…Как вы знаете, наш мир наделен магией, а точнее людьми с необъяснимым даром, дарующий им запредельное могущество. Ни философы, предающие этому сакральный смысл, ни ученые, анализирующие магию, не способны найти ответ на всех волнующий вопрос: «Что такое магия?». Времена меняются, на дворе 21 век, агрессия угасает, а чудо срастается с рутиной. Как бы маги не грозили своими силами, человечество стало достаточно сильным, чтобы не бояться волшебных монстров. И история пойдет как раз о владельце этой самой магии, могущественном волшебнике, изменившем целую эпоху.
. .
Оперевшись на ледяную кирпичную стену, молодой юноша взглянул в небо. Его ноги жалко растопырились на сыром асфальте, черные ногти уродливо уставились на такой же уродливый переулок. С головы свисли длинные пряди пепельных волос, невпопад раскиданных слипшимися от грязи локонами по юношеским плечам. Его бледно-голубые глаза, как капельки дождевой воды, уныло направились к облакам, пытаясь разглядеть неприветливое солнце. Его худощавое бледное тело укрывали лишь лохмотья, настолько рваные, что их можно было вообще не увидеть. Единственным не потрепанным атрибутом его внешности были бутафорские черные рога, нацепленные на вшивую макушку.
Он не был разговорчив, его словарный запас ограничивался «Да» и «Нет», так что и его историю никто не знал, хоть она и не загоняла в сон.
Из всех бед судьба подобрала для нашего героя, скорее всего, наихудшее прошлое. Он родился в полной семье, с любящими родителями, которые не увлекались ни наркотиками, ни алкоголем. Но так было лишь в первые 15 секунд его жизни.
Магия новорожденного заключалось в убийстве через касание. Прикосновение равняется смерти, с одеждой или без, умышленно или случайно, ничего не уходило живым, пересекаясь с его способностью.
Мать умерла при родах, все врачи, принимавшие роды, и отец, присутствующие при этом процессе. Никто не вышел из той палаты, и это было лишь его началом.
Малолетнего убийцу отправили в детдом, его держали в изоляторе, не подпускали ни к кому из взрослых, не говоря уже о детях. Выяснилось, что его способность таила в себе и положительные аспекты — прикосновение к трупу дарило жизнь, мертвецы вставали, как ни в чем не бывало после его контакта. Но и у этой монеты была обратная сторона: люди, убитые самим мальчиком не могли быть воскрешены.
Так прошли еще несколько лет его жизни. Иногда из-за неосторожности он уносил жизни своих сверстников или домашних животных, его не раз пытались убить, но как казалось, его собственная смерть была ему не подвластна, он был бессмертен.
Наконец, его вышвырнули из приюта, и он не нашел себе никакого другого места, кроме этого переулка: люди не могли на него наткнуться, те, кому нужны были услуги воскресителя знали, где он находится, а бандиты не пугали мирных жителей, пытаясь в очередной раз убить «Дьявола». Хотя это чуть не стало его именем. Толпы прозвали его соответствующе его репутации — Бруклинским Дьяволом, а не совсем тупой маг приобрел рога, чтобы окончательно дополнить свой облик и обезопасить остальных от своей силы.
А звали его Бром. Ни фамилии, ни отчества — лишь спонтанная кличка, придуманная в приюте.
Облака также уныло передвигались по голубой глади, не удосуживаясь порадовать их единственного зрителя увлекательными фигурами. Воздух, перемешанный с бензином и вонью неспешными волнами переливались из угла в угол, а солнце так не вылезло из-за кирпичных стен.
Неожиданно, в переулок ворвался высокий мужчина, схвативший себя за грудь. Локоны его белоснежных волос экстравагантно спадали на плечи, как грива льва. Одет он был также престижно: на нем был черный костюм, аккуратные коричневые брюки и большой золотой крест с красивыми узорами, спадающий на грудь и явно не подходящий под его наряд. Болезненно кашляя кровью, он поплелся к неподвижному Брому, попутно перекрестившись положенные три раза.
