Перекресток встретил Кэрис негромким птичьим щебетом и шелестом листвы. Сквозь кроны пробивались тонкие лучи заходящего солнца, светлыми пятнами рассыпаясь по траве и переплетению узких тропинок. Одна вела в направлении виднеющихся вдали островерхих шпилей, путевые кристаллы которых мерцали пурпурным и алым. Вторая тропинка резко сворачивала в сторону и терялась среди деревьев. Кэрис сошла с тропы и замерла у перекрестка на несколько долгих минут. Дорожных вех не ощущалось, но и воздух не подергивался едва заметным маревом. Перекресток казался серым, безопасным. Девушка подобрала сухую ветку, с усилием разломила надвое и бросила точно на пересечение троп. Ветка опустилась на утоптанную землю. Вчера краткая, поверхностная проверка показалась бы убедительной, но сейчас она не решалась довериться дорогам. Тени ее не ищут, еще нет, не настолько она важна, но с дорог станется завести добычу на другой конец Элхарии. Перекрестки любят шутить, да и никогда не скажешь заранее, кто смотрит с другой их стороны.
Она сделала несколько шагов назад, замерла, закрыв глаза, и долго стояла без движения. Над головой раздавался звонкий, скрипучий посвист сойки, которому отвечала трель из кроны соседнего дерева. Резко сменивший направление ветер, сухой и жаркий, принес запахи горячей земли. Перед глазами мелькнул образ равнины, от горизонта до горизонта покрытой иссохшей желтоватой травой. Лицо опалило незнакомое злое солнце. Кэрис расслабилась, стараясь не сдвинуться с места, не шевельнуться. Цеплялась за лес вокруг, за пахнущий сосновой смолой воздух, ощущение твердой почвы под ногами, чтобы блуждающий мираж не подхватил, не унес далеко в степь. Через недолгое время ветер стих, наваждение уплыло дальше. Только тогда девушка развернулась и пошла вглубь леса, прочь от перекрестка и обеих тропинок. Пульсация пурпурно-алых путевых кристаллов, ощущаемая почти как стук сердца, тянула ее в противоположную от башен на горизонте сторону. В мире, где дороги вели куда угодно, Кэрис куда больше доверяла интуиции, чувству верного направления и отдающемуся в сердце мерцанию кристаллов, чем собственным глазам.
Через десять минут солнце внезапно исчезло, выхваченное из облаков Перекрестком и заброшенное невесть куда. День в одно мгновение сменился ночью. Пропал и лес, только что окружавший ее со всех сторон, но в метре от Кэрис выросла башня, серо-сизая на фоне темного неба, усыпанного редкими звездами. По выщербленной кладке змеился и карабкался вверх плющ. Путевой кристалл на верхней площадке окрашивал камень в багровые и лиловые тона. Башня, как и полагалось, была построена вплотную к городской стене, неподалеку от громады ворот, но ее содержанием городские власти не озаботились. Одной створки ворот не хватало, вторая покосилась и прочно вросла в землю. Подойдя ближе, Кэрис заметила вбитые в камень ржавые скобы для факелов, такие же заброшенные и пустующие, как и все вокруг. Изнутри тянуло запахами зелени и влаги. Похоже, Ансвольму не хватало оградителей. Или же они предпочитали куда более комфортное жилье в пределах городских стен. Кэрис скорее поставила бы на второе, учитывая, что пространство вокруг ощущалось стабильным.
Перекроивший мир по своему усмотрению Перекресток не разбросал город по разным частям света, а лишь перепутал и наводнил блуждающими наваждениями и миражами ведущие к нему дороги. Но за стенами было безопасно, незримая граница отделяла город от бездорожья. Ансвольм жил, рос и перестраивался, дышал и едва уловимо шептал о соленом море, о стоявших у причала судах. Света едва хватило, чтобы разглядеть массивный засов, приколоченный к створкам ворот железными скобами. У горожан не было причин ожидать, что кто-то выйдет из города и по собственной воле отправится на бездорожье. И уж тем более никто не ожидал, что в него можно войти, выпутаться из хаоса дорог на другой стороне. Южные ворота, верно, не открывали с самого Излома. Спасибо, хоть камнями не заложили.
