Глава 12. В погоне за надеждой: "следствие вели"
«Вся жизнь испарилась
Из этого места,
Блуждала одна лишь
Больная душа»
— Из книги «Книга поэзии».
По следу
Следующий день. Арк. Лазарет в Храме солнца.
Страшные картины ночного кошмара отступили — изображениям всепожирающего огня развеялись перед самым концом. Я увидел, что воин в блистающих доспехах разогнав шквал адского пожара, встал против него и отогнал. Наконец-то сон отпускает меня, и могу бодрствовать… первое, что пришло с пробуждением стала боль в левой руке — сворачивающая и жуткая, пульсирующая и прокалывающая каждую мышцу, она цепью скрутила конечность.
— А-а-а! — сорвался с моих уст крик, когда попытался встать и возле глаз у меня заиграла бьющаяся темнота. — Ка-кк же… бол-больно.
В стороне раздалась речь полная удивления:
— Странно, что ты вообще жив, — я смог подтянуть ноги и упираясь здоровой рукой о постель, занять полусидячее положение; через расплывчатые круги перед глазами увидел, что напротив меня стоит высокий парень в жёлтом плотном одеянии, его лицо скрыто капюшоном, а на груди блестит ромбовый амулет. — Такое количество магии должно было тебя прикончить.
В нём я признал члена ордена апотекариев — тех, кто самоотверженно борется с болезнями и чумой, кто самозабвенно лечит больных и следит за здоровьем населения, а также варит большинство зелий.
— Но, — собираясь с силами, формирую мысли в уме. — Я жив.
— И это удивительно.
Я смог спустить ноги на пол и еле как повернулся. Вытянув перед собой левую руку, попытался сжать пальцы, но плоть в конечности сильно ослабла, что они только немножко согнулись, а затем резь в ладони только усилилась.
— Ты не сможешь ей ничего делать, — отметил парень. — У тебя слишком сильно пострадали ткани при передачи магической энергии. Я могу только дать тебе обезболивающее.
— Было бы… хорошо, — вытягиваю я из себя фразы, осмотревшись.
На мне обычная туника алого цвета и лёгкие штаны из чёрной ткани. Стопы же ощущают холод серокаменных плиток, которыми устлан пол лазарета. Повертев головой вижу ещё одного человека, лежащего на соседней кровати — это девушка с каштановым волосом, облачённая в длинную домотканую рубаху. На её теле — бледных руках, у горла множественные примочки. Её лицо… ранее такое живое и прекрасное сейчас являет только мрачную тень былого великолепия. Горечь и боль охватили моё сердце… я ведь не успел, совсем немного. Ох, если бы поспешил, то остановил бы убийц, но моя нерасторопность, как мне кажется, привела к столь печальным последствиям. Что же я за… Почему такой вид этой девушки, только мысль об её утрате рвёт мне душу?
— Лиш-Лишари, — перебирая языком, сквозь усилия произношу я, потянувшись к ней рукой, но апотекарий пресёк это.
— Даже не думай. Хоть ты и приложил сверхвозможные усилия и повернул вспять некоторые биологические процессы, всё равно смертельное равнение и яд в организме практически убили её, — пояснил апотекарий. — Знаешь, ей помимо твоей магии помогло и одно пирийское колечко, которое мы с неё сняли. Оно было зачаровано на укрепление жизненных сил.
Услышав, что моё кольцо помогло ей, я немного обрадовался от того, что хоть чем-то смог ей помочь, когда даже сам не подозревал, к чему может привести тот дар за примирение.
— И что сейчас с ней?
Вместо ответа апотекарий протянул мне лист пергамента, на котором вверху стоит печать Лиги, а внизу текст, который читаю:
«Карточка пациента Лишари Пегаст.
Причина поступления — потеря крови по причине ранения холодным оружием в брюшную полость, отравление организма.
Состояние — стабильно тяжёлое. Введена в кому для сохранения жизненных функций.
Описание проблемы — доставлена с ранением брюшной полости, кожные покровы в районе нанесения раны были успешно заживлены магией по локации происшествия, но магический анализ показал повреждения мышечных тканей и внутренних органов, что вызывало сильную потерю крови. Ржавчина на оружии и повреждение органов спровоцировала заражение крови. А так же был обнаружен нервнопаралитический яд. Ранение холодным оружием, большая потеря крови и отравление вызвало шок в организме.
Принятые меры — Посредством введения антидота, и восстановительно-хирургических предприятий в виде операции и магического усиленного заживления удалось восстановить целостность тканей, вылечить заражение крови и устранить воздействие яда. Чтобы избежать воздействия шока и возможности внутреннего кровотечения, Лишари Пегаст введена в кому.
План лечения — применять магическое восстановление, вводить зелья для укрепления жизненных показателей».
— А если простым языком? — попросил я, отложив бумажку.
— Мы провели много операций, как и магических, так и на теле, нейтрализовали яд, но организм претерпел колоссальный шок. Проще говоря, она сейчас в коме. И ей нужен покой.
— Проклятье, — выругался я.
— Благодаря тебе она в таком состоянии, а не отправилась в загробный мир, — успокаивает меня апотекарий, положив ладонь на плечо и протянув какой-то бутылёк красного, который я тут же выхватил и приложился губами к краю сосуда, опустошив его; в мгновение ока по моей глотке протекла горькая жидкость, от которой у меня перехватило горло и возникла тошнота.
— Сп-спасибо, — сказал я, чувствуя, что левая рука медленно «прощается» с болью, но всё ещё не могу ей нормально шевелить, она ослабла, и чтобы хотя бы согнуть её в локте, мне приходится приложить неимоверные усилия. — И что же будет теперь?
— А что? Мы займёмся ей. Можешь не беспокоиться, — успокаивает меня апотекарий. — Молись, за её здравие.
