Глава 27. Finem Fabula
«Час свершения войн пришёл. Так прошу же Тебя, позволь народу сильному, греться под светом солнца Твоего, ибо они показали себя верными, сильными и благородными. Ты, Творец, — свидетель мой. Это конец»
— Из книги «Предание».
Спустя два дня. Храм солнца.
Мне кажется, что прошло несколько мгновений, пара мигов в которых видел всю свою жизнь, зрел свет, приятное тёплое синие, прежде чем очнулся. Сначала пришла боль — в груди, в руках и ногах, а затем вдохнул настолько глубоко насколько можно было. Действие отдало болью в голове, и я попытался открыть глаза, но перед очами вместо света всё заполнила темнота, которая медленно стала рассеиваться.
— Про-проклятье! — прохрипел я, пытаясь понять где, что произошло и что со мной… чувствую боль, ощущаю ломоту в костях и у меня кружится голова — значит я всё ещё не умер.
Я пытаюсь поднять торс, но не могу — слабость в теле на даёт мне это сделать, а затем мне на грудь ложится жилистая рука и спиной я опять чувствую мягкую постель и подушку.
— Лежи смирно, — звучит предостережение.
— О’Б-Брай-йенн, — хриплю я, по голосу узнавая парня.
— Да. Скажи спасибо санитарам в походном вашем лагере. Если бы тебя туда не оттащили и не оказали первую помощь, мы бы с тобой снова не говорили, — дальше звучит фраза, исполненная упрёком на пару с удивлением. — Два раза ты тут и эти разы ты едва не погиб. То ли ты очень глупый, то ли очень смелый.
— Бит-тва… Велисарий… Дюн-ное, — простонал я, надеюсь узнать что-то о них.
— Давай всё позже, — О’Брайенн протянул ко мне руку, и я ощутил на затылке его ладонь, он мне помог приподняться, а к губам поднёс бутылёк с зельем; раствор влился мне в горло пылающей горькой волной, в тоже время дарующей покой и быстрое освобождение от садни в теле. — Тебе нужен отдых, я думал, что мне не удастся тебя вытащить.
— С-спасибо, — тяжело выговорил я, и расслабился на постели.
— Да и, та девушка, которую ты спас. Она очень сильно о тебе беспокоилась. Я даже думал, дать ей двойную порцию концентрированного экстракта сон-травы.
— Ты… не-не м-может эт-этого быть, — не верю я.
— Это так. Я не знаю, что там между вами случилось. Для меня это либо холодный расчёт… вдруг ты ей денег должен, либо химия, но признаю, что есть нечто большее, чем игра веществ в организме. Ладно, набирайся сил.
Наверное, минут пять пролежал в тиши и покое, пока в лазарет кто-то не прошёл. По комнате разлетелось лёгкое шуршание обуви. Моя голова повернулась в сторону входа, болезненные чувства почти отступили, и увидел, кто осторожно подходит ко мне — это девушка в зелёной кожаной одежде — облегающая штопанная на животе куртка, тёмно-оливковые штаны и сапоги до колен. В моих глазах ещё сохраняется полутьма и зрю только длинный тёмный волос, обрамляющий прекрасное лицо и глаза карего оттенка. Она, мягкой осторожной походкой подступает ко мне, а с её губ слетает вопрос:
— Ты как, родной? — в её фразе, мне показалось, есть теплота, непривычная мягкость, а затем я узнаю Лишари. — Что б, тебя, зачем ты туда попёрся? Ты же мог сгинуть, как те «божественные» засранцы.
— Я… я…, - замешательство сковало мой язык. — Разве для тебя это важно? Разве играет роль?
— Идиот, ой идиот… важно же, — Лишари подошла к подоконнику и ловким движением распахнула окно, через которые дунули массивы свежего воздуха. — Ты… спас меня тогда, ты не презирал меня за то, что я «дикая».
— Да и сейчас мало кто будет, — вспомнил о недавнем «заседании». — Только пройдёт пару-тройку лет и люди смиряться с этим.
