Карл донес себя до временного лагеря Лиги, используя гравитацию. Он сжал свои кривые обрубки гравитацией, чтобы остановить кровотечение, но капли его жизни неминуемо вырывались из его тела, окропляя пролетаемые территории.
Тело Карла с грохотом влетело в окно небольшого дома, разбросав кровавые осколки по полу. Вопреки его ожиданиям, на звуки никто не отреагировал, хотя это место не так давно было забито людьми. В углу потерянно валялась табуретка, а рядом лежала какая-та записка, кем-то тщательно скомканная. Воздух забился чем-то тяжелым, а свет неравномерно раскидывался по коридорам, игнорируя отсутствие нуждающихся в нем.
Раненый маг отбросил себя в сторону и вмялся в бетонную стену, отчего из его рта вырвалась красная лужица вперемешку с коричневатой рвотой. На оценку сил для перемещения не осталось времени и сознания, все, в чем он нуждался это в записке. С заплаканным, сопливым и облеванным лицом он с нескольких попыткой разложил проклятую бумажку своим разбитым во время перемещения носом. Его задерганные зрачки еле различали текст, веки пытались в последний раз закрыться, но он держался из последних сил.
«Вы были приманкой, как только нам доложили, что Байрон здесь, мы ушли. Если это действительно кто-то читает. Ты везунчик.»
Ему захотелось сжаться в комок или обрушиться кулаками на пол, но ни рук, ни ног у него не было. Он просто плакал и истерически посмеивался в пустом помещении. Все что у него осталось — жалкая, избитая надежда.
И она себя оправдала…
. .
— Сострадание? К убийцам? К врагам? Не убивать? Польза? Не понимаю.
С того момента, как неудавшиеся похитители сбежали, прошло от силы 30 секунд. Бром опустился в привычную для него безысходную позу, выученную в переулке Бруклина. Он схватил себя за колени и уперся тупым выражением лица в противоположную стену, будто высматривая там ответы на вопросы. Еще немного слюны сочилось из его рта после разъяренного всплеска души. Первого всплеска.
Рядом стояла потрепанная Марина, она дергала разворошенными волосами и на взрыде спорила с забытым магом.
— Бром, не надо убивать всех, кого ты называешь врагами…
— Почему?
— Разве есть польза от их смерти?
— Они не нападут еще раз.
— А если они не будут нападать?
— Будут. Человек умеет помнить, умеет мстить, постоянно хочет убивать.
— А тебе самому нравится такой человек?
— …
— …
— Если нет, то мне не нравятся все люди, а это не правда.
— Кто из твоих друзей убивает?
— Байрон, Данте…
— А я?! Ты мне скажи, те дети! Они кого-нибудь убили?!
— Я их почти убил.
— …
— Я убил маму, убил папу, убил несколько детей в приюте, убил много бандитов в Бруклине, убил уже несколько магов, чуть не убил тебя…. Либо все люди убивают, как и я, либо я не человек. Если это так, скажи: кто я? Я должен умереть, если я убиваю, да? Я не человек, значит я скот — я должен стать вашей пищей, вашим объектом для мучений, кем я должен стать?
— Будь самим собой.
— А кто я сейчас? Как мне это понять? Как?!
— Несколько минут назад ты был Бромом. Неразговорчивым веселым парнем, спасшим мою и не только жизнь, пожертвовавшим собой во благо других, добродушным мальчиком, подружившимся с детьми в парке. Ты был человеком, Бром. Но не минуту назад, когда твои глаза наполнились гневом, и ты был готов без разбора забрать чужую жизнь.
— …
— Ты не можешь не убивать. Это неизбежно. Тебе придется кого-то защитить. Но, прошу, если есть возможность, не убивай! Спаси даже того, кто не достоин этого! Эти люди могли меня убить, я была другом их врага — их врагом! Но если бы они это сделали, сидела бы я перед тобой?! Были бы они живы?! Добро не оборачивается злом, так может казаться, но в итоге все рассудится в твою пользу! Пойми меня, Бром!
Разгневавшись, она схватила его за худые плечи и поставила на бетон. Его глаза не выражали замешательства, он до сих пор был сбит с толку и морально полумертв. Марина со всей силы прижала усталого мага к себе.