— Ни ты ли тот известный Дьявол,
Что бремя смерти превозмог?
О, юноша, скажи мне прямо,
Ты ли он?
— Да.
У незнакомца явно был очень певучий и приятный голос, но его стихотворные речи сильно пугали неразговорчивого Дьявола, от чего он сильнее прижался к ледяной каменной опоре своего существования.
— Услышь, мой друг. На землю скоро
Моя поникнет голова,
Тогда коснись меня, и вскоре
Я вновь смогу узреть тебя!
Не медли ж…
Он схватился за грудь и, издав приглушенный звук, больше похожий на икоту, упал своим элегантным лицом в потрескавшийся, покрытый грязью бетон.
Бром с максимальной осторожность поднес свое ухо к груди мертвеца, пытаясь ни в коем случае ее не коснуться. Сердце уже не билось. Дьявол для пущей надежности посидел еще 15 минут в затишье, рассматривая знакомый им переулок и только изредка и с опаской поглядывая на труп незнакомца. Собравшись с силами, он докоснулся до края лакированного ботинка любителя изысканной речи. Несмотря на все его опасения, человек неспешно задышал и покрылся синей мертвенной краской. С тяжелыми вдохами и кашлем незнакомец возобновил свою тираду.
— О боже, как ты к людям к добр,
Что вновь даруешь Данте жизнь,
Не зря молюсь я дни и ночи,
Не зря сей отрок здесь сидит!
Он повернулся в сторону Брома.
— Услышал ты, что Данте я,
Такой же маг с нелегким бремем.
Тебе так благодарен я,
Что родилась в душе идея.
О ты, спаситель падших тел,
Иди за мной на поле чести,
Где все — такие же как ты,
И нет гонений и безчестья.
Ты нужен Богу! Нужен Свету,
Но ты сидишь в болоте этом,
Где от тебя сокрыт весь мир,
Прошу — не спорь, мой друг, пошли!
Хоть Бром и не получил должного образования, он все равно осознавал, что ему необходимы товарищи и общение, но его способность препятствовала этому.
Этот напыщенный мужчина был далеко не первым, выдвигающим похожие предложения, Бром был замечательным оружием, и каждый пытался его заполучить. Никогда в жизни у Дьявола не было альтернатив его существования, переулок — больше ничего для него не существовало, но речь недавно погибшего мага чем-то его возбудило, он почувствовал что-то, и лишь эта незнакомая эмоция толкнула его на этот опрометчивый поступок.
— Да.
Напыщенный Данте весьма удивился столь лаконичной речи его собеседника. Схватившись за свою грудь, за которую он держался еще совсем недавно, он громогласно рассмеялся смехом уверенного в своей исключительности человека, и, улыбнувшись, повел Брома прочь из его мрачной обители.
. .
История продолжалась, а Бром уже сидел в черной иномарке, рассекающей по бетонной трассе. Все пространство водителя было заполнено иконами. Главный герой забился в угол и с удивлением рассматривал виды за окном.
— Верно, ты хотел спросить,
Что я забыл в том месте темном,
Где мне главу пришлось сложить?
— Да.
Не удивительно, что опыт общения Дьявола был невероятно скуден, он банально не мог выстраивать ни вопросы, ни просьбы, ни нормальные ответы, страдая от невозможности повлиять на тяжелый для восприятия диалог.
— Есть маги те, что веру бросив,
Творят злодейства там и тут,
А я один из сил небесных
Был подоставлен под удар,
Не спас меня мой личный дар,
Ведь Данте бесы отравили,
Но я, молясь Ему тогда,
На вас лишь, друже, уповал,
И моим просьбам Боже внемлил,
Теперь я здесь, вопросы есть ли?
— Да. Да. Нет.
Это невероятно примитивное скопление звуков Бром выдавливал из себя дольше, чем Данте свои изречения.
— Мне прекратить разговаривать в стихотворной форме?
