…бежать.
Беги, не стой столбом!!
На рефлексию нет времени. На панику тоже: второй наверняка слышал испуганное ржание и появится здесь с минуты на минуту.
И не суетись. Обыщи этого сначала. Быстрее!… Кинжал с пояса долой, бедолаге уже не пригодиться. Ножны, кнут, кошелёк… не то, не то… проклятье, у кого из них отмычка от этого затвора на кандалах? Работа филигранная, затейливая — явно не простого кузнеца дело. Видимо у Норрингтона. Вот чёрт… Сейчас мне повезло, расклад был в мою пользу, но единственное своё преимущество — неожиданность — я уже утратил.
А это… стоп. Что это вообще? Складной… самострел? Серьёзно? Складной самострел?! В жизни бы не подумал что такое вообще бывает. Маленький какой… Должно быть создавший его оружейник подрабатывал ювелиром в свободное время!
Ладно, позже. Самострел — это хорошая добыча и одновременно — плохая новость. Судя по номеру это часть стандартного снаряжения. То есть, у Норрингтона есть свой…
Теперь — точно бежать. Даже не бежать — сваливать отсюда, и быстро! Лучше — галопом, и молиться, чтоб конь не переломал ноги об корни. И не сбросил меня… только бы не сбросил… Чёртова цепь коротковата. А времени — нет.
Перепуганные до полусмерти лошади отпрянули в разные стороны. Серый отгорцевал подальше, гнедой его собрат немного замешкался, неуверенно переступая с ноги на ногу. Удачно, вещи-то были погружены на него, а расставаться с «Матильдой» (а тем паче — с рисунками) я не был готов.
Конь позволил схватить себя под уздцы, и я быстро оказался в седле.
— Ну, спасай приятель …
Гнедой послушно тронулся с места, споро набирая скорость. Даже не попытавшись катапультировать меня в воздух. Эх, знал бы — сразу бы крал этого тогда, у Перекрёстка…
Теперь дело за удачей. Лишь она позволит мне убраться достаточно далеко.
Не знаю на что эта самая Тильда рассчитывала. Не знаю что у них тут такое происходит. Но я не смогу убить бывалого следопыта в прямом столкновении, это не смешно. Какие у меня шансы? Он свободен, опытен, лучше вооружён. Если этот тип сейчас появится, я уже точно никому ничем не смогу…
…свист и глухой удар. Удача сопутствовала мне недолго: конь заржал от боли, вскинулся и грузно рухнул на землю. Я чудом успел упасть с его спины так чтоб меня не придавило.
Что это было, болт? Что же ещё, конечно болт. Оттуда. Значит — за дерево, быстро, не высовываясь. И спокойно. Оружие есть, а значит и шансы тоже. Понять бы теперь как оно раскладывается? Должно быть вот этот рычажок…
— Финч! Эй, Финч!
Голос разнесся по лесу, и в нём читалась насмешка.
Близко… с той стороны. Точно. С той.
Бежать?
…И стать очень удобной мишенью, как же.
— Мне тут интересно, а каково это — всю жизнь прятаться? Не поделишься?
…натягивайся, зараза ты эдакая… Есть! Теперь зарядить…
— Ты знаешь, я тут вдруг проникся всей этой суетой вокруг твоих поисков… Такая срочность, такая секретность! Когда вернусь — подам на нордвицкое отделение рапорт. О таких вещах надо предупреждать.
Минутку… Он что, идиот? Или всерьез зубы мне заговаривать пытается?
Я осторожно выглянул из-за своего укрытия.
Деревья, папоротники, тяжело хрипит истекающая кровью лошадь… Вон. В той стороне, за тем дубом. Наверняка за ним. Голос явно оттуда.
— Невероятно, — продолжал насмешливо трепаться Норрингтон. — А я то всё думал почему мне так знакома твоя смазливая рожа?… А «Баи» — сокращение от «Баирон», верно?
Я невольно вздрогнул услышав это имя.
— Верно… Лаим больше походил на мать, а смерти старших я видел сам.
…держи себя в руках. Не отвечай. Не делай глупостей. Он этого и добивается. Знает что я теперь вооружён, и не спешит подставляться, а вместо этого пытается вывести из себя.
— Мне теперь даже понятно как ты выжить умудрился. Наверняка вот так же заполз в какую-то щель и сбежал, пока твои братья принимали удар в грудь.