Мысли в его голове закончились, испарились. В первый раз, непонятно от чего, из глаз потекла непонятная для Брома соленая жидкость. Беззвучно плача, он положил голову на женское плечо и уснул с улыбкой.
— …. Довольно, неудобно.
Это сказала не Марина, гладящая пепельные кудри юноши. У переулка стоял Байрон. Когда он только он появился, его глаза с сумасшедшим блеском дрыгали из стороны в сторону, но его выражение переменилось после увиденного. Посреди переулка сплелись две жалкие фигуры, сбрасывая на асфальт продолговатую тень. Это было слегка неловко видеть такое спустя недолгое время их общения, но, все равно, это выглядело необъяснимо естественно и уютно, как будто обнимались брат и сестра, знающие друг друга всю жизнь, а не едва совершеннолетние маги с периодом общения в два дня.
— Тщщщ. Пойдемте.
Марина приложила палец к губам.
— Может, дашь мне, я…
— Нет.
В этих непривычных для нее словах прозвучала необычайная строгость, что даже Байрон слегка испугался.
Он отошел в сторону, скверно размышляя, и направился в штаб вместе с девушкой, несущей на плече молодого парня.
«Ласкай его, сколько влезет, мы уезжаем.»
. .
— Вернемся к разговору о твоих сотрудниках.
— Что, Джордж?
Бальзак развалился на своем кресле, попивая теплый чай. Байрон успел переодеться в чистую одежду и вымыть нож, хранившийся в кармане от крови и прилипших кусков сухожилий. Была глубокая ночь, Бром с Мариной уже были в спальнях, а главы штабов решили устроить дружеское чаепитие. Луна будто и не светила в их окна, лишь лампочный свет озарял комнату.
— Я говорю, о сотрудниках твоих хочу поговорить.
— А что там спрашивать, ты вроде всех знаешь.
— Марина.
— Да она и не член штаба, ассистент.
— Не суть. Кто она?
— Ой, да что ты пристал?! Ну, пришла к нам девка местная, просится в штаб, «хоть кем-нибудь,» — говорит. Ну а что, монстр, пустил.
— Она хоть маг?
— Типо.
— Типо?
— Я могу ее магию использовать, а она нет, да я и условия толком и не знаю.
— Покажешь?
— Ах. Чего не сделаешь ради старого друга.
Бальзак выхлебал всю кружку и, выйдя из-за стола, принял статичную расслабленную форму, будто в комнате никого и не стояло. Он неожиданно приосанился, приподнял ручки, скрестив их на животе, и плавно вытянул одну из них в сторону стоявшей рядом тумбы. Из кончиков пальцев вырвался серебряный луч в форме полумесяца и насквозь пронзил мебель, раскроив ее на две части, которые с небольшим стуком упали на пол.
— Что-то у тебя в бригаде одни пулятели.
— Не свезло, что поделаешь.
Бальзак принял свою прежнюю растёкшуюся позу на кресле и прильнул губами к новой кружке чая.
Чтобы не сеять у вас панику, я объясню показанную одним из Селекторов способность. Оноре де Бальзак назвал ее «Тысячи лиц». Путем имитирования чей-либо походки, он на время позирования приобретает все навыки этого человека. По сути, если он скопирует походку Брома и всегда будет ей придерживаться, он приобретет и бессмертие, и возможность убивать либо воскрешать кого-либо. То же самое с Байроном, Гегелем, кем угодно. Бальзак был необычайно силен, но он копировал лишь магические способности. Если бы он использовал способности того же Федора Достоевского, попробовав превратить себя в снег, он бы просто убил себя, не зная об астральном устройстве, и не владея духовными механизмами.
— А почему, спрашиваешь, Джордж, надо убрать?
— Ты как всегда проницателен.
— ….
— Неделя, и она мертва, Оноре, или я сам ее убью, мне не тяжело.
— Она плохо влияет на твоего напарника?
— Да.
— Понял, не в первой, отсутствие агрессии с твоей стороны в такие времена и походка Брома. Ты оплатил ее жизнь сполна.
Последние фразы были прекрасным поводом злостно улыбнуться, но миловидный Бальзак так никогда не делал.
. .
«Мы так неожиданно расстались»
Бром смотрел в окно самолета, улетавшего из Сана.