«Ох, Лишари, как же печально… как же всё вышло по-идиотски», — горестно подумал я и при виде такой беспомощной, со сокрытыми веками и беспомощной дамы у меня готовы слёзы на глаза навернуться, но держу себя. Как мне бы хотелось сделать что-то, что выведет её из этого состояния, однако пока у меня нет ни единой возможности. Накатившее чувство беспомощности неприятной змеёй свернулось у сердца.
Сглотнув, я убрал от неё свой взгляд, только сотворив короткую молитву шёпотом:
— Всевышний, помоги ей. Прошу тебя, прошу… пускай я и погибну, но пусть она живёт.
Я покинул комнату, где тихо раздаётся сухой треск от камина, у стен расставлены кровати с зелёной постелью и иду в сторону выхода. Оказавшись в непросторном проходе я иду по тёмному коридору, пока не достиг лестницы, ведущей вниз. Спустившись я оказался в Святилище, где меня уже ждут. Я оказался у огромной статуи одного из Рождённых Светом — Мальфаса, который представлен высоким воином в доспехах и плащом, держащим левой рукой цепь, а правую простерев вперёд. Дальше я вижу скамьи и ковры красно-золотистой расцветки.
Ностальгическая мысль возникла в голове. Тут меня посвящали, тут я говорил клятву, которую ранее предал. Но какое сейчас до этого дела? До моих ушей донёсся тяжёлый голос Арантеаля, который что-то пытается донести:
— Он сейчас мне нужен, как свидетель, Велисарий. Ты не можешь его забрать.
— Арантеаль, хочу напомнить тебе, что у нас сейчас война началась. Солнечный берег отбил все высадки, а вот в пустыне у нас оборона просела. Мне нужны все бойцы, — громко и грозно говорит Велисарий. — К тому же, это мой воин.
— Пусть он сам и решит, — показав на меня сказал Великий магистр.
Как же хотел бы присоединиться к войне с Неримом, если бы не нападение на Лишари и рука. Я подхожу и зрю, что Велисарий со снисхождением и негодованием смотрит на меня, нахмурив брови.
— Фриджидиэн, ты нам нужен, — на меня взглянул Арантеаль, взывая к надеждам в душе воей. — Ты как свидетель нападения, должен дать показания.
— Фриджидиэн, вспомни о главном долге перед родиной, — оппонирует Велисарий, так и не снимавший свой доспех, внимая к моему долгу об эндеральской войне, — Нерим наступает по всем фронтам. Нам нужен каждый боец.
Какая ирония. Моим делом стала война за будущее родного края. Я даже последовал за Велисарием, чтобы защитить дом. И по возвращении я приложил все усилия, чтобы оградить землю Эндерала от наступающего ужаса. Таков был мой долг и цель. Но потом какое-то пленительное чувство, ощущение призрачной связи отстранило моё внимание, привлекло к другому интересу. «Что же выбрать?» — рождается в голове вопрос, но тут же разрешается.
— Господин Велисарий, — еле как поднял левую руку, которая осунулась и похудела, попытался сжать пальцы в кулак, но не смог — конечность практически не слушается меня. — Друг, ты видишь. Я ничем не могу помочь.
— Понимаю, — печально выдохнул Велисарий и положил мягко мне руку на плечо. — Ладно, ты поправляйся. Как только станет лучше, я жду тебя у себя.
— Господин Арантеаль, — обернулся к седовласому хранителю. — Но свидетелем я тоже не буду…, - я подготовился, чтобы выдать задуманное. — Дайте мне принять участие в расследовании нападения. Прошу вас, — взмолился я. — В Ордене завёлся предатель, которого необходимо найти.
— Предатель… ты прав. Я уже распорядился поставить стражу для Лишари. Мы никого к ней не пропустим без согласования со мной.
— Хорошо, что вы так поступаете, — нервно говорю я. — Но что со следствием? Я прошу вас дать мне участвовать в расследовании.
— Нужно ли, — задумался Арантеаль. — Сейчас и так достаточно стражников поставлено на поиски убийц.
— Прошу вас, — я буквально требую. — Арантеаль, это необходимо сделать.
— А я согласен с Фриджидиэном, — сказал Велисарий. — Пока мои ребята занимаются обороной и подготовкой солдат, он бы порыскал по городу.
— Хорошо, — согласился Арантеаль, — я постановлю о создании оперативной группы. Только во главе её встанет бывший глава розыска преступников — Аксандер Далль’Кин. Всё, у нас так мало времени. Встретьтесь с ним на месте происшествия.
«Что ж, сейчас это единственное, что могу сделать», — хоть немного успокоил я себя… но чувство вины и безысходности продолжает меня съедать. Я, пустым взглядом смотрю в пятки Арантеаля и Велисария — один уходит, чтобы остановить апокалипсис, а второй на войну; вижу, что меня с жалостью буравят взором послушники и некоторые магистры, пришедшие сюда помолиться.
— О, Си’Ира, Фриджидиэн, — я откликнулся на своё имя, слева от меня стоит чуть выше среднего худая девушка, с чёрным стриженным волосом, овальными чертами лица и немного загорелая — это Калия, бывшая послушница Ордена, а ныне — хранитель… и недавняя спутница. — Я сочувствую. То, что произошло с Лишари это очень горько.
— Спасибо, — от сожаления моя глава опустилась. — Мне не хватило сил её спасти.
— Это без сомнения, хороший поступок, — сдавленно отвердит Калия. — Знаешь, говорят, на месте преступления была найдена светопыль.
— Ох… она ведь не могла принадлежать Лишари.
— Понимаю. Просто большинство торговли светопылью держит Ралата. Они иногда оставляют свои посылки вдалеке от города, чтобы не было конфликтов со стражей. Я помню даже видела какой-то ящик в Шепчущем лесу.
— Спасибо, Калия, — в благодарности немного поклонился. — Я у тебя в долгу.