…где он? Не видно. Голос будто бы сместился правее… или мне кажется?
Что же делать, что делать? Говорить бесполезно, бежать — опасно.
Бежать. Проклятье… Да сколько можно бегать?…
— А я смотрю ваш род и правда пришёл в упадок, — Эдмар бил безошибочно, на поражение. — Отец предпочёл спрятать голову в песок, так и не покинув стен дворца, хотя его город пылал и его сыновья умирали. Вот тебе и всё его хвалёное могущество. А твой старший брат всерьез верил что сможет договориться. Пришёл сам, с жалкой горсткой охраны. Доверчивый наивный дурак. Стань он Архимагом — город все равно пал бы, причём сам, без единого взмаха имперского меча.
…заткнись, мразь. Не трогай Иллана. Он был лучшим из людей. Лучшим из братьев. Даже замечал меня иногда. А вот я уже с трудом припоминаю черты его лица…
…Баи, очнись! Он этого и добивается. Задеть за живое, чтоб ты утратил бдительность и подал голос, если не совершил какую-то глупость посерьезнее…
— А мальчишка Раилин, знаешь, вызвал смех своей безумной попыткой убить Его Преосвященство. Такой жалкой, юношеской, заведомо провальной, но такой отчаянно храброй. Даже каплю уважения вызвал. Хотя перед смертью на его испуганное лицо стоило посмотреть: на нём были только страх и слёзы. И мольба о пощаде. Никакой больше гордости.
…лжет. Или нет? Вдруг не лжет? Но на правду кое в чём похоже, пусть и изуродованную. Иллан пробовал бы решать все миром до самого конца, Каидан — биться насмерть забрав с собой как можно больше врагов, Раилин — подобраться поближе и ударить врага в самое сердце… но умолять он не стал бы. Ведь не стал бы?…
Я ведь не знал как они умерли, все это время. Ничего не знал. Я ребенком был, мне было всего шесть…
…посмотри-ка на себя, он похоже своего добился. Ты ведь не можешь просто равнодушно это слушать. Не поддавайся. Не отвлекайся. Он там. Где-то там, судя по голосу. Ждёт чего-то. Чего? Моего ответа, чтоб точно определить где я? Я, быть может, и правда дурак, но не настолько же!
— …ну и Кайдан, конечно. Единственный достойный противник, не чета остальным. Он-то не стал бы прятаться. Как ты…
…погоди. Не слишком ли это… глупо? Ведь можно было просто тихо подобраться с любой стороны, пока я буду с ума сходить в тишине и неведении, откуда ждать удара?…
Что-то не так. Точно не так! Мне не восемь лет чтоб повестись на это.
— Последний из Аль-Шалессов.
Я слышу голос оттуда.
— Всю жизнь проживший среди черни.
Но он вовсе не там…
— Великолепно.
…а здесь.
Я резко развернулся, буквально в последний момент, когда Норрингтон уже протягивал руку без перчатки к моей шее. Трофейный самострел почти упёрся ему в живот. Спуск я нажал прежде чем успел до конца оценить ситуацию. Мой противник сориентировался быстрее, отскакивая в сторону, так что болт полоснул его по боку, распоров кожу куртки и плоть, а не воткнувшись в печень, как я надеялся. Мгновение спустя он уже был на ногах, вскидывая взведенный самострел. А я едва успел отступить на пару шагов.
— Стоять.
Плохо. Очень плохо.
— Кинжал на землю, — властно потребовал Норрингтон, больше не насмешливо.
Не отрывая от него взгляда я потянул кинжал из за пояса. Не бросить — скорее уж если и погибать, то с оружием в руках.
— Или что? Застрелишь меня?
Его рот растянулся в усмешке.
— С превеликим удовольствием.
Стреляй. Ещё не факт что попадёшь. И тогда тебе придется перезаряжаться, но времени на это у тебя уже не будет, обещаю. И рана которую ты сейчас игнорируешь даст о себе знать. Все что нужно — измотать тебя как следует.
Проблема была в том что Норрингтон это знал, и стрелять не спешил. Смотрел не мигая, скрывая тяжелое дыхание, держа меня на мушке. Его взор пожирал каждое мое движение, вне сомнений просчитывая наперед все мои нехитрые манёвры.
Секунды превратились в вечности. Я ждал выстрела. Он — когда у меня сдадут нервы и я приму за выстрел малейшее движение…
Треск ломающихся кустов за спиной старого следопыта вдребезги разбил хрупкий баланс, сложившийся между нами.