— Да
— Только для вас, мой друг. Простите мой язык, но мне так изъясняться гораздо легче. Надеюсь обычный склад речи облегчит вашу мыслительную ношу. Кстати, я так и не узнал: как величать Бруклинского Дьявола?
— Бром.
— Довольно интересное имя. Меня зовут Данте Алигьери, для друзей просто Данте.
— Да?
— Конечно, друг. Я хотел бы, чтобы все люди были моими друзьями, но мир суров, пусть ими будут хотя бы те, кто спас мне жизнь. Уж врагов у меня предостаточно.
— Да?
— Меньше мыслей — меньше разочарований. Мы уже въехали в магический город Виззир, сейчас мы держим путь в оперативный магический пункт «Собака». Крайне глупое и примитивное название конечно, но наше начальство вряд ли прислушается к мнению скромного Божьего раба. Хотя, кто лучше защитник покоя, чем собака, не думаете?
— Да.
За окном мелькали обычные дома и магазинчики ничем особо от бруклинских не отличающихся. Проехавшись здесь, вы бы ни за что не заподозрили это место в наличии магии.
Наконец автомобиль остановился. Оперативный пункт оказался огромным на вид не достроенным складом, с которого были видны далекие высотки.
Внутри оказалось очень просторно и практически пусто. На расстоянии нескольких десятков метров друг от друга за столами в бумажной работе копошились людей в сплошь хорошей одежде.
На встречу вошедшему Данте подбежал менее солидный человек. Он сильно хромал, был одет в белую рубашку и коричневый плащ, который от неловкости движений развивался как-то по-особенному. Он был не высокого роста, с черной шевелюрой, прямым носом и уставшими бледно-зелеными глазами.
Он грубо схватил Данте за горло, на что тот ответил высокомерным и победоносным взглядом.
— Дьявол, спальня там, ложись немедленно.
Бром поспешно удалился в другой конец помещения.
— Твоя невероятная удача когда-нибудь тебя погубит, Данте. Как ты умудрился найти Бруклинского Дьявола и привести сюда. Это было задание максимального приоритета, ты же понимаешь, что было бы, если бы за тобой увязался хвост из Лиги. Миллиарды людей погибли бы из-за твоей безалаберности
— О чем ты, Байрон, Бог со мной
Я с ним невзгоды превозмог,
И, умирая в переулке,
Договорился об услуге
У нашей жертвы, между прочим,
Я вижу в это совершеньи
Лишь благодать — не преступленье.
И коль тебя Господь оставил,
Раскайся, грешный ты, скорей.
И пусть у Данте нету дара,
Но божья помощь есть у всех,
И мне сопутствует успех.
— В следующий раз тебе придется молиться Богу, чтобы я тебя к нему не отправил. Ты худший напарник в истории человечества, ты вообще понимаешь принцип парной работы. Ты делаешь — я прикрываю или наоборот. Ради всех святых, которых ты так любишь, снизойди до своего жалкого напарника, И ПЕРЕСТАНЬ ВЕСТИ СЕБЯ КАК ПОСЛЕДНИЙ ПРИДУРОК! МЫ ВЫБЬЕМ ИЗ ТЕБЯ ВСЮ ДУРЬ, НЕ СОМНЕВАЙСЯ! ТВОЕ ДУРАЦКОЕ РЕБЯЧЕСТВО НЕ ОСТАНЕТСЯ БЕЗ ВНИМАНИЯ!
— Успокойся, не бесись,
Я пошел, ты — веселись.
Данте вырвался из захвата, повернулся и грациозной походкой направился к своему столу. Вместо бумаг там лежала огромная библия, все было обставлено иконами и свечами, а в шкафу у тумбы была коллекция крестов самых различных размеров и составов.
Байрон грустно вздохнул и поплелся в сторону спального помещения, куда недавно был послан Бром.
Дьявол сидел в самом уголку и таращился в пол, рассматривая текстуру покрытия, делал он все это посреди мягких, аккуратно убранных кроватей.
