Твою мать, обзор просто отстойный! Что там у них в воротах? Какая-то пушка? Успел увидеть только мельком, а бокового зрения у меня нет. С кресла стрелка вроде хороший боковой обзор должен быть. И назад смотреть тоже можно, а у меня…
Я пошевелил рычагами, чтобы шагоход расставил ноги поустойчивее и присел.
Повернул максимально окуляры.
Краем успел заметить сноп огня в темноте сарая. Скорее инстинктивно, чем продуманно сделал шаг в сторону.
Бабах! Снаряд пролетел мимо, пулеметная вышка разлетелась в щепки. Но момента я не увидел, скорость поворота не позволила. Это я удачно увернулся…
Так, пора валить, вот что.
Буммм!
Еще одна граната. Звон в голове уже даже не прекращается. Беки в сарае суетятся, видимо перезаряжают… это. Не знаю, что там у них за пушка, но от прямого попадания мне может сплохеть конкретно.
Давай, гусак, три шага назад, разворот, опускаем нос вниз и полный вперед по дороге. Еще бы какое дерево свалить, чтобы погоню задержать, но хрен с ним. Потом просто сверну с дороги.
Если это не шумный переполох, то не знаю уже что можно переполохом назвать.
А я еще недоумевал, зачем из подголовника кресла торчит кусок толстого кожаного ремня. Сначала подумал, что какое-нибудь крепление. Что-то было над головой, что отхватили ножом, обрезок оставили. Но вот на полном ходу, когда гусак несется вперед, а меня подбрасывает и мотыляет во все стороны, я понял что это. Ухватил конец ремня, сунул его в зубы. Чтобы не клацали, а то у меня к концу этой пробежки от зубов одни осколки останутся. Ну или язык себе откушу по неосторожности.
Темно, блин только. Как бы случайно в дерево на полном ходу не вписаться.
Магическая инструкция в голове немедленно подсказала, что если ткнуть в специальную клавишу, то во лбу гусака засветится фара. Демаскирую себя, или пофиг?
Пофиг.
Не свалиться в опасной близости от поместья Матонина сейчас важнее.
Я нажал на кнопку, и ночной мрак тут же прорезал конус желтоватого света.
Уф. Теперь можно еще ускориться. Кажется, это еще не предел.
Интересно, погоня есть за мной?
И догадался ли Матонин, кто угнал шагоход?
Инструкция подсказывала, что чтобы включить форсажный ход, надо сначала двинуть оба рычага на пару градусов вперед, затем потянуть на себя и локтями надавить по подлокотнику.
Проверим.
Сервомоторы взвыли, кабина накренилась вперед, и гусак рванул так, что я едва успел прикусить как следует ремень.
Йу-хуууу! Круто-то так!
Кошмарно неудобно, болтает, обзор ужасный, но восторг прямо таки нечеловеческий!
Офигенная штука шагоход!
А погоня? Да и фиг с ней, с погоней. На машину они ту дуру, которая из сарая стреляла, все равно поставить не смогут.
Прямой участок дороги заканчивался, так что я неохотно заставил себя притормозить, максимально замедлился и свернул по первой попавшейся просеке в сторону. Шагал осторожно, медленно, стараясь ломать поменьше растений. Ну, чтобы хоть как-то замаскировать свой путь.
Если погоня и была, то она отстала. Конечно, рассчитывать на то, что Матонин поймет и простит такое вот дерзкое ограбление не стоило, но какая-то фора у нас теперь была. Ясно, что соваться в Новониколаевск на гусаке не нужно, но я и не собирался.
Изначальный план был — отогнать мамонтов в Буготак, получить от Шпака деньги, а потом… Короче, дальше мы не придумывали. И сейчас, пробираясь по лесу в кабине шагохода, я как раз придумывал варианты.
Может, прямо на шагоходе до Томска? Засевшая в Болотном ватага может испугаться и не напасть, а потом…
Нет, ну правда! Что мы потом собираемся делать с этой чудо-машиной? Просто бросим?
«Тихо, гусак, это я не подумавши ляпнул!» — мысленно оправдался я перед шагоходом и погладил кресло по подлокотнику. Глупо, конечно, но мне и правда было немного стыдно даже за то, что я просто подумал такое. Очень уж он… особенный.
Больше всего меня смущало в нашем плане то, как именно я вообще найду точку встречи. Без навигатора для меня окрестности Новониколаевска пока что представляли собой одно сплошное белое пятно. А тут еще и головой крутить трудно.