После этого мы попрощались, и отправился на следствие, только прихватив из своих вещей меч, сумку с документами и «громыхатель» или малую «огневицу», как я называю иногда изобретение Гаспара. Спустя полчаса оказался на месте преступления — в таверне Танцующий кочевник. Пройдя за её порог, моё сердце запеленали тернии, боль в груди напомнила мне о произошедшем. Пройдя чуть дальше, выхватываю слова протяжно текущей бардовской песни:
— Для мира обыденностью стало, в порядке вещей,
что содрогнётся сильный и колыхнётся великий,
когда услышит её голос, симфонию сладких речей,
и отойдёт на второй план мир тёмный безликий.
Но настанет момент, придёт страшный день,
когда смолкнет музыка её чудного гласа,
и поймёшь ты, узнаешь, что воплотился ты в тень,
и сердце станет хладно-ледяного окраса.
Я тряхнул головой выбросив эти колющие дух слова и продолжил движение в помещение, где меня уже ждёт стражник в комнате, которую снимала Лишари, — облачённый в привычный для здешней армии табард красного цвета с белым львом на груди, чуть полноватый мужичина среднего роста. Округлое лицо обросло седой щетиной, на носу имеется царапина, а в голубых глазах до сих пор можно увидеть блеск по пристрастию к делу. Так же с ним ещё двое стражников Арка, присланных в помощь.
— Ну здравствуй, — протянул он мне ладонь, которой заключил мою в крепкое рукопожатие. — Это ты рвался нам помогать?
— Да, мессир. Дело возбудили?
— Да. Арантеаль постановил о начале преследования. У нас от Святого ордена полный карт-бланш действий. Как звать-то тебя?
— Фриджидиэн, мессир Аксандер.
— Хорошо, — он показал мне рукой на тех двух стражников. — Они уже провели опрос посетителей таверны. Всё как всегда, пьяный люд особо ничего не видел и не слышал. Только зафиксировали, что как только сюда ворвался эндералец, спасший ту девушку, из комнаты вышли две подозрительные фигуры.
— И даже держатель таверны ничего дельного не рассказал?
— Да говорил, какой-то смуглый парень… не более того.
— Хм, как обычно, — фыркнул я. — С каких следственных действий начнём? Осмотр?
— Да, а с чего ты ещё хочешь? — усмехнулся Аксандер. — Доставай бумажки, будем записи вести.
Я правой рукой открыл сумку и достал из неё несколько листов пергамента. Быстро разлиновал и приготовился писать, положив лист на стол, внимательно смотря за всеми действиями Аксандера, описывая место совершения преступления и фиксируя его каждую деталь.
Аксандер подошёл к кровати, измазанной в крови и склонился над ней. Затем он приблизился к выкинутому мной клинку и разглядел его,
— Меч… пирийский, — он махнул рукой. — Стража, возьмите его, как улику. Сравнить бы его с порезом на теле, но один герой всё заживил на коже жертвы.
Ребята подсуетились и быстро упаковали его в такой-то тканевый мешок. Затем Аксандер переместился в смежную комнату, мгновенно припав к столику с двумя бокалами и едой, тут же став комментировать:
— Зафиксируй в протоколе, что тут есть стол, накрытый для двух персон. Видимо, она встречалась здесь ещё с кем-то, — он снова зовёт стражников и приказывает им, чтобы они убрали продукты в тканевые мешки. — Скорее всего, её отравили тут, а потом она пошла в ту комнату… её попытались убить с помощью меча. Но зачем с неё сняли одежду?
— Такие шмотки, как у неё хорошо торгуются, — заявил один из стражников. — Если торговать ими, то можно хорошо заработать.
— Или кто-то хотел скрыть следы преступления, — добавил я. — Улики. А может чтобы запутать будущее расследование.
— Ладно, в любом случае обе версии имеют место быть. — Заявил Аксандер и перешёл к осмотру вещей. — Посмотрите, — указал он на перевёрнутую лавку и пару предметов. — Мебель повёрнута. Возможно она пыталась покинуть это место, но не смогла далеко уйти… яд подействовал быстрее. Определённо. Я узнавал у апотекариев. У неё в крови был яд, сильный паралитик и снотворное.
Я всё внимательно зафиксировал, в то же время понимая, что единственно полезная информация для нас — о светопыли, одежде, которая может всплыть на рынке и яде, которые если более точно определят апотекарии, можно будет говорить более подробнее. Что ж, это хоть что-то.
— Ага, а преступников было двое. Видимо, один заманивал и травил, а второй покушался на убийство, — Аксандер отдал указание одному из стражников. — Необходимо узнать с кем могла встретиться Лишари здесь. Опросите Джеспара, этого прорицателя и Юслана.
— Их сейчас нет в городе, мессир, — доложил стражник. — А Юслан после покушения куда-то пропал, но говорят, что он уже в Храме солнца.
— Хорошо. Тогда, нужно выяснить, чем она занималась и у кого мог возникнуть интерес в её гибели. Мотив главное сейчас выяснить.
— Это можно узнать у Арантеаля, — говорю я. — Наверняка она общалась с ним перед покушением. Может быть даже узнаем что-то о мотивах.
— Хорошо, — согласился Аксандер. — готовьтесь, мы уходим. Осмотр места преступления окончен.
Через полчаса мы уже были в Обители, где у каменного стола взирает на карты Арантеаль. Я вытащил бумагу, чтобы вести записи, а Аксандер принялся задавать вопросы:
— Мессир Арантеаль, простите, что мы вас отвлекаем от дел. Это касается Лишари Пегаст.
— А, — отвлёкся от карт великий магистр. — Что вы хотите от меня узнать?
— Нам необходимо узнать, — начал Аксандер. — Что могла делать Лишари Пегаст, что могло бы спровоцировать кого-нибудь совершить покушение на убийство?
— Не знаю, — задумался Арантеаль. — Она вроде особо не с кем не конфликтовала, только накануне поссорилась с Натарой и Джореком.
