Гиена крепче сжал дробовик. Натаха сделала шаг в сторону и встала спиной к стене за углом. Бюрократ гордо вздернул подбородок и демонстративно повернулся к двери спиной. Я на несколько секунд завис. Молчание нарушали только капли воды из протекающего крана. Ладно, не могу же я бесконечно думать!
Я решительно направился к двери и откинул ржавую задвижку. Быстро отпрянул в сторону.
— Что-то случилось? — испуганно сказал Семен, стоя на пороге. — Я поймал ваших лошадок. Возьмите у меня повод, Богдан…
Я выглянул наружу. Семен был один. Ну, в том смысле, что никакой вооруженной подмоги вокруг него не наблюдалось. В одной руке он держал повод моей сбежавшей рыжей кобылки, в другой — пестрого мерина Гиены. Мне стало одновременно и немного стыдно, и как-то легче, что прав оказался Бюрократ, а не Гиена. Выводы, конечно, делать было еще рано, но одно то, что в меня не уперлось прямо сейчас десяток стволов уже внушало некоторый оптимизм. Я взял повод Солнца и потянул на себя. Лошадь недовольно мотнула головой, но порог переступила. Процокала копытами по бетонному полу и сразу же сунула морду в металлический желоб рукомойника.
— Они недалеко убежали, — сказал Семен, заводя Пятнашку следом за мной. — Устали, бедненькие. Щипали травку рядом лестницей, там я их и нашел.
Гиена сделал вид, что озабоченно рассматривает механизм дробовика. Натаха расслабленно зевнула, подошла к своему коню и принялась расстегивать подпруги.
— Уважаемый Семен, а что это за… существо на нас напало? — спросил Бюрократ, натягивая пиджак. — Это был живой человек вообще?
— Честно говоря, конкретно по вот этой особи мы не сошлись во мнении, — Семен скинул с плеча лямку небольшого вещмешка и стал распутывать узел на шнуре. — Но лично я считаю, что это Маркел Мажин из сеока Тодош.
Он замолчал. Мы тоже молчали, ожидая хоть объяснений.
— Честно говоря, я ничего не понял, — сказал Гиена. — Сеок — это деревня такая тунгусская что ли?
— Ох, простите меня, — Семен виновато потупил глаза. — Мы просто так часто об этом спорили, что я уже забыл, что в мире существуют те, кто не может не знать содержимого наших разговоров. Сеок — это в каком-то смысле род, семья. В переводе с телеутского — кость. Несколько сеоков могут жить в одном селении, а потом кто-то может откочевать. Хотя они вроде такого не любят и снимаются с обжитых мест неохотно. Так вот этот Маркел Мажин был шаманом около ста лет назад.
— И его похоронили на местном кладбище? — нетерпеливо спросил Бюрократ. Вообще, я его понимал. Семен говорил медленно, между словами делал большие паузы. Как будто объяснял что-то очень тупой аудитории и следил, чтобы каждое слово до этих неучей дошло. Ну или просто у него такой был стиль речи — после каждого слова казалось, что он заснет. И поэтому все время хотелось потормошить его, чтобы он говорил быстрее.
— Видите ли… Это не вполне кладбище, — Семен замялся. Как будто или не очень хотел рассказывать, или опять пытался подобрать для невежественных слушателей подходящие слова. — Скорее «узилище» или «тюрьма». Понимаете, телеуты неохотно раскрывают свои тайны чужакам, поэтому информацию приходится собирать буквально по крупицам, — голос Семена окреп, он даже начал говорить быстрее. — Телеуские шаманы довольно могущественны, но их всегда ограничивают внутренние правила каждого сеока. И когда шаман нарушает эти правила, он обретает гораздо большие силы, но и становится как будто менее человечным. Таких шаманов стараются как можно быстрее убить. И их не хоронят на общих кладбищах, а отправляют подальше, в такое вот место. Маркела Мажина хотели убить, но не смогли. В результате сеок раскололся, часть ушла с ним. Они построили новую крепость. На том берегу Оби. Чтобы сокрушить его, несколько других сеоков объединились и пошли войной…
— Так ты про Чертово Городище что ли говоришь? — Гиена сел на пол, оперся спиной на стену, но дробовик из рук так и не выпустил. — Недалеко от станции на пригорке пожарище с какими-то идолами торчащими?