Но об этом позаботилась магия. Правда, я не очень понял, как именно. Как будто в моей голове появилось чувство нужного направления.
Суда по инструкции, какая-то версия автопилота у гусака тоже была, но указания были какие-то неконкретные, очень похоже, что какого-то прибора просто не хватает в комплекте.
До Кольцово я добрался еще по темноте. Увидел вдалеке светящиеся окна питомника и сбросил скорость до минимума и выключил фару.
Заглушил двигатели, отстегнул страховку, выбрался из кресла.
В коленях ощущение киселя, в ушах — все еще вата и остаточный звон.
Постоял над люком с минуту, ловя за хвост ощущение, что страшновато выбираться из брони на открытый воздух.
Усмехнулся, потянул на себя рычаг. Люк скрипнул, лязгнул и послушно распахнулся.
Я соскочил вниз, на траву.
Поежился от прохлады, вдохнул свежего воздуха.
Сквозь пелену шума в ушах начал пробиваться стрекот ночных насекомых. Я прикрыл глаза и постоял, наслаждаясь тишиной.
Ну и немножко маленькой победой, конечно.
Мысленно пожелал удачи Арине.
Потом поставил ногу на коленный сустав шагохода, схватился за скобу и забрался наверх. Согласно инструкции, там вроде должно быть место для «наездника».
Ну, такое… По конструкции предполагалось что-то вроде слонового седла с защищенными голенями. Но металлические «доспехи» покорежены, так что правая нога в проем не влезает, а перила, чтобы держаться, сломались вообще хрен знает когда. Ну, то есть, удержаться здесь как-то можно, но если запустить гусака бегом, то вылетишь как нефиг делать вообще. Не говоря уже о форсаже. Тогда вообще рухнешь вперед, и потом еще шагоход по тебе ногами пробежится.
Но пока стоит, нормально. Зато высоко и можно оглядеться.
Вокруг было тихо, стрекотали кузнечики, никаких посторонних фар на дорогах вроде незаметно.
Я похлопал гусака по бронированной спине, вытянул ноги вперед и запрокинул голову. Небо на востоке уже светлело. По идее, Бюрократ, Гиена и Натаха должны добраться досюда еще часа через два. Пешим ходом все-таки, небыстрое дело.
Когда стало светлее, я слез с гусака и направился к дороге. Чтобы посмотреть, насколько эта гора ржавого железа привлекает внимание. Угнать его, конечно, нельзя, но столпившиеся вокруг зеваки — это тоже далеко не все, что нужно.
Три фигуры вывернули из-за деревьев как раз, когда я размышлял, перепарковать ли мне гусака, или и так сойдет? Кабина, конечно, торчала над кустами, но с дороги было не очень понятно, что это такое. Шагоход был похож скорее не на замаскированную боевую машину, а на гору металлического хлама. Вещь, в целом, тоже ценная, но в Новониколаевске и окрестностях люди суеверные, и в Кольцово старались лишний раз не соваться.
Рыжие волосы блеснули в лучах рассветного солнца. Высокая и тощая фигурка слегка прихрамывала. Я помахал рукой.
Я облегченно выдохнул. Почувствовал, как напряжение отпускает. Все-таки, ночная дорога, мало ли, что могло произойти.
Мы с Натахой остались у гусака, а Бюрократ и Гиена отправились в питомник. Нашей задачей было освоить парное управление шагоходом, а Бюрократ тем временем сообщит, что мы готовы к выполнению поставленной задачи, и если все окей, то даст нам отмашку, чтобы мы вели нашего бронированного погонщика мамонтов к загону.
— Так, понятно, — Натаха поерзала в кресле стрелка, прилаживая страховчные ремни. — Вот тут крепление было для пулемета, но его вырвали вместе со скобами. Варвартство какое…
— Там еще должны быть педали внизу, — сказал я. — Чтобы вращением платформы управлять.
— Ага… — сказала Натаха, потом раздался ржавый скрежет. — Ой. Лучше я не буду, а то заклинит еще. Похоже, тут проржавело все.
— Попробуй выдвинуть манипуляторы, — озвучил я призрачный голос инструкции в своей голове. — Там должно быть что-то вроде рычагов с кнопками по бокам кресла.
— А как мы будем друг друга слышать, когда все моторы заработают? — спросила Натаха.
