Бывший директор «Северо-Восточной компании» по-прежнему возглявлял на Аляске обширное акционерное общество, которое занималось всем, что приносило дивиденды: разработкой золотых месторождений, промыслом китов, рыболовством, строительством дорог, транспортным пароходством, контрабандной торговлей с населением Азиатской России, поставками рабочей силы для южных штатов Америки, гидрографическими промерами у берегов Камчатки и многим другим, что было известно только главе компании и непосредственным исполнителям.
Дела шли достаточно успешно. Появляясь в своей конторе около полудня, Роузен выслушивал доклад секретаря, подписывал бумаги, делал распоряжения, принимал двух-трех посетителей и, утомленный, удалялся отдохнуть часок-другой в «Золотом поясе».
Минувший вечер он отлично провел с молоденькой артисткой цирка и сегодня был в превосходном настроении.
— Что? Вы уже здесь? — с деланным удивлением спросил он своего секретаря, распахнув дверь и остановившись на пороге приемной. Можно было подумать, что обычно секретарь приходит позже главы компании…
— Доброе утро, мистер Роузен!
— Что с вами, Элен? Вы нездоровы? — он слегка склонил набок голову, застыв на месте.
— Благодарю вас. Я здорова.
— Какие новости? — он небрежно сбросил лисью шубу, готовый скрыться в кабинете.
— Пока никаких.
— Как никаких? — Роузен заметил на конторке свежую газету с крупным заголовком «Ворота в Сибирь открыты» и быстро пробежал ее глазами.
То, что было напечатано в статье, новостью для него не оказалось, но все же Роузену всякий раз приятно было читать о делах в России. Действительно, после потрясающей неудачи с попыткой получить концессию для строительства Транс-Аляска-Сибирской железной дороги, после ликвидации «Северо-Восточной компании» разве не радостно ему было сознавать, что американские войска находятся во Владивостоке — в этих «воротах Сибири», укрепились по дальневосточным железным дорогам, держат крупные гарнизоны в Хабаровске, Харбине и других местах!
Уже давно директор компании не баловал своего секретаря разговором запросто. Но сегодня ему показалась неприятной мрачная настороженность Элен.
— Я вижу, Элен, вы теряете надежду стать самой богатой женщиной в Штатах. Но именно теперь перед вами открываются эти возможности!
Слегка прищурив большие глаза (как много у нее появилось морщинок!), Элен молча взглянула на него.
Роузен прошелся по комнате.
— Прошла пора, когда мы безуспешно уговаривали русских министров.
Элен, не слушая его, переписывала какую-то бумагу.
— Россия ослаблена. Вот теперь-то мы и поставим ее на колени! Я вижу, вы газеты не читаете! — руки Роузена нырнули в глубокие карманы, сигара задралась вверх; он остановился перед конторкой секретаря, широко, как моряк на палубе, расставив ноги. — Хватит возиться с этими русскими!.. Вы вызвали начальника таможни?
— Да, на двенадцать.
Директор компании взглянул на часы: они показывали одну минуту первого.
В это время дверь открылась, и в приемную не спеша вошел высокий англичанин с пушистыми бакенбардами и жидкой светлой бородой, разделенной надвое. Его нос и щеки были покрыты старческими прожилками.
— Доброе утро, сэр. Вы приглашали меня?
— Да, я вас вызывал, Однако вы заставили меня ждать.
Начальник таможни спокойно вытащил свои часы.
— Точно двенадцать, сэр, — и он неторопливо стал раскуривать короткую глиняную трубку.
— Сколько, Элен, мы выплачиваем таможне? — спросил Роузен.
— Пятьсот в неделю при навигации и сто в остальное время.
— Неплохо. Совсем неплохо! А какие услуги оказывает таможня компании? — Роузен развалился в кресло, не приглашая садиться степенного англичанина.
Элен понимала, что нужно ее патрону.
— Мы располагаем сведениями, что в минувшую навигацию таможня пропустила к берегам Азии двадцать три судна, не принадлежащих нашей компании.
— Да, сэр, — оказался вынужденным подтвердить англичанин, поняв, что его клерк снабдил Роузена этими неприятными цифрами.
— Что вы говорите? Неужели это верно? — удивленно опросил глава компании, как будто он только что узнал об этом.
