Хорошо было то, что Кулемы, семья Гиены, никогда не страдали излишней тягой к порядку и сельскому хозяйству. Участок дома был запущенный, всякая бесполезная трава и цветочки разрослись там буйным цветом. А вся задняя часть забора, выходящая на покатый берег безымянного ручейка, так и вообще представляла собой одну сплошную стену зарослей черемухи.
Гиена сказал, что вроде как у прежних хозяев было пятеро пацанов лет примерно от семи до десяти. Так они этих малолетних бандитов из дома отселяли к забору, на лоно, так сказать, природы. Где-то там в буйных листьях в перемешку с еще зелеными, но уже чернеющими ягодками, был скрыт домик на дереве. Не знаю, зачем мне эта информация. Запомнил, наверное, потому что когда был ребенком, всегда о чем-то таком мечтал.
Раз, два, три… Вот эта седьмая доска от левого угла. Выглядит в точности так же, как и остальные. Я аккуратно поддел ее лезвием ножа, и она легко выскочила со своего места, я едва успел подхватить и поставить на траву рядом. «Это путь отхода через сад на случай чего, — объяснил Гиена. — С той стороны кусты малины, они выглядят сплошной колючей стеной, но мы раз в неделю чистили их у самой земли. Так что когда влезешь внутрь, увидишь, куда ползти надо».
Точно. Увидел. Со стороны забора ветки малинника были обрезаны у самой земли и образовывали пологую арку-проход. Со стороны дома ветки были нетронуты.
Кроме Киры в доме точно есть еще один «кожаный плац». Как минимум. Видел его через окно. В саду никаких часовых я не заметил, но в этих кустах их на можно целый взвод рассовать, так что понадеюсь, конечно, на свою удачу, но наглеть не буду.
Я аккуратно отвел колючие малиновые ветки и осмотрел сад. Нигде ничего подозрительно не шевелится. Шумное воробьиное семейство изо всех сил обсиживает какой-то ягодный куст, а с кучи жухлой травы за этим безобразием наблюдает давешний черный котище. Вот он повернул голову в мою сторону и уставился узкими щелочками зрачков. Недовольно дернул хвостом. Мол, иди отсюда, кожаный мешок, не видишь, благородный хищник охотиться изволит. И вернулся опять к созерцанию воробьев.
Искусство перемещения в высокой траве в общем-то никакое не искусство. Требуется только терпение и движение без рывков. И хорошо если случается порыв ветра, под его прикрытием можно продвинуться гораздо дальше.
Теперь под расползшимися по земле стволами яблони. Тут плотная листва, сквозь которую меня точно не видно, так что можно быстрее шевелиться. Ночью, конечно, это было бы делать удобнее, но ждать было уже невыносимо.
Тайник был обустроен в нижней части стены дома. Одну из плит облицовки можно было вынуть, но со стороны это было незаметно. На вид — такая же каменная плита. На деле — вообще не каменная, а деревянная. Снаружи замаскированная под необработанный камень при помощи штукатурки, краски и резьбы по дереву. Талантливый у них дизайнер, даже в упор отличить трудно.
Обследовать тайник приходилось, лежа на боку, подогнув колени. Сесть не позволяли низко свисающие ветки кустов. С другой стороны — хорошо, что они вообще были. Если бы Кира со своими товарищами вооружились всякими секаторами-граблями-тяпками, то хрен бы я вообще к этому тайнику подобрался. Я бы этот самый куст чуть ли не первым же выкосил. Тем более, что пользы от него вообще никакой — цветов не видать, ягод тоже. Хрен знает вообще, что за растение, но у него явно имеются наполеоновские планы когда-нибудь сожрать целиком этот дом.
«Нда, негусто…» — подумал я, заглядывая в нишу. Четыре коробки патронов, по десять штук в каждой. Две с пулями, одна с картечью, на четвертой коробке надписей и маркировки нет, но нарисована голова дракона. Аккуратно загрузил все четыре в вещмешок. Грантаты. Семь штук. Я мысленно выругался, потом мысленно же себя похвалил за предусмотрительность. Перед выходом попалась в доме Епифана на глаза куча всякого тряпья, сунул с собой пучок тряпок. Как раз вот на такой случай. Гранаты валялись по тайнику просто так, россыпью. Если покидать их в вещмешок, то буду бренчать на ходу, как погремушка.