— Один чуднее другого, еще один псих… Тебя как зовут хоть?!
— Бром.
— Твою ж, ты хоть разговаривать умеешь, скажи погромче!
— Бром.
Он ни капли не повысил громкость своей речи, но к этому моменту хромой подошел ближе, поэтому Байрон наконец расслышал его кличку.
— Бром, да? Я Джордж Гордон Байрон, но для всех просто Байрон, да ты моего полного имени то и не выговоришь.
— Да.
— Ладно, Бром, сядь на кровать, не зажимайся. Ты не один тут с придурьями, погоди, что я сказал? Причудами, твою ж, уже слова путаю. Не суть, этот расфуфыренный балабол посвятил тебя в нашу деятельность?
— Нет.
— Боже ж ты мой, зачем ты послал мне такого напарника! Короче говоря, хоть маги и неспособны уничтожить человечество в силу технического прогресса, но они способны нанести колоссальный (большой) ущерб. Для минимализации жертв (уменьшения) созданы специальные пункты по всему миру, где собирают магов по всему миру, защищающих спокойствие мирного населения на добровольной основе (если хотят). В основном мы ведем разведку за потенциально опасными магами и помогаем властям с теми делами, где задействованная магия. Ты даже не представляешь: насколько ты бесценен для нас. К сожалению, тебе придется таскаться поочередно с одним из членов нашего коллектива, так как такой ценный человек, как ты рискует быть похищенным различными группировками. Кстати о них, наш главный противник на данный момент это Лига — преступная организация, опирающаяся на магические способности. Хоть правительство и уверенно в защищенности от магов, некоторые способности во истину пугающие, ты как раз такой пример. Мы не просим тебя кого-то убивать, твои силы нужны нам только в мирных целях. Естественно тебе будет выделено жалование (плата, понимаешь) и жилье, в принципе можешь жить и здесь, но тебе могут дать квартиру или дом.
Пока раздраженный хромой маг разъяснял аспекты своей работы, ему приходилось неоднократно пояснять словечки, которые он использовал в своей речи, с каждым раз ворча все больше.
— Магия?
— Чего?
Бром указал в сторону Байрона
— Моя способность?
— Да.
— Мне с собакой легче разговаривать легче, чем с тобой, ну да ладно, так и быть клоун покажет тебе фокус (ты и клоун, наверно, не знаешь, что такое, ну почему все самые тупые стекают именно ко мне). Смотри, моя способность «Чуждый миру» позволяет мне быть невидимым и бесплотным, что-то вроде телепорта, но до цели я добираюсь своим ходом, что сильно ограничивает мои действия.
Байрон исчез буквально на пару секунд, а затем дверь открылась, и он вошел в комнату, в которой только что находился.
— Вот, я прошел сквозь дверь и снова вошел внутрь. Меня взяли из-за идеальной совместимостью с разведкой и вскрытием дверей. Надеюсь, ты не будешь так же беспардонно спрашивать о способности других, воздержись хотя бы с Говардом и Агнией. А! Точно, я ведь так и не успел тебя представить. Пошли за мной.
Байрон хотел было протянуть руку, но вовремя одумался. Он вышел из комната и закричал, что есть мочи.
— Агния! Говард!
— Байрон, ты чо орешь, совсем скоро шарики за ролики заедут, тут и с дубу рухнуть не далеко. Говарда нет сегодня, а я вот она, чего ты так кричишь-то?
По близости сидела молодая или не очень женщина с кругловатым, немного женственным лицом, на котором лениво зыркали два простецких карих глаза, и пучком на затылке. Хоть голос ее еще и был звонкий, но разговаривала она совсем, как бабка. Рот у нее всегда был чуть приоткрыт, и в совокупности с ее сверкающими глазами всегда казалось, будто она чего-то ждет от собеседника. Роста была среднего, не стройная, но вовсе еще не обрюзгшая от своего возраста. На вид ей было сорок лет, а может всего лишь 20
— У нас же здесь такое происшествие, — Байрон указал на Брома, — Почему его нет?
