Покои, в которых была я, и близко не походили на мою прежнюю комнату. Большой холл в золотых тоннах, а если пройти дальше, то можно увидеть три двери. Одна — гостиная, выдержанная в светло-голубой гамме, вторая молочно-белая спальня и, третья, бежево-коричневая купальня. На полу пушистые ковры, нога в них просто утопала. Мебель и драпировка — сплошная роскошь. Но странность в том, что нигде не было окон. Не в одной комнате. Только пустые сплошные стены.
— Где я? — мои слова улетели эхом по всей комнате.
— А может лучше спросишь: «Кто я?» — обратно прозвучал эхом мой же голос.
Стоп. Мой?
— Чего ты удивляешься? Ты — это я. Мы едины, связаны до конца жизни. Умру я, умрёшь и ты.
По всему телу прошлась нервная дрожь. Я слышала свой голос, но также он был и не моим. Холодный, хриплый и ехидный. Точной не мой. Не видя, сложно сказать какие эмоции испытывает гостья.
— Я же сказала, я — это ты. Не думаю, что ты настолько тупая, что не можешь этого запомнить.
— Что я здесь делаю? Говоришь мы едины, но я не верю. — я начала озираться по сторонам, ища хотя что-то где можно увидеть неизвестную гостью.
— Это же для твоей безопасности. Веришь или не веришь — дело твоё. Я просто выполняю приказ. — устало ответила девушка.
— Чей приказ? — попыталась уточнить.
Что вообще происходит? Что я вообще здесь делаю?
— Тебе ещё рано знать. Не лезь не в своё дело. Выполняй то, что говорят выжившие. Не доверяй больше никому. — с каждым словом, её голос становился тише и тише. — Не веришь, что я — это ты? Смотри.
В лицо ударил сильный поток ветра. Попыталась закрыться руками от него, но руки вдруг обдало огнем. Из-за боли упала на ковёр. Прошло несколько секунд, чтобы зрение сфокусировалось, и я увидела пред собой большое старинное зеркало. А в зеркале была я.
Только отражалась не я сидящая на полу, а повзрослевшая я. Длинные рыжие волосы были заплетены в две большие косы, черный плащ не давал рассмотреть одежду. Но лицо… В глазах читалась адская боль, грусть и ненависть.
— Мой совет. Если хочешь, что-то сделать — делай. Живи так как хочешь ты. Не следуй в точности советам выживших. Просто живи.
— Значит я не вернусь домой?
— Ты уже дома.
Комнату озарило ярким белым светом. Глаза ослепило и по телу прошлась сильная боль.
Очнулась уже в своей комнате… Точнее в комнате Вероны Аймерии Кенельмон. Через несколько дней я покину этот особняк и поступлю в магическую академию.
Глаза до сих пор горели огнем. Попыталась собрать все мысли в одну кучу. Но главный вопрос: «Что это мать вашу было?» Сон или ведение? Не думаю, что моя скудная фантазия могла нафантазировать такое… Значит ведение? «Я» из будущего пришла и дала советы?..
— Какой же бред… — тяжело вздохнула, и начала тереть глаза, причиняя им ещё большую боль.
Но почему её глаза смотрели на меня так, как будто пытались, что-то сказать или предупредить? Или мне просто показалось. «Ты уже дома», что она этим хотела сказать? Неужели то, что я никогда не вернусь в родной мир? Значит надо смириться и принять этот мир как свой родной?..
С каждой минутой вопросов становилось всё больше и больше. Голова просто раскалывается на две половинки. Нужно позвать служанку и попросить принести лекарство.
Позвонив в маленький колокольчик, даже по истечению получаса, Ила не пришла. Посмотрев на часы, поняла, что служанка и не придёт. Сейчас четыре утра, и она наверняка сладко спит. Но голова всё равно страшно болит. И что делать теперь?
Попыталась вызвать Маркуса или Лана, но и те не отозвались. Надела халат и решилась пройтись по саду. Сейчас там никого не должно быть, поэтому проблем не будет. Ну, я надеюсь на это.
Смотреть на ярко-лиловое небо полностью без облаков, очень непривычно. Всё-таки к не такому рассвету я привыкла. Вот бы сейчас хотя бы немного белых облаков… Свежий прохладный воздух пробрал прямо до костей. Первые минуты было довольно сильное желание вернуться в комнату, но я всё же шла вперёд. Надо было надеть что-то теплее обычного домашнего халата. Да и благородная леди не выходит ночью в одной ночной сорочке.
Свежий воздух помог. Боль притупилась, но глаза до сих пор щипали. Я походила среди ещё не распустившихся цветов, посидела в беседке и наслаждалась тишиной. Не было ни пения птиц, стрекота насекомых, не было даже ветра. Что за чудной мир? День ничем не отличается от утра. Такая же мёртвая тишина… Может Даниэль с помощью каких-то артефактов глушит посторонние звуки? Любит тишину?
Даниэль всё же для меня темная лошадка, которая хочет, чтобы я играла по его правилам. Даже та самая магическая маска. Это не артефакт. Я не нашла информацию о ней не в одном из сборников. Это что-то из тёмной магии. Он хочет подавить меня и заставить делать всё, что захочет.
А ещё то видение в магическом шаре. Вероне пришлось применить сложное заклинание для того, чтобы просто сбежать от него. А бежала она точно не от хорошей жизни. Запретил говорить о своей сестре. Атанасия наверняка уже мертва. Если бы была жива, то бы и не надо было становиться ею.
Не знаю сколько я просидела в беседке, но вокруг стало светло как днём. Поэтому я решила вернуться обратно в комнату. Ила должна скоро прийти и помочь мне одеться. Вот тогда и попрошу немного лекарства. Боль хоть и притупилась, но всё равно была. Да и глаза сильно болели.
По пути в особняк услышала громкие стоны доносящиеся из приоткрытой двери. Голос был моей служанки. Хотела просто пройти и не заглядывать в комнату. Это ведь не моё дело. Она может развлекаться с кем угодно. Но…
Глаза зацепились за их силуэт. На столе сидела Ила, обнимая ногами спину Даниэля! От все этой неловкой ситуации я просто сбежала. Не хотелось, чтобы они узнали, что я их видела. Теперь понятно почему она не пришла ко мне. Была у своего господина. Интересно, а Верона знала, что её жених изменяет ей с её же служанкой? Вряд ли…
Ладно, это не моё дело. Для меня сейчас главное просто выжить.
На часах было уже шесть утра. Но я всё равно легла в теплую постель и незаметно уснула.
— Миледи. — услышала встревоженный голос Илы. — Господин хочет с вами поговорить.
— А я не хочу. — натянула одеяло на голову.
— Придётся. — от грубого голоса Даниэля, мои глаза сами открылись.