— Как? — воскликнул Роузен, не ожидавший такого признания. Юркий, маленький, он вдруг оказался на ногах. — И это вы называете услугами?
— Да, сэр. Столько же мы не пропустили.
— Но разве вы не могли избавить меня от всех конкурентов?
— Нет, сэр. Вашингтон, бумаги…
Взбешенный Роузен вытащил из бумажника стодолларовую ассигнацию.
— Такие бумаги? — он потряс ею перед лицом англичанина.
— Нет, сэр, — невозмутимо ответил тот.
— Элен, заготовьте письмо мистеру Гарриману о том, что начальник таможни в связи с преклонным возрастом просит освободить его от должности, так как он не справляется со своими обязанностями.
— Вы пожалеете об этом, сэр, — с прежней невозмутимостью отозвался старик, глядя куда-то в дальний угол, поверх головы собеседника.
— Что?! — но тут Роузену внезапно почудилось, что перед ним не начальник таможни, а кипитан пиратского брига, спокойно раскуривающий свою трубку, в то время как бриг, отстреливаясь, под всеми парусами уходит от патрульного судна… И, повинуясь охватившему его тревожному чувству, он спросил:
— Вы долго плавали?
— Двадцать лет, сэр.
— О! — почему-то сразу проникаясь к нему уважением, воскликнул уже другим тоном глава компании. — Тогда мы сумеем договориться. Я тоже долго плавал на китобое. Прошу садиться.
В конце непродолжительной беседы Роузен сказал:
— Компания могла бы вдвое увеличить приз за каждое задержанное судно. Но сумеете ли вы справиться?
— Конечно, сэр, — англичанин, откинувшись в кресле, выставил далеко вперед длинные ноги в полосатых брюках со штрипками.
— Элен, заметьте себе! Ром, виски? — снова обращаясь к гостю, спросил глава компании.
— Нет, сэр.
— Итак… Двадцать пять тысяч годовых?
— Да, сэр. Все будет в порядке.
И, попыхивая глиняной трубкой, начальник таможни так же неторопливо удалился, как и пришел.
Несколько минут Роузен молча ходил по приемной. Ему казалось, что когда-то очень давно он уже встречался с этим англичанином. Но где, когда, при каких обстоятельствах? «Да, сэр…», «Нет, сэр…». Эта манера разговаривать рождала далекие, неясные воспоминания. Но вспомнить Роузену помешали. В контору явился начальник местного гарнизона с незнакомым человеком в штатском. Прошли в кабинет.
— Знакомьтесь, — сказал Роузену начальник гарнизона. — Полковник прибыл из столицы со срочным и совершенно секретным заданием.
— Очень рад, — ответил Роузен, пожимая руку сухопарого полковника.
— Мы получили тревожные известия, — начал представитель Вашингтона. — В Славянске большевики захватили власть. На Камчатке — Советы.
Роузен почувствовал, как взмокла его лысина.
— Позвольте, но ведь там наши войска!
— Войска в Приморье и в Приамурье. А это — Север.
Полковник держался официально, смущая Роузена пристальным холодным взглядом. Рыхлый, с отечными кругами под глазами, начальник гарнизона предпочитал молчать.
— Борьба не кончилась, — продолжал офицер разведки, — мне приказано потребовать от вас самой активной поддержки.
— Большевики? Конечно! — глава компании даже приподнял плечи.
— Первое. Пишите радиограмму в Славянск представителю фирмы «Эриксон и компания».
Роузен послушно схватил перо. Полковник вынул из кармана записную книжку и начал диктовать:
«Правление компании приветствует образование в Славянске демократической власти. Точка, Предлагаем оказать населению всемерную помощь, запятая, снизить на пять процентов цены на продовольственные товары. Точка».
— Но это убыток! — попытался возразить Роузен.
— Пишите, пишите! «Чтобы не сорвать промысел пушнины, запятая, обязываем раздать в долг все имеющиеся боеприпасы и оружие надежным охотникам. Точка. Подписи: Эриксон, Роузен, Сандберг». Написали?
— Не понимаю, — Роузен развел руками. — Сандберг — это вы?
— Представитель фирмы в Славянске знает, кто такой Сандберг, и прекрасно поймет, кому нужно выдать оружие. Отправьте немедленно.
— Элен! — крикнул Роузен.
