Последняя капля сокрушающе обрушилась на макушку Брома. Кожа зашипела, расползаясь по черепушке. Тем не менее, юноша уже не обращал внимания на эту боль. Его тело не переставало дергаться в агониях, разбрасываясь нескончаемой кровью, но разум занялся другим мучением, настигшим его разум. Он не мог понять, о чем он думал: мысль охватывалась его немощными ручками и отлетала, как только проходила трепетная минута, оставляя Брома даже без осознания того, что он думал. Он не мог понять: кому верить — состраданию Марины или жестокости этой неумолимой боли. Он ничего не видел, ничего не слышал, его язык перестал воспринимать железный вкус крови, а нос забился застывшим результатом его лопнувших сосудов. Бром оторвался от мира, и только невероятные вспышки, помутняющие рассудок, возвращали его в бессердечную реальность. Поначалу он пытался стянуть с себя кольцо, но пальцы не слушались из-за порванных нервов и болевого паралича. Теперь Бруклинский Дьявол просто висел, ни на что уже не молясь и ничего не ожидая.
Где-то наверху послышался грохот, что-то помимо железа посыпалось на его голову, орошая красные слипшиеся волосы.
— Твою мать! Быстрее!
Несколько рук резво отцепило его от креста, случайно оторвав ногу. Это уже не имело значения.
— Дружок, если честно я не такой монстр, и мне тебя жаль. Отправлю тебя туда, где ты нужен. Не забудь мое имя — я Гофман. Удачи!
Его запихнули в непонятную пустоту, Бром почувствовал вакуумную пелену, обнимающей его рваное тело. Спустя секунду он приземлился головой на почву, свернув шею. Бром полежал некоторое время на сырой земле, не понимая, что происходит. Свежий ветерок сладостно обволакивал его нагое тело, облизывая дырки в плоти и торчащие кости. Наконец, его раны заросли, повязка на глазах снялась осторожным движением руки, и его тупое сознание обнаружило себя в лесу. Вокруг него стояли тополя и липы, теснящие друг друга под блеском луны. Она радостно встретилась с расставшимся с ней Бромом, нежно обрызгав его своим молочным светом. Сознание потихоньку возвращалось в его окровавленную голову, окропляя полумертвые участки памяти.
Рядом лежала какая-та девушка с оторванной головой. Она была в ночнушке, ее пятки были истоптаны и покрыты грязью, что свидетельствовало о том, что она долго куда-то, а скорее от кого-то бежала. Умеренно красивое тело распласталось на траве, рисуя на ней кривой кровавый овал. Голова валялась неподалеку, повернувшись Брому затылком. Коричневые волосы пропитались кровью, раскинувшись локонами в разные стороны.
Бром приподнялся, чтобы рассмотреть объект его тщательного изучения. Несколько раз споткнувшись от частичной потери координации, он дотопал до оторванной головы. Он пригнулся и аккуратно повернул окровавленный лик.
Это была Марина.
. .
В это время бетонное здание страдало от нахлынувшего потока молниеносных шаров. На этот раз они рвались с самого небосвода перпендикулярно вниз, раздавливая окрестности в лепешку. Стальной град был организован Байроном.
Он стоял перед зданием, грозно скрестив руки. Его взор не смешался с привычным безумием, а лишь сузился в суровые точки, разъедающие уверенность любого, кто посмотрел бы в эти зеленые зрачки. Толстые и густые брови собрались в узкие полосы, стягивающие лоб в яростные морщины. На плечах висел белый халат, будто взятый из кладовой одной из клиник, а ноги прятали джинсы. Байрон меж тем был абсолютно босой.
— Свиньи могут хрюкать, могут визжать, когда их режут или кормят. Но бодать хозяина и кусать его за руку им запрещается.
Скорость небесных снарядов увеличилась, от чего движения метеоров, действительно, напоминали дождь.
