— Всё это… — она махнула рукой и попыталась уточнить: — Ты… Я… Мы, в общем. То, что произошло сегодня ночью — никогда не повторится! Забудем!
— Ааа, — понимающе протянул я и откинул одеяло, поднимаясь. — Ну ладно.
Так как одежды на мне не было, а организм работал исправно, то княжна возражать и возмущаться резко перестала. Снова покраснела, сообразив что нагло разглядывает меня. Ну а я ещё разок с удовольствием потянулся.
— Это… это…, — никак не могла закончить она.
— Это ты забыть собиралась? — я кивнул вниз.
— Хам! — Яна опять подпрыгнула и, схватив куртку, ломанулась к двери. — Никогда больше! Открой дверь сейчас же!
Она дергала за ручку так яростно, что был уверен — вырвет напрочь. Подходить к бешеной девице я не стал и, еле сдерживая смех, мягко сообщил:
— От себя…
Казалось, что ещё больше покраснеть княжна не сможет, но ей удалось меня удивить, не только этой ночью. Дверь распахнулась, чуть не слетев с петель и девушка, шипя себе под нос проклятья, вылетела на палубу.
— Ну и что это было? — задумчиво произнес я, звучно почесался и пошел варить кофе, дальше ложиться спать уже не было смысла.
Через минуту заревел двигатель и мотоцикл умчался, вновь разбудив всех не только на этом берегу, но похоже и на том. Ну и громкая игрушка у неё.
Меньшикова конечно долбанутая, но надеюсь не настолько, чтобы всерьез валить всё на меня. Велела она мне ночью такое, от чего сама потом в ужасе будет, как вспомнит. И на опьянение не свалить, её подарок оказался скорее виноградным компотом, чем вином. Да и выпили мы полбутылки.
Ладно, хочется девчонке повозмущаться, делая вид, что она сама этого не хотела, пускай. Со мной такой номер не пройдёт, а дуется она забавно. Станет после этого избегать, дело её. А не станет, тогда и увидим… Зараза, зарекался же с ней связываться.
На запах кофе, не иначе, явился Герман. Юный граф и сам выглядел помятым, даже больше обычного. Судя по красным глазам и блаженной улыбке, он эту ночь тоже провел увлекательно и не в обители.
— Чую, веет развратом, — безошибочно оценил он состояние берлоги, но на самом деле заметил два недопитых бокала на столике.
Этот вывод стоил ему последних сил и пришлось заправлять его двумя чашками крепкого кофе. Это вернуло оракула в мир живых.
— Вечером с нами? — тут же оживился он.
Отгул и свободное время в городе позволялось проводить как угодно. Но неугомонного графа тянуло теперь только в салон Павловой, где я лично больше не появлялся. Увлекся гримуаром, да и встречать кредитора Меньшикова мне не особо хотелось. Как угрозу я его не воспринимал, но тратить время на пустые конфликты было некогда.
Совета ни во что не лезть я всё таки старался придерживаться.
Пришлось отказываться от приглашения и внутренне облегченно вздыхать. Будет время найти ту печать, что может снять любое сокрытие. Ну, я так надеялся.
Объявился и постоянный утренний гость, то есть Миха. Пацан немного настороженно посмотрел на Германа, но в итоге пожал плечами и залез в холодильник, выудив свой обычный завтрак — пачку сосисок. Накормить мальчишку чем-либо другим у меня пока не получалось.
Подумав, что как-то людновато у меня становится, я отправился в душ, смывать то, от чего веяло развратом. К моменту, когда я вышел, парочка уже вовсю обсуждала текущую экономическую ситуацию в империи.
— Да я тебе говорю, у Зарьянских только на днях корабль с грузом пришел! Их рудники пол империи обеспечивают сырьем! — убеждал в чем-то пацана граф.
— А вы, брат, тот корабль то видели? — хитро усмехался тот в ответ. — Просадка у него такая, что там разве что пуховых одеял на пол империи. И разгружать его они своих вызвали, портовым вообще не дают туда соваться.
— Да брешешь! — восхищенно отвечал Герман.
— Завтракать изволите, господа предприниматели? — прервал я их сплетни.
Спросил я из вежливости, но кормить пришлось всех. Даже Миха скромно умял порцию омлета, запеченного в духовке. Как и положено, в нём мяса было больше, чем яиц.
Глеб в обители так и не объявился, но теперь я был за него спокоен, как и Аня, которой я ещё вчера сообщил, что нашел монаха. Полезет снова допрашивать и проверять, его дело. Надеюсь, в этот раз всё же возьмет подкрепление.
Но нас после обеда и вместо боевой практики вызвали в дежурку. Там оказалось, что на нашу команду, уже успевшую получить известность, поступил «наряд». К моему огромному удивлению, от барона Маркушкина. Того самого, который нас с Глебом и Карлом послал куда подальше, когда я княжича немного сломал.