В общем, через час механической возни, недоумения и хихиканья мы с Натахой научились более или менее слаженно управлять руками и ногами гусака. Для боевой ситуации этого, пожалуй, было еще маловато, но мамонтам должно хватить.
Гиена вернулся один. Некоторое время стоял и смотрел, как мы с Натахой гоняем гусака по небольшому распадку за холмом, чтобы с дороги было не видно. Шагоход послушно приседал, прыгал и размахивал «руками». Вообще с мамонтами надо быть осторожнее, если эта куча мяса попрет на таран, то может гусака и опрокинуть.
— Эй, Гиена! — я высунулся из люка. — Что там? Где Бюрократ?
— Все в ажуре! — сказал Гиена, спускаясь по травянистому склону. — Ученая дама дала добро!
— Забирайся тогда наверх и потопали, — сказал я и вернулся в кресло. Заставил Гусака присесть пониже. По броне топали сапоги Гиены, но машина даже не шелохнулась. Страшно представить, сколько весит эта штука…
— Он сел, — сказала Натаха. — Можно шагать.
Идея была в следующем — мы с Натахой гоним мамонтов в Буготак. Это около пятидесяти километров, скорее всего, у нас на это уйдет дня три. Может, четыре. С расчетом на то, что мамонтята могут устать топать в день по двадцать километров. А Бюрократ и Гиена остаются в Новониколаевске и ждут нас, не привлекая к себе внимания. Гиена как человек, лучше всех знакомый с местной спецификой и самыми разными людьми, а Бюрократ — потому что его лицо, вроде бы пока что не украшает собой все розыскные листы. Это же мы с Натахой немного нашумели. Наверняка сейчас Матонин развернет по поводу нас довольно бурную деятельность…
Встретиться договорились здесь же, в Кольцово. При успехе нашей экспедиции, хозяйка питомника получит телеграмму, и тогда… В общем, так далеко мы не планировали.
Тот же молодой паренек, который нас встречал на крыльце, повернул рубильник на распределительном щите, и электрическая ограда превратилась в обычный забор. Ворота автоматически распахнулись, и пацан поспешил в укрытие. Помахав, что, мол, наш выход. Я поставил гусака в режим «боевой, пересеченная местность», чтобы тот поставил ноги пошире и поустойчивее, и пошагал к загону. Меланхолично пасшиеся до этого момента мамонты заволновались. Одна из мамонтих угрожающе подняла хобот и затрубила. Но в атаку никто из них идти не торопился. Гусак почти не уступал им в росте, видимо поэтому… Но расслабляться было рано, мало ли, что там у этих чудищ на уме.
— Богдан, пни вон ту мохнатую жопу, — услышал я голос Натахи в наушниках шлема. — А то она, кажется, намылилась в сторону бежать. Я выкрутил окуляры вбок, двинул рычаги и аккуратно, на полусогнутых ногах подкрался к осмелевшей мамонтихе, которая толкала своего мамонтенка совсем не в том направлении, куда нам было нужно.
Вообще, если кто-то скажет, что перегон мамонтов шагоходом — это простое и веселое дело, то я ему нос сломаю. Эти твари совсем на коров не похожи. Тем направление выдал, и они телепают себе потихонечку. Хотя я сомнительный специалист, коров только вприглядку видел. Но почему-то мне кажется, что вряд ли рогатые постоянно палят за пастухом и ждут, когда он расслабится. Мамонтихи гусака опасались. После того, как мы навыдавали им легких затрещин, конечно. Но вели себя совсем не как покорные коровки. Стоило чуть-чуть расслабиться, как кто-то из них обязательно начинал реализовывать один из планов побега. Первый вариант был такой: «Ой, что-то я хромаю, наверное, скоро умру, бросьте меня здесь, я не хочу вас задерживать». Второй: «Голод, страшный голод! Вы ведете нас по совершеннейшей пустыне, где даже листик завалящий сорвать не получается. И если я не объем вот то деревце, то никуда не дойду! Вооон то, далеко справа. Да не отвлекайтесь вы, я просто пожру и вернусь». И третий: «Аааа! Паника! Ужас! Надо бежать! За мной гонятся саблезубые тигры!»
И каждый раз приходилось охреневшую гору мяса догонять и пинками загонять обратно в строй. А мамонтиха, соответственно, гордо трубила хоботом, изо всех сил показывала бивни и всем своим видом показывала, что эта фигня случилась не в последний раз.