Элен появилась в дверях. Он протянул бланк.
— На телеграф!
И телеграмма ушла.
Полковник закурил, прошелся по кабинету.
— Второе. Мы должны знать все, что происходит на русском Севере. Олаф Эриксон в Номе?
— Да.
— Вызвать!
Роузен снова позвал Элен.
— Вы недальновидны, — как только она удалилась, начал гость читать нотацию Роузену. — Вы хотите иметь рынок, но ничего не делаете для его закрепления за собой. В России родилась новая сила, которая может лишить вас такого рынка. Надо это учитывать.
— Вы не возражаете, полковник, рюмку виски? — и, не дождавшись ответа, начальник гарнизона вышел в приемную.
— Джонсон — это ваш? — продолжал полковник, заглядывая в записную книжку.
— Да, это представитель компании в Ванкареме.
Отлично, Ройс?
— Ройс? О нет, Ройс к нам никакого отношения не имеет.
Вскоре, бледный, испитой, вошел Олаф Эриксон.
Полковник окинул его быстрым взглядом.
— Вы нам нужны, — сказал Роузен, не представляя гостю Эриксона, который, впрочем, был тому достаточно знаком…
Объяснив вкратце своему старому агенту обстановку, офицер разведки сказал:
— Поручаю вам, Эриксон, сделать проспекторов более полезными Штатам. Многие из них, например Ройс, находятся в бедственном положении и не устоят перед долларами, которые вы им вручите, — с этими словами он вынул из бумажника десять сотенных ассигнаций и передал Эриксону, — Расписку!
— Не вздумай только, Олаф, сделать и тут свой личный бизнес, — предупредил его Роузен, — Это политика. Смотри!
— Я готов, мой полковник, но Ройс может упереться. Он упрям, как мул.
— Пусть норвежца да и других не смущает это пустяковое поручение. Они должны писать на ваше имя обо всем, что будет происходить на Чукотке, — и только, Скажите им, что такая информация нужна для коммерческих целей фирмам Америки, заинтересованным в торговле на севере России. Большего им знать не положено. Неужели, Эриксон, и этому до сих пор вас надо учить?! — Полковник зажег сигарету. — Мы больше вас не задерживаем.
Эриксон ушел, Навстречу ему в дверях появился краснощекий начальник гарнизона с подносом в руках.
— Полковник! — торжественно возгласил он, ставя поднос на стол.
Полковник налил виски, разбавил содой и выпил. Роузен сделал то же.
— Своих людей мы должны иметь в каждом населенном пункте, — продолжал посланец Вашингтона. — Задаривайте влиятельных аборигенов, шаманов, богатых чукчей, вербуйте верных людей. Обратите особое внимание на Славянск: там один из опасных очагов красной заразы. Обещайте, обещайте, обещайте! Это ничего не стоит и убытка не приносит. Впрочем, вот вам еще чек на пятьдесят тысяч. Пишите расписку, — и он снова налил себе виски.
Вошла Элен.
— Билл Бизнер, — доложила она.
— Занят, — коротко ответил Роузен, и Элен прикрыла за собой дверь.
— Вы знаете, что барон Клейст все еще находится в Славянске? — задал вопрос полковник.
Директор компании утвердительно кивнул головой.
— С ним вам надо связаться в предстоящую навигацию и оказать всякую возможную поддержку. Положение не терпит, чтобы вы продолжали отсиживаться в Номе. Ваше место сейчас на борту корабля. Вы поняли меня?
Начальник гарнизона снова направился в приемную к Элен.
— Прикажите, майор, подать нам кофе! — крикнул ему вслед вашингтонец. И, обращаясь снова к хозяину кабинета, продолжал: — Теперь о русских на Аляске. Мы располагаем данными, что в связи с событиями в России они тут начали шевелиться. Со своей стороны мы примем нужные меры, но и вы не будьте слепыми.
— Но что мне с ними делать?
— Вербуйте, развозите их по всей стране, чтобы стереть с карт эти русские очаги!
Дальнейшая беседа проходила за чашкой кофе, при участии Элен. Начальник гарнизона старался предупредить каждое ее желание. Потом, когда она собралась домой, он попросил у полковника разрешения проводить ее — и больше уже не возвращался.
Полковник и Роузен покинули контору акционерного общества лишь в сумерках.