«Сердце жмет. Наверное, это тоска. Только и успели, что сказать: «До скорого». Эти дни были важны для меня. Не зря остановились. Я понял, что такое «любовь», что такое «сострадание», завел друзей: Марину, Диму, Наташу. Когда я снова их увижу? Снова тоска. Скорее бы назад.»
Байрон нервно менял ноги в позе «бизнесмена», восседая на тканевом кресле. Он оглядывался по сторонам, осторожно изучая пассажиров, которые из себя ничего опасного на вид не представляли. Несколько неугомонных мальчишек, стучащих ногами в впередистоящие кресла, какие-то пухловатые мужики в деловых костюмах и с чемоданчиками, бабулька, кричащая на стюардессу. Что-то не так.
Тем временем мысли Брома набирали обороты.
«Может мне и правда покинуть штаб? Остаться жить в Сане с Мариной, детьми. Остаться без этой суеты. Без хаоса, боли. Пока у меня есть кольцо, все хорошо. Действительно…? Действительно ли Байрон мой друг? Я никогда об этом не думал. Он не сказал: куда мы идем, зачем все это, не объяснил мне ничего, что так четко выдала Марина, не помог мне в изучении моей магии. Использует меня, как отвлекающий прием в битве. А зачем…? Зачем я ему вообще помогаю?
— Бай…
Он не успел произнести решающий вопрос, как Байрон закрыл его рот вспотевшей ладонью. По борту самолета расхаживали люди с автоматами, все сидели на местах и боялись пошевелиться.
— Бром, не дергайся, если на нас нападут, из-за способности я выпаду из самолета. Не привлекай внимания или нам конец.
Он испуганно прошептал это Брому после чего принял прежнюю позу, взяв в руки журнал из сетки на кресле. Мужики тыкали в лица пассажиров стволы. кого-то выискивая. Они были в банданах и кожаных куртках, лица были прикрыты масками. Где-то позади раздалась автоматная очередь.
— Идиот, это не он, ищи дальше!
Кто-то удрученно отошел от кровавое продырявленного трупа и направился дальше меж кресел. Боковым зрением Бром и Байрон заметили, как резиновые черные сапоги вышагивали рядом с ними. Бандит взглянул на Брома, а потом на Байрона. Он двинул бровями и сощурил глаза, после чего пошел дальше спокойно вздохнув. Но это было уловкой. Тут же по хромому магу открылся огонь со всех сторон, сиденье усеялось дырками, а сам маг исчез.
Остался только Бром. Он потянулся было, чтобы снять кольцо, но точный удар приклада ему в висок остановил мага. Потерявшего сознание юношу схватил лысый мужик и протащил его в туалет. Все нападающие повесили оружия на спину и зашли внутрь сортира, и, как не удивительно, ни на борту самолета, ни в туалете их больше не видели. Все произошло чрезвычайно быстро.
. .
(Следующий фрагмент содержит жестокие сцены насилия, поэтому лицам не готовым это читать, лучше пролистать до следующих точек, знаменующих конец фрагмента. К сожалению, этот момент, действительно, нужен для сюжета. Извиняюсь. Краткое содержание фрагмента сразу после него самого)
. .
— ….
— Ты проснулся, Бром? Скажи что-нибудь.
— ….
— Шутка, у тебя во рту кляп. И глаза твои связаны, как и руки, чтоб ты знал. В моей комнате много вещей, очень интересных и веселых и знаешь… Я хотел бы, чтобы ты их проверил.
— ….
— Меня зовут Карл Маркс, совсем недавно мы виделись с тобой в переулке, помнишь? Вряд ли. Твой друг оторвал мне все конечности, оставил меня одного, брошенного и покинутого, но я нашел друзей, меня исцелили, вот — я машу руками и стою на ногах, а рядом верный товарищ и помощник.
— Да.
— Ты не нравишься мне, очень. Но причина всего того, что тебя ждет вовсе не в этом, нет. Ты узнаешь об этом после, а теперь начнем! Хм, я не объяснил, что именно сейчас будет. Видишь ли, в развалинах я нашел интересный журнальчик, точнее статейку «10 самых жестоких пыток и казней человечества», и знаешь, так захотелось их опробовать, что мой друг уже доставил все нужное оборудование. Конечно то, что требует большого количества времени, мы оставим на потом. Наша программа начинается с распиливания. Она была очень популярна по отношению к ворам и богохульникам, жертву подвешивали вниз голову, чтобы из-за притока крови к голове он долго не умирал, и пилили пополам. Начнем.
