Глава 10. Душелекарь и вино
«Всё страдание за чёрные дела наши, за зло в душе и сотворённое нами. И ложится оно в дело нашего высветления».
— Из книги Предание.
Следующий день.
Там, за стенами тёплой таверны льётся дождь, вторя моему внутреннему чувству хмурости и печали. Я ведь всего лишь не уберёг кого-то старика… но для Лишари он был наставником, дядей и учителем, вплётшимся в её душу годами жизни. Кая я могу вернуться к ней с новостью, что бросил старика одного в храме? Как скажу, что кинул несчастного на произвол судьбы? Я ведь исполнил приказ куда более могущественного существа… и прибыв в Арк не выдержав всего, зайдя в таверну.
— Я не помощник тебе в душевных разговорах, — с такими словами за мой столик присела прекрасная дама, чьё тело покрыто светло-синей кофтой из шёлка, поверх кожаных брюк; она пришла без широкого пояса и меча.
— Я не знаю, что мне делать, — наливая очередную кружку, стал я изливать душу перед той, кому не страшусь доверить тайну. — Это полный кавардак. Велисарий… он молодец, — подношу себе стакан и начинаю заливать в охмелевшее тело вино. — Собрал сначала, потом заручился дружбой с денежными мешками, три дня их раскручивая на монету, а потом и созвал аж целый Совет. Но остановило ли это его? — я помахал пальцем в знак отрицания. — Не-е-ет, он продолжил умащать народец. Но он не помощник мне в этой проблеме.
— Са’Ира, ты привёл меня в этот кабак, чтобы обсудить политику? — девушка с угольно-тёмным чуть растрёпанным волосом повертела по сторонам, во взгляд её шоколадных очей попали, и квадратная стойка за которой держатель таверны разливает пиво, и ряды столов, и пляшущая публика, чей танец отбрасывает на стены причудливые быстро меняющиеся тени. — И ты уже успел напиться.
— Ты опоздала на полчаса! — заверил я, не зная зачем и чем убедить её в своей правоте.
— А ты уже успел надраться за это время бутылкой вина. Тебе видимо мало, и ты решил ещё одну прикончить, — тихо и мирно, словно шуршащий килейский песок, Калия изливает свою речь. — Если ты так продолжишь, я оттащу твоё пьяное тело Лишари и кину на стол, чтобы она вытрезвляла тебя.
— Не-не-не, к ней не нужно! — запротестовал я и потянулся за бутылкой, но Закараеш оказалась ловчее — быстрым движением руки она схватила её за горлышко и оттянула, мои пальцы только и успели сжать пустоту.
— Нет, Са’Ира, я не дам тебе превратить себя в свинью.
— Только не говори ей.
— Ах, дело касается Лишари? — чуть улыбнулась Калия. — Говори, что тебя волнует. Говори, и ничего не утаивай.
Я не знаю, почему, наверное, смерть или потеря Константина так смутила меня. Разве он был дорог мне? Разве я его хорошо знаю? Всё это — нет. Но я дико страшусь идти к Лишари и объявлять ей о смерти того, кто, наверное, деда или отца. Я не знаю, кто он ей, но сам факт того, что она просила помочь, что возложила на меня столь важную миссию. А я за ним не уследил… не просто упустил, а он пал в когтях безумия. Как я ей скажу об этом? Как донесу до её ушей столь скорбные новости. Как я к ней вернусь, проваливший задачу? Она погонит меня же не просто метлой, а молниями и магическим огнём. Но идти придётся, вот и решил немного выпить для смелости.
— Я, я, — мой язык стал заплетаться, а душой овладели сомнения. — Она попросила меня о чём-то важном, а я не исполнил её просьбу.
— И что тут страшного? — недоумевающе посмотрела на меня.
— Я не сберёг ей любимого человека, — раскрыл я всё, сбодроённый двумя литрами аркского полусладкого.