— Ну видимо не совсем и происшествие,
А лишь святое шествие
По моему пути,
Что вам не превзойти.
Не трудно было понять, кто именно влез в разговор.
— Вот, Агния, согласись же и ты, что его выходки ни в какие ворота уже не лезут, живая оплошность, а не человек.
— Ты в какой огород сейчас камень закинул, в Говарда аль Данте, тебя уж поймешь?! Боже ж ты мой, тьфу на тебя. Совсем уже окаянили.
Женщина начала разговор спокойно с надутой деловитостью, потом замялась, а после уж и вовсе начала махать руками и выдворять Байрона непонятно куда.
— Понятно все с вами. Так. Зачем же я выходил? А, вот. Агния, наш новый друг — Бром. Ни в коем случае его не трогай, усекла?! Ни одежды, ничего, а то на месте коньки отбросишь!
Байрон начал изображать руками, как именно «отбрасывают коньки», отчего ей стало совсем жутко, и она сжала руки на сердце. Видимо, у нашего хромого были выработаны методы общения с сотрудниками.
Со вздохами и выдохами осмотрев нового подопечного, Агния сплюнула в сторону, махнула рукой с многозначительным «Ой» на выдохе и вернулась на свое рабочее место. Ее стол ничем особенным не отличался. Бумаги, офисное растение, огромная стопка газет и фотография в миниатюрной рамке.
— Ничего особого ты, к сожалению здесь не увидел, бездари бездарями. А я с ними в одной тарелке, как так произошло?
Неожиданно для себя Байрон сказал последнюю фразу слишком трогательно, от чего он сам невольно прослезился.
Бром отключился еще в самом начале с непривычки от такого несоизмеримого потока событий. Мозги кипели, а сердце сворачивалось в трубочку.
— Слушай, давай-ка ты приляжешь, выглядишь не очень. Не то, чтобы я сильно волновался, но, если ты грохнешься, мы тебя не поднимем.
В ответ на замечание хромого начальника Дьявол развернулся и ушел в свою спальную комнату, где в последствие упал на пол, погрузившись в сон.
. .
Не прошло и часа, как в комнату снова вошел Байрон, Бром уже не спал, а таращился в потолок, наконец, усевшись на мягкую постель вместо привычного жесткого пола. Хромоногий начальник держал в руках ножницы и шампунь с полотенцем.
— Да, еще одну вещь надо с тобой обсудить, не обессудь, но от твоего недолгого присутствия уже появились существенные проблемы. Ах, ты ж не поймешь намеков, короче, ты воняешь, причем невообразимым для меня многообразием мерзостей. Первая дверь слева, сходи, помойся, и лохмотья свои с башки состриги, а то ими только пол мыть. Удачи.
Байрон растворился в воздухе, оставив себя без сомнительного удовольствия в присутствии в этой комнате. Бром не спеша поднялся и неуверенными шагами поплелся в указанное помещение, прихватив с собой непонятные предметы.
Это была обычная душевая, с кабинками, большой ванной в отдельном отсеке и кучей самых различных гелей и лосьонов. Посреди этого стояло одинокое ведро, которое предназначалось для волос Дьявола. Рядом Дьявол сложил вещицы, данные Байроном.
Бром встал в душ и повернул случайный вентиль. На него обрушился мощный поток кипятка, но он оставался под обжигающими струями. Пока его кожа краснела и покрывалась волдырями, его сознание растворилось в потоке текучих мыслей.
«Это чувство, оно такое странное, так не похоже на то, что я испытывал в переулке. Меня жгли один раз, но тогда я ничего не почувствовал, эта резкая боль и бешенное тепло проходящее по телу, будто я сейчас изменюсь, превращусь во что-то новое, что-то прекрасное и правильное, я хочу удержать его в себе, пусть он заменит вечный хлад, сковывающий мою жизнь, пусть он…»
Кто-то дернул Брома в сторону, и он упал на мокрый кафель. Перед ним стоял Байрон с деревянной тростью, которую он, видимо, и использовал при этом рискованным рывке.