В это время за уничтожающимся зданием курчавый парень старательно лечил магией сломанное колено своего друга — Эрнста. Из глаз первого из них, как из фонарей, лился яркий свет, залечивающий раны.
— Что нам делать, в здании осталось еще двое! Каждая секунда в здании приближает их смерть!
— Успокойся, Антон! Быстрее доделывай мое колено, и я отправлюсь за ними, твой ор никому не поможет.
— Хорошо.
Он вытаращил глаза, что ничего не ускорило, а лишь повысило напряжение в этой ситуации.
— Все спасены, ребята. Идем на запад.
Из здания с двумя магами вышел Карл. Снаряды чудесным образом отлетали от него, приземляясь в бетонные воронки. Его спокойные глаза горели торжеством, а на лице играла победоносная улыбка. Отросшая борода и растрепанные волосы развевались вслед бушующему ветру, дополняя его полусумасшедший образ.
— Быстрее.
— Я закончил.
Антон Чехов перестал выливать свет на ногу товарища, который уже создал портал. Он представлял из себя не более чем неподвижное черное пятно размером с человека. Разлом по очереди поглотил их внутрь, оставив на покрошенной поляне лишь развалины.
Байрон раздраженно направился в руины, не прекращая беспощадный град. Не удивительно, что шары не попадали в его хромающую фигуру, перешагивающую через внутренности бетонного трупа.
— Где Бром?
— Ха, ты меня заметил?
Позади стоял Карл Маркс.
— Мне некогда шутить.
Клинок с невообразимой скоростью устремился в шею Карла, но тело Байрона мощно отбросило в сторону, а само оружие улетело далеко в лес.
— Не стоит меня недооценивать.
Хромой маг усмехнулся и все снаряды резко устремились в его противника, породив взрыв, стерший весь гектар вокруг с лица земли. Невероятная волна мощи оставила от холмика с зданием равнинную пустыню с огромным кратером по середине.
— Ха, твоими детскими трюками меня не проймешь.
Шары, недавно посланные Байроном, поднялись в воздух и устремились ему в тело. Он молниеносно уворачивался от каждого, пробираясь к тылу противника, вынуждая его переключиться на защиту. Карл продолжал невозмутимо стоять на месте. Кулак Байрона почти впечатался ему в лицо, но кисть отбросило в сторону, как и клинок до этого. После этого битва перешла на невообразимую скорость.
Байрон атаковал со всех возможных позиций, появляясь из неоткуда и обрушиваясь на жизненно важные точки мага. Карл, в свою же очередь, посылал куски раздробленной земли и железа в спешащее тело хромого мага. Удары всплесками молний ударялись меж друг другом, накаляя воздух. Каждый из дуэлянтов пытался подловить другого, так как одна ошибка одного из них предопределила бы исход битвы.
Град вспышек, рассекающий землю, должен был закончиться — никто не хотел сдаваться, подставив нутро врагу. Силы граничили на пределе их возможностей, заставляя распределять мощь на атаку и защиту при каждом последующем ударе по-разному.
Нескончаемые рывки Байрона к оппоненту и отскоки от летящих снарядов, наконец-то остановились.
Взгляды магов встретились, они оба были сумасшедшие. Бешеная жажда крови потряхивала их зрачки, и дергала их уголки рта, усеивая дуэлянтов широкими улыбками.
— Наконец-то, появился хоть один соперник, способный мне что-то противопоставить. Тем не менее…
— У тебя нет шансов.
За хромого мага договорил Байрон, появившийся рядом с ним. Двойники презрительно взирали на недоумевавшего Карла. Не успел он опомниться, как они понеслись в разные стороны, стремясь к его шее.
Всплески удвоились, невообразимый грохот стучал по лесу, стряхивая луну с ее спокойного неба. Теперь Карл только защищался, со всех сторон в него мчались невообразимо быстрые удары, воспроизводимые копиями его противника.
«Что?»
