed.net