Поднявшийся ветер принес хриплый лай, неразборчивую мешанину голосов, ночных звуков и запахов, едва слышный скрип несмазанных петель. Сквозь тонкие подошвы сапог Кэрис ощущала округлые неровности и сколы старой брусчатки, разбитой, заросшей, но еще узнаваемой. И вправду, велик некогда был Ансвольм, если и за его пределами тракт некогда выложили камнем.
— У пути нет цели. На пути нет преград. Путь продолжается за любой из дверей, на любой из дорог, — едва слышно зашептала она. Пытаться заковать дорогу в стены, запереть за воротами, укрыть в темноте — все равно что пытаться заставить море проглотить солнце. Закат лишь обман и кратковременная иллюзия, не более того. И двери, преграждающие путь, прерывающие его, такая же иллюзия… Кэрис шагнула вперед, проходя мимо и сквозь — и ступила в Ансвольм сквозь запертые врата.
Город оказался совсем не таким, как ей представлялось по гравюрам и книгам. Ближайшей к стене части полагалось быть заброшенной и оставленной, полной ветхих полузабытых строений, но в темноте она видела очертания домов с надстроенными вторыми, а то и третьими этажами. Они нависали над дорогой, закрывая звезды, и жались друг к другу так тесно, что с крыши на крышу можно было перешагнуть даже без магии дорог. Кое-где здания и вовсе срастались в нечто нелепое и чудовищное, усыпанное разномастными покосившимися окнами и занавешенными мешковиной трещинами и проемами. Из закрытых ставен выбивался тусклый свет, раздавались приглушенные голоса и редкий, ленивый собачий лай.
Кэрис невольно поежилась. В лесу и на дорогах было куда спокойнее, все опасности были знакомы, изучены и встречены уже не раз. Чудовища бездорожья, коими пугали непослушных детей, на деле являлись из глубин Элхарии так редко, что в их существовании впору было усомниться. Ночами свернувшись у костра, она куда чаще думала о волках, лесных кошках и медведях, чем о асс-хэши или тенях. Город же… Девушка не знала, чего ожидать от Ансвольма. Ему давно полагалось превратиться в маленькое, пугливо жмущееся к воде поселение, а не упрямо разрастаться вверх и вглубь в отсутствие возможности расширяться и глотать одну за другой мили Красного берега.
Она огляделась по сторонам, радуясь, что дороги вывели ее к месту ночью, позволили остаться незамеченной. Объяснить, как не отмеченная Перекрестком миновала веками запертые ворота, ей бы не удалось. Не говоря уже о том, что Кэрис вообще не следовало находиться в этой части континента.
С каждым шагом ближе становилось море и шире улочки. Крупные перекрестки освещались факелами, сила их, живая и размеренная, уходила в землю, укореняя город в пространстве. Здесь уже встречались патрули стражи и ночные прохожие, последние даже чаще, чем ей бы того хотелось.
От запахов и звуков человеческого поселения, нависающих над головой надстроенных один на другом домов и переброшенных с крыши на крышу досок и подвесных мостиков было неуютно. Ей привычнее были скитания по бездорожью и дикой глуши, и Кэрис неосознанно старалась держаться узких безлюдных переулков и избегать освещенных участков. Она даже дорогу сократить не решалась. Колдовать могли лишь жрецы да путеводные звезды, а молодая девушка в потрепанной зеленой тунике никак не сошла бы ни за одного, ни за другого. Разве что за залетную птицу.
Глубоко за полночь ей удалось найти комнату на постоялом дворе ближе к гавани. Здесь останавливались работники порта, наемники, заядлые игроки в трейс и кости, разорившиеся торговцы и случайные путники, потерявшие дорогу и ждущие ее восстановления. В большом зале, с одной стороны отапливаемом массивной печью, наполняющей воздух запахами съестного, рядами стояли длинные, ошкуренные дубовые столы. Кэрис ненадолго задержалась за одним с кружкой горячего эля, пытаясь выудить что-нибудь полезное из разговоров постояльцев. Кроме совершенно ненужного ей положения дел в городе и планов подвинуть южную границу стабильности на сотню-другую метров, что жрецы Перекрестка обещали уже тридцать лет подряд, удалось узнать названия отплывающих в ближайшие дни кораблей. Многие шли к Граничному архипелагу, и на одном из них, как она надеялась, за пару звонких монет найдется место и для нее.