Спали по очереди. Не выбираясь из своих кресел. Когда было мое время дежурства, я запускал гусака самым медленным шагом и ходил вокруг сбившегося в кучку небольшого стада. Спать они не укладывались, топтались на месте, иногда издавали какие-то недовольные звуки.
На время дежурства Натахи я оставлял включенным фонарь на лбу и засыпал в полглаза, готовый в любой момент проснуться, завести двигатели и в срочном порядке бежать за опять решившейся на побег одной из мамонтих.
По началу было жутко тяжело. Прямо изматывающе. К первому закату я думал, что срублюсь просто намертво, но нервное напряжение дня перегона не позволяло. Потом мы привыкли, и к Буготаку пришагали уже бодро и почти без беготни в сторону. Начали отличать мохнатых слоних друг от друга, обозвали мамонтят Мурзиком, Барсиком и Сикарахой. И даже вроде как начали понимать, в каких все эти мамонты отношениях друг с другом находятся.
Выполняя инструкции Вавиловой-Бесстужевой, подводить наших чудищ вплотную к человеческому жилищу мы не стали. Обошли поселок по большой дуге и направились в тот его край, где куркуль Шпак должен был оборудовать загон для своего дорогущего приобретения.
— Кажется, нам вон туда, — сказала Натаха. Потом добавила. — Чуть южнее трех высоких сосен, рядом с серой скалой. Я повернул туда голову и увидел деревянную вышку, буквально-таки сияющую свежим деревом. Да, точно туда. Ограда, такая же, как у загона рядом с питомником — из трех рядов толстых металлических труб.
Я снова перевел гусака из экономичного маршевого в боевой режим. Сейчас наверняка придется раздавать пинки и тычки, загоняя мамонтих в не особенно широкие ворота. Конечно же, одна гора мяса тут же попыталась как бы невзначай направиться в сторону.
И даже с учетом, что мы уже не первый день знаем этих тварей, возиться с загоном все равно пришлось больше часа. Солнце почти успело коснуться горизонта.
Я остановил гусака в воротах и заставил его расставить ноги и согнуть колени. Ну, то есть принять максимально устойчивое положение на тот случай, если кто-то из мамонтих все-таки решится пойти на таран, пока Натаха возится с закрыванием ворот и подключением электричества.
Натаха соскользнула со своей платформы, протиснулась мимо спинки своего кресла, попутно опустила обе ладони мне на плечи и легонько сжала. Сердце у меня заколотилось быстрее. Эх, конечно же я не так себе представлял наше путешествие. В моих фантазиях присутствовали ночевки в высокой траве под звездами и прочая романтика. В реальности же наружу мы выходили очень редко, по одному, и когда совсем уж не оставалось сил терпеть. И к романтике это все не имело никакого отношения.
Впрочем, у нас еще была обратная дорога…
Натаха выскочила наружу, с грохотом задвинула массивный засов на воротах загона и распахнула дверцу распределительного щита. И как раз в этот момент маячивший неподалеку мужичок решился, наконец, приблизиться.
Я отстегнул ремни, выбрался из кресла и высунулся в люк.
— …ждали вас сегодня с самого утра. — услышал я слова мужичка, обращенные к Натахе. — Господин Шпак приедут только завтра утром, но он оставил все распоряжения. Банька натоплена, мясо томится в печи. Наливки на любой вкус. Или вы предпочитаете пиво?
— А что насчет оплаты? — спросил я. — Нам бы побыстрее в обратный путь.
— На ночь глядя?! — мужичок всплеснул руками. Он был такой весь пухленький, лоснящийся, с круглым как блин лицом, на котором клиновидная бородка смотрелась чем-то случайно прилипшим к подбородку. Крохотные глазки тонули в румяных щеках. Толстенькие сосиски пальцев унизаны перстнями. Короткий пиджачок, не сходившийся на круглом пузике, поблескивал золотой нитью. И еще он был в галстуке. В общем, неприятный какой-то тип. — Я просто не могу вам этого позволить! Ладно вы мужчина! — он осуждающе погрозил мне пальцем. — Но девушка… Вам надо непременно отужинать и попариться.
«Твою мать!» — подумал я, чувствуя как начинают топорщиться волоски на предплечьях, верный признак того, что здесь что-то не вполне в порядке…