— На… наверное, — Семен икнул, взгляд его стал немного растерянным. Интрересно, а он когда-нибудь вообще был… снаружи?
Семен развязал, наконец, свой вещмешок. Извлек из него слегка помятую флягу весьма армейского вида, ковригу серого хлеба и кусок вяленого мяса. Не переставая рассказывать, разложил это нехитрое угощение прямо на полу и сделал приглашающий жест. Мол, вы угощайтесь, угощайтесь.
Честно сказать, дальнейшую лекцию про местных аборигенов и их нравы я слушал уже не особенно внимательно. Да, шамана этого замочили, привезли с шиком-блеском в Волчий Лог, семь дней жгли костры забвения и били в барабаны, чтобы духи, которых этот Маркел эзотерически изнасиловал, сменили гнев на милость и повернулись к нерадивым детям своим обратно лицом. Ну или фиг знает, что там у духов вместо лица?
В общем, я уяснил некие важные моменты истории, но меня, признаться, гораздо больше стало интересовать другое. А сколько здесь таких вот вежливых и обстоятельных аборигенов? Он, конечно, может быть и отшельником, который называет словом «мы» команду своих воображаемых друзей, с которым он на досуге устраивает научные диспуты. Но это же вряд ли, господа мои, верно?
Я посмотрел на Гиену, который к угощению не притронулся, а сделал вид, что страшно занят чисткой ногтей ножом. Похоже, от своей подозрительности он решил не отказываться. Это хорошо.
— Семен Михайлович, — сказал я, дождавшись подходящей паузы в его речи. — А расскажите о своих коллегах? Я правильно понял, что вас здесь много?
— Я не сказал бы, что нас особенно много, — не меняя лекторских интонаций сказал Семен. — Думаю, скоро вы сможете сами со всеми познакомиться.
— Скоро? — уточнил я. — Это что вы такое имеете в виду?
— Ученый ковен через три дня, — сказал Семен. — Я вас представлю собранию, вам назначат испытания. Если вы их пройдете, то получите степень младшего бакалавра. А если нет, то вам придется еще три месяца ждать следующего ковена, заодно вы сможете лучше подготовиться к испытаниями, но работа у нас найдется для каждого, даже для неграмотного. Опять же, на реакторе всегда требуются рабочие руки…
Мы обалдело внимали этому детальному описанию нашего ближайшего будущего. Гиена даже рот приоткрыл от изумления.
— Стоп-стоп, Семен Михайлович, притормози! — наконец сказал я. — А что если у нас совсем другие планы? И мы не собирались оставаться в Волчьем Логе?
— Боюсь, что у вас нет выбора, — Семен грустно улыбнулся и развел руками. — Если вы внимательно слушали, что я вам рассказывал, то должны были понять, что внешний контур телеутского узилища непреодолим для людей. Вашего оружия не хватит, чтобы отбиться от полчищ мертвых животных, которыми управляет Маркел Мажин.
— И нет никакой возможности это преодолеть? — спросил Бюрократ.
— Увы, — Семен снова развел руками, и я понял, что этот жест начал меня бесить. — Вы, конечно, можете попытаться, но я вам крайне не рекомендую это делать. Потому что скорее всего вы погибнете. А здесь, в Золотой Долине, вы останетесь живы и будете пребывать в относительной безопасности. Существует, конечно, ряд правил, при несоблюдении которых… — Семен замолчал и по очереди осмотрел всех нас. — Впрочем, вы все узнаете в свое время. Я гарантирую, что если вы будете вести себя пристойно и терпеливо, то никаких проблем у вас не возникнет.
Семен отхлебнул из фляжки и протянул ее Бюрократу. Тот побледнел и беспомощно посмотрел на Гиену.
— Я понимаю ваши терзания и сомнения, — снова заговорил Семен. Все тем же тоном занудного лектора. — Наверняка у вас были какие-то планы, и сейчас вы испытываете отчаяние от утраты чего-то для вас важного там, в окружающем мире. Но волею случая вы оказались здесь. И в ваших интересах как можно быстрее смириться со своей новой участью, и…
Натаха опередила меня буквально на секунду. Только что она сидела расслабленно у стены, а вот уже метнулась вперед, и ее кулак без замаха впечатался в затылок Семена. Тот даже вскрикнуть не успел — глаза его закатились и он повалился на бок.