Наверх вела грязная рассохшаяся лестница, освещенная несколькими горящими в нишах свечами. В маленькой комнатушке стояла узкая койка, на прибитый к двери крюк девушка повесила дорожную сумку и небольшой охотничий лук. Запалила оплывшую свечу, найденную на грубой надкроватной полке. Ни для чего иного места в комнате не осталось, и ширина ее не позволяла даже развести руки в стороны, не уперевшись ладонями в стены. Но ничего другого Кэрис и не ждала. Не в городе, где свободное пространство ценилось дороже золота. Зато на постоялом дворе, кроме койки, еды и новостей, можно было раздобыть горячую воду и кусок мыла. За последнее не жаль было отдать медяк или два. Ей нельзя походить на бродяжку, чья одежда и волосы давно не знали должного ухода. Иначе никто из капитанов не то что разговаривать не станет, но и второго взгляда в ее сторону не бросит.
Когда на следующее утро солнце оторвалось от горизонта — на этот раз поднялось со стороны моря, — лучи его через приоткрытые ставни дотянулись до дальнего конца комнаты, расчертив пол на ровные полосы. Спустившись вниз за миской каши и парой сушеных рыбешек, она отметила, что почти все столы были заняты, и место ей нашлось лишь в дальнем от печи углу зала.
Неподалеку устроился молодой мужчина в поношенной кожаной куртке. Вместо тарелки с едой перед ним лежали разрозненные листы старого пергамента и несколько коротких когтевидных лезвий и железных колец, скрепленных цепочками разной длины, чье предназначение Кэрис не взялась бы определить. На нее мужчина не смотрел, погрузившись в бумаги и попытки собрать из колец и лезвий ему одному известную фигуру. Выглядел он скорее как наемник в ожидании заказа, чем как редкий в Элхарии человек, обученный грамоте, и любопытство взяло верх. Привычка совать нос куда не следует не раз вовлекала ее в беду, но она же не раз позволяла заранее узнавать о будущих неприятностях. Девушка повернула голову, сфокусировала взгляд на бумагах, и те резко приблизились, закрыв собой все остальное, словно Кэрис смотрела на ровные буквы с расстояния не более ладони. По краям видение размывалось, но в фокусной точке отличалось четкостью и яркостью, не свойственными обычному миру. Неудачный угол зрения и кратковременность заклинания лишь позволили рассмотреть, что язык записей ей нигде ранее не встречался.
Она проделывала такие фокусы не раз и не два, никто и внимания не обращал. Магия перекрестков никак не проявляла себя внешне, и со стороны должно было казаться, будто девушка рассеянно уставилась в пустоту, пытаясь что-то припомнить. Но в этот раз, очнувшись от заклинания через пару мгновений, она встретила чужой внимательный взгляд. Причем куда ближе, чем ей бы того хотелось. Человек, еще мгновение назад сидевший в десятке шагов, внезапно оказался рядом, словно это он здесь ходил путями Господина теней и чуял магию не хуже его слуг. Прежде чем Кэрис успела отпрянуть, наемник схватил ее за руку и развернул кисть ладонью вверх. Разумеется, знаков Перекрестка он там не обнаружил и тотчас разжал пальцы, потеряв к ней всякий интерес.
— Птица, да? — он отвернулся, не дожидаясь ответа. Одним движением сгреб со стола и бумаги, и железные цепочки. — Если уверена в своих силах и хочешь подзаработать, зайди к Хво в верхнем зеленом, там тебе подберут занятие.
* * *
Искать Хво ей пришлось недолго. Дорога привела Кэрис к кварталу на окраине, где на крышах старых, просевших домов стояли хлипкие сооружения из глины и плетеной соломы, выкрашенные выцветшей зеленоватой краской и связанные между собой узкими веревочными мостиками. Город отчаянно желал расти, но расти ему было некуда. За крепостными стенами остались миражи и лакуны, течения и зеркала, дикие тени и чудовища, приведенные магией дорог из иных миров и реальностей. Верная смерть. Ансвольм оказался заперт меж морем и паутиной голодных дорог. Припортовое поселение из связанных вместе лодок и плотов не могло разрастаться до бесконечности. Башню-маяк и возвратный кристалл на ее вершине было уже не подвинуть, слишком прочно они вплелись, вросли в сеть. А если бы и удалось отхватить от владений Перекрестка еще кусок годного для жизни пространства, все равно не хватило бы оградителей для последующей поддержки границ. Оставалось только стремиться ввысь, насколько позволяли непрочная глина и солома. Камень и дерево слишком дороги, чтобы использовать их в масштабах целого города.