— Сейчас не об этом, Фриджи, — дама обратила своё лицо к окну, откуда ударил лёгкий ветер, растрепавший её волос, а каждая буква в её речи пронзилась натужностью и сокрытой болью. — Ты мне… важен. Прости… после Карима… после того что случилось, мне трудно об этом говорить.
— Может тогда…
— Подожди. Я понимаю, что ты чувствуешь ко мне… знаю. Только человек с треклятым холодным расчётом либо с дурманом из чувств мог сделать для меня то, что сделал ты. Скажи, что ты ко мне чувствуешь? Фриджи, да и твои те вопросы… о качествах.
— Да, Лишари, — наконец-то выпалил я, уже не сдерживая то, что чувствовал к ней — и мысли, сердечные веяния, стали словом, которое я, преодолевая далёкую боль в груди, передаю девушке. — Ты мне нравишься.
— «Нравишься» — как-то слабовато для того, кто ради меня, нашёл пакостно-редкий гриб. Что б продлить существование, пошёл на нарушение приказа своего командира. Это нифига не про «нравится».
— Понимаю, к чему ты клонишь, — я попытался приподняться немного, но слабость всё ещё отягощает моё тело, но на выручку пришла Лишари — взявшись за её руку, подтянулся и смог опереться спиной о стену. — А ты сама? Кто я для тебя? Просто друг, которому можно зачаровать меч? Или некто больше?
— Я… мне трудно после того, что произошло. Это предательство… с Каримом, будь он проклят… но да, больше, чем просто друг.
Радость и воздушность души от её ответа поселились во мне, возвышенное чувство, когда ты готов горы преодолеть.
— Ладно, расскажи, что сейчас творится в мире? — спросил я, решив сменить тему, понимая, что от этой Лишари не совсем приятно. — Что там с Исаилом, Гаспаром и Велисарием?
— Теперь твой друг Исаил — глава новой церкви Всевышнего, а затворник Гаспар стал главным техником Союза. Он сейчас где-то в Дюнном руководит постройкой чего-то вроде оборонного предприятия. А Мерраджиль продолжает работу над светочем. Говорит, что скоро мы его можем включить и изгнать нафиг этих высших.
— Ох, высоко забрались. А Велисарий? Что с ним?
— После его решительной победы в побоище у Дюнного, Высокий Сенат избрал его Консулом. Он вот-вот должен начать читать речь на рыночной площади перед людьми.
Мои губы расписала улыбка, хоть она и отдаётся болью в шее. Я рад, чудесно рад тому, что всё так разрешилось с Лишари, что мы победили и что всё так заканчивается.
— Ох, как бы я хотел её услышать, — тихо говорю я.
— Не бойся, — Лишари вытащила из небольшой сумки серебряную тарелку, которая закована в сверкающую рамку, с тремя волнообразными лучами в сторону и положила предо мной. — Я знала, что тебе может быть интересна его болтовня, поэтому у трибуны на рыночной площади кинула серебряное блюдо. Да и Велисарий был не против, чтобы ты мог услышать его речь.
Я вспомнил об этих штуках и восхитился её продуманности — блюда использовали, чтобы подслушивать чужие разговоры или для связи на дальних расстояниях. Она положила устройство рядом со мной и от прохладной начищенной поверхности послышался звук, это слова, которые доносились к нам с небольшой прерывистостью:
— Наилучшего предводителя в данной обстановке нельзя и представить, — кто-то обратился к Велисарию. — Выдернуть Эндерал из рук нежити, разбойников и неримских отступников, и преподнести его Высокому Сенату на блюдечке, создав единый Эндеральский Союз. Узнав о планах Высокого сената насчёт тебя я не удивился. Ты ведь герой битвы за Арк, не говоря о твоих успехах в битве при Дюнном. О том, как ты усмирил то восстание «Вольного народа Арка» даже и не стоит говорить. Велисарий, ты, наверное, сейчас единственный полководец, который способен повести его народ к победе. Но ты помни, что в руинах Эндерала может таиться любая дикость и может произойти всё, что угодно. Но ты помни, что Высокий Сенат и народ верит в тебя. Удачи, Велисарий.