— Так и знал, что нельзя оставлять тебя одного. Ты б хотя бы разделся, дикарь. Отойди от душа и не прикасайся к вентилям, таких процедур тебе достаточно. Постригись хотя б, раз даже помыться не можешь.
Проговорив все потерянному Брому, он болезненно вздохнул и исчез. Дьявол поднялся с пола, уверенно поднял (на этот раз знакомые ему) ножницы и уселся на табуретку, рассматривая себя в зеркале. Ожоги потихоньку исчезали, оставляя за собой бледную, как снег, кожу. Мысли вновь грубо и неожиданно втаранились в его голову.
«Что я? Зачем в этом мире магия? Какой смысл в моем даре, если он дан не случайно? Кто получает выгоду от моих мучений? Кто глядит сбоку, из-за спины, сверху, ликует и радуется, пуская слюну на мою боль. Не уж то есть в мире существо настолько злобное? Не уж то есть кто-то, кому я столь ненавистен? Кому так не нравится это бледное, запуганное лицо, без намека на счастье? Кто виноват? Я? Кто?»
На удивление, в этот раз размышления ему не помешали, теперь его волосы просто торчали на худощавой голове, а не висели до пояса. Он захотел что-то сделать, но этого «что-то» в его жизни не было ни сейчас, никогда либо ранее.
. .
Был уже вечер, Бром давно закончил со своими делами и решил присесть на табуретку неподалеку от Данте. Все участники утреннего балагана были погружены в работу за исключением вечно пропадающего Говарда.
— Опять ты о своих притчах, бога нет, смирись.
— Да, Байрон ты довольно глуп
Как жаль, что светочи наук,
Хоть вам в начале и светили,
Но светоч веры потушили.
— Я тебя прошу: просто заткнись. Если бы не тот факт, что ты постоянно несешь бред, возможно, меня бы не так сильна, раздражала твоя отсталая манера речи.
Хоть это и был первый рабочий день Брома, перепалка эта была далеко не первая и даже не десятая за несколько часов его службы. Данте, раскинувшись на стуле, вальяжно вел разговор, а Байрон, огрызаясь, перебирал бумажки, иногда запутываясь из-за разговора. От этого он делал ошибки, бил по столу и начинал орать, что есть мочи на своего разговорчивого напарника.
— Хоть ты ругаться и умеешь,
Но правды ты не вразумеешь.
Ну что ж, раз ты не веришь мне,
Проверим Бога на тебе.
Представим кто-то не нарочно
Уронит что-то на тебя.
Ты полежишь вот здесь немножко,
А мы потом вернем тебя.
— Я…Черт…Я…Я СЕЙЧАС ПРАВИЛЬНО ПОНЯЛ, ТЫ, МОЙ НАПАРНИК, ХОЧЕШЬ УБИТЬ МЕНЯ. ТЫ СОВСЕМ ОПОЛОУМЕЛ?! Я В ГРОБУ ВИДАЛ ТВОЮ ВЕРУ, Я ТЕБЯ СЕЙЧАС НА МЕСТЕ РАЗДАВЛЮ, ПАДАЛЬ НЕДОНОШЕННАЯ, …
Дальше пошли совершенно новые для Брома ругательства, которые вам совершенно не следует слышать. Он взглянул на своего верующего наставника, тот с легким испугом громогласно смеялся.
Лишь мгновение сдавленного воздуха и плохого предчувствие обогнали вспышку.
Это был взрыв. От здания остались камни, а от магов растрепанная одежда и кровавые ошметки. Бессмертный Бром стоял посреди всего этого хаоса и никак не мог найти причину происходящего.
— АХАХАХА! АХАХАХА! Пух, АХАХАХА!
В нескольких десятков метров от одинокого выжившего доносились дикие насмешки.