— Ага.
— Вы их в чём-то обвиняете? — спросил магистр.
— Нет, мессир. Мы отрабатываем все версии.
После ответа Аксандера я записал в акте опроса то, что возможными организаторами покушениями могут быть Натара, либо Джорек, которым не понравилось, что какая-то девчонка смеет поднимать на них голос или вообще перечить. А оскорбление, которое было нанесено Натаре, для Тручессы могло стать личным мотивом.
— Насколько помню, Лишари Пегаст ещё занималась расследованием того, кто мог бы стоять за наёмниками в Старом Решенграде.
— Что за событие?
— Она изучала артефакты, связанные с пирийцами и необходимыми для нашего исследования. Пирийские руины были атакованы наёмниками, которые пытались уничтожить реликвии, — пояснил Арантеаль, сложив руки на груди. — Она пыталась найти тех или того, кто мог бы послать наёмников.
— То есть вам уже мешали в ваших исследованиях?
— Да. Но как это связано с Лишари?
— Всё может быть, — задумался Аксандер. — Может быть с ней расправились из-за её маленького расследования. Во всяком случае, мы всё ещё формируем версии. И как одна из них — на почве личных неприязненных отношений, а другая — с целью помешать вашим исследованиям. Она же была один из ведущих магов, я ведь не ошибаюсь?
— Именно, — ответил Арантеаль, отстранившись к одному из стендов. — Теперь вся работа без неё пойдёт медленнее.
— И сейчас можно ещё говорить о том, что её попытались устранить из-за её маленького следствия, — чётко проговорил Аксандер. — Нам понадобится больше людей, чтобы провести более тщательное расследование, а так же документы, Арантеаль.
— Проклятье, у меня и так мало солдат, — вознегодовал великий магистр. — Вам двух стражников что ли не хватает?
— Я могу вам выделить пару своих храмовников в помощь, — внезапно позади раздался голос Велисария, который в полном боевом облачении зашёл. — Только если Арантеаль наделит их соответствующими полномочиями.
— Хорошо, — согласился великий магистр и подтянул какие-то бумажки и пером оставил на них строчки — административное повеление о подчинении храмовникам.
— Чудесно, — улыбнулся Велисарий. — Арантеаль, я пришёл, чтобы обсудить с тобой определённые моменты обороны и контрнаступления.
— Мессиры, — поклонился Аксандер, подбирая бумаги. — Мы оставляем вас. Спасибо за сотрудничество.
Мне интересен мотив сотрудничества Велисария со следствием. Мне кажется, что он пытается показать себя человеком деятельным, но зачем? Как он это дальше будет использовать?
Ладно, я поплёлся за стражником, который немного прихрамывая дошёл до выхода и предъявил бумаги воинам в анатомических доспехах и шлемом с лиловым гребнем. Я только сейчас вспомнил, что когда стало известно о вторжении Нерима, Велисарий и часть храмовников переместилась в Храм солнца, где разместили небольшой гарнизон из полуроты тех, кто раньше был ополченцами и двадцатки — гвардейского подразделения. Интересно, но Велисарий всё больше отходит от идеалов временного войска, переходя к регулярным воинским формированиям, переименовав ополчение в Единую Армию.
«Я долгие дни не видел Гаспара и Исаила», — опечалился я, помня, что Гаспар полностью ушёл в труды по созданию «огневиц» и надзором за работами по артиллерии, а Исаил и первосвященник изучают Предание, продумывая возможность переориентировать население на «рельсы» новой веры.
Выйдя за дверь мы оказались на просторно помещение. Проклятое воспоминание, что именно здесь общался и сдружился с Лишари, «ударило» по душе тяжким молотом хвори.
— Господин Аксандер, — решил я задать вопрос, ощущая прохладу ветра и дивясь тому, как быстро успели нахмуриться облака. — Что мы будем делать дальше?
— Для начала мы проведём опрос Джорека и Натары… у них конечно есть мотив, но я не думаю, что они могли бы заказать Лишари… да и мешать исследованиям? — смутился Аксандер. — Возможно только, чтобы затормозить исследования, но с какой целью?
— Натара на совете говорила, что светоч — это трата времени и нужно сконцентрироваться на решении вопроса с Красным безумием.
— Ага, а смерть Лишари позволила бы ей надавить на Арантеаля и заставить его отвратить внимание от светоча. Но ведь есть ещё магистр Мерраджиль, который тоже занят светочем.
— Да. И судя по всему, покушение не остановило работу над этой штукой.
— Хорошо, — Аксандер взмахом руки подозвал одного из храмовников. — Ты отпрявшись к Натаре и проведёшь опрос составлением акта. Узнаешь, что необходимо — где была, что делала после совета.
— Есть, — приложив руку к сердцу согласился воин и пошёл выполнять задание.
— Эх, вызвать бы их на допрос, — посмаковал я. — Да надавить чутка.
— Вот ты дурень, — посмеялся Аксандер. — Ты собираешься хранителю обвинение выдвинуть? Без постановления Арантеаля или решения Трибунала — это равносильно самоубийству, законник блин.
— Да я так, — махнул рукой. — Просто хотелось бы побыстрее найти этих тварей и… задержать с особым пристрастием.
— Понимаю. Ладно, хватит языком трепать. Что у нас есть ещё по материалам дела? Мы осмотрели место преступления, поговорили насчёт опроса. Я уже отправил пару стражников исследовать место, куда ушли преступники.
— Кстати, ещё могу сказать, что Юслан Ша’Рим оказался у места преступления, — от радости, что я вспомнил деталь, прихлопнул в ладоши. — Это неримский маг. Я слышал, что он там неподалёку ходил. Странно, он ведь обычно в Храме солнца безвылазно сидит. А тут решил до «Кочевника» прогуляться?
— Юслан-Юслан… а что ты можешь о нём рассказать?