Зубчики прошлись по голому паху Брома. Они спокойно разрезали плоть, разрубая мясо и двинулись дальше. Рванные движение кромсали все на части. Правая часть мочевого пузыря шлепнулся на пол, издав булькающий звук, ноги неистово задрыгались в нестерпимой агонии. По лицу потекли слезы, а глаза под повязкой краснели, чуть ли не вываливаясь из орбит. Юноша издавал бешеные вопли, приглушающиеся кляпом. Ошметки живота кашей копились на ножовке после чего падали на пол, образуя кроваво-коричневые лепешки, ноги потеряли всю кровь, а грудь затряслась в бешеных конвульсиях. Наконец зубчики пересекли сердце, разорвав красный мешочек на кровавые тряпочки, разлетевшиеся по изнеможённому лицу Брома. Пила остановилась и отошла в сторону, давая Брому шанс на восстановление.
— Интересно, но это лишь только начало не раскисай так рано.
Плоть сплелась воедино.
— А ты быстро восстанавливаешься! Не зря я сказал делать все долго, но не слишком. Да. Бром, а что ты знаешь про дыбу? Она состоит из деревянной рамы с четырьмя веревками: две прикреплены к низу и две привязаны к ручке вверху. Когда палач поворачивал ручку, веревки натягивались, увлекая за собой руки жертвы, в результате чего ее кости вывихивались с громким хрустом. Если палач продолжал поворачивать ручку, то конечности просто отрывались от тела. Весело, не правда ли? Эй, ответь не будь таким скучным. Снимите кляп!
Его рот освободился, а тело уже перетаскивали на какую-то плоскость.
— Отпусти ме….
— Заткнись, я не для этого дал тебе право голоса. Начинаем.
Ручка с противным скрипом начала крутиться, веревки потащили конечности Брома в разные стороны.
— АААААААААААА!!!
Вены сильно набухли, изукрасив руки Брома, глаза вновь облились кровью. Кожа, как жвачка, растягивалась, оставляя отверстия, открывающие вид на красное мясо. Ступни свернуло вниз, по комнате раздался громогласный хруст костей, после чего обвисшие пальцы тупо откинулись вниз, покачиваясь в ритме воплей жертвы.
— АААААГХ! ГХЫ! УХ! ААААААА!!!
Ткани мяса медленно расползались, выпуская гейзеры алой крови, кожа свернулась в несколько слоев на оставшихся участках. Кости дробились и дробились, разносясь треском сквозь ор Брома. Наконец, его руки не выдержали. Они с треском оторвались, рассыпав накопившиеся в них косточки по полу. Кривые куски кровавой ткани никак не напоминали человеческое тело.
— Ого, каждая новая пытка интереснее предыдущей. Даже не знаю, что выбрать. Про грушу то, ты, скорее всего, знаешь. Это замечательное приспособление использовалось для пытки женщин, сделавших аборт, лжецов, богохульников и людей нетрадиционной сексуальной ориентации. Инструмент, по форме напоминающий грушу, засовывался в одно из отверстий жертвы: влагалище женщины, анус гомосексуалиста, рот лжеца или богохульника. А ты у нас — комбо! Жаль только отверстия у тебя всего два, столько груш мы, пожалуй, и используем. Начинаем, маэстро!
Два холодных железных штырька коснулось губ и ануса Брома.
— Не на….
Его глотка уже была занята железным прибором, как он не пробовал его вытолкать языком. Винт яростно закрутился, и пластины в обоих местах начали расходиться.
— ААААААААААААА!!!
Бром мог свободно кричать, так как его щек уже не было. Кожа медленно порвалась от самого уголка рта до скул, оставляя кровавые свисающие ошметки и рваную улыбку на юношеском лице. Этот рваный лик дергался от боли, тем самым разбрасываясь кусками плоти. Из таза уже капала кровь, послышался хруст костей — это сдвинулась челюсть: зубы повылетали с кусками десен, а подбородок резко сместился вниз, упав на трясущийся кадык. Ягодицы были разорваны, будто в них ковырялись ложкой и черпали мясо, а на месте их схода кожа также ужасно порвалась.
— Не дурно, продолжим наше веселье завтра. Для тебя, Бром, я выдам домашнее задание. Ребята!