— Подожди, кого ты мог не сберечь? — смутилась Калия и тут же её всё поняла. — Вроде, ты, Джеспар и Константин. Неужели…, - и снова я вижу тот самый испуг, его я раньше видел на лицах своих друзей, когда те теряли любимых и друзей, видел и у Лишари, когда она провожала нас.
— Да. Тот… «пророк» отправился с Джеспаром дальше, — моим словом эта тень рассеялась. — Она просила Константина сберечь, но он…
Воспоминания, чреда образов в памяти, встали перед глазами. Настолько сильная боль коснулась сердца, в груди поселилась такая тяжесть, что мне стало не по себе. Руки упали на стол вы бессилии и Калия увидела это. Она ослабила хватку, и я смог взять из её тёплых ладоней бутылку. Губы впились в горлышко и по горлу потекла приятная тёплая жидкость, пока все полтора литра не были испиты.
Я вижу на себе пристальный взгляд Калии. Оценивающий… понимающий. Кажется, ей знакомо это чувство, это состояние — раздвоенность, поражение. Дикий стыд разразил мою душу, он пожирает мою душу подобно ржавчине. В желании ещё сильнее унять боль я собираюсь встать, чтобы купить уже водки.
— Стой, — остановила она меня Калия, узнавшая моё намерение; она с силой сдавила мою руку — её чуть длинноватые ногти прорезали кожу, на стол закапала алая кровь… это заставило её быстро одёрнуть. — Прости, я не хотела. Я просто… не хочу, чтобы ты стал пьянью. — Закареш подняла взгляд, её глаза, там я увидел страшную боль, борьбу и надежду, словно подавленным пламенем она заглянула мне в душу, всё тело продрогло, ясности стало больше, а она продолжает. — Скажи, Лишари тебе нравится? Как девушка?
— Я не знаю. Буду честен, она нравится мне, я бы хотел бы с ней быть. Но сейчас… родина… страна… Эндерал. Я не могу оставить его. Искренне хотел бы, что бы не было так, чтобы я смог просто пригласить её.
— Тогда послушай меня, — Калия отстранилась, остановила махом местного разносчика в жёлтой рубахе и кинув ему тридцать медяков, отпустила. — Фриджидиэн, послушай, что для тебя важнее — любовь к девушке или любовь к родине?
— Я не знаю. Мне и без Лишари будет трудно, но я бы хотел, чтобы и ей со мной было приятно. Однако… Эндерал, моя земля в опасности и оставить её без защиты — нарушить священные клятвы.
Желание и долг. Впервые за недолгую жизнь передо мной встаёт этот вопрос, но кажется, что и Калии — это известно, что и её молодое сердце ощутило этот не совсем приятный и болезненный выбор. Прошедший разносчик поставил возле Закареш бутылку белого лёгкого вина, которым она немедля наполнила кружку. И услышал я от неё слова, которые ей будто не присущи:
— Тогда, скажу тебе так, Са’Ира — Эндерал — он никуда не денется. Есть Велисарий со своим Советом и половиной страны, есть Арантеаль со Святым орденом. В конце концов, Са’Ира, есть ещё и мы. И вся эта гурьба не приглядит за страной? Кажется, ты берёшь на себя слишком много, ты думаешь, что от тебя многое зависит, но разве это так? — Калия слегка коснулась вина, у меня создалось такое ощущение, что Калия говорит это скорее себе, чем мне.
— А вы? — спрашиваю я.
— «Пророк» — избранный. Без нас он не справится — вот и всё.
— Ладно, — выдохнул я, — посмотрим, что нам принесёт день грядущий.
Можно было бы ещё сидеть с Калией, ещё бы обсудить пару тем, как в таверну входит воин, отличный от аркской стражи. На нём лиловый плащ, шлем с пёстрым гребнем и чешуйчатая броня, сверкающая в пересвете факельного огня. Он быстро нашёл меня среди застольщиков и быстрым шагом направился к столу.
— Фриджидиэн. Велисарий ждёт тебя сейчас, — раздались суровые слова, а затем ещё более тяжкие, распаляющие пламя выбора. — Это касается страны.