Их стало трое. Молниями линии их движения усеивали весь его обзор. Тем не менее, удары все также перенаправлялись в сторону, оставляя кровожадных Байронов без их любимого лакомства.
«Четыре. Шесть. Десять. Двадцать пять. Их слишком много, надо отступать.»
Карл беспокойно устремился в сторону зияющей в небе Полярной звезды. Его тело поднялось в воздух и с бешеной скоростью рвануло на север.
— Ну что ж….
— Самое время….
— Убивать!
Толпа бешеных магов пословно произнесли эту знаменательную фразу. Они все с сумасшедшим оскалом взирали на удаляющуюся точку. Догнать его было невероятно легко даже для одного Байрона, что уж говорить о 25. Они все были идентичны, единственное различие заключалось в том, что одежда новоприбывших магов была не белой, а коричневой, какая и была у Байрона в штабе с самого начала. Они одинаково свирепо и возбужденно дергали губами, посмеиваясь над предстоящим исходом.
— Стой, впереди только смерть.
Перед оригиналом неожиданно появился еще один Байрон, на этот раз в таком же белом одеянии.
— Кто?
— Неизвестный.
На лице первого Байрона всплыла гримаса непритворного ужаса и несоизмеримого страха, которая распространилась и на всех его клонов. Все они исчезли спустя мгновение, а только что появившийся Байрон одобрительно покачал головой и тоже испарился.
Последним, кто покинул это место, был самый первый Байрон, удрученно сдавшийся перед надвигающейся бедой.
. .
Надеюсь, вы не разозлились, что я не объясняю свои истинные способности. Да? Я рад. Всему свое время, юный господин.
. .
Голый юноша перетаптывал босыми ногами по ночной земле. Облака устилали небо, оставляя простор сердобольной луне. На руках у Брома лежала бледная Марина, она уже не была бездыханна, но ее глаза никак не собирались открываться — видимо, для ее натуры смерть была тяжелым событием, настолько чтобы потерять сознание после возрождения.
Кудрявый парень до сих пор плохо осознавал, что он вообще делает. Его белое тельце медленно проползало в полуночной тьме.
Вдали показалась деревня.
— Терка….
Бром ускорил шаги, но слегка пригнулся со своей ношей. Чуть ли не на каргашках он приближался к тихим домикам. Шурша сквозь листву деревьев и кустов, он дворами добрался до крыльца дома Димы и Наташи. Будить их было несправедливо, Бром нагнулся к доскам, образующих ступеньки, и, поковырявшись в щели, достал небольшой железный ключ. Он легко вошел в замок затворенной деревянной двери. Бром тихо пробрался внутрь, аккуратно переминая на носочках, и дошел до терраски. Как он и думал, в маленькой комнате стояла одинокая кровать, шкаф и какие-то бытовые вещи, за которыми лень было бегать до кладовой. Он уложил испачканную бессознательную Марину под одеяло и сам укрылся рядом. В обычной ситуации он бы пошел проведать Анну с детьми, но на этот раз его измученный мозг действительно нуждался в отдыхе. Он прижался к ледяной девушке, чтобы хоть как-то ее согреть и мгновенно заснул.
Вскоре луна тоскливо скрылась за горизонт, а на ее место выполз кроваво-огненный шар, окропивший сырую траву утренним светом.
. .
Бром поднялся с мягкой постели. Он оглядел Марину, к ней, наконец-то, вернулись краски жизни: лицо порозовело, а грудь спокойно поднималась и падала вместо резких болезненных рывков. Она до сих пор спала, уставившись закрытыми глазами в светло-деревянный потолок.
Юноша прошел в гостиную дома, смущаясь от отсутствия каких-либо звуков. На диване никого не было, все как будто стало пустым: разбросанные по полу игрушки, стоящие на подоконнике газеты и очки, устилающие стол недоеденные с обеда плюшки или яйца — все исчезло. Спальни тоже опустели, на кухне предметы обихода бессовестно пропали.