— Юслан… говорят, что он прибыл с Нерима, но его имя и цвет кожи… явно не неримской национальности парень, — задумался я. — Так же он хороший энтропист. Если захочет, может от человека оставить кучу костей оставить.
— Ага. Но ведь у него нет мотива убивать Лишари. Я бы посмотрел его прошлое, только это нужно его опрашивать… если он замешан, то быстро из хранителя или храмовника суповой набор сделает. Нет… с ним будем работать, если наберём достаточно доказательств.
— Меня беспокоит светопыль, — подумал я, сложив руки на груди. — Сильнейший наркотик, и вдруг здесь. Это прерогатива Подгорода.
— И что ты предлагаешь?
— Всё просто — нам нужно связаться с Ралатой и спросить у них, нет ли в их «клиентах» скупщиков для нас знакомых. Или хотя бы из тех, кто имеет доступ к Храму солнца.
— Ты хочешь обратиться к Ралате за помощью? Я прав, или мне сейчас это послышалось?
— Да! Мы непременно должны найти этих гнид! — сорвался я. — И заставить их ответить за содеянное.
— Знаешь, если бы апотекарии не проверили её кровь на содержание светопыли, то одной из первых версий было то, что Лишари сцепилась за дозу, — сказал Аксандер, что вызвало у меня бурю негодований. — Ты меня уж прости. Я вижу, что ты… заинтересованное пристрастное лицо, и имею право тебя отстранить от дела, но я этого не стану делать, если ты свои эмоции запрячешь куда подальше!
— Но…
— Никаких «но». Ты думаешь, что Ралата нам станет помогать? Да им всё равно, что тут творится. Пришили и пришили, не их дело, — Аксандер пошёл в сторону врат. — Нужно сконцентрироваться на том, что мы уже имеем.
— Ты отчасти прав… но всё-таки, — я вспоминаю слова Калии. — Одна хранительница говорила, что Ралата использует Шепчущий лес для своих поставок. Она сказала, что ей попался ящик от Ралаты. Я предполагаю, что это было вовремя испытания.
— Ты помнишь дорогу?
— Идёмте! — махнул я устремился в сторону выхода из Храма солнца.
Спустя два часа мы оказываемся в лесу — тёмном месте, где подле деревьев клубиться негустой туман, деревья стали сухими и скрюченными, лишёнными жизни и посеревшими. Странный запах гниения и смрада тянется отовсюду. Мы идём по каменной дороге, и осматриваю практически каждый куст, впопыхах, чтобы найти что-нибудь важное. В стороне раздалось какое-то копошение, на которое я слабо обратил внимание, увлечённый поисками чего-нибудь, что укажет нам след.
— Гнойный жук! — обнажив клинки, крикнули стражники.
Я только лишь схватился за «громыхатель» и одним выверенным движением сдёрнул его с пояса, уставив на тварь и надавил на крючок. Пуля с громоподобным звуком вылетела из дула и попала твари в голову, без замедления на сухую траву хлынул тёмный ихор, а тварь буквально снесло силой выстрела.
— И что ты тут хочешь найти? — спросил Аксандер, который плетётся за мной, пока я исследую каждый куст здесь в поисках нужных улик или намёка на них. Сегодня мы немного поработали, узнали слишком мало и хотелось бы, чтобы ещё что-то всплыло. Но кажется, что этому не бывать и куст за кустом — всё оказывается напрасно. Моя правая рука лезет в очередные ветки, отодвигает их и получает острыми обломками по коже. Ладонь, вся исцарапанная и окровавленная словно не чувствует боли, бросает это дело, когда я снова ничего не вижу. Всё вокруг серое, монохромное и трудно выделяемое, отчего можно сойти с ума.
— Парень! — закричал Аксандер. — Ты это ищешь!?
Я вихрем к нему подбежал, посыпая голову пеплом от того, что не смог разглядеть так мне нужной закладки с наркотиком. У самой дороги под невысокими тонкоствольными деревьями, слегка прикрытый сухими кустами, красуется ящик, а возле него раскинуто пара мешков и есть бочонок. Один из стражников коснулся мешка и провёл по нему — тут же на его пальцах появилось что-то, мерцающее перламутром. А на самом ящике надпись светлой краской — «Ша’Рим Ралата!»
— Светопыль, — произнёс стражник, который ощупал мешки.
— Вот подонок! — закричал я. — На колбасу пущу его!
— Остынь парень, — с силой тряхнул меня за плечо Аксандер и посмотрел в глаза, пытаясь убедить; его голос надрывист и напорист. — Мы не знаем точно, светопыль это или нет. А если так, то нам ещё необходимо установить множество деталей.
— Нужно его хотя бы допросить! — кричу я. — Тут прямо на ящике написано, кто закупается светопылью в Подгороде!
— Мы перетащим его к нам, изучим, — продолжает гнать свою линию Аксандер. — Это ещё не доказательство того, что он организатор или убийца. Или ты собираешься вломиться к мастеру-энтрописту? Да от тебя и мокрого места не останется!
— Но…
— Отдохни, — убеждает меня Аксандер, но кажется злоба настолько мной охватила, что не слышу его, и он переходит к последнему механизму. — Я отстраняю на время тебя от следствия. Если начнёшь что-то сам делать, тебя в камеру посажу, чтобы ты дров не наломал.
— Я ведь, — пытаюсь жестикулировать, но левая рука не повинуется, и только правая что-то выдаёт.
— Мессир, — ложиться мне сзади на плечо рука стражника. — Вам реально нужно отдохнуть.
— Хорошо, — выдыхая соглашаюсь я и отстраняясь от этого места, полностью приняв точку зрения Аксандера, видя в ней правду — если сейчас галопом погнаться за догадками, то можно наломать немало дров.
