От того, кто нарушил наше приватное общение с девушкой, я застонал. Доморощенный гангстер, княжич Воронецкий, собственной персоной. С кобурой и целым лицом. Очень недовольным лицом.
— Брат? — удивилась Мари. — Ты что здесь делаешь?
Ну охренеть, повезло так повезло! И ведь никакого фамильного сходства. Ладно, парень на соблазнительную девицу похож не был. Да они вообще не были похожи.
— Как ты осмелился прикоснуться к моей сестре? — проигнорировал он вопрос и потянулся к своему единственному аргументу, двухкилограммовому «орлу».
Не ломай нос, выскорородным, Илья, не ломай… Ну как среди всех аристократок и адептов, сошлись именно мы? И именно в такой недвусмысленной ситуации? Я бы заподозрил княжну в провокации, но она искренне удивилась.
Настолько, что даже руки от меня не убрала. Да и я от неё. Уж больно приятно упругости сейчас находились в моих ладонях. Идеально легли.
— Тыыыы? — узнал меня княжич. — Ты! Ты должен гнить в тюрьме, за то, что…
Тут он запнулся, сообразив что выставит себя не в самом выгодном свете. Я неохотно оторвался от княжеской задницы, убрал руки девушки со своей шеи и шагнул к её брату. Ничего я делать с ним не собирался, но парень дернулся назад, одновременно судорожно хватаясь за застежку на кобуре.
Да что же вы тут все нервные такие. В приличном обществе находимся, а всё туда же. Руку с пистолетом я перехватил и рывком вернул оружие обратно. Намек княжич не понял и опять попытался достать оружие. Я снова вернул. Повторили мы этот идиотизм ещё два раза.
Поняв, что я не дам ему вооружиться, но и морду не бью, братишка выгнул свободную кисть, прижимая большой палец к указательному. Он торопился и злился, не лучшие соседи для концентрации.
Я лишь догадывался, что он складывает какую-то печать. И перехватил его пальцы, легонько нажав. Болевой прием сработал, парень болезненно сморщился и рухнул на колени. Опять я не рассчитал силу, зараза.
— Илья! — очнулась княжна и бросилась ко мне, повиснув на руке. — Прошу, не трогай моего брата. Ваня, ты тоже успокойся!
Иванушка, очень подходящее имя. Я исполнил её желание и отпустил братца, но не отошел. Забрать бы у него ствол. Или хотя бы патроны. Будет это считаться дерзостью или непоправимым оскорблением?
Остудила меня, как ни странно, мысль о Глебе, ждущем внизу. Из-за него я вляпался в уйму неприятностей, но теперь отвечать за меня будет он. Стоит ли этого того, чтобы оставлять вооруженного придурка у себя за спиной?
Да не стоит, мать его! Я наклонился и выхватил оружие так резко, что никто не успел отреагировать. Передернул затвор, отсоединил магазин и принялся отщелкивать патроны, тут же запихивая их в свой карман.
— Ты… — хлопал ресницами Ваня, так и не поднявшись с колен.
А ведь не его я хотел бы на коленях перед собой видеть… Пока я сожалел об упущенной возможности, магазин опустел и вернулся на место. Вот теперь хватит.
— Простите, но вынужден вас покинуть, — откланялся я, заметив движение гостей за тонированными стеклами. — Похоже его высочество собирается говорить.
Воронецкие остались на террасе, а я вернулся в холл. Тут и правда началось оживление. Все стягивались к небольшому возвышению. До этого там играли музыканты, теперь же на подиуме стоял только один человек.
Проклятая семейка преследовала меня, как страшный сон. Светлейший князь, батя страстной дочурки и неуравновешенного сыночка, жестом призвал к тишине.
Прямо на него светил прожектор и меня князь не заметил. Его светлость ждал недолго, когда большинство гостей подошло ближе, он объявил:
— Его императорское высочество, цесаревич Георгий!
Справа бодро появился хозяин приема. Ещё молодой, лет тридцати. Статный, царственный и в военном мундире. Как я не старался, признаков особого высокомерия или прочего нарочитого величия, я не увидел. Принц живо оглядел толпу, широко улыбнулся и тепло заговорил:
— Рад вас всех видеть, друзья! Сегодня лично для меня повод особенно приятный. Завтра в имперской обители состоится посвящение новых адептов. Да хранят их всеблагие, как они будут хранить наш с вами покой.