— Хм.
На столе лежала записка.
Бром подошел к нему и раскрыл бумажку, поспешно свернутую четыре раза. Это было письмо, слова которого были написаны в такой же спешке. После каждого прочитанного предложения неспокойное сердце Брома все более погружалось в бездну.
«Дорогой Бром,
К сожалению, мы вряд ли еще свидимся. Из-за обстоятельств на работе мужа, мы вынуждены переехать в другой город. Раз вы читаете это письмо — значит, вам понадобилась наша помощь. В доме мало что осталось, но само здание в вашем распоряжении, мы собирались завещать его Диме, но он не скоро станет совершеннолетним, так что не стесняйтесь располагаться внутри. Дети просили передать вам привет и взять с вас обещание, что вы встретитесь с ними после. В ближайшие полгода вы можете найти нас в Карпине.
Всего наилучшего,
Ваша Анна.»
— Печально. Еще одно расставание, еще одна проблема. Еще один провал.
Бром вернулся в терраску и уселся рядом со спящей Мариной на небольшой стульчик, погрузившись в раздумья.
. .
Она проснулась только к полудню. Ее сознание полностью восстановилось, так что Марина тут же осознала все, что произошло после ее смерти кроме их местоположения. Она удивленно смотрела на усевшегося рядом голого Брома, даже не заметившего, что его спящая красавица открыла свои очи.
— Постоянно встречать меня без одежды — плохая привычка.
— Марина….
— Иди сюда.
Она протянула руки в его сторону и прижала его кровавую грязную голову к груди. Из ее глаз потекли слезы, она жадно поцеловала Брома в щеку, и сильнее прижала его к себе.
— Бром, как же мне было плохо без тебя, как же… Плохо. Ты вернулся…. Любимый.
Марина еще некоторое время подержала кудрявую голову у себя под подбородком и отпустила его, сложив испачканные руки на одеяле.
— Кто посмел? Кто сделал это, Марина?
Бром серьезно уставился девушке в лицо, схватив ее за ладонь.
— Это…. Это был Бальзак. Мой начальник. Он.… Он гнал меня по лесу, а потом мне стало очень больно, больно, Бром.
— Не волнуйся, все закончилось. Мы с тобой в безопасности, а все страдания остались позади. Этот дом только для нас.
— Для нас?
— Да, я не оставлю тебя, не беспокойся. Отныне только ты и я.
— Ты…. И я?
— Да.
— Это…. Бром, это просто восхитительно. Я… так признательна тебе, спасибо. Спасибо за все то, что ты сделал ради меня. Это бесценно!
Они еще некоторое время пялились друг другу в глаза.
Бром с этого момента, действительно, решил ни за что не покидать Марину, невзирая на все дела, положенные ему, как члену оперативного магического штаба. Ему хватило тех страданий, что он перенес за последние недели, чтобы удостовериться в бессмысленности происходящего. Когда Данте читал ему красивые нотации о своей организации, у него не было какого-либо выбора. Теперь он был. Защита любимой женщины в спокойной и счастливой жизни или бессмысленные убийства и мучения на поле необъяснимой брани. Его мнение было очевидно.
Марина в свою же очередь, наконец, нашла человека, полюбившего ее. Родители выгнали ее из дома, сверстники смешали с грязью, а коллеги просто убили — до этого ее судьба представляла собой беспроглядную тьму, распростершую свои не щадящие клешни на девичье сердце. Бром не предал ее, не обманул ее, послушал ее, понял ее — он стал той самой жизнью, которой у нее до этого не было.
Полежав некоторое время около своего спасителя, девушка обнаружила, что ее уровень наготы не далеко ушел от Брома. Мало того, что ее прикрывала лишь ночнушка, она была изорвана и смята.
Вся ее грудь и шея были в крови, частично в своей, частично в Бромовской. Да и сам юноша весь был в алой краске. Волосы, как было уже сказано, полностью окрасились в этот яростный цвет, а остальное тело было в кровавых пятнах и грязи.