Шаткая приставная лестница скрипела под ногами, кое-как сплетенные мостики опасно покачивались. Но чумазая ребятня носилась по ним с гиканьем и свистом, перескакивала с крыши на крышу с видимым презрением к обходным путям и элементарным правилам безопасности на дорогах. Приходилось то и дело напоминать себе, что в городе благодаря магии Храма перекрестки людей не глотали. Ступать на пересечения дорог и троп здесь можно было без опаски.
Все вокруг говорило о тесноте, бедности и изношенности. Искать заработок в подобном месте никогда не пришло бы ей в голову, да только проведенные в гавани три часа показали, что всех имеющихся у нее монет не хватит и на половину пути. Даром, что острова почти безлюдны и суровы настолько, что за их посещение полагалось бы доплачивать, а не требовать совершенно грабительские суммы. Честной работой пятнадцать золотых не добыть и за год, да и не готовили ее к честной работе. В сущности, наемник с постоялого двора был прав, называя ее птицей. Без знаков на ладонях здесь в городе, как и в любом уголке Элхарии, ей предстояло перебиваться опасными нелегальными заказами, скрываясь при этом от храмовников. Зато — она оглядела зеленый квартал с высоты верхнего яруса, — в верхний зеленый ни послушники, ни тем более жрецы никогда не явятся.
Указания местных привели к покосившейся, но при том чуть более просторной хибаре. Нагромождение у порога старых глиняных горшков, большей частью битых, плетеных корзин, рулонов джутовой мешковины, кухонной утвари и прислоненных к стене досок производило впечатление лавки старьевщика. Внутри рачительно собранные запасы мусора и завалы разномастного хлама расползались вдоль стен и высились до потолка. В особо ненадежных местах их прикрывали рыболовные сети, без которых на голову Кэрис еще у порога свалилась бы охапка свечных огарков.
В дальнем конце за составленной из старых ящиков стойкой сидел худой косматый старик. Он неторопливо подался вперед и сощурил блеклые глаза, пытаясь разглядеть гостью получше. Хво не выглядел как человек, имеющий для нее работу на десяток золотых, но держался степенно и как будто даже знал, зачем она явилась. Без единого слова или приветственного кивка старик указал ей на свободный пятачок пространства прямо перед стойкой, пробраться к которому девушке предлагалось сквозь складские нагромождения. Кэрис сделала шаг вперед и оказалась перед старьевщиком, одним неуловимым движением миновав лабиринт нагромождений. Была там, а стала здесь. Уж если искать работу для птицы, лучше сразу показать на что способна. Магия дорог Хво не удивила. Вблизи он казался еще более старым, уставшим и равнодушным.
— Я тебя ждал, рыжая птичка.
Голос у старика оказался тихий, бесцветный, но на удивление чистый. В молодости он мог бы быть бардом, пока не принялся сбывать подержанные вещи и диковины старой эпохи, а то и краденые товары.
Он сплел узловатые пальцы поверх стойки, прокашлялся, нарочито неторопливо вытянул из-за пазухи свернутый клочок бумаги. Бумага оказалась картой. Старой, почти выцветшей. На местах сгиба она протерлась настолько, что некогда один кусок бумаги грозил превратиться в четыре от малейшего дуновения ветра. Свет от единственного окна падал на едва обозначенную береговую линию, пятно ровной штриховки на месте города и паутинку разбегающихся во все стороны дорог. Видела она карты и получше. За эту ни один коллекционер не дал бы и пары серебряных монет.
— Где-то в верхней правой трети… Да где же?.. Должна быть отметка. Старый каменный карьер, коли хроники не врут. А, вот она!
