Другой тем временем подобрал «игрушку» его светлости, передернул затвор и отщелкнул магазин. Патрона в стволе не было. Сучонок просто решил припугнуть меня? Я даже начал поворачиваться, чтобы взглянуть на этого идиота, но получил мощный толчок. Понял, не двигаться.
Стоны прекратились, раздался кашель и ругательства. Из благородных уст лились такие слова, что заслушаешься. Хоть в чем-то аристократ разбирался. И был очень недоволен сломанным носом и выбитыми зубами.
— Тебе крыфка, зафитник! — гневно шепелявил он. — Да как фы посмел, на кого руку подняф! Дайте мне пуфку, пристфелю, фуку!!!
К моему счастью, никто ему оружие не давал. Двое охранников оттесняли его подальше, пока один из них держал меня на прицеле. Его внимательный взгляд я затылком чуял. Эти вряд ли ошибутся.
Пока парень картаво верещал и сопротивлялся, на сцене появились новые действующие лица. Запыхавшийся Карл, хмурый Глеб, недовольный барон и новое лицо.
Лицо больших неприятностей для всех нас. Точно папенька, очень похожи. Только батя был крепче и надменнее. Ясно откуда это яблоко на мою голову упало. Вот всегда считал, что нельзя детей без присмотра оставить.
То, как заносчивый барон сутулился рядом с высокой фигурой, говорило об исключительной важности персоны. Или опасности, хоть одно другому не мешает.
— Что произошло? — окатило меня ледяным голосом и гневным взглядом.
— Ублюфок мне ноф сломал! — вмешался пострадавший. — Убей ефо!
— Заткнись, — резко оборвал истерику он и бегло, но многозначительно, посмотрел на охрану. — А где вы были в это время, потом поговорим, — его взгляд вернулся ко мне. — Я спрашиваю, что произошло?
— Он подошел сзади и ткнул в меня стволом. Я его не видел, среагировал просто, — я старался и не усложнять, и не переигрывать с деревенщиной.
Что-то мне подсказывало, с ним это не пройдет. Пусть и смотрел он на меня, как на букашку, но пристально, следя за каждым жестом.
— Светлейший князь… — залебезил барон и заткнулся от еле заметного жеста рукой.
— Так и было? — внезапно обратился князь к Карлу.
— Не знаю, — честно ответил здоровяк, заметно побледнев от обращения. — Я не видел, в другую сторону глядел, ваш светлость.
— Фрет! Фсе фрет, — тут же прошипел сынок, держась за нос, кровь не останавливалась. — Он нафал на меня!
— Ты говоришь правду? — светлейший продолжил буравить меня взглядом, не обращая внимания на крики сына.
— Да. Ткнул стволом в затылок, — у меня дернулась рука показать, но я вовремя остановился. — Чего мне ещё делать было?
Князь поморщился, я перестарался с туповатостью. Но тот сделал знак охране и в меня наконец-то перестали целиться. Мне позволили опустить руки и забрать Глок.
— Он видел! Герф он видел, отец, кофда пофернулся. Видел, — злобно выплюнул гаденыш.
Глеб успел подойти ко мне и, услышав очередное обвинение, нахмурился ещё больше.
— Ты что же, герб княжеский отличить не можешь? — тихо спросил мужик.
Ну была у пацана на груди тоже нашивка. Черная, с алым и золотом. Не до рассматривания гербов мне было, когда перед лицом дуло здоровенного «орла». Я лишь помотал головой. Но это и услышали, и заметили.
— Брат, вы привели в город необученных адептов? — вкрадчиво поинтересовался князь. — Боюсь, я буду вынужден требовать наказание не только для него, но и для вас.
— Безусловно, ваша светлость. И справедливо. Но это полностью моя вина, так что…
— Нет, — грубо перебил тот. — Ваш подопечный серьёзно покалечил моего сына. Ваша вина в том, что вы притащили его сюда. А это, — он указал на окровавленного княжича, — выбор его. Неверный выбор.
