– На!… Теперь ступай! Помни же, по шпалам!
Только сторонись поездов, не то раздавят. Не забудь поклониться Нюте. Скажи ей – кланяется тебе Швабра… Что же ты?…
Нашатырь стоял перед ним с виновато опущенной головой, жалкий и бледный.
Ноги и руки у него тряслись и все тело судорожно передергивалось.
Он взглянул тусклыми глазами на Швабру, выронил из рук котомку и грузно опустился на камень.
– Что же ты?! – повторил свой вопрос растерявшийся Швабра.
– Что?! Поздно, брат!
И Нашатырь закрыл свое изможденное лицо руками.
Швабра посмотрел на него и махнул рукой.
– Ворочаться, значит, будем?!
– Да, да, ворочаться, – хрипло взмолился Нашатырь. – Надо было сделать «это» давно, раньше, а теперь… поздно. Не дойду. Совсем слаб. Здесь неладно! – И он ткнул пальцем в грудь и в голову.
– Что ж, идем! – вздохнул Швабра.
И товарищи повернули в порт.
____________________
Медленно шел, прихрамывая, задыхаясь и еле поспевая за своим товарищем, угольщик.
Он шел обратно в свою берлогу, не оглядываясь.
А позади так мило улыбался простор, улыбались поля, нивы, пели, заливались, кружась в чистом и прозрачном воздухе, жаворонки.
Прощай навеки, родной дом, и ты – славная и хорошенькая Нюта!
То же, что и полежальщик. (Прим. автора.)