Спустя полчаса снова оказываюсь в лазарете… моя боль в руке усилилась, да я пришёл, чтобы проведать Лишари. Тем временем апотекарий отошёл за ещё одной порцией зелья, сел напротив поверженной чародейки. Пока наш «одарённый» друг носится по всему Эндералу, девушка на грани жизни и смерти. Она, как говорят, спасла его от чародейской лихорадки, а это существо бегает на побегушках у Арантеаля, который полностью погряз в идее остановки цикла. Это хорошо, они пытаются спасти мир… но кто исцелит Лишари, ту, которая избавила от «лихорадки» потенциального защитника Эндерала?
Я аккуратно касаюсь ладони Лишари, заключаю в свои объятия. О Господи, да она прохладная. Мне так хочется сделать что-нибудь, что бы хоть немного помогло её выздоровлению, но я не могу… всё отдано теперь во волю Всевышнего и мастерству апотекариев. Мои уста тихим шёпотом дают какое-то обещание, а сам я чуть подымаю её руку…, наверное, пытаюсь сделать хоть что-то:
— Эх, Лишари, если ты поднимешься, то обещаю, я помогу тебе с этим светочем.
Орден во мне погубил чувственность, но я ощущаю желание быть рядом с Лишари. Если это и есть Красное безумие, то пускай оно таким и будет. Да, пусть я сойду с ума, только бы она жила.
— Ах, это вы, — в лазарет прошёл апотекарий и сел возле камина, потирая руки у огня. — Её состояние без изменений. Всё так же. Я конечно нашёл рецепт одного лекарства, которое может разогнать в ней жизненные силы… но мне нужен один редкий ингредиент. И ещё пара других.
— Проклятье! — крикнул я. — И где его, их, найти? Что это за гадость?
Апотекарий поднялся со стула и неспешным шагом подошёл ко мне. Его рука протянулась ко мне с распахнутой ладонью в жесте приветствия.
— Будем знакомы. Я — О’Брайенн, — а затем он вытянул из кармана что-то белое и спрессованное в виде маленького квадратика, говоря. — Держи.
— Что это?
— Экстракт сон-травы, успокоительных трав и ещё нескольких веществ. Помогает… успокоиться.
— Фриджидиэн, — я услышал своё имя и увидел хранителя, который вбежал в лазарет. — Велисарий призывает нас на бой. Неримцы атакуют. Нам нужна любая помощь.
Какая неприятная ситуация — я снова перед выбором. С одной стороны, апотекарий и его план, а с другой безопасность родины… как же бы не хотел, чтобы этого было. От меня не будет толку и Велисарий это знает, что и решил донести до хранителя. Приложив губы к ладони Лишари и опустив её руку, я киваю в сторону О’Брайенна:
— Готовьте список, — поворачиваюсь к вошедшему воину. — Прости, но не сейчас.
Особый отдел
Спустя два часа.
Я сижу в небольшом помещении, где есть старый письменный стол, заваленный бумагами, чугунный безурчатый сейф, пара шкафов и стульев, да диван. Свет же проникает сюда через единственное окно, усиливая освещение от ламп. Старые обшарпанные стены не внушают жизнерадостности. Я присел у стола, вызванный в одно из помещений стражи и слушаю грубую речь:
— Парень и всё же ты был не прав насчёт Ша’Рима, — сказал сидящий напротив меня седоватый стражник. — Мы узнали насчёт их надписей. Ралата происходит из Киры, а там надпись Ш… Р… то есть «Шэрам» переводится как «восстать из пепла». Это их лозунг, парень.
— Мы?
— Под постановление Арантеаля собрали группу людей для расследования покушения. Обычно этими ребятами собираемся на такое негласно, но сейчас у нас есть официальный повод.
— Хорошо, — я тяжело выдохнул, ощутив, что был глубоко неправ, о чём, с жалостью говорю. — Понимаю, ошибся. Эмоции взяли верх.
— Я вынужден тебя спросить, у тебя — тебя что-то связывает с Лишари Пегаст? Есть любовно-родственные отношения? Трудовые или коммерческие?
— Нет. Ничего с ней у меня нет.
— Хорошо, — Аксандер подтянул к себе одну бумажку. — Это протокол допроса одного лица, который оказался на месте преступления. Я не буду его читать, просто скажу, что согласно допросу на месте преступления оказались лица похожие на тебя, Юслана и протеже Арантеаля.
— Да. Лишари Пегаст должна была встретиться с тем протеже, а мне было интересно, о чём бы они говорили.
— Ладно, у нас сейчас полным-полно работы, и главное, чтобы Леора всё нам не пустила под гузно коровы.
— А что не так с командующей?
— Мы расходимся в методах, — Аксандер поднялся с места, подойдя к окну. — Она не думает, что можно в расследовании использовать кого-то помимо стражи.
— А вы?
— Я не гнушаюсь никаких методов. У меня есть даже пара осведомителей из Ралаты и торговцев светопылью. До них мы всё равно не доберёмся, но вот использовать их в обмен на медяки, можно.
«Сотрудничество с преступниками… если только это поможет раскрыть всё это», — гневно подумал я, а стражник продолжил:
— Ладно, помимо всего, я нарыл ещё много чего. Ладно ты и протеже, но что же с Юсланом. Тебе не показалось это странным? — спросив, стражник вернулся на место.
— Его Лишари так же могла позвать поговорить с ним. Она же вроде как проводила расследование.
— И то правда, — и подтянул ещё пару листков. — Но ладно. Я изучил акты опроса Джорека и Натары — эти оба всё время по их словам провели в Храме Солнца. Однако, они могут и соврать нам… жалко, что их статус запрещает нам их допросить.
— А что там по уликам? Что с мечом? Удалось отследить его путь или появление? — интересуюсь я, желая найти что-то важное.