Норрингтон выстрелил. Поспешно, но точно. Ровно туда куда я едва не шагнул. Мою жизнь спасло только то, что я от неожиданности отскочил влево, а не вправо. Осознание этого прошибло меня когда я был уже за деревом, а совсем рядом сотрясал воздух оглушительный медвежий рык.
Медведь…
Я выглянул посмотреть что там происходит. Здоровенного матёрого медведя — увидел, Норрингтона — нет. Зверь метнулся в сторону и, снова взревев, проломился через куст шиповника — видимо пытаясь нагнать добычу.
Значит не убил…
Надо пользоваться шансом и всё-таки уходить отсюда.
Бежать. Снова позорно бежать без оглядки, спасаться, пока медведь и следопыт заняты друг другом. Придушить ни к месту очнувшуюся гордость — удавалось же мне это пятнадцать лет! — и бежать.
Так. Прежде всего — добраться до умирающей лошади за собственной сумкой. А там — как кривая выведет. Вперёд!
Особой бдительностью к этой минуте я уже не мог похвастаться. Ещё бы, к таким ситуациям жизнь меня не готовила! И именно по тому парня с натянутым луком, неприметно стоящего между деревьев, заметил слишком поздно. Стрела уже смотрела мне в грудь.
— Стой, не стреляй!
Хладнокровный лучник не шелохнулся.
— Тильда. Жена егеря. Знаешь её? — я спрашивал почти на удачу, хотя ответ был очевиден. Семейное сходство угадывалось.
Натяжение лука ослабло.
— Допустим, — процедил он. — И что с того?
— Мы с ней говорили этим утром. Она мне помогла изрядно, и я, видимо, теперь у нее в неоплатном долгу, — от всей этой безумной беготни дышалось тяжело. — Я не враг тебе. И мне нужна помощь.
— То есть вы всё-таки говорили? Чем докажешь?
Пришлось извернутся и закатать рукав, обнажая свежие, всё ещё саднящие царапины от ножа. Стрелок едва дёрнул бровью скользнув глазами по отметине. За тем повернул голову и пёстрая сойка опустилась ему на плечо, словно ручная. Это выглядело почти нереально, будто ожившая картина из какой-то сказки: человек тихо произносил слова, птица слушала, а затем вспорхнула с плеча и исчезла между ветвей дерева.
— Тут нужен топор, — констатировал сын егеря, бросив взгляд на кандалы. — Но топор пока занят более важным делом. Это что у тебя, арбалет?
— Самострел. Трофейный…
— Мелкий какой… болты к нему есть? Стрелять вот так сможешь?
— Смогу.
— Тогда натягивай, и идём. Охота ещё не окончена.
***
Паренька звали Ренард, и это имя шло ему как нельзя лучше. Он маневрировал меж кустов и ветвей словно лис, с уверенностью человека который знал в этих местах каждую кочку.
Я следовал за ним, след в след, невольно восхищаясь его сноровкой и проворством. Боги… Если выберусь из этого переплёта — чёрт возьми, надо будет завести привычку тренироваться каждое утро. Стать выносливей и быстрее. А еще — задаться целью и научится держать в руках хоть что-то кроме арбалета. Моя тихая размеренная жизнь добропорядочного горожанина явно не на пользу делу пошла: дыхалка ни к чёрту, реакция оставляет желать лучшего.
Знакомая птица камнем упала с ветвей, приземляясь на плечо моего спутника. Между ними с секунду будто происходил молчаливый диалог, после чего Рен резко сменил направление и ускорился, подавая мне знак следовать за ним.
— Уходит, — кратко пояснил егерь в ответ на мой вопросительный взгляд.
Сойка взлетела вновь, призывая бежать за ней.
Очередной овраг неожиданно появился из-за зарослей малины. Узкий и небольшой. Крутой достаточно чтобы превратится в ловушку. Внизу, на дне, между большим бурым медведем и здоровенным детинушкой с топором в руках стоял мой пленитель и преследователь, Эдмар Норрингтон, весь в крови. Кожаная куртка его была порвана со спины, он ощутимо заваливался на раненый бок, но стоял на ногах и держал в руках меч. Медведь глухо рычал, но с места двигаться не спешил. Здоровяк с колуном молчал, и скорее готовился отражать нападение чем нападать сам.