— Я больше не могла слушать эту… это… этот бред! — Натаха задохнулась от возмущения. Ее пальцы подрагивали, глаза искрились зеленой яростью.
— Но что мы теперь будем делать? — Бюрократ испуганно вжал голову в плечи. — Где-то здесь есть его… гм… коллеги. И это не считая мертвых животных и шамана. Который, как я понял из его объяснений, здесь еще и не один.
— Если бы я не ударила, то его бы точно застрелил Гиена, — сказала Натаха, подтаскивая Семена к ближайшей арматурине. — Потратил бы патрон, которых у нас и так не особенно много, лошади бы напугались и начали бы брыкаться. Надо чем-то его связать. Скоро он придет в себя.
Умная девочка.
Я выдернул шнур из вещмешка Семена. Попробовал на прочность. Такое себе, но пойдет. Силачом, способным разорвать даже слабые путы на связанных за спиной руках он никак не выглядел.
— Что вы собираетесь с ним делать? — спросил Бюрократ, наблюдая за нашими с Натахой манипуляциями. Натаха придерживала обмякшее тело Семена в более или менее вертикально сидящем положении, а я связывал ему руки шнурком из его же вещмешка.
— Приведем в чувство и допросим, — сказал я.
— Вы думаете, что дела обстоят не совсем так, как он рассказывает? — Бюрократ подслеповато прищурился.
— Ну вот мы и проверим, — я пожал плечами. — Бюрократ, ты не переживай, мы ничего не теряем. Если у нас и правда нет выхода, то мы всегда сможем отвязать его, слезно извиниться, сказать, что были напуганы и дезориентированы, наделали глупостей, исправимся, готовы искупить.
— Боня, а ты сечешь фишку, как я посмотрю! — Гиена хохотнул и поднялся на ноги. Забросил дробовик на плечо. Расставаться с оружием ему явно не хотелось.
— Ладно, давайте уже приводить его в чувство, — я подошел к рукомойнику, открутил кран, набрал в ладони воды и плеснул в лицо Семену. Похлопал его по щекам. Его веки дрогнули и он открыл глаза. Непонимающе посмотрел на меня. Потом на Гиену, переместившемуся за мое плечо.
— Что… Что происходит? — пробормотал он.
— Вы ударились головой и потеряли сознание, Семен Михайлович, — сказал я безмятежно.
— Вы меня связали! — он дернулся вперед, на лице его появилась болезненно-обиженное выражение, когда он уперся в железо связанными запястьями. — Это так… неблагодарно! Я же вас спас!
— Семен Михайлович, ничего личного, но у нас действительно совсем другие планы, — сказал я и развел руками. Совсем как он недавно, блин! Фу, стремный жест, надо будет больше его не повторять! — Давайте не будем тратить свое и ваше время, и вы просто сообщите нам, как покинуть это благословенное место?
— Я же уже сказал, что выхода отсюда нет! — сварливо проговорил Семен. — Если вы немедленно меня развяжите, то обещаю вам забыть этот досадный инцидент…
Гиена оттеснил меня плечом и наклонился к нашему пленнику.
— Ты язык-то прикуси, харя! — сказал он, глядя Семену прямо в глаза. — Если ты нам сейчас расскажешь, где тут выход, то останешься в живых и даже целеньким. И сможешь дальше заседать в своем ковене и кидаться гранатами в мертвых шаманов. Но если будешь упираться…
Здоровенный кулак Гиены впечатался в челюсть Семена. Голова того стукнулась об арматурину затылком, из разбитого носа потекла струйка крови.
— Ну как, я доходчиво объяснил? — Гиена заржал. Какой все-таки мерзкий у него хохот, прямо в дрожь бросает! А уж как хреново от этих звуков должно быть нашему пленнику!
— Полсушайте… — в голосе Семена появились панические нотки. Он блуждал взглядом по нашим лицам, пока не остановился на Бюрократе. Дальше он обращался прямо к нему. — Послушайте, но вы же взрослые люди! Вы должны понимать, что в жизни случаются ситуации, выхода из которых быть не может… И то, что вы вымещаете свое недовольство на мне — никак не делает вам чести…
— А что если он говорит правду? — сказал Бюрократ.