Что-то странное было в будущем императоре. Что-то крутилось на подкорке, напрягая. Но речь его казалась вполне душевной. Вроде действительно радовался.
— И я хочу лично поприветствовать их и пожать им руку! Что и вам советую, — с легкой угрозой закончил он.
Цесаревич действительно пожал руку каждому из присутствующих тут адептов. Спустился, сам подошел и пожелал удачи и благословения богов в нелегком деле. Удивил, ну хоть приятно.
Может мне и показалось, либо хотелось того, но рядом со мной он задержался чуть дольше, разглядывая с интересом. И даже вдруг спросил:
— Как служба?
— Не жалуюсь! — автоматом отрапортовал я, вытянувшись по струнке.
На что получил одобрительную усмешку и его высочество пошел дальше. Ладно, может меня утомили лицемерные рожи, но парень пришелся мне по душе. Только затаенная тревога не отпускала.
Чей-то взгляд почти физически прожег мне затылок. Я обернулся, но было слишком многолюдно и найти источник не удалось. Указания от Глеба были такие, что тут нужно торчать ещё какое-то время. Сразу после выступления наследника уходить не полагалось. Только с его позволения и по уважительной причине.
Поэтому я маялся по помещению, высматривая отпрысков Воронецких. Золотое платье княжны мелькало среди гостей и я держался подальше. В итоге поднялся наверх, на балкон второго этажа, и занял наблюдательный пункт в тени колонны.
Ну хоть умение слиться с обстановкой моему новому телу давалось без сбоев. Потому что те, кто тоже решили уединиться, меня не заметили. А я не успел выступить на свет, как завязался напряженный разговор.
— Сейчас же прекрати! — шипел седовласый мужчина в сюртуке, делающим его похожим на пингвина. — Если тебя услышат…
Он грубо одернул женщину, еще молодую и в прекрасной форме, но юной её уже назвать нельзя было. Мне с женским возрастом всегда было нелегко, либо хороша, либо нет. Двадцать, тридцать, сорок… Порой и меня могли удивить цифрами, так что я давно бросил пытаться оценивать.
— И что? — горделиво вскинулась она, вырываясь из цепких рук. — Я имею полное право сказать его высочеству, что он унаследует. Уж не ты ли учишь этих мальчиков правам и обязанностям, данным по праву происхождения от всеблагих?
Я ещё вжался в тень, затаив дыхание. Не хватает мне преподавателя обители подловить на горячем. Или холодном, неважно. Но стать свидетелем разговора, не предназначенного для чужих ушей, чревато. Укуси меня та рогатая собака за задницу, свалите отсюда.
Кто же в таких людных местах ведет беседы…
Им меня не представляли, так что я лишь отметил графский щит на его одежде. Никаких украшений на женщине не было, так что происхождение своенравной дамы определить не удалось.
— Не передергивай, Дарина, — раздраженно ответил её собеседник. — Твой идеализм вовсе не изюминка, как тебе кажется. Я же сказал, что передам совету твои слова.
— А совет их передаст его величеству? — женщина едва не зашипела, как разъяренная кошка. — Император вообще в курсе, что наши союзники играют на две стороны? А то и на три! И вообще вопрос союза с…
— Тихо! — шикнул граф и посмотрел прямо на меня.
Ну мне почудилось, что на меня. Тем не менее, я выдал себя проклятым животом. Он заурчал в самый неподходящий момент. Ну что за нетерпеливый организм, одного завтрака ему не хватает.
— Выходи сейчас же, — приказал он, молниеносно сложив неестественно кривую печать.
— Простите, в мыслях не было вам мешать, — тут же покинул я укрытие.
Ловкость немолодых пальцев произвела на меня нужное впечатление. Этот уложит, моргнуть не успею. А мне ещё нужно научиться защите от подобного.
— Адепт? — удивился он и распрямил пальцы. — Что вы тут делаете? А, ну в смысле почему вы прячетесь наверху?
Седовласый из всех сил старался изобразить благодушие, но его спутница не стала притворяться. Ей, похоже, было наплевать, кто услышит. Она просто отвернулась, выискивая взглядом кого-то в толпе внизу.