Я не раз убеждался, что в подобных ситуациях от неловкости легче всего избавиться, если незамедлительно что-то сделать. Займите свои руки, и считайте, битва наполовину выиграна. Я схватил пустую тарелку и кинулся вперёд.
- Положить вам немного лососины?
- Благодарю вас.
- Чуть-чуть салата?
- Если вас не затруднит.
- А что будем пить? Какую отраву предпочитаете?
- Если можно, капельку апельсинового сока.
В горле у неё булькнуло. Нет, я не имею в виду, она булькнула апельсиновым соком, я ещё не успел её обслужить, но эти два слова, видимо, навеяли на неё определённые воспоминания. Должно быть, она испытала те же чувства, что какой-нибудь потомок итальянского настройщика роялей, который неожиданно услышал о спагетти. Щеки у неё раскраснелись ещё сильнее, глаза затуманились, и я понял, что теперь уже не имеет смысла продолжать разговор на нейтральные темы о лососине под майонезом или салате.
Наверное, она тоже это поняла, потому что, когда я решил перейти к делу и для начала сказал: <Э-э-э>, она тоже сказала: <Э-э-э>, и наши два <Э-э-э> как бы столкнулись в воздухе и нерешительно между нами зависли.
- Извините.
- Прошу прощенья.
- Вы говорили:
- Вы говорили:
- Нет, прошу вас, продолжайте.
- Ох, ну ладно.
Я поправил узел галстука - в обществе особ женского пола я всегда так поступаю, - откашлялся, и очертя голову ринулся в атаку.
- Ссылаясь на ваше предложение от сего числа:
Она опять покраснела и неловко ткнула в салат вилкой.
- Вы получили мою записку?
- Да, получил. Ваша записка у меня.
- Я попросила Дживза, чтобы он вам её передал.
- Да, Дживз мне её передал. Я её получил от Дживза.
Мы опять замолчали. Совершенно очевидно, она увиливала от разговора, не желая начинать первой, а следовательно, хотя мне жутко этого не хотелось, надо было брать бразды правления в свои руки. Я имею в виду, если бы никто из нас не начал первым, нам пришлось бы поедать лососину под майонезом и сыр, не произнося ни слова, а когда женщина с мужчиной остаются наедине, ничего глупее они придумать не могут.
- Да, я получил вашу записку.
- Я рада, что вы её получили.
- Да, я её получил. Только что прочёл самым внимательным образом. И по правде говоря, очень хотел вас спросить при первой же встрече, как вы на это смотрите, что?
- Как я на это смотрю?
- Да, именно это я и хотел спросить. Как вы на это смотрите?
- Но ведь я ясно обо всём написала.
- О, конечно. Яснее ясного. Ясно на все сто. Замечательно написали. Но: я имею в виду: э-э-э, я хочу сказать, глубоко тронутый оказанной мне честью, ну и так далее: но: прах побери!
Она аккуратно отправила в рот последний кусочек лососины и поставила тарелку на стол.
- Ещё немного салата?
- Нет, спасибо.
- Может, пирога?
- Нет, спасибо.
- Хотите тост с замазкой? Очень вкусный.
- Нет, спасибо.
Она взяла сырную палочку. Я краешком глаза увидел варёное яйцо, которое до сих пор почему-то не попалось в поле моего зрения. Затем я сказал: <Я>в виду:>, а она одновременно со мной произнесла: <Мне>, я понимаю:>, и обе фразы снова столкнулись в воздухе и зависли самым неподобающим образом.
- Прошу прощенья.
- Ради бога, извините.
- Продолжайте.
- Нет, вы продолжайте.
И я вежливо помахал варёным яйцом, показывая, что уступаю ей место. Девице ничего не оставалось, как снова заговорить:
- Мне кажется, я понимаю, что вы хотели сказать. Вы удивлены.
- Да.
- Вы думаете о:
- Вот именно.
- :мистере Финк-Ноттле.
- Только о нём и думаю.