Взял первую гранату, потянул из пучка ветоши тряпку. Драный чулок. Пойдет. Аккуратно завернул гранату, опустил ее в рюкзак, взялся за следующую.
Пачка денег. Хотя как, пачка… Тощенькая стопочка. Пересчитывать не стал, судя по номиналам купюр, здесь не больше тысячи соболей. Гиена говорил, что времена были так себе, и у их кубышки показалось дно.
Больше в тайнике ничего не было. Можно было смело двигаться обратно.
Так, блэт…
В саду раздались неспешные шаги и поскрипывание кожаного плаща. Чиркнула спичка. Я чуть-чуть сдвинул ветку куста и выглянул из-за угла сквозь листья. Метрах в четырех от меня спиной ко мне стоял мужик в черном плаще. Не жарко ему в этом, блин! Над плечом клубится облачко сизого дыма. Перекур у него. Что делать, подождем…
Но уходить кожаный не собирался. Докурил, отшвырнул окурок, потоптался на месте, задрал голову, посмотрел на небо. Стянул свой плащ, остался в рубахе, перепоясанной ремнями. Две подмышечных кобуры, похоже. Хотя самих пистолетов мне с этого ракурса не видно. Бросил плащ на траву, сел. Сорвал травинку, замурлыкал песенку какую-то.
Кусты рядом со мной зашевелились, я чуть не дернулся. Кот. Сел рядом со мной, потерся пушистой башкой об локоть. Обратный путь был отрезан на неопределенный срок. Ладно, тогда запасной вариант. Сейчас обползу вокруг дома до следующего угла, и там будет часть забора, которая не просматривается, если не высовываться, не из одного окна.
Сейчас надо двигаться прямо-таки с ювелирной осторожностью, чтобы ни одна ветка не хрустнула, ни одна травинка не шелохнулась. Только подумал, и тут же задел ногой ствол куста, который тут же дернулся, предательски зашелестели листья.
Кожаный плащ скрипнул. Я замер, напрягшись в готовности рвануть вперед, если вдруг случайный часовой направиться исследовать кусты, которые меня от него скрывали.
— А это ты… — расслабленно пробормотал кожаный. — Кис-кис-кис…
Фух. Не спал давно, вот что. Моторика начинает сбоить.
Еще пару метров перемещения в стиле «я ужик, я ужик, тут никого нет, кроме ужика», я вот я уже под окном. Распахнутым, по случаю жаркой погоды. Теперь о-сто-ррррож-но…
— Я бы на твоем месте не шевелилась, — услышал я вдруг голос Киры. Я замер и похолодел. — Давай, давай, кучерявый, опусти задницу обратно на стул.
— А то что? — раздался в ответ голос явно молодого парня. Даже, скорее, пацана, у которого только-только голос сломался.
От облегчения у меня аж голова закружилась. Кира с кем-то общается в доме. Окно открыто.
— А то я сделаю тебе больно, — раздельно и холодно проговорила Кира.
— Отшлепаешь меня, да? — парень засмеялся, как будто чем-то подавился. Вместе с ним засмеялись еще двое. — Я был непослушным мальчиком… Хочешь поиграть с моим малышом? Он у меня хороший, девкам нравится. Давай уже, распахни халатик, я же вижу как твои сиськи торчком встали…
Что-то произошло, и смех превратился в тихое подвывание. Чтобы не путаться в этих героях, я мысленно присвоил этому кличку «Фубля».
— Надеюсь, это было доступной демонстрацией? — издевательски спросила Кира.
Фубля что-то проныл в ответ.
— Отвечай четче, я не расслышала, — сказала Кира.
— Да! — выкрикнул Фубля.
— Отлично, тогда я продолжу, с вашего позволения, юноши, — по звуку ее голоса было слышно, что Кира улыбается. — Итак, о дальнейшей вашей судьбе. Вы отправитесь в «Дикую Пустынь» под присмотром отца Викентия. С ним вы уже знакомы, и знаете, что шутить с ним не менее больно, чем со мной. Вы еще раз пройдете тестирование, на более точном приборе, который откалибрует ваши способности. И каждый из вас получит наставника, который будет тщательно следить за вашими успехами. И поощрять за них. Как думете, что он будет делать в случае результатов, противоположных успехам?
