Скуизем. Я бы просил не перебивать меня! Послушайте, милая, если этот джентльмен поступил с вами дурно, неужели вы позволите вашей скромности встать на пути правосудия? Ведь тогда следующее преступление, которое он.совершит, будет на вашей совести. Судя же по наружности этого молодчика, он способен совершить с десяток насилий в неделю.
Хиларет. Уверяю вас, сударь, он ни в чем не повинен.
Скуизем. Что вы имеете сказать по этому поводу, мистер Стафф?
Стафф. Ваша милость, я своими собственными глазами видел, как задержанный вел себя самым непристойным образом, и своими собственными ушами слышал, как эта женщина кричала, что он хочет ее погубить.
Скуизем. Нехорошо, мое дитя, нехорошо! Неужели вы не согласитесь присягнуть?
Хиларет. Ни за что на свете, сударь! Но я присягну кое в чем, касающемся вас, если вы не отпустите нас сию же минуту.
Скуизем. Никак не могу. Дело слишком уж явное. Если вы отказываетесь принести присягу сейчас, нам придется держать этого человека за решеткой, пока вы не согласитесь.
Стафф. Если она и откажется, то наших показаний будет довольно, чтоб засудить его.
Pембл. Это мне нравится, ей-богу! Да этот судья почище великого инквизитора! Послушайте, грозный сударь, чем я вам так насолил, почтеннейший, что вы готовы поставить эту даму к позорному столбу *, а меня вознести еще выше?
Скуизем. Вы только взгляните на эту физиономию, моя дорогая! Ведь на ней так и написано: "соблазнитель"! Сударь, на месте королевского судьи *, я бы повесил вас, не требуя никаких улик! Вот этакие-то молодчики и вбивают клин между мужем и женой, из-за них-то у нас и не переводятся такие слова, как "бастард", "рогоносец"...
Pембл. Ну, если к этому сводится все ваше обвинение - что ж, готов признать, что не терял времени даром. Однако я что-то не припомню, чтобы я когда наградил лично вас, сударь, этой почтенной кличкой, и мне совершенно непонятно, что могло так ожесточить вас против меня? Считать вас противником подобных развлечений было бы так же нелепо, как считать католического священника врагом греха или врача - врагом болезней.
Миссис Скуизем. Куда как учтиво, сударь, в моем присутствии сулить моему мужу рога!
Рембл. Прошу прощения, сударыня! Я не знал, в чьем обществе я имею честь находиться. Не в моих правилах оскорблять даму, тем более такую, как вы, чьи исключительные достоинства требуют исключительного уважения.
Миссис Скуизем. Сударь, я не думала услышать грубость от джентльмена с такой наружностью и была готова приписать неудачное слово, вырвавшееся у вас, досадной случайности, а никак не желанию оскорбить меня.
Рембл. Сударыня, я не знаю, как благодарить вас за ваше лестное мнение обо мне. Позвольте вас уверить, что эти преследования, в злостной несправедливости которых вы, наверное, уже убедились, - ничто по сравнению с теми опасностями, которым я был бы готов подвергнуть себя за счастье знакомства с вами. Сударыня, я полагаю, что в ваших глазах я уже оправдан.
Миссис Скуизем. Сударь, я полагаю, что все это шутка. Признаюсь, я всегда была противницей насилия... тем более, что со многими женщинами можно обойтись без него.
Рембл (в сторону). Уж с тобой, я вижу, оно вовсе и не потребовалось бы!
Миссис Скуизем. Что же, душечка, у вас есть какие-нибудь улики против этого джентльмена?
Скуизем. Да вот женщина никак не решится предать его вину огласке. Все же я надеюсь кое-чего добиться от нее с глазу на глаз... Мистер констебль, уведите арестованного!
Миссис Скуизем. Нет, нет! По всему видно, что это порядочный человек, и я беру его на поруки, пока вы не подберете более веских улик... Сударь, я прошу вас отпить у меня чашку чаю! (Констеблю и другим.) Вы мне не понадобитесь.
Pембл. Ваша любезность, сударыня, такова, что ради нее всякий пожелает нарушить закон!
ЯВЛЕНИЕ 5
Скуизем, Хиларет.
Скуизем. Дитя мое, послушайте: вам следует принести присягу, даже если вы не знаете точно, что именно произошло. Правосудие должно быть сурово. Для пользы общества лучше, чтобы пострадало десять невинных, чем чтобы один виновный ускользнул от правосудия. Поэтому долг всякого честного человека жертвовать своей совестью для общего блага.
