— Знаю. — Она повернулась на своем сиденье, чтобы посмотреть ему в лицо. Влажные пряди волос прилипли к ее щекам.
Ее кожа казалась слишком бледной. Глаза — слишком яркими, зрачки расширенными. Ханна выглядела испуганной… и нездоровой.
— Что-то не так.
— Что это значит?
Она потерла свою искалеченную руку.
— У меня руку покалывает. Обе. И ноги тоже. Голова просто раскалывается от боли. — Она сглотнула. — И… и зрение продолжает расплываться.
Страх пронзил Лиама насквозь. Даже он понимал, что это не нормально для родов. Им стоило оставаться у ветеринара до тех пор, пока Ханна не родит. Но они оба хотели двигаться дальше. Ему следовало уговорить ее задержаться.
— Я думаю… думаю, это преэклампсия. Когда я носила Майло, в акушерском кабинете на стенах висели плакаты об этом. Высокое кровяное давление, тошнота, головные боли. Это то, что я помню.
Он ничего не знал о преэклампсии. Джесса бы знала. Она бы знала, что делать. Но ее здесь нет. Ее нигде больше нет. Они предоставлены сами себе.
— Это… преэклампсия. Это опасно?
Ханна посмотрела на него с неприкрытым страхом в глазах.
— Если ты спрашиваешь, может ли она убить меня, то ответ — да.
Он хотел сделать или сказать что-нибудь, чтобы ослабить страх Ханны, утешить ее. Но Лиам не силен в таких вещах. Он предпочитал действовать.
— Что мне делать?
Она вскинула свой хрупкий подбородок — маленький акт неповиновения тому, что вот-вот завладеет ее телом, природа проявляла свою волю, независимо от того, насколько это не вовремя или неудобно, или какую угрозу это представляло для матери.
— Нужно, чтобы оно вышло. Что бы со мной ни происходило, это прекратится, когда оно выйдет.
Позади них зажглись фары снегохода.
Лиам наблюдал за ними. Они не двигались. Они замерли, ожидая. Выжидали чего?
Он хотел отправится за ним. Все в Лиаме хотело покончить с…
«Она в опасности», — прозвучал голос Джессы в его голове. Он знал это.
— Мне нужно… где-то… отдохнуть. — Ханна не сказала «родить». Ни один из них не хотел произносить это вслух.
Но роды приближались, хотели Ханна с Лиамом этого или нет. Посреди снежной бури. С убийцей у них за спиной.
Это случилось и это не та вещь, которую они могли остановить.
Лиам сжал кулаки и проглотил разочарованный крик.
Все то, что бы он сделал будучи один, пытаясь прижать этого гада, Лиам не мог предпринять, когда Ханна находилась под его присмотром. Он обязан сохранить ей жизнь.
Он не мог оставить роженицу одну, пока охотился за убийцей. Им предстояло переиграть Пайка, как-то оторваться от него на всех этих проселочных дорогах. Они должны убегать.
Как бы Лиам ни ненавидел подобное, это их единственный выход.
— Я сброшу его с хвоста. Мы найдем место, где можно укрыться и переждать эту бурю. Если он появится снова, я его убью.
Ханна напряглась и схватилась за живот, сделав несколько рваных вдохов. Она стиснула зубы и издала слабый стон.
Призрак скулил и пытался встать на ноги, его когти скребли по кузову, голова и плечи оказались слишком большими для машины.
— Ты в порядке? — спросил он Ханну.
— Давай просто уйдем отсюда. — Ее челюсть сжалась. — Я в порядке, Призрак. Успокойся.
Призрак недовольно фыркнул, как будто верил ей примерно так же, как Лиам, но перевернулся на живот и лег обратно.
Лиам завел двигатель. Они ехали сквозь темноту и снег. Снег валил с неба все сильнее, отбрасывая кусочки ледяной крошки в фары. Видеть становилось все труднее.
Он выехал на трассу М-140 и поехал на юг. В свете фар Лиам видел деревья, кусты и маленькие, сгорбленные домики. Он постоянно проверял зеркала заднего вида.
Прошло меньше десяти минут. Красные огни появились снова.
Тревога зародилась в его душе. Их преследователь не отставал. Он держался в пределах ста ярдов от них, иногда ближе, но никогда не подбирался слишком близко.
Когда Лиам замедлялся, Пайк замедлялся. Когда Лиам ускорялся, светящиеся огни тоже ускорялись.
Лиам внезапно остановился, хлопнув по тормозам. Шины, скованные цепями, заскользили, и джип едва не врезался в стоящий на обочине грузовик. Он открыл дверь со стороны водителя. Высунулся и прицелился назад, на пронзительные красные огни. Быстро выстрелил тремя очередями.
Фары выключились.
Он не мог разглядеть водителя в темноте. И не мог стрелять и вести машину одновременно. Ханна никак не могла помочь, даже если бы умела стрелять из винтовки с приличной точностью, а она не умела.
Она сгорбилась на своем сиденье, свернувшись калачиком. Каждые шесть или семь минут через нее проходили схватки. Она напрягалась и вздрагивала от боли.
Он чувствовал, как секунды тикают в его крови, чувствовал, что время на исходе.
Лиам снова сел за руль.
Красные огни снова появились и последовали за ними.
Он увеличил скорость, но не мог разогнаться слишком сильно. На его пути встречалось слишком много препятствий; разглядеть перед собой что-либо больше, чем на двадцать футов, стало слишком сложно. Если он разобьет джип, они все замерзнут насмерть в метель.
Он искал какие-нибудь просветы в деревьях, какие-нибудь тропинки, чтобы исчезнуть в лесу, но джип слишком велик, а деревья стояли вплотную друг к другу.
Что бы он ни делал, ничего не помогало.
Огни напоминали светящиеся красные глаза. Они снова и снова отыскивали их.