— Наказывать? — сказал другой голос. Еще совсем мальчишеский, типичный такой Заучка.
— Все верно, юноша, — сказала Кира. — Учиться будет трудно, это я обещаю. И совсем не факт, что каждый из вас доживет до конца курса. Но те, кто справятся…
Повисло молчание, которое нарушил один сдавленный полувсхлип-полустон.
— Ну как, вам нравится?
Что они ответили, слышно не было. Видимо, хором закивали или наоборот, замотали головами.
— И имперский паспорт дадут? — спросил третий, которого я тут же назвал Зяблик. Не знаю, почему. Просто услышал голос и понял, что принадлежать он может только пацану по кличке «Зяблик».
— Не сразу, — сказала Кира. — Сначала вам придется доказать свою полезность.
— Кого надо будет убить? — снова заговорил Фубля. И опять этот смех, как будто ему требуется срочный прием Геймлиха, чтобы выбить что-то застрявшее в дыхательном горле.
— Кого скажут, — ответила Кира. — Что за удивление я вижу на ваших лицах? Да, именно так. Если вы с честью пройдете испытание и обучение, то вы станете тайным оружием Ее Величества. Ее карающей дланью. Мечом правосудия. Теми, кто не побоится запачкать свои руки в крови.
— А если я не захочу? — спросил Заучка.
— С одной стороны, я могу ответить, что от вашего желания теперь уже мало что зависит, — сказала Кира очень серьезным тоном. — Но вы уже не дети, поэтому я покажу вам кое-что. Видите? Вам знаком этот предмет?
Снова молчание, похоже, опять жестовый ответ.
— После калибровки каждому из вас наденут такую штуку, — сказала Кира. — Вот сюда. Называется это «алая буква послушника». Послушник — от слова «послушание», надеюсь, это понятно?
— Да, понятно, — сказал Заучка. Тон его звучал довольно уныло.
— Теперь посмотрите вот сюда, — сказала Кира. Интересно, что она им там показывает? Слайды презентации? Или журнал с цветными картинками? Возникло навязчивое желание подняться и заглянуть в комнату, но я врезал себе мысленный подзатыльник и остался лежать на месте. Вообще неплохо было бы уже двигаться дальше, чтобы через пару метров метнуться к забору и быстренько его перескочить. Но любопытство пока перевешивало.
Изнутри раздалось чье-то ойканье, потом все трое вздохнули. Вряд ли от восхищения.
— И так до самой смерти? — спросил Зяблик. — Ничего изменить будет нельзя?
— Вот видите, какой вы умный юноша, — сказала Кира. — Есть еще вопросы?
— А где эта «Дикая Пустынь»? — спросил Заучка.
— Когда будет нужно, тогда и узнаете, — сказала Кира. — До темноты вы этот дом не покинете. А всю дорогу до Дикой Пустыни на ваших глазах будут повязки. Когда ваше обучение закончится, вы таким же путем покинете это место. Чтобы никогда, даже случайно, никому не рассказать, где именно оно находится.
— А девки там будут? — спросил Фубля.
Кира не ответила, но, судя по тому, что все облегченно засмеялись, включая Фублю, кивнула. Скрипнул пол под ее шагами.
— Ох я бы этой стерве засадил бы за щеку, — вполголоса сказал Фубля. Похоже, она вышла. Уже прямо не просто пора убираться отсюда, а жизненно-необходимо. Я прополз еще полметра и поднялся. И не смог удержаться от соблазна заглянуть все-таки в окно и посмотреть на тех, с кем разговаривала Кира.
Они сидели спинами — белобрысый мелкий пацан, наверное, заучка, и два русоволосых недоросля с длинными мосластыми руками. Один стриженый совсем коротко, у другого растрепанные волосы закрывают шею. Волосатый встрепенулся и быстро повернул голову. И на долю секунды, прежде чем скрыться, я встретился с ним взглядом. Ох и злобный же это был взгляд, как у настоящего волчонка! Интересно, кто это? Фубля или Зяблик?
В два длинных скачка я достиг забора, схватился за него и перемахнул на другую сторону. В куст крапивы высотой с меня, разумеется. Больно же она здесь жжется, зараза такая!