Жильяс Стефанович великодушно решил дать нам шанс исправиться, благо в этот раз его не нужно было никуда сопровождать, а всего лишь засветиться перед гостями. В общем, не то чтобы мы не могли отказаться, могли. Но пока выбирать особо не приходилось, а начни мы сейчас нос воротить, перестали бы звать.
Значит, нужно восстановить хорошие, насколько это возможно, отношения с бароном. Во имя будущих, более выгодных, вызовов. Этот, впрочем, тоже неплохо оплачивался.
Я вспомнил плотоядный взгляд баронской дочки, Стефании, и содрогнулся. Ладно, если там будут гости, возможно и дочери себя прилично вести будут. Надеюсь. А то натуральными мальчиками по вызову окажемся. Но, если что, прикроемся Германом. Есть шанс, что любвеобильного графа хватит на обеих.
Встретили нас так же пафосно и важно. Барон, разодетый ещё богаче, не стал нам читать лекцию о поведении в высшем обществе, сдержался. Только уточнил, где нам нужно находиться и что встреча планируется закончиться не позже семи вечера. А если задержится, то нас ждут сверхурочные.
Это всех устроило, остальные обрадовались, что успеют и в город слинять, а я тому, что вечер проведу всё же как и запланировал, с гримуаром.
Внимания баронских дочерей избежать не удалось. Но отец быстро их отправил с глаз долой, не успели они толком нас полапать. Стефания подарила мне взгляд, полный укоризны и обиды. Ну да, так я и поверил, что я единственный, кто способен ублажить эту «госпожу». Зато Герман нашел отклик в девичьих сердцах, или в каких-то других местах, нагло усмехнувшись на их откровенные заигрывания.
Гостями барона оказались неопознаваемые аристократы. В том смысле, что выглядели они точно не купцами, но вот никаких гербов или каких-либо других отличительных знаков, у них не было. Ой, мутит что-то барон.
Мы по-очереди торчали у входа в кабинет, где Маркушкин устраивал эти подозрительные встречи, патрулировали пустынные коридоры и, в основном, скучали.
Время шло к вечеру, нас даже немного покормили, отправив на кухню, где и нашлась единственная прислуга в виде повара и официанта. Остальных отправили на этот вечер по домам. Что добавляло мне уверенности в туманных намерениях барона.
Но наша задача была бдеть и помалкивать, как обычно. О том, кто и на какие вызовы ездит, в обители было не принято болтать. Защитников звали в трех случаях, кроме реально нужных, против демонов.
Действительно для охраны, но такое новичкам не доверяли, да и клиенты были в основном гостями города. У местных своя охрана была. Второй, самый распространенный, просто для выпендрежа. И этим занимались те, кому приходилось усиленно выставлять напоказ своё благосостояние, но при этом держать постоянную охрану не хватало средств.
Третий, тоже довольно частый, случай был как раз, как сейчас. Проводились какие-то не самые законные сделки или встречи и нами не только красовались, но и держали в качестве гаранта. Мало бы кто рискнул устраивать силовые разборки у защитников под носом.
Так что мы не расслаблялись, хотя проблем и не предвиделось. После постоянных экстремальных тренировок у всех выработались рефлексы всегда быть начеку.
Гости приходили и уходили и вот, когда нам сообщили, что последний гость покинул особняк, я обнаружил пропажу Германа. Я начал догадываться, где мог застрять граф, как откуда-то снизу раздался женский визг.
Протяжный и истошный, от которого зазвенели стекла, затем что-то с грохотом упало и разбилось. Я находился как раз рядом с бароном и по его посеревшему лицу сообразил, что это необычно. Ну а вдруг тут принято по вечерам бить посуду и истерики закатывать?
— Погреб… — прошептал он и я сорвался с места.
— Внизу! Погреб, — сообщил я по связи и все откликнулись, кроме оракула.
Всеблагие боги, лишь бы он охранял покои одной из блондинок! Я несся по коридору на кухню, из которой и был спуск в погреб. Повар, пока нас кормил, успел посетовать, что не может предложить хряпнуть из нескромных запасов барона.
Карл и Семён меня нагнали по пути. Тихий особняк наполнился топотом ног, а на кухне нас встретили перепуганные слуги. Их мы бодро отправили куда подальше, лучше сразу на улицу и домой. Выдохнули, призвали оружие и вооружились фонариками.
Десяток широких ступенек вниз и нас ждала картина, от которой мы дружно матернулись. Посреди довольно объемного погреба лежала вторая дочка, имя которой вылетело из головы. Светлое платье пропиталось кроваво-алым, чего под ней была лужа, по размерам несовместимая с жизнью.