После этого никто не говорил, только был слышен шум толпы далеко на фоне и шаги. По голосу я слышал, что его нахваливать может кто-то из знати.
— Хах, — усмехнулась девушка. — Видимо он ещё не говорит к народу.
Спустя минуту приготовлений, мы наконец-то услышали его пламенное воззвание к народу, который по-видимому заполнил всю рыночную площадь:
— Мои друзья, братья и сёстры, не так давно смотря на Эндерал, где жил мой отец, взирая на свою любимую родину, я видел страну на грани уничтожения. Мы не атаковали, а только стояли в обороне и медленно погибали. Мы не жили, а вели жалкое существование, отдав наш дом псам. Мы позволили нашей родине гореть! Но всё ещё не потеряно, мои братья и сестры. Но не всё потеряно до конца! Наше объедение, наша цель возродить древнюю мощь, зажигает надежду на прекрасный мир. Объединив все силы и земли под единым знаменем и с помощью Золотого серпа и банка, мы создадим новую силу, мы сотворим новых воинов для новых сражений! Мы выкуем для них новую броню, дадим в их руки совершенное оружие. Наша новая страна, новая армия превзойдёт всё что было раньше. Не ополчение, не жалкие горстки воинов, но целые полки встанут на защиту нашей родины. Мы — наследники великого прошлого, наследники мёртвых божественных пророков — и мы не отступим. Воинам, которые всё ещё сражаются, мы пришлём нашу помощь, дабы сокрушить врага. Нашу страну ждёт великое возрождение! Всем врагам, губителям моей родины, мы несём погибель! Нежить, разбойники, мятежники и повстанцы — все они узнают гнев наших армий. Эндерал готов к возрождению!
— Мощную речь задвинул, — с иронией сказала Лишари. — Ничего не скажешь. Теперь он будет заправлять в стране… какой быстрый скачок от мятежника до правителя.
— А что со Святым орденом? Арантеаль? Коарек? Апотекарии?
— Тише-тише, а то так можно подавиться, — девушка отошла от окна и присела рядом со мной. — Да что будет. Собрались вчера «высокие» мужи, да решили, что теперь место его в этом Храме, будет он охранять нас от зла. Да, теперь он вместе с Лигой Апотекариев имеет своего представителя в вашем Высоком Сенате. Ах да и подружку «пророка» вроде выбрали в магистры.
— Чудесно, — я слегка поморщился от боли в руке. — А что с Арантеалем?
— После того побоища, Высокий Сенат снова засядет на суд Арантеаля. Будут решать, как казнить или казнить вообще, ведь это он поднял солдат по центру. Говорят, он хотел всех нас загнать в могилу и спасения ему не избежать, но кто знает? Может снова дёру даст из тюрьмы, как было в Нериме.
— А Коарек?
— Его было решено отправить на север. Теперь его тюрьма — тот пирийский храм, где вы морозились. Велисарий заключил перемирие с Неримом взамен на то, что Коаркек останется жив и через год или два его выпустят, — внезапно голос девушки стал гневнее. — Вот проклятые политиканы, этот уродец разрушил пол страны, перебил кучу народа, а его на год.
— Не бойся, — я устало улыбнулся. — Велисарий всё продумал. Там на морозе… он больше полугода не протянет.
— Я надеюсь, но эта слабость духа. Она просто выводит, — Лишари на пару секунд примолкла. — Убила бы этого урода.
— Лишари, — бережно называю её имя. — Ты не хочешь пройтись до таверны, когда я поправлюсь?
Я увидел, как на её губы еле заметно дрогнули, она положила свою тёплую ладонь мне на руку, только собравшись говорить:
— Я…, - послышались шаги со стороны лестницы, и она отняла ладонь от моей руки.
