Я был вполне доволен тем, как Тяпа выполнил задачу, стоявшую перед ним за обеденным столом. Уверяю вас, ему пришлось попотеть, потому что он отказался от пищи богов, в особенности от одного блюда - nonnettes de poulet Agnet Sorel, которое, наверное, и богам не снилось. Тяпа проявил небывалые стойкость и мужество, словно он был профессионалом высокой руки и занимался голоданием с детства, и я им гордился.
- А, это ты, - сказал я. - Как раз собирался к тебе зайти.
Он повернулся ко мне, держа бокал в руке, и на его лице нельзя было не отметить следов страданий, совсем как у того типа, работающего отшельником в большом белом доме. По правде говоря, Тяпа был похож на русского степного волка, от которого только что смылся крестьянин, улизнув на дерево.
- Да? - сквозь зубы процедил он. - Чего тебе?
- Как дела? - спросил я.
- Какие дела?
- Докладывай, как было.
- Что было?
- Разве ты ничего не хочешь сказать мне об Анжеле?
- Хочу. Твоя кузина заноза и задавала.
Он меня озадачил.
- Разве она не растаяла?
- И не подумала.
- Странно.
- Почему странно?
- Она не могла не обратить внимания, что у тебя пропал аппетит.
Его хриплый смех напоминал собачий лай.
- Пропал аппетит! Я пуст, как Большой Каньон!
- Мужайся, Тяпа. Вспомни Ганди.
- При чём тут Ганди?
- За долгие годы он ни разу не пообедал по-человечески.
- И я тоже. Могу поклясться, у меня сто лет маковой росинки во рту не было. Подумаешь, Ганди! Откуда ты его выкопал?
Раз motif Ганди пришёлся ему не по душе, я решил, образно говоря, вернуться к истокам.
- Возможно, она сейчас тебя ищет.
- Кто? Анжела?
- Да. Она наверняка оценила жертву, которую ты принёс.
- Держи карман шире! Эта курица даже не смотрела в мою сторону.
- Да ну же, Тяпа, - горячо запротестовал я, - не преувеличивай. Зря ты так. Не могла она не заметить, что ты отказался от nonnettes de poulet Agnet Sorel. Твой отказ от этого непревзойдённого шедевра наверняка сразил её наповал. А cepes a la Rossini:
Хриплый крик вырвался из его груди.
- Немедленно прекрати, Берти! Я не каменный! Как ты думаешь, легко мне было корчить из себя истукана, в то время как один из великолепнейших обедов, приготовленных Анатолем, исчезал блюдо за блюдом? А ты ещё вздумал меня дразнить! Когда я вспоминаю nonnettes, мне хочется волком взвыть!
Я попытался его утешить:
- Не кипятись, Тяпа. Сосредоточься на холодном пироге с говядиной и почками, который ждёт тебя в кладовке. Как говорится где-то в Священном Писании, тебе резко полегчает ещё до рассвета.
- Вот именно, до рассвета. А сейчас только половина десятого. Ты, конечно, не смог удержаться, чтобы не ляпнуть про этот пирог? Я уже два часа стараюсь о нём не думать.
Честно признаться, я понял, что он имел в виду. Тяпа никак не мог полакомиться пирогом, пока все не уснут, а значит ждать ему надо было ещё долго. Я благоразумно замолчал, и на некоторое время наступила тишина. Затем он начал нервно мерить комнату шагами, совсем как лев в клетке, который услышал обеденный гонг и заволновался, как бы служитель его не обнёс и не прикарманил причитающийся ему кусок мяса. Я тактично отвёл глаза, но слышал, как он расчищает себе путь, отшвыривая в сторону стулья и прочие мелкие предметы обстановки. Бедолага, должно быть, испытывал адские муки, а его давление наверняка подскочило до небес. В конце концов он угомонился, плюхнулся в кресло и уставился на меня в упор. Вид у него был такой зверский, что я решил, сейчас его прорвёт, и он начнёт по своему обыкновению молоть чушь. Я не ошибся. Многозначительно постучав пальцем по моему колену, Тяпа заговорил:
- Берти!
- В чём дело, старина?
- Сказать тебе одну вещь?
- Валяй, говори. Давай поболтаем.
- Это касается меня и Анжелы.
- Правда?
- Я долго думал и пришёл к определенному заключению.
- Какому?
- Тщательно проанализировав ситуацию, я прозрел. Ясно как божий день, без интриг тут не обошлось.
- Прости, не понял.
- Сейчас я всё тебе объясню. Вот факты. До своего отъезда в Канны Анжела меня любила. Она просто души во мне не чаяла. Я был для неё царём, богом и вообще не знаю, кем. Надеюсь, ты не станешь это оспаривать?
- Ни в коей мере.
- Но стоило ей вернуться, мы разругались в пух и в прах.
- Тоже верно.
- Из-за безделицы.