В верхней правой трети, в направлении, на картах условно называемом северо-западом стояла не одна, а сразу несколько отметок. Которая из них обозначала карьер, теперь было не разобрать, время размыло нужный угол и стерло поясняющий текст. Но это было неважно, Кэрис с первого же взгляда поняла, что работу эту ей брать нельзя ни в коем случае. Слишком далеко от города, слишком много дорог и перекрестков на пути. Храм смотрел сквозь пальцы на мелкую возню бывших претендентов, справедливо полагая, что тех рано или поздно проглотят дороги, с которыми вздумали играть недоучки. Дойти до места, что когда-то находилось в нескольких днях от Ансвольма, и вернуться назад, не говоря уже о том, чтобы проложить безопасный путь для других, могла разве что путевая звезда. И это при условии, что карьер все еще существовал, а не был уничтожен, искажен или разорван на части силами Перекрестка, его не забросило на морское дно, и путь не был усеян лакунами, обломками чужих миров.
Идти к карьеру безрассудно и опасно, но дойти было бы еще хуже. Если в Храме узнают о девчонке, сплетающей дороги, долго прятаться она не сможет даже на островах. Они объявят охоту, пустят по следу тень или нескольких сразу — тогда что делать? Конечно, охоту на нее объявят в любом случае, это лишь вопрос времени, но собственноручно приближать этот день Кэрис не собиралась.
— Эта ноша мне не по плечу, досточтимый Хво. Вам нужна не птица, а полноценная звезда. Нет ли чего попроще?
— Для тебя — нет, — тут же отозвался старик. — Для тебя у меня есть отряд, готовый отправиться немедленно. Доведешь их до места, получишь двадцать золотых.
Двадцать золотых! Девушка неверяще уставилась на заказчика. Двадцать золотых не только обеспечили бы ей место на корабле, но и помогли бы продержаться первые несколько месяцев. Огромная сумма для беглянки. Хоть и понятно, за что был готов платить Хво, но ее-то, непроверенную чужачку, из всех птенцов Ансвольма он за что выбрал? Не мог он надеяться найти среди магов-недоучек кого-то, силой и умениями сравнимого с настоящим пространственным чародеем. Посредник между городскими птицами и заказчиками, уж конечно, прекрасно знал пределы их способностей и умел оценить поджидающие за пределами городских стен опасности. Нет, не может быть, чтобы Хво ей первой предложил отыскать старый карьер. Отправлять молодых дураков в опасный путь — дело нехитрое, а отправить в него невесть откуда взявшуюся незнакомку и забыть о ней сам Перекресток велел. Она могла бы побиться об заклад, что никто из посланных ранее даже до цели не дошел.
Но двадцать золотых…
— Я не согласна, — тряхнула головой Кэрис. — Мне не по силам. Дайте другое задание, достойный Хво.
За связывание пары дорог тут и там горсть золота ей не получить, но и беды не навлечь. По-хорошему, Хво был ее единственной надеждой на заработок в незнакомом Ансвольме. Время поджимало, и она совсем не представляла, как и где могла бы найти желающих связаться с непроверенной, недоученной девчонкой. Наверное, она могла бы охотиться и продавать дичь, мясо в Ансвольме стоило баснословно дорого. Это казалось проще чем прокладывать нелегальные тропы или рисковать, связываясь с ворами и контрабандистами. Но тогда пришлось бы задержаться на несколько недель, если не месяцев, а времени у нее почти не осталось.
— Нет другой работы, — монотонно повторил старик.
— Но это задача для звезды! — голос ее сорвался, прозвучал высоко и звонко.
Ни ответа, ни движения. Только усталое безразличие в тусклых глазах Хво и его терпеливо сложенные на стойке руки. Кэрис зло глянула на него исподлобья, развернулась и оказалась у двери так же, как пришла, в один шаг. У спуска с верхнего квартала пришлось продраться сквозь стайку оборванных детишек, тянущих руки к ее шевелюре. Волосы цвета темной меди у побережья были редкостью, но не сказать, чтобы совсем уж ни у кого не встречались. Чтобы пряди не пришлось выдирать силой из чужих цепких пальчиков, она перескочила через крышу соседнего дома и лишь тогда слетела на нижние улицы.
— Птица! Птица! — загалдели и заулюлюкали ей вслед.
Кэрис не обернулась.
