— Держу пари, пахнуть там будет лучше.
После разговора с Бишопом и с бабушкой она начала чувствовать себя немного лучше. Но все еще было больно. Она все еще страдала от шрамов, и ее преследовали кошмары. Но она уже не чувствовала себя такой одинокой.
Бабушка прищелкнула языком.
— Что же мне с тобой делать?
— Что ты будешь делать без меня, звучит точнее.
Майло положил алюминиевую фольгу на стол, наклонился и посадил Тора к себе на колени.
— Я думаю, Квинн довольно крутая.
Квинн почувствовала, что улыбается, вопреки всему.
— Видишь? Он думает, что я классная.
Бабушка закатила глаза.
— Кстати, о том, какая ты классная… Я хочу, чтобы ты проверила соседей вместо меня.
— Значит, у тебя есть сердце.
— Пожалуйста. Даже у Гринча есть сердце. Я проверяю их по утрам, как ты прекрасно знаешь. Но меня беспокоит бедро, так что ты можешь сделать это сегодня. Вот зачем Бог дал старикам внуков.
— Я не верю в бога.
— К счастью, Бог верит в тебя, иначе ты бы не существовала. А теперь иди. — Она указала жестом на несколько продуктовых пакетов, сложенных у входной двери. — В каждом пакете несколько коробок макарон с сыром и банки печеных бобов. И я наполнила две пластиковые двухлитровые бутылки фильтрованной и дезинфицированной водой для каждого дома. Это не так много, но это уже кое-что.
Квинн уставилась на нее, положив руки на бедра.
— Ты все еще раздаешь еду?
Бабушка бросила на нее острый взгляд.
— Мой пастор считает меня ангелом милосердия, облаченным в свет. Я стараюсь поддерживать эту репутацию.
Квинн фыркнула.
— А разве дьявол не маскируется под ангела света?
— Подойди ближе, чтобы я вымыла этот болтливый рот с мылом, девочка.
Квинн протанцевала в недосягаемости.
— Ни за что.
Майло хихикнул. Бабушка потянулась и притворилась, что ущипнула его за щеку. Ее улыбка была искренней.
Сердце Квинн сжалось. Они еще очень далеки от того, чтобы прийти в норму, но уже начали долгий, медленный процесс собирания осколков.
Бывали моменты, когда Квинн заставала бабушку неподвижно уставившейся в окно, с мокрыми глазами. А иногда она просто останавливалась посреди дела, которым занималась, и ее взгляд становился отрешенным. Она застывала в таком состоянии несколько минут, затем встряхивалась, бормотала себе под нос и возвращалась к работе.
Квинн прочистила горло и подавила внезапный всплеск эмоций.
— Так в чем же истинная причина того, что мы идем от двери к двери? Я знаю, что это не просто доброта твоего сердца.
Выражение лица бабушки стало серьезным.
— Мы не можем делать все сами. Очень скоро нам придется работать вместе. Для заготовки дров, для сбора и приготовления пищи, для охоты, для обеспечения безопасности. Несколько человек не могут делать все. Нам нужны наши соседи. Нам нужна община.
Квинн вздохнула.
— Полагаю, ты права.
— Я всегда права. Я планировала собрать соседский дозор, чтобы все могли присматривать за этой улицей. Но все начинается с доверия и доброй воли.
— А что, если они придут и просто попытаются украсть ваши вещи теперь, когда они знают, что у вас все еще есть еда и припасы? — спросил Майло.
— Хороший вопрос, Мелкий.
Бабушка кивнула.
— Мы должны позаботиться о тех, кому повезло меньше, если можем, но мы сделаем это осторожно, анонимно, если это возможно, и мы также должны убедиться, что у нас есть достаточно для нашей собственной семьи. Это тонкий баланс. Вот почему ты будешь говорить одну и ту же фразу в каждом доме. Это последнее, что у нас есть. У всего истекал срок годности, поэтому мы решили поделиться этим и проверить всех и убедиться, что с ними все в порядке. — Она сузила глаза на Майло. — Ты понял?
Майло сморщил нос.
— Разве это не ложь?
— Это значит поступать умно, — объяснила бабушка. — Точка. Конец истории.
— Хорошо. — Майло закончил гладить Тора и опустил его на пол. Кот обхватил его ноги и жалобно мяукнул, требуя добавки.
— Скажи им, чтобы собирались у меня дома сегодня в семь, и я подам последний домашний хлеб с маслом. Это поможет привлечь их сюда.
Квинн и Майло надели зимнее снаряжение и взяли пакеты с припасами. Квинн отодвинула в сторону одеяло, которым они завесили дверной проем, чтобы сохранить тепло. Окна уже были закрыты алюминиевой фольгой, чтобы отразить все тепло обратно в дом.
Она сняла одеяло, прижатое к нижней части задней двери, и тщательно удалила клейкую ленту, которую они с Майло наклеили на раму.
Коты кружили вокруг ботинок, принюхиваясь и мяукая от нетерпения, радуясь возможности выйти на улицу и поохотиться на птиц и мышей. Валькирия пронеслась между их ногами в виде гладкой черной полосы. В отличие от других кошек, она, похоже, любила снег. На фоне белого поля она напоминала миниатюрную пантеру, преследующую свою добычу.
В бабушкином районе стояло много старых одно- и двухэтажных домов, расположенных на нескольких акрах лесистых участков. Квинн уложила вещи на старые санки, которые бабушка хранила с тех пор, как Квинн была маленькой. Майло сидел впереди, держась за борта и ухмыляясь, как маленький ребенок.
Он и был маленьким ребенком. Он должен был им быть. Но он оказался чертовски тяжелым.
Она тащила санки по глубокому снегу к следующему дому, ворча от усилий и скрипя зубами.