Аксандер зацепился пальцами за кусочек пергамента, став с него зачитывать информацию:
— Заключение эксперта-кузнеца по холодному оружию. Экспертиза номер двадцать три. На экспертизу был отдан предмет — белая рукоять с овальным кольцом на навершии и длинным ржавым лезвием на котором имеется засохшая кровь. Предположительно — это меч древней культуры пирийцев. Существенные отличительные черты установить не представляется возможным за исключением разводов грязи на ручке, — страж отбросил листок уставившись на меня. — Ну, что скажешь?
— Меч пирийский. Значит покушенец как-то связан с руинами пирийцев — археолог, либо может наёмник, как-то ограбивший их, — я немного поднатужился, вытаскивая все клочки знаний о пирийцах. — У обычного кузнеца или торговца такое оружие не купить. Рождённые Светом установили запрет на исследование пирийских руин.
— Хорошо, а ты знаешь, что за разводы грязи?
— Нет, а что?
— На, почитай, — протянул мне небольшой клочок пергамента Аксандер, и я тут же принялся исследовать на нём строчки:
«Исследование Апотекария.
Предмет — сухая грязь.
В составе грязи были обнаружены биологические отходы, частички белка мясных личинок, светопыль».
— Подгород, — понял я, откуда могли взяться эти разводы. — Вы хотите сказать, что кто-то из Подгорода мог завладеть пирийским мечом?
На мой вопрос не поступило ответа. Раздался стук в дверь и в кабинет прошла темноволосая низкого роста девушка в броне стражи.
— Господин сержант розыска и следствия, — крепкой поставленной речью обратилась дама. — Разрешите?
— Да, что там у тебя?
— Это результаты исследования смывов с тела Лишари Пегаст, а также нескольких образцова хитиновых волосков. Вам доложить или вы предпочтёте прочитать? — спросила дама, тряхнув несколькими пергаментами.
— Лучше доложи, — Аксандер протянул руку. — И дай мне их.
— На смывах обнаружена грязь, состав которой идентичен грязи, обнаруженной на пирийском мече в комнате таверны, где на её покушались. А так же тот волосок на её теле — это органический волос, принадлежащий паукам из рода ползунов.
— Хм, — Аксандер убрал пергаменты. — Подгород и пауки, дело набирает скверный характер. А одежду скорее всего забрали, чтобы скрыть место, где она побывала.
— Господин, собрать весь наш отдел. Десяток наших ждёт вашего приказа.
— Нет, мы отправимся туда втроём. Я, Фриджидиэн и позови Берна, — Аксандер поднялся с места и прицепил к поясу ножны с коротким мечом. — Остальные пускай займутся опросами остальных причастных, или тех кто мог что-то видеть, — после этого он протянул женщине клочок пергамента и она быстро выхватила его. — Это постановление трибунала о разрешении на обыск жилого помещения. Отправь пару ребят к Шариму, пусть обшманают его. Всё, работаем.
Спустя сорок минут мы уже вдыхали смрадный аромат Подгорода — тухлятину и отбросы. Сырость и плохое освещение готовы измотать любого жителя поверхности, но стражникам не привыкать. Аксандер и огромный лысый бугай — Берн, сняли табарды стражи Арка и накинули плащи на кольчугу, чтобы не вызывать агрессии или хотя бы косых взглядов со стороны местного населения. Наш план прост — найти пару людей, которые могли бы что-то видеть и выпросить у них всю информацию, а из некоторых возможно её и выбить.
Мои глаза рябит от холодного тусклого света ламп и редких факелов. Хлюпая сапогами по грязи и доламывая гнилые доски мы вышли к небольшому сухому дереву, к ветвям которого привязаны какие-то то ли ленты, то ли бумажки. Прохлюпав ещё три метра, Аксандер обратился к какому-то нищему в лохмотьях:
— Эй, парень, ты не видел, тут несколько дней тому назад не пробегала темноволосая девушка в зелёной одежде?
— А шо? — к нам повернулся нищий и к нему не стоит подходить близко, а то обдаст помойным ароматом изо рта. — Девок много пробегает. Вы лучше обратитесь к Хонну. Он лучше моего знает, кто тут шастает.
— Хорошо, — Аксандер повернулся к нам. — Это мой осведомитель здесь. Пойдёмте.
Пройдя ещё пару «рукавов» в Подгороде, в темноте и нюхая смрад от множественных нищих, которыми кишит это место, только и мелькают лохмотья, мы находим нужного человека — он стоит у прилавка и что-то уже попивает. Судя по виду это какое-то алкогольное варево.
— Ты видел девушку, в зелёной одежде, тёмный волос, со скараггскими чертами лица?
— Надобно уплатить сотню медяков, чтобы вам что-то перепало по информации. А ещё пятьдесят сверху, — усмехнулся Хонн, лица которого я не различаю из-за капюшона.
— А ты случаем не обнаглел!? — возмутился Аксандер. — Я тебе и так даю деньги.
— Времена сейчас такие. Кошель побольше всем нужон, — эта фраза вывела сержанта, и он только молча указал Берну на наглеца, и мужик быстро исполнил безмолвный приказ.
Сначала Берн резким движением руки выдернул пьющего со стула, тряхнув как котёнка, а затем мощным ударом в лицо «уронил» его на грязную землю и тот рухнул лицом прямо в нечистую лужу.
— Послушай, у меня нет настроения, — стал угрожать Аксандер, озираясь на толпу, которая медленно собирается, чтобы посмотреть на происходящее. — Если ты не скажешь, что видел, то я, — Аксандер припал к уху Хонна. — Солью Ралате, что ты приторговываешь светопылью втайне от них.
— Не нужно больше! — поднимаясь и держась за челюсть, застонал житель Подгорода. — Да, пробегала тут такая. В сторону старого театра, вроде.