В лазарет прошёл ещё один человек. На нём я вижу синюю куртку, кинжалы на поясе, его светлый волос немного оттенён, а также он немного прихрамывает. Войдя, он подошёл к стулу и уселся на него, став говорить:
— О, Лишари, так и знал, что ты будешь здесь. Не удивительно.
— Дже-ес-спар, — помедлил я. — Пройдоха, что ты тут делаешь?
— Магистр Мерраджиль вызывает Лишари к себе. Он сказал, что у него есть новые сведения по работе над светочем.
— Понятно, — сказала девушка. — Я скоро подойду.
— Джеспар, — я протянул наёмнику руку. — Помоги мне подняться.
Наёмник встал со стула и подковылял ко мне. Взявшись за его ладонь, я потянулся вперёд, тупая боль напомнила о себе, но я смог подняться. Мне предстала картина моего израненного тела — весь торс перебинтован, под ним тёмно-багровые примочки. Тут же я разворачиваюсь и свешиваю ноги, легко почувствовавши холод плитки под стопами. Резким движением я хотел подняться, но наёмник мне положил руку на плечо.
— Я бы этого не делал, — предупредил Джеспар. — О’Брайенн говорил, чтобы ты лежал. Я с ним согласен… тебя еле вытащили с того света, Лишари нас едва не сгрызла. Так что просто посиди, а потом не вставай с кровати, если не хочешь, чтобы тебя потом опять штопали.
— Что ж, — испытав усиливающуюся боль, я согласился с ним, — ты прав.
Джеспар подобрел к распахнутому окну и вгляделся в него, став рассуждать:
— Вот сейчас прекрасно на Киле. Фриджидиэн, вот чтобы было, если бы вы с Велисарием остались на острове? — Я содрогаюсь от одной мысли, что со всеми нами могло бы произойти… «очищение», бр-р-р. Мы бы все сгорели в нём и Высшие снова одержали бы победу… как и было раньше в истории. Нас же вели по намеченным тропам.
— Мы, — хрипя я стал говорить. — Сами определяем свою судьбу, — чтобы отвечать дальше, я собрал в мысль всё что помнил о событиях, которые прошли между нами. — Высшие, или как их там, они хотели… они поселили гордость в том «чуде» из Нерима и Арантеале, полностью приковали их внимание к себе и желанию остановить разом, избавиться как можно быстрее, и они поймали их.
— А я то думал, что скоро мои мучения с этим всем закончатся.
— От таких существ так просто не избавиться. Хотя, сделай Арантеаль шаг вправо или влево от намеченных планов, то всё — плану Высших настал бы конец. Один шаг в сторону… и всё. Но это как в истории с ослом — вперёд морковку, и он идёт за ней по пути, который вы для него определите.
— Интересно, почему эти Высшие на вас никак не отреагировали? — спросил Джеспар. — Как так?
— Не знаю… тут я не понимаю, — снова откинулся на кровать, так как сидеть мне становилось больно. — Лишари, я понимаю, ты ненавидишь религию, но может быть Тот Бог, к Которому мы обратились, действительно нас защищает от них?
— Не знаю, — выдохнула девушка. — Может эти Высшие просто не взяли вас в расчёт? Может они не видели в вас угрозы, пока вы не оглушили Арантеаля?
— Что-что, а дел у нас сейчас по горло, — Джеспару наскучило смотреть в окно, и он его закрыл, снова сев на стул. — Понятно, что мы сами определяем судьбу. Но я всё думаю, что было бы если бы Рождённые Светом остались живы? А ещё раньше — Арантеаль не бросил бы своего ребёнка? Может и не случилось всего этого паскудства?
— Была бы тирания и террор, — сказала дама.
— Согласен. Ладно, я вас оставляю двоих, меня ждёт работа. Лишари, не задерживайся.
— Хорошо.
Джеспар встал со стула и направился к выходу, напоследок бросив на нас вдумчивый взгляд.
— Лишари, так как насчёт сходить в таверну? — я улыбаюсь. — Заплачу за бренди или вино. Знаешь, у меня друг теперь Консул Союза, и думаю, он подкинет пару монет за работу. А потом можем… осмотреть какие-нибудь пирийские руины.