На постоялом дворе на обед предлагали морского окуня с травами и миску ячменной похлебки. Рыба и съедобные водоросли в Ансвольме составляли основную долю рациона. Море тоже было затронуто Изломом, но несколько иначе, что делало воду безопаснее бездорожья. А вот источником овощей и фруктов служили лишь огражденные поля к северу от города и небольшие садики на крышах, отчего все виденные ею на рынках овощи предлагались преимущественно в сушеном виде и встречались много реже того, что на прилавки приносило море. Зерно в город везли издалека, из долин Ф’Анды и низин Маэна, где все еще оставалось достаточно места для выращивания пшеницы, ржи и ячменя. За основными продовольственными путями звезды регулярно следили и, в случае необходимости, тут же прокладывали и связывали новые. Ни один крупный город и ни одно княжество Элхарии не могли сами обеспечивать себя продовольствием и ресурсами для повседневной жизни, все это требовало безопасного, неискаженного и нетронутого магией пространства, какое было редкой, почти непредставимой роскошью. Ансвольм торговал рыбой и солью, а заодно предоставлял торговые пути к Граничному архипелагу, в ответ получая зерно, ткани, железо и древесину. Появись у города собственный каменный карьер, неважно насколько старый и выработанный, и можно было бы перестроить несколько жилых районов, подновить отчаянно в том нуждающиеся гавань, пирсы, складские помещения и внешние стены.
В общей зале тщедушный мужичок читал замусоленную книгу, медленно проговаривая каждое слово и запинаясь на особо длинных. Грамоте в Элхарии был обучен далеко не каждый, поэтому еще с дюжину человек расселись полукругом на скамьях и внимательно его слушали. Старуха в углу занималась шитьем и починкой одежды, выуживая рубашки одну за другой из плетеной корзины у ног.
— Бойся тех, кто в ночи не зажжет огня. Бойся тех, о которых не говорят. Их слова — это яд и обман, и сон…
Задерживаться Кэрис не стала. Ей было бы нелишним еще немного покрутиться в порту, поговорить еще с несколькими капитанами — вдруг да найдется кто-то, согласный ее взять за пару монет и готовность отработать проезд. Или можно было попытаться найти менее самоубийственное и не сулящее ненужное внимание со стороны храмовых теней занятие чем поиски давно заброшенных карьеров. К тому же детские страшилки о сновидах, несуществующих на самом деле древних монстрах, ее никогда не интересовали и, конечно, не пугали задолго до того, как она прошла первые экзамены в храмовой школе. Даже до того, как она выучила свои первые заклинания и речитативы, что было больше десяти лет назад. Сказкам этим давно полагалось исчезнуть, раствориться в историях о чудовищах куда более реальных, выбиравшихся в мир из перекрестков и пересечений забытых троп, приносимых блуждающими миражами и выныривавших из лакун и ведущих в иные миры дверей. Но сказки никак не желали исчезать. Наверное, потому, что неизменно хорошо кончались: сновид убивали храбрые воины и заманивали в ловушки могущественные чародеи, а пленники их оказывались спасены и возвращены домой в целости и сохранности.
Но никто и никогда еще не убивал теней, порождений иного незримого и хаотичного мира грани, что являлись смертным, сколько человечество себя помнило. Не убивал даже в сказках.
Первым она заметила корабль. Ладный трехмачтовый фрегат с парусами настолько белыми, что в старой, грязной гавани Ансвольма он выглядел чужеродно точно распустившийся среди перекрученных коряг диковинный нежный цветок. Корабль был слишком уж хорош, чтобы капитан брал в плаванье случайных пассажиров, а значит, для нее бесполезен, но это не помешало Кэрис издали повосхищаться его плавными, воплощающими в себе хрупкость, изящество и стремительность формами. Разглядеть, что происходит у причала, не удавалось: люди стояли плотными рядами. Над толпой разносился восторженный, боязливый шепот, по которому не сразу удалось понять, что происходит в порту, и почему прекращена работа. Кэрис вскарабкалась на крышу, уже облюбованную портовой ребятней, и всмотрелась в собравшихся на причале. На небольшом пятачке пространства у откинутого трапа стояла группа богато одетых горожан, а против них человек в узнаваемом красно-белом длиннополом одеянии жреца Перекрестка. Кэрис застыла с неровно бьющимся сердцем и холодеющими руками, объятая желанием оказаться подальше от порта, а лучше и от Ансвольма.