Ренард закрыл глаза на мгновение, словно собираясь с духом, а когда открыл — быстрым, решительным движением натянул лук и заветная стрела встретила цель. Следопыт, ветеран многих войн и зачисток, упал на землю как подрубленное дерево.
Человек с топором с облегчением расслабил плечи. Медведь отступил на шаг. Рен, совершенно не обращая внимания на зверя, съехал по землистому склону вниз.
— Стой! — едва успел крикнуть я, осторожно следуя за ним. — Не подходи близко, и не позволяй до себя дотронуться!
— Считаешь он в состоянии навредить? — спросил Ренард, благоразумно отступая на шаг.
— Знаю, что он полон неприятных сюрпризов.
В ответ на это послышался слабый смех, больше похожий на хрипение.
— Даже сейчас меня боишься, Баирон, сын Оуэна? Да уж, не только лицом пошёл в отца… Такой же трусливый и малодушный…
Я, словно очнувшись от многолетнего сна, слушал эхо собственного имени, яростно пульсировавшего в ушах.
— Я — может и да, пусть, — слова сорвались помимо моей воли. — Но мой отец не был ни трусом, ни слабым.
— Да ну? Ты сам то в это веришь? — Эдмар Норрингтон оскалился в самодовольной ухмылке, словно вывел меня на чистую воду. — А где же тогда твой город с его минаретами?
…убить его. Убить его и не слышать этого больше. Почти по звериному одержать победу над противником, заставив замолкнуть навеки. Словно это могло как-то опровергнуть его слова…
Убить, потому что больше мне нечего возразить ему.
— Молчишь? Вот-вот… Молчи… — голос следопыта ослабевал с каждым словом, а взгляд терял фокус. — Спелись… закономерно… спелись… еретик еретика видит издалека…
— Бор, давай, — Ренард обращался к дядьке с топором, красноречиво кивая на поверженного врага. Тот напряженно закусил губу и замахнулся.
Я отвел взгляд. Только услышал звук удара.
Нет. Всё-таки нет. Все равно, даже сейчас, часть меня не желала ему смерти, как не желала почти никому.
И, судя по тяжелому молчанию, повисшему над поляной, я не был одинок.
— Спасибо, — одновременно виновато и облегченно выдохнул Ренард, хлопая по плечу своего товарища. На том и вовсе не было лица. — Я… промазал. Немного. Прости.
Я осторожно покосился на медведя, рассматривая его получше. На того, из видения он похож не был, и ничего мистического в нём не чувствовалось. Если, конечно, не считать мистикой что он спокойно стоял немного поодаль, не уходя и в то же время не нападая. Опасности он, похоже, не представлял.
— Агась, — угрюмо насупился Бор. Руки его ощутимо тряслись.
— Ничего. Мы всё сделали правильно, — судя по голосу Рен пытался убедить в этом не только Бора, но и себя самого. Вдох-выдох, и он взял себя в руки. Повернулся ко мне и в лоб спросил:
— Так ты — колдун?
Причём спросил с едва ли не надеждой. Такой, что я явственно ощутил: будет разочарован.
— Нет. Прости, нет.
Два недоверчивых взгляда были мне ответом, такие укоризненные, будто я пытался доказать им что небо на самом деле зелёное.
Мне самому, правда, виделся в этом укор иного толка.
— Я не колдун. Я — простой ремесленник, из города Нордвик. Ищут меня из личной неприязни, не за ересь. А здесь я и вовсе оказался случайно.
— А его послушать, так и не простой вовсе, — недоверчиво отозвался Бор, кивая на то что осталось от ветерана многих зачисток и войн.
— То, про что он говорил давно уже не имеет никакого смысла. Я правда всего лишь скорняк. Очень много лет. Ничего больше.
— Как же не имеет, если тебя из-за этого искали?
— Потому что не из-за этого, — ответил я. — А вы сами-то кто? Друиды?
— Нууу… — протянул Рен. — Можно и так сказать. Наверное.
— В смысле — «наверное»? — теперь настала моя очередь быть недоверчивым.
— Вообще мы тут как бы егеря, на службе у Его Светлости, — буркнул здоровяк. — Просто присматриваем за лесом. И не делаем ничего дурного.
— Ага. А птицы и медведи вас слушаются исключительно по дружбе?
— Это… довольно сложно объяснить, — мрачно ответил Ренард. — И давайте не здесь. Надо найти Арчи и решить что делать теперь.