Не дожидаясь, сообщит ли чертов маленький колдун, что видел за окном молчаливого наблюдателя, Кире, я помчался вдоль берега ручья, перескакивая кусты, кочки и кучи мусора. Ппямо, до поваленной старой опоры электропередач, а потом налево и вниз. К незаметной тропинке на берег, где меня должен дожидаться Гиена. И лодка.
Нам все же пришлось поработать немного веслами. Слабенький мотор плоховато справлялся с течением, а под конец пути и вовсе заглох.
На берег мы выбрались уже на закате. У причала никого не было. Как и в прошлый раз, он выглядел практически заброшенным. Но это только казалось, конечно. Пока Гиена прилаживал на место цепь с замком, я стоял на месте, отгоняя очередные дурные предчувствия. Впрочем, совершенно неудивительно. Такое впечатление, что стоило отвлечься, и все тут же начинало идти наперекосяк. Вот и сейчас… Тревожиться, вроде, не о чем, но что, если Беки решили вернуться и проверить, не появились ли мы в доме Епифана снова? Или, например, кто-то из соседей мог стукануть Матонину, что видел во дворе фермы Пырьева рыжую девку с вот такенной косищей. А он…
В общем, к ферме я почти бежал. Ворвался в дом, быстро огляделся, сжимая в руках дробовик.
От моего бешеного взгляда Кузьма скукожился и крепко прижал к себе очередную бутылку с мутным содержимым. Откуда он их берет вообще? Они у него по всей территории что ли заныканы?
Натаха стояла у плиты в своем синем платье и фартуке и мешала деревянной ложкой на длинной ручке что-то в большой чугунной сковороде. Зрелище было настолько неожиданным, что я даже закашлялся.
— У вас все получилось? — невозмутимо спросила Натаха.
— Конечно, — я поставил дробовик у стены и стал выкладывать на стол добычу. — Кстати, Гиена, а это что за патроны?
— Дракошки-то? — он взял в руки коробку. — Да бесполезная фигня оказалась. Мне их Кержевич в свое время впарил, сказал что прожигают насквозь, и вообще не заряды — мечта! А они фигней сплошной оказались. Пыхают ярко, но поджечь разве что сеновал могут. Зато красиво, да. Ты, такой, бабах! — а из ружья струя огня!
— У вас тут никаких неожиданностей не было? — спросил я у Натахи.
— Да так, пришлось одному сердобольному соседу в глаз дать, — сказала Натаха, отворачиваясь от плиты. — Очень уж он переживал, что имущество Епифана бесхозным осталось, а он ничем поживиться не успел. Между прочим, еда готова.
Кулинарные способности Натахи оказались не сказать, чтобы какими-то особенными. Практичная девушка соорудила нечто среднее между рагу и похлебкой, жирное, с мясом, разваренной крупой и овощами. Щедро сдобренное специями. Но жрать мне хотелось уже так сильно, что ни о каких капризах речи уже не шло. Смолотил миску еды, затребовал добавки, а потом хотел сорваться хоронить тех девок, про которых Кузьма говорил, но Натаха меня остановила и сообщила, что делать ей полдня было нечего, так что тела бедных девочек она упокоила неподалеку с могилой хозяина фермы.
Бюрократ после ужина погрузился в изучение каких-то найденных у Епифана бумаг, сообщив, что его это успокаивает и отвлекает. Я смотрел, как он водит пальцем по длинным колонкам цифр, и понял, что тоже бы не против что-нибудь перед сном почитать, вот только книг я здесь не видел что-то. Ну, кроме инструкции к шагоходу.
Хотя…
Я хлопнул себя по лбу. Я же прихватил с собой ту тетрадь из подземелья. Старинную, в кожаной обложке и с толстыми страницами. Я устроился поудобнее, взбил подушку, поморщился. Все-таки из соседних комнат несло гарью недавнего пожара. С другой стороны — не на улице же комаров кормить, когда есть дом? Моя очередь следить, не приближается ли к дому кто-то подозрительный наступит через несколько часов, Гиена как раз заступил на дежурство.
Так что я подошел к столу, на котором мы разложили все имеющиеся у нас вещи, взял загадочную тетрадь, вернулся на кровать, лег и открыл первую страницу.
Не успел я сосредоточиться на буквах, как вдруг почувствовал, как проваливаюсь куда-то в темноту.