Лица новоприбывшего было не разглядеть, слишком далеко, да и держался он несколько странно. Жрец стоял прямо, но смотрел себе под ноги, а если и вскидывал голову, то тут же подносил к глазам ладонь, словно его слепило заходящее солнце. Вот только солнце находилось за его спиной. Издали Кэрис показалось, что жрец довольно молод, может, лишь на десяток лет старше ее самой. Но, конечно, рисковать и пытаться разглядеть его магией дальнего взора она не стала, опасаясь выдать себя. Теперь было ясно, что вызвало столпотворение: люди пришли поглазеть на жреца. Храм часто перетасовывал своих слуг, причем без всякой системы. Кто начинал день у теплого моря мог вечером отправиться ко сну в заснеженных горах. Но в Ансвольм, маленький прибрежный городок, обозначенный далеко не на каждой карте, не прислали бы кого-то настолько высокопоставленного и могущественного! Знай она, что такое случится, и сама бы обошла поселение десятой дорогой.
Самого человека она не боялась, но где жрец, там неизменно и… тень.
Городской совет и стража за их спинами выстроились ровными рядами. Это же построение повторила команда корабля. Капитана легко было узнать по характерной шляпе с пышным пером. Но в то же время ровный порядок построения и торжественность приветствия нарушала еще одна фигура, лениво выписывающая спирали на пристани. Когда спирали проходили близко к толпе, первые ряды испуганно шарахались, люди поспешно отступали, словно тьма от света факела. Пришедшее в голову сравнение просто не могло быть иным. Некрашеные полотняные рубахи матросов и разнорабочих, замызганные штаны, редкие кожаные дублеты офицеров сливались в колышущуюся черно-серую массу, а одеяние забавляющейся тени ловило каждый лучик света и разбрасывало вокруг алые искры. Точно ее платье было усыпано рубинами, а может, маленькими язычками пламени. С твари сталось бы одеться в огонь. Кэрис распласталась по крыше и на тень старалась не смотреть. Те чувствовали чужие взгляды как рыбы потоки воды в реке, а магию — и того лучше. Стоит привлечь ее внимание, и… Нет, тень ее скорее всего не тронула бы, но могла запомнить.
Как легко и естественно она двигалась! Как непринужденно удерживала так похожую на человеческую форму! Слугам Перекрестка было куда проще непрестанно меняться, перетекать из одного облика в другой, являться калейдоскопами образов. Но эта не просто сохраняла постоянство внешней оболочки, а еще и выбрала довольно сложную для подражания структуру человеческого тела и паттерны движения воспроизводила так легко и изящно, что сами люди на ее фоне казались грубо вырезанными из чурбанов фигурами, нелепыми марионетками. Кэрис не верила своим глазам: в маленьком тихом Ансвольме, наверное, впервые за последние триста лет появилась высшая тень. В ее имени точно нашлось бы двойное «а», если бы гостье с той стороны вздумалось представиться. А двойное «а» — это плохо, это очень и очень плохо. Оставалось только надеяться, что тварь не снизойдет до того, чтобы бродить по улицам, и зачем бы они с жрецом сюда ни явились, дороги их не успеют пересечься с путем Кэрис. Со стороны последней самым разумным вариантом — и единственным шансом выжить, откровенно говоря, — было бы держаться от дел Храма как можно дальше.
Приветственная церемония, и так недолгая, вышла скомканной и торопливой. Новому жрецу явно не терпелось убраться с людной пристани, а совет не радовало близкое соседство с высшей тенью. Люди в задних рядах боязливо вытягивали головы в попытках получше рассмотреть сущность почти легендарную, ужасающую в своей силе и чуждости, облаченную в рубины и живое пламя. Они боялись тень ровно настолько, чтобы держать дистанцию и не пытаться ее коснуться. Но недостаточно, чтобы в ужасе и панике разбежаться во все стороны, запереться в домах и забиться в подворотни. Простой люд о тенях и их жрецах-компаньонах не знал ничего, кроме сотен страшных слухов и домыслов, и пусть некоторые из них были вполне правдивы, чудовище с изнанки перекрестков казалось собравшимся восхитительной диковинкой. Опасной, непривычной, чуждой, но захватывающей диковинкой, а не воплощенным хаосом сломавшей старый мир магии.