— Здесь есть баня?
. .
Спустя несколько часов они уже сидели в другой спальне. Отмыться они отмылись, но их тела до сих пор укрывали лишь найденные кое-где неиспользованные простыни.
— Они вообще не оставили одежды, ну как так? Даже денег нет.
Марина тщательно пыталась вышить рубашку из найденных кусков ткани, порицая негостеприимных хозяев дома, оставивших им пустой дом.
— Нам нужна еда. В погребе ничего не осталось, добра на грядках надолго не хватит.
В ответ этим упрекам шли разочарованные замечания Брома.
— Ну, одна голова — хорошо, а две — лучше. Что-нибудь, да придумаем.
— Сошьешь балахон с капюшоном?
— Да, это попроще рубашки будет, а тебе зачем?
— На первое время нельзя, чтобы кто-то видел нас. А выходить из дома все равно придется.
— А, понятно. К вечеру будет готово.
— Я тогда пока в огороде насобираю тебе что-нибудь.
— Хорошо, Бром.
Он вышел на заднее крыльцо, перетаптывая босыми ногами по земле. Слава богу, что у них был достаточно высокий забор, чтобы никто не увидел голого Бруклинского Дьявола. На опустевших грядках остались только несколько огурцов и помидоров в теплице и укроп. В маленьком сарайчике у земляных полос был найден мешок с собранной недавно картошкой. Этой крахмальной диеты едва бы хватило на 2 недели с учетом того, что Бром бы не прикасался к оставшимся пожиткам.
Он взял с собой 6 желто-черных картофелин, пару огурцов, помидор и вернулся в дом. На кухне юноша помыл собранные овощи и сложил в одну тарелку, Данте показывал ему, как готовить себе примитивную пищу. Бром снял кожуру с картошки, несколько раз порезав себе палец, что никакого беспокойства у него не вызвало, нарезал овощи и сгреб все в чугунок, найденный им на полке. Видимо, для этой массивной посудины в семейном багаже не хватило места. Юноша оставил все на столе, а сам пошел в дровяник, располагающийся у бани.
— Хоть дрова не убрали.
Он взял несколько полен и кинул в печку, после чего поджег ее березовой корой, которая стопочкой стояла на белом подоконнике. Руки Брома протянули собранные продукты в пламя и оставили их на горящих деревяшках. Он не надевал никаких перчаток, так как их не было, да он и не страдал от новоиспеченной боли.
«Когда больно во благо, мучения исчезают» — так он заключил.
Он еще некоторое время сидел у жарящейся картошки, помешивая разгоряченную еду обгорелыми пальцами. Наконец, из пекла понесся приятный аромат, и юноша вытащил голыми руками котелок, расположив его на столе.
— Марина!
— Да, иду.
Девушка показалась в комнате. В отличие от неумелого повара, она была одета в белое подобие платья, сшитое из простыней. Марина радостно взглянула на зажаренную картошку и овощи, усаживаясь на стул.
— Ничего себе, ты умеешь готовить?
— Что-то около. Соли нет, да и мяса тоже, так что вкусным это в любом случае не будет.
— Раз ты приготовил — значит будет.
После воодушевительной речи, девушка отсыпала себе еды и принялась поедать ужин. Она дула на обгорелую картошку, пихала в рот, после чего резко заедала овощами, прогадав с температурой поедаемого.
— А ты что не ешь?
— Это все для тебя.
— Да что ты? Кушай.
— Я не умру от голода, не волнуйся, все в порядке. Это только на первые времена.
— Это не обсуждается, а ну! Скажи «А».
Бром не знал об этой детской уловке и недоумевающе разинул рот, отчего ему влетела ложка с едой. Он испуганно отскочил, пережевывая засунутое ему на язык.
— Ха-ха-ха. Бром, ты такой смешной.
— ….