Получив адрес, мы направились в путь. Я же немного был смущён от этой картины — стражник Арка и сотрудничество с такими отбросами, всё это шло вразрез с тем, что я видел ранее, но мирюсь с этим, ибо цель нашего расследования в этом случае оправдывает часть средств. Ещё через полчаса блужданий по тёмному вонючему месту, набитому нищими, мы смогли проникнуть в старый театр, который ныне стал ужасным тёмным местом. Широкое пространство захламлено перевёрнутыми стульями, истлевшими коврами и столами, на котором Аксандер находит что-то.
— Хлеб, плесневелый, — сказал он, зажегши лампу над столом. — Тут кто-то был, несколько дней тому назад. — Давайте продолжим.
Я воодушевлён от того, что мы вышли на какой-то след. Мы продолжили блуждание по просторному месту, то и дело натыкаясь на кости под ногами, пока не обнаружили боковой ход. Уйдя туда мы прошли в какие-то тоннели — неширокие коридоры, выложенные из тёмного камня, которые блестят в свете лампы от влаги. Снова мы встречаем какие-то ящики, идя по лужам воды, а затем попадаем в вырубленные в породе проход, который вывел нас в скальные пустоты. И всюду по пути нам попадались обожжённые или зарубленные тела больших крыс, или тоннельных пауков. Спустившись по деревянным настилам и строительным «лесам» мы оказались в тупике. Осмотревшись, мы нашли новый путь.
Всюду валяются изуродованные тела огромных пауков — выжженные и пронзённые мечом. На сырой земле в темноте несколько больших металлических конструкций, а впереди подобие жилого места. Мы, обходя кучи тел, взобрались по куску дереву и перед нами открылась самая настоящее укрытие — здесь в шкафах пред нами предстали алхимические ингредиенты, лаборатория, кучи пергаментов и бумаг, элементы брони и несколько пустых бутылок, от которых веет алкоголем, а так же в углу какой-то странный посох.
— Вы думаете, Лишари была тут? — спросил я. — И тут она узнала то, за что её могли попытаться прибить.
— Ты посмотри на характер ран на телах пауков и крыс. Это касание магии разрушило из кожные покровы и убило. К тому же грязь Подгорода и та паучья волосинка. Хм, — Аксандер подошёл к странной палке, которая положена на тумбу. — Судя по всему это посох энтрописта.
— Энтрописта. Интересно, — задумался я.
— Я понимаю, о чём ты сейчас мыслишь, но оставь это. Мы нашли пару зацепок, но этого мало. Ты говоришь, что было два человека. И мы до сих пор не установили их личности.
— И что же дальше мы будем делать? Вот нашли мы это логово, а дальше?
— Берн, опиши тут всё и возвращаемся. Нужно будет отправить сюда наших ребят, чтобы они всё собрали и подготовили к экспертизам.
— О, море возможностей, что же творится!
— Море возможностей? — усмехнулся Аксандер. — Красивая теория про то, что магия — это способность чародея заглянуть в «мириад вероятностей» и преобразовать одну из них в действительность. Ага, конечно.
— Вы не верите в него?
— Скажи, если это так, то почему маги не видят свою смерть или негативных исходов? Вот почему? — Аксандер посмотрел на меня, сложив руки на груди. — А если оно работает на возможностях настоящего, то почему сильные маги не избегают… смерти, ведь должны её предвидеть? Скажи, почему все ваши маги не найдут ту вероятность, при которой Лишари не получала ран и сейчас жива? Почему мертвых так не возвращают к жизни? Вот скажи мне, ты знаешь о живых пирийских храмах?
— Это когда души самых великих пирийев привязывали к храмам?
— Да, вот ответь, в какой из вероятностей, человеческая душа могла стать одним целым с камнем, железом, стеклом и деревом?
— Эм, — задумался я.
— Мне кажется, что это не море возможностей, а море… энергии, которую маг через себя преобразует настолько, насколько у него хватит его магических сил. А те, возможности, которые он видит не более чем его желания. Представь себе — смотреть в вероятности, которых больше чем звёзд на небе… чьё сознание это выдержит и сколько времени понадобится? — Аксандер направился к выходу. — Ладно, как закончим здесь, возвращаемся в отдел. Работаем.
И спустя полтора часа я снова сижу в отделе, только на этот раз у стола рядом со мной несколько человек и все в броне стражи, а на стуле за столом расположился сам Аксандер. Он взял перо, обмоченное в чернила и приготовился что-то записывать на листе пергамента.
— Докладывайте, что там у вас всех, — потребовал Аксандер.
— Господин, мы опросили лиц, которые были в тот день в таверне или её пределах. Люди видели мужчину в неримской одежде — зелёная стёганка с кольчугой и открытым воротом и эмблемами на груди. Вместе они проследовали в комнату с девушкой, которую мы идентифицируем как Лишари Пегаст. Потом к ним присоединился ещё один человек, судя по описанию — мужчина в накидке тёмного цвета. — доложил страж. — А затем они быстро покинули таверну, когда там оказалось ещё одно лицо.
— Хорошо. Кстати, а что за пойло мы нашли в Подгороде?
— Неримский бренди, господин.
— Хорошо, а что там по результатам обысков в комнате Шарима? Удалось найти что-нибудь?
— Да, — ответила девушка. — Наши ребята всё осмотрели там, но всё чисто за исключением разводов грязи на полу. Апотекарии её исследовали и так же обнаружили сходство с грязью из Подгорода.
— Ага, — записав что-то на бумаге, радостно сказал Аксандер. — Картинка начинает складываться. Пирийский меч, Подгород, посох энтрописта…
— И что сейчас будем делать? — спрашиваю я, ожидая следующего действия.
— Ты — иди отдыхай, — резко сказал мне Аксандер, сунув короткую ленту пергамента. — Это сообщение от Велисария. У тебя завтра трудный день, так что иди и набирайся сил. А я постараюсь вызывать Юслана на допрос.
Только благодарственно кивнул и быстрым шагом направился к выхода. Теперь, с лёгкой радостью на душе, могу надеяться, что справедливость восторжествует. А меня ждёт Нерим и его мечи.