Они перекидывались репликами ещё несколько минут. Всё сводилось к тому, что накажут меня люто. Глеба тоже. Наверняка и Карлу за компанию прилетит. Суть спора сводилась к тому, что делать это должен настоятель, а не князь самолично.
Мне же хотелось поскорее убраться. Моментальной прилюдной казни устраивать не собирались, и ладно. Парня увели, а вот любопытные начали собираться. На улице снова появились люди, вылезли из своих укрытий.
Ещё и солнце показалось из-за громадин небоскребов и припекало в макушку. Губу саднило, ноющая боль раздражала не меньше, чем завуалированные угрозы светлейшего князя.
Карл маялся рядом, но язык держал за зубами. Смущение перед высокородным взяло вверх над обычной болтливостью. Он только бросал на меня сочувствующие взгляды и печально вздыхал.
Когда моральная порка закончилась, князь ушел обратно. А барон раздосадованно отказался от наших услуг и тоже скрылся в доме.
— Как ты умудрился то? — Глеб, мрачный и уставший, махнул нам и потопал вверх по улице.
Выбираться с ганзейского острова нам, похоже, предстояло на своих двоих.
— Так я же говорю, сзади подошел, не видел я… — в который раз повторил я.
— Да как ты умудрился свалить его? Парень то не слабокровка далеко. Гордость рода Воронецких, даже я наслышан о его подвигах. В основном, правда, в столичных борделях, нда… — защитника понесло и он осекся. — Как ты это сделал?
— Реакция хорошая, — я честно признался. — А гордость эта необученная, видно что тренировали его прачки.
Глеб хохотнул, на время перестав хмуриться. Но вновь помрачнел:
— Ох, Илья, берегись теперь. Его светлость во врагах никому не пожелаешь.
— А что теперь будет то? — запоздало спросил я, поправляя кобуру под взглядами прохожих.
Пока мы шли, плутая по улицам, смотрели на нас по-разному. В основном с любопытством, как на диковинку. Но были и те, кто прятал руки в карманах, подпирая стены. Такие обманчиво расслабленные и скучающие с виду типы.
Я уже ожидал нападения с любой стороны, поэтому до рези в глазах вглядывался в каждого. Как ко мне так тихо и незаметно подкрался княжич? Я же не стоял пнём и не пялился в одну точку, как Карл. Крутился, как обычно.
Ряды пряничных домиков казались укрытием всевозможных врагов. Узкие проулки таили как минимум снайперов. Тревожно тут. Я понял, что это чувство прямо таки давит, наперекор яркому солнцу, цветастым клумбам и порхающим бабочкам.
Мы дошли до центральной площади, на которой разместились разнообразные крытые прилавки — местный рынок. По кругу влекли запахами еды рестораны и кафешки, а в центре стояла статуя какого-то мужика в плаще. С залива дул соленый ветер, а над головами метались чайки, поджидая момент ухватить добычу у нерасторопного торговца рыбой.
Глеб направился напрямую, лавируя между покупателями и резвящейся детворой. Те, вооруженные леденцами, с визгами носились между лавок.
— Давай милок погадаю, старая Тшилаба всю правду скажет, — неожиданно прокаркало рядом.
Старушка, маленького роста и горбатая, вцепилась в руку защитника. Укутанная в десяток разноцветных, но уже блеклых от застиранности, платков и сморщенная, как изюм.
— Ты чего старая, совсем страх потеряла? — возмутился Глеб и хлопнул себя по нашивке. — Не видишь кому предлагаешь?
— А чой там, милок? — она, все так же держась за руку мужика, притянула себя и почти уткнулась ему в грудь. — Ой.
Да она же его сейчас обчистит! Я едва не ринулся её оттолкнуть, но вдруг увидел, как бабулька отпустила Глеба, пошатнулась и уже он её поддержал. Классическое отвлечение внимания.