Юноша обиженно смотрел на Марину, не понимая в чем дело.
— Ладно, не дуйся. Раз не хочешь есть, пройди в гостиную, балахон готов.
Бром вытер испачканное картошкой лицо и пошел за своим заказом. На диване, действительно, лежала большая белая накидка с капюшоном, скрепленная аккуратными мелкими швами белого цвета. Он схватил ее и надел на свои худые плечи, спрятав абсолютно все части своего голого тела. Юноша прошел на кухню, где девушка продолжала, подувая на картошку, есть приготовленное им блюдо.
— Я ненадолго.
— Куда?
— Потом расскажу.
Не успела Марина возразить, как он вышел на улицу.
День близился к вечеру, луна трепетно поглядывала из-за края горизонта на шагающую белую фигуру, выходящую из деревни.
«Для начала краски»
Бром уже шагал по улице Сана, всматриваясь в окружающие его витрины, выискивая что-то увиденное в журнале. Редко кто проходил мимо загадочного ходящего мешка, поскорее от него отступаясь, тем не менее, магазины не спешили закрываться.
Юноша вошел в салон красоты, стоящий в углу торгового ряда. Повсюду были расставлены шампуни, лаки, расчески, гели, краски для волос и тому подобное. Продавец спал на прилавке, не ожидая, что кто-то войдет. Это был молодой парень с короткой стрижкой. Он зарылся в свои локти и спокойно посапывал, оставив товар без присмотра.
«Идеально»
Бром аккуратно прошелся меж стеллажей, взяв черную, желтую, белую и рыжую краску для волос в красивых флаконах. Он с преспокойной душой направился на выход.
— Стой!!!
Как назло, паренек проснулся и обнаружил бесшумного похитителя прямо перед собой. Он схватил электрошокер, совсем забыв о телефоне.
«Плохо»
Бром беззвучно снял капюшон и приставил к кудрявой голове два пальца левой руки, изобразив рога. Его зрачки хладнокровно уперлись в испуганный взгляд продавца.
Парень с электрошокером выронил свое грозное оружие и прижался к стене, пустив теплую струю по штанине.
— Смотри.
Бруклинский Дьявол выставил руку перед юношеским лицом, покрытым беспредельным страхом.
— Напиши на этом листке свой адрес.
— Что?
— Живо, написал свой адрес.
Продавец озабоченно схватился за ручку, которая начала писать только со второй попытки. На кассе теперь лежал листочек с накарябанными кое-как буквами и цифрами.
— Если хоть кто-то в этом городе узнает, что здесь Бруклинский Дьявол, я приду и убью тебя и твою семью. Ты понял? Если адрес неверный или тебя не окажется дома, я просто начну убивать всех подряд. Повтори.
Бром хладнокровно взирал на продавца из-под схмурившихся бровей, не менее бессердечно произнося свою жестокую речь.
— Если…. Кто-то узнает. Вы убьете мою семью, а если…. Меня не будет…. Вы убьете всех….
— Все верно. Забудь обо мне.
Капюшон вернулся в прежнюю позицию, спрятав серьезный лик кудрявого юноши. Он открыл стеклянные двери и покинул место происшествия.
«Волосы мы перекрасим. Одежда новая. Нам нужны новые имена. Еще надо мясо, столовые приборы, мыло, туалетная бумага…. Осень. С огорода ничего не получишь, а после изменения облика шантаж не сработает. Слишком много проблем, но у них хотя бы есть счастливый конец. Следует избегать всех магов в окрестностях. Особенно…»
По сумасбродному велению судьбы шагающая фигура заметила рядом с собой какого-то мужичка. Это был Оноре де Бальзак. Пухловатый маг нес в штаб пакеты закупленного чая и других лакомств для вечерних посиделок. Его ненавистное лицо было в полуметре от Бруклинского Дьявола. Всего одно прикосновение, и месть свершилась бы. Всего одно касание.
Бром прошел мимо