— Бум, хаха, мы, наконец, нашли вашу «крайне секретную базу», не думал, что получится так удачно снести всех разом. Ого, так ты выжил, это… это так весело. Знаешь, может ты поймешь меня, будучи моралистом, никогда не почувствуешь настоящей радости! Радость, она бывает только от убийства. Животная ярость, удовольствие от победы, единственная вещь, которую можно называть настоящим счастьем! Ахаха!
Дьявол двинулся в его сторону.
— АХАХАХА! Я пытаюсь поговорить, а ты приближаешься. Знаешь, закидывая в порыве страсти руки и яростно смеясь… Хихихы. Я… Мне хочется все рассказать. Я неуязвим, понимаешь, я… Ахаха. Я вижу будущее, следующие 5 секунд, все твои попытки будут тщетны, я предугадаю все.
Бром продолжал приближаться.
— А что будешь делать ты? Хм… Коснешься пальцем и все? Ты коснешься меня и будешь стоять, как вкопанный, как будто мир застынет на месте, погоди…
Он упал замертво.
. .
Наш герой не рассуждал о гуманности планируемого, пока приближался к нему. Вряд ли его разум обуял гнев, он просто знал, что так надо сделать.
Он не спеша переминал по кровавой пыли, разглядывая бетонные обломки. В его взгляд даже не попал рассуждающий подрывник. Злодей выглядел, как обычный парень, возможно, он был студентом или даже школьником. Русые волосы, карие глаза, неброская одежда — ничего необычного кроме бешеного взгляда. В его сузившихся зрачках плясало безумие и проглядывалось отчаяние. Глаза, повидавшие горе и радость, пролившие литры слез, глуповато тырились в багровеющее небо. Руки, что недавно изливали счастьем своими бессмысленными подергиваниями, нелепо распластались по земле. Да. Чтобы не сулила справедливость, а смерть — это ужасно.
Единственным логическим решением для Брома осталось воскрешение товарищей. По сути, он просто касался одного куска мяса и ждал, пока человек «склеится». Зрелище было отвратительное для рядового обитателя, но для нашего героя это было далеко не в новинку, что было неудивительно
— АААА! …О…Я жив. Вторая смерть за день — это определенно рекорд. Ну как, Байрон, увидел Бога.
— Тебе надо было всего лишь умереть, чтобы ты перестал говорить стихами? Я бы уже давно это сделал.
Маги начали очередную перепалку. Молчаливый Бром приблизился к трупу подрывника, и он совсем не заметил… Что ничего, что могло вызвать взрыв у него не было.
. .
Не ручаюсь за вашу недальновидность, но вы, наверняка, так и не догадались, кто же рассказчик этой истории. Я бы попытался сохранить тайну, но это вряд ли приведет к чему-то хорошему. Мое имя Джордж Гордон Байрон. Не трудно догадаться, что я являюсь участником всех описанных событий.
Если бы вы относились к моему рассказу не, как к старческому бреду, для вас бы не составило труда додуматься, что моя история звучит, скорее, как детская сказка, чем реальная история. Безопасность, в первую очередь, — это отсутствие риска. Парадоксально сильные маги не выгодны ни одной из сторон, а устраивать баталии между группами опасных магов — не лучший вариант обезопасить граждан. Собственно, и назначение Лиги и штабов совсем иное, чем я вам представил это ранее. В этом постановочном противостоянии вычисляются и ликвидируются маги высокого уровня силы. Об этом знают единицы, я, как вы поняли, один из них. Бром, я — мы особенно опасные маги, но я охотник, а он жертва. Александр Черный, тот самый подрывник, в этой иерархии был такой же жертвой. Он не соврал со своей силой, но он мог, в теории, видеть будущее, которое он увидит в будущем, а это… Опасно. Я, то есть Байрон, в данный момент ищет способы убийства Брома и извлекает из его способности максимальную выгоду для своей черной деятельности. Моя задача — убить его.