— Заманчивое предложение, но ты не знаешь, на кого ты работаешь. Ведь твой Орден храмовников расформировали. Теперь ты… считай безработный.
— Ничего, думаю, Велисарий поможет мне с трудоустройстве, или я помогу тебе в работе над светочем. Неримлян остановили, теперь пора заняться врагом посерьёзнее.
— Да-а, — задумалась Лишари. — Кольцо… Фриджи, помимо того, что ты носился ради меня по пещерам, О’Брайенн рассказал мне, что это был там, в «Кочевнике», что ты меня спас ценой своей левой и то, что кольцо, которое ты мне подарил предрешило… я не умерла тогда благодаря тебе. Я безмерно тебе благодарна, — Лишари ладонь руку мне на руку. — Я прошу тебя, скажи, а что ты тогда делал в «Кочевнике»?
— Смешно, не правда ли? — я запрокинул голову. — Я, я, когда узнал, что ты встречаешься с протеже Арантеаля… я просто хотел убедиться, что между вами ничего нет. И всё.
— Приревновал?
— Да, честно отвечаю я. — Я только хотел убедиться, что между вами ничего нет и всё… и всё.
— И благодаря этому, я осталась жива.
Я глубоко задумался о том, что произошло, вспоминая самого себя несколько дней тому назад. Грезящий только о благе родины, недолюбливающий «диких» магов, разбойников и глядящийся на Лишари как на заносчивую девушку человек сильно изменился и что же, какие чары меня так изменили? Теперь идея о благе для родной земли уступила место иному чувству. Теперь моя душа не беспокоится по тому, что на службе у Союза бывшие кочевники и разбойники, только бы они соблюдали законы. А Лишари… для меня теперь она человек, с которым охота проводить время, общаться и даже больше, намного больше.
«Что было бы с этим миром, если бы мы тогда остались в Святом ордене и не шевелились?». Ответ очевиден — мир сгорел бы в огне очищения, и всё. Значит ли это то, что только расколу мы обязаны? А если бы Святой орден смог защититься от очищения и изгнать тех, высших, то всё равно — Эндерал был бы в руках Нерима и его ждала бы участь хуже очищения — террор и насилие. Не раскол, но возмущение бездействием, смирение, отвращение от цели «остановить апокалипсис» и обращение к более приземлённой миссии спасения родины, жертвенность и готовность сражаться до конца — вот что повлияло на ход истории. Я рад тому, что всё так закончилось — Эндерал в относительной безопасности, а рядом со мной сидит Лишари в тёмных глазах которой теряюсь, нахожу в них для себя утешение, и избавление от всех тревог. Смотря на неё, меня пронизывает удивительное ощущение покоя, и внутридушевного тепла.
— Что ты такой весёлый?
— Знаешь, я попросил у Бога воды, он дал мне море, я попросил у Бога травы, он дал мне поле, я попросил у Бога Ангела, он дал мне тебя.
— Религ… а ладно! — ответ Лишари слал для меня радостью. — Как только выздоровеешь, я готова с тобой пройтись, хоть в таверну, хоть на чёрного стража. Только поднимайся на ноги скорее.
Я стал спать. Отдых… по всему телу разливается приятное чувство освобождения и расслабления, а в душе расцветает благоухающий цветок покоя — умиротворение наполняет каждую клеть моего тела, подобно тому, как запах розы наливается в комнаты. Охолодевший долгими боями, зрелищами кровавых боёв и политикой, меня ранение увело на покой, который честно заслужил… и который мне жизненно необходим.
Да, есть ещё и Тёмная долина, и Золотой лес, Западные горы, Шепчущий лес и Тальгаард, которые так и ждут восстановления порядка, но кто это сделает? Кто сможет восстановить порядок в этих регионах? Пока, мне до этого нет дела, но я чувствую, что скоро найдётся тот, кто сделает.
Больше книг на сайте - Knigoed.net