— Звиздит он, — в руках Гиены появился нож. — Эх, было бы у нас побольше времени, я бы показал вам парочку отличных фокусов… Но нам бы неплохо поторопиться, ведь так?
Гиена поднес лезвие к лицу Семена, покачал им из стороны в сторону и кровожадно улыбнулся. Лицо Семена приобрело сероватый оттенок, глаза забегали. Гиена медленным шагом обошел арматурину и зашел к пленнику за спину. Присел на корточки рядом с его связанными руками.
— Змечено, что людишки как-то очень ценят свои ногти, — сказал он. — И если сделать вот так…
Семен заорал. В ответ на его вопль лошади испуганно затоптались, одна издала нервное ржание. Кажется, моя. Но я пока не настолько разбирался в конских «диалектах», чтобы быть в этом абсолютно уверенным.
— Если что, я всего-то несильно ткнул тебе ножиком под ноготь большого пальца, — сказал Гиена, не поднимаясь. — Больнее всего будет, если я подцеплю пластинку и вырву его полностью, вот примерно…
— Нееееет! — Семен дернулся вперед так сильно, что у него хрустнули суставы. — Пожалуйста, не надо!
— Да что ты орешь, я же только рассказывал… — Гиена вытянул руку с ножом вперед, над плечом у Семена.
— Семен Михайлович, — я присел напротив него на корточки и заглянул в глаза. На лбу нашего пленника выступили бисеринки пота, да и вообще он выглядел как-то не очень. — Нам правда не хочется причинять вам вред. Скажите, как отсюда выбраться, и мы просто уйдем. И даже можем поклясться, что никому про ваше странное убежище не скажем.
— Но я не могу, понимаете?! — Семен всхлипнул. — Я уже сказал, что нашел вас. И что приведу на ковен…
— Кажется, ты его еще недостаточно убедил, Гиена, — я грустно вздохнул. Гиена снова склонился над связанными руками Семена.
— Нет! Нет! — Семен замотал головой. — Я скажу!
Я подавил вздох облегчения. Ну как-то не очень я себя чувствовал от такого типа допроса.
— Подземелье, — выплюнул Семен и скривил губы. — Мертвые звери туда не заходят. Твари — тоже. Там живут только крысы с собаку размером, так что если вас там сожрут, пеняйте на себя.
— И как нам его найти? — спросил я, поежившись. Честно говоря, подвалы, подземелья и всякие там канализации я никогда особенно не любил. Какая-то детская клаустрофобия.
— Ближайшая ротонда в пятидесяти метрах от реакторной, — голос Семена дрожал. Только уже не от страха, а как будто от злости. — Только лошадей вы там не проведете все равно.
— А это не твоя забота, — Гиена вышел из-за спины Семена и спрятал нож.
— Подземелья охраняются? — спросил я.
— Конечно же нет! — воскликнул Семен. — Зачем?! Если бы вы остались с нами, то очень скоро бы поняли, настолько не нужен вам весь остальной мир! Это там, за пределами контура, тюрьма. Где все грызут друг другу глотки за крохи, где ни к кому нельзя поворачиваться спиной, где на убийство смотрят как на обыденность…
— Семен Михайлович, не трудитесь нас убедить, — я устало махнул рукой. — Куда приведет нас подземелье?
— В Бердское, на мельницу, — тихо ответил Семен, отвернул лицо, но я заметил, что из уголка его глаза скатилась слезинка. Тьфу ты, блин. Какая-то это была уже невыносимо мутная ситуация, даже тошно.
— Ну что, дождемся утра и полезем в подземелье? — спросила Натаха.
— А смысл нам ждать утра? — я пожал плечами. — Это же подземелье, там что так темно, что эдак. Только вот лошади…
— Повод на переднюю луку намотаем и отпустим, — сказал Гиена. — Тут недалеко, дорогу до конюшни они знают. Если этому хмырю верить, то местное мертвое зверье на них не позарится.
Я подошел к Солнцу и погладил ее по рыжей морде. Она боднула меня в плечо и лукаво скосила глаз.
— Прости, милая, — прошептал я и потрепал ее по бархатному уху. — Похоже, придется тебе одной погулять… — потом повернулся ко всем. — Ладно, давайте уже двигать. А то вдруг кто-то из друзей нашего Семена решит в гости заглянуть, или еще что…