Изуродованного, хилого, трясущегося Брома поднесли к деревянному кресту.
— Это, наверное, одна из самых известных пыток, но знаешь, в ней не хватает мучений, мы с друзьями решили ее усовершенствовать. Для начала, вобьем гвозди мы не только в руки.
Толстые железные гвозди с 3–4 ударов вбили в каждую руку, шею Брома и живот. Изо рта потекла кровь и рвота, в то же время он орал и пытался инстинктивно зачерпнуть воздух, отчего рот, как слюнями, разбрасывался своими внутренностями
— Ты же у нас живучий, и это переживешь! Но это не главное, вместо венка кое-что другое.
Голову юноши что-то невероятно больно прожгло, окропив черепушку и пустив по лицу струйку крови, затекшую ему в булькающий рот.
— Над тобой 5 литров раскаленного железа, было бы прикольно вылить все сразу, но это потеряет смысл, так что 1 капля в минуту! Твоя цель, чтобы железо в котле кончилось. Это примерно 42 часа, удачи!
С этими словами, Бром остался один в подвале заброшенного здания, находящегося глубоко в лесу. Боль потирала свои лапки, готовясь разодрать нашего героя на части, а он не мог и пошевелиться, чтобы дать мучениям отпор.
. .
(Для тех, кто пропустил: Карл Маркс излечился и нашел новых друзей, пытал Брома и оставил его в подвале неизвестно где)
. .
Карл опустился на серое кресло, за большим столом в умиротворенных позах расположились несколько магов.
По правую сторону от него сидел невысокий худощавый мужчина с всколоченными короткими волосами, большими мешками под карими глазами и широкой улыбкой. Его звали Эрнст Теодор Амадей Гофман, он был заместителем и правой рукой Карла. Его способностью являлось создание порталов, что хоть и было примитивно, но крайне полезно. Благодаря ему Бром и попал в это злополучное место.
Сам Карл совсем недавно умел перемещаться вертикально и горизонтально в пространстве за счет усиления либо послабления гравитации, оказываемой на него Луной и Землей, из-за чего нормально он мог действовать только ночью. Во время схватки он молниеносно раскрыл свою лазейку, хотя она, по сути, лежала на поверхности. Он мог менять гравитацию того же Солнца, Сатура, Меркурия — бесчисленного множества планет в космосе, тем самым перемещая уже не только один предмет в 4 направлениях, а бесконечное количество вещей во всех векторах.
Оказалось, что в ту ночь Мэри Шелли отправила довольно много отрядов на поиски Брома и Байрона. В схватке с последним погибло порядка 17 магов, остальные 6 сейчас сидели в помещении.
— Господа, Бром у нас. Я обеспечил ему прекрасное времяпрепровождение в нашем подвале. Надо думать, что делать дальше.
— Убить Байрона.
Положив ноги на стол, среди них развалился лысый мужик с мускулистым телосложением и грубыми чертами лица.
— Ты его убьешь?
— Мы все, по-моему, мы достаточно сильны, особенно ты, Маркс.
— То есть ты считаешь, что надо использовать Брома не как месть, а как приманку для этого ублюдка?
— В точку, Эрнст.
— Хм…. Как только он появится, телепортируй Брома куда-нибудь, Бруклинский Дьявол лишь придаст мощи нашему противнику.
— Приготовить лагерь?
— Да, стройте укрепления и готовьтесь к битве, этот маньяк не заставит себя ждать. Наша цель — убить его либо вывести на север, там его ждет неминуемая смерть.
— Ты нашел еще одного союзника?
— Со мной связался Неизвестный, он организовал охоту на Байрона. Это отличный шанс, как для нас, так и для него — убить этого психопата одним махом.
— А что он думает о нашем дальнейшем плане?
— Не думаю, что если мы ему поможем, то он будет препятствовать нашему покушению на Мэри Шелли. Эта сука должна гореть в аду, в этом вопросе нам никто воспротивиться.
— ….
— Тогда, на этом все, начинайте приготовления.
Маги круглого стола разошлись по своим местам. Карл остался в полном одиночестве, рассматривая потолок.
— Знаешь, Байрон. Ты оказался прав.
Он сунул руку себе в рот и засмеялся тем не ушедшим истерическим смехом, подергивая головой.
— Убивать — так весело!