У одного барина украли лошадь. На другой же день во всех газетах было напечатано следующее объявление: «Если лошадь не будет мне возвращена, то необходимость заставит меня прибегнуть к тем крайним мерам, к которым когда-то в подобном же случае прибег мой отец». Угроза подействовала. Вор, не зная, чего бояться, но предполагая нечто необыкновенно страшное, испугался и тайком возвратил лошадь. Барин, обрадованный таким исходом дела, признавался своим приятелям, что он очень счастлив тем, что ему не понадобилось последовать примеру своего отца.
- Что же, однако, сделал ваш отец? - спросили его.
- Вы спрашиваете, что сделал мой отец? Извольте, я вам скажу… Когда на постоялом дворе у него украли лошадь, он надел седло себе на спину и вернулся домой пешком. Клянусь, я сделал бы то же самое, если бы вор не был так добр и обязателен!
Один российский самодур, некий граф Рубец-Откачалов, ужасно кичился древностью своего рода и доказывал, что род его принадлежит к самым древним… Не довольствуясь историческими данными и всем тем, что он знал о своих предках, он откопал где-то два старых, завалящих портрета, изображавших мужчину и женщину, и под одним велел подписать: «Адам Рубец-Откачалов», под другим - «Ева Рубец-Откачалова»…
Другого графа, возведенного в графское достоинство за свои личные заслуги, спросили, почему на его карете нет герба.
- А потому, - отвечал он, - что моя карета гораздо старее моего графства…
Управляющий имениями одного помещика доложил своему барину, что на его землях охотятся соседи, и просил разрешения не дозволять больше подобного своевольства…
- Оставь, братец! - махнул рукой помещик. - Мне много приятнее иметь друзей, нежели зайцев.
Очень рассеянный, но любивший давать отеческие советы, мировой судья спросил однажды у судившегося у него вора:
- Как это вы решились на воровство?
- С голода, ваше высокородие! Голод ведь и волка из лесу гонит!
- Напрасно, он должен работать! - строго заметил судья.
Прокурор окружного суда, узнав в одном из подсудимых своего товарища по школе, спросил его между прочим, не знает ли он, что сталось и с остальными его товарищами?
- Исключая вас и меня, все в арестантских ротах, - отвечал подсудимый.