Хиларет. Вы предлагаете мне быть лжесвидетельницей?
Скуизем. Боже упаси! Ни за что на свете! Лжесвидетельство, скажете тоже! Я не хуже вашего,знаю, чем это пахнет. Но вы сами признали, что он собирался применить к вам насилие. А тот, кто пытается нанести нам обиду, уже нанес ее в сердце своем. К тому же случается, что женщина - а со сколькими женщинами оно именно так и случалось! - не может толком разобраться, был ли совершен акт насилия, или его не было. И тем не менее сколько мужчин из-за этого попадало на виселицу!
Хиларет. Да вы, я вижу, настоящий казуист - что вам надо, то и выведете! Но не трудитесь дальше - это бесполезно, уверяю вас.
Скуизем. Я понимаю ваши колебания: вы боитесь испортить себе коммерцию... Вы думаете, что суровое обращение с клиентом отвадит публику от вашего заведения... А что, душенька, давно вы промышляете своим ремеслом?
Хиларет. Что вы хотите сказать?
Скуизем. Ну, ну, я вижу, ты совсем зелененькая, этим-то ты мне и нравишься. Ваше дело ведь такое, что чем меньше опыта, тем лучше... А ведь ты премиленькая, право! Жаль, что ты так погрязла в грехе... Поцелуй же меня!.. Ну, не жеманься со мной! Клянусь, в тебе столько же прелести, сколько благоуханья в розе, а во мне столько любви, сколько на ее стебле шипов! Ах, до чего же мне хочется, чтобы мы с тобой оказались так близки, как роза и стебель!..
Хиларет. Мистер Скуизем, да вы никак сами хотите прибегнуть к насилию!
Скуизем. Видишь ли, если б я мог надеяться на твое постоянство, я бы взял тебя на содержание. Давненько мне никто так не нравился.
Хиларет (в сторону). Что мне делать? Буду поддакивать старому плуту.
Скуизем. Ну, так как же? Обещаешь быть верной своему покровителю? Я мужчина еще не старый, в полном соку, здоровье у меня крепкое. Смотри-ка! Как ты думаешь, нельзя ли этой штукой откупиться от шайки бездельников, у которых нет за душой ничего, кроме щегольских нарядов? Карманы у них так же пусты, как головы, а сами они губительнее для женщины, чем бледная немочь. Тут уже не воображаемые болезни, а самые что ни на есть настоящие... Ты молчишь, ты согласна? Возьми же этот кошелек для начала.
Хиларет. А что я должна буду делать за это?
Скуизем. Ты? Да ничего! Действовать буду я. Я буду активной формой глагола, а ты - пассивной.
Хиларет. Лишь бы вы не оказались существительным среднего рода.
Скуизем. Эге! Да у тебя острый язычок! Ты и с грамматикой знакома, бесенок?
Хиларет. Немножко, сударь. Мой отец был сельским священником и позаботился о нашем образовании. Он сам обучал своих дочерей чтению и письму.
Скуизем. Так у тебя и сестренки есть?
Хиларет. Увы, сударь! Нас было у отца шестнадцать, и все пошли по этой дорожке.
Скуизем (в сторону). Учи дочерей грамоте после этого! Я бы скорей доверил меч сумасшедшему, чем перо женщине. Если меч в руках у безумца может обратить в пустыню шар земной, женщина, вооруженная пером, в два счета вновь его заселит... А что, душечка, верно в вашем роду сильна жилка сладострастья?
Хиларет. Ах, сударь! Всему виной этот противный военный корабль, который бросил якорь неподалеку от нашего жилища. Моих бедных сестер погубили офицеры, а я пала жертвой судового священника.
Скуизем. Знаю, знаю, дитя мое, против моряков да военных ни одна женщина не устоит. Одна Венера вышла из морской волны, а сколько их захлебнулось в ней! Ну да что Венера по сравнению с тобой, мой розанчик!
Хиларет. Сударь, остудите свой пыл!
Скуизем. Прикажи, чтоб трут не загорался от искры! От твоих пламенных глазок я загораюсь, как трут.
Хиларет (в сторону). Да ты и сух, как трут, мой милый!
Скуизем. Тсс! Жена! Идет сюда!.. Оставь моему писарю адрес, куда можно прислать за тобой. Я буду идеальным папашей, вот увидишь, - щедрым и преданным.
Хиларет. Поистине прелестные качества в любовнике!