Кэрис не слышала, о чем говорят в отдалении, но этого и не требовалось. Все законы, традиции и ритуалы Храма она знала назубок. В первый день нового жреца полагалось сопроводить к храму с наивысшими почестями. Для этого на пристани имелся паланкин, окруженный четверкой дюжих солдат. Но место в паланкине было лишь для одного, и совет неловко мялся, не зная, как разрешить ситуацию. Теней надлежало приветствовать наравне с жрецами и оказывать им равное уважение. И уж конечно, строго запрещалось разлучать тень с ее человеком, что воспринималось Храмом как покушение на нерушимость и святость контракта. Ансвольм оказался не готов к прибытию жреца, чья тень не просто проявляла себя в физическом мире, но и принимала при этом человеческий облик.
Недоразумение разрешил сам жрец, молча забравшись в паланкин. Двигался он медленно, даже нарочито медленно, по-прежнему не отрывая взгляда от земли, будто делая собравшимся одолжение. Была бы его воля, наверняка предпочел бы дойти, а то и долететь до храма сам. Теперь тень выписывала хаотичные спирали вокруг паланкина, разбрасывая огненные искры и блики. Перед ней толпа расступалась куда поспешнее, чем перед идущими следом городским советом и отрядом стражи. Кэрис никогда не задумывалась, как и для чего возникла приветственная традиция, но увидев ее собственными глазами, сочла символичной. Храм открыто указывал людям их место — следовать за жрецами и звездами по проложенным ими дорогам. Потому как других дорог не было и быть не могло.
Чем дальше уходила процессия, тем громче и оживленнее становились шепотки. Появление в Ансвольме жуткой пары воспринималось редкой удачей и благом для города.
— Видал, как сияет! Горит прям как раскаленное железо! — восхищенно поделился с друзьями лохматый пацаненок, оживленно размахивая руками.
— Вот это да! — присвистнул другой. — Махнем завтра с первого солнца к храму?!
— Не с солнца, а до. Зуб даю, она и в темноте… ну, такая!
Мальчишки перекрикивали друг друга, сбившись в стайку. Их предположения о способностях твари становились все разнообразнее и нелепее. И страшнее. Выдумка, что питаться она будет золотом и кровью, заставила Кэрис поежится. Но уж точно тень не пришла, чтоб море вокруг города обернуть, хоть скорее всего могла это сотворить.
Девушка спустилась с крыши по лестнице, слишком раздосадованная и испуганная, чтобы оставаться в порту и пытаться найти подработку или сторговаться о лучшей цене. В голове среди хаоса и неразберихи не было ни единой дельной мысли о причинах появления в городе тени. Зато мыслей о последствиях ее пребывания в Ансвольме было хоть отбавляй, одна нерадостнее другой. Сперва она пыталась пробиваться через толпу, лавировать, использовать малейшие лакуны в человеческих потоках. Потом смирилась, позволила потоку унести себя немного дальше и некоторое время переждала в переулке. Позволить магии перекрестка привести себя к постоялому двору она не могла сперва из-за близости тени и опасения, что та почует ее магию, а потом в огромной толпе при сотнях, тысячах пересекающихся чужих путей это стало и вовсе невозможно. На постоялый двор она приплелась уже в темноте. Выбрала из тарелки костлявую сушеную рыбину и несколько комков, в которых по вкусу угадывался пресный картофель. Ужин выглядел не аппетитнее обеда, но голод взял свое, и отказываться она не стала, а после сразу поднялась к себе.
Еще несколько часов назад она раздумывала, что недостающее золото могла бы заработать или украсть. Но на оба пути ушло бы довольно много времени, а оставаться, останавливаться было никак нельзя! Не с разгуливающей по Ансвольму высшей тенью, прятаться от которой занятие изначально безнадежное. Опыта воровства у Кэрис не было, если не считать таковым ночные набеги на школьную кухню. Лезть в богатые дома, наверняка защищенные и заклятые оградителями, она бы не стала. Пропажа горсти серебра тут и там, если бы и привлекла внимание стражи, то к ней бы не привела. Но тень… Стоит городу попросить у жреца помощи в поиске вороватой птицы, и тварь принесет тело сороки к ступеням храма на следующее же утро. Не раз и не два видела она подобную картину. Птенцов выкидывали из школы слишком рано, задолго до того, как преподаватели объясняли подросткам суть и опасность духов Перекрестка. Недоученных магов, признанных школой слишком слабыми или безнадежно неумелыми, далеко не всегда принимали обратно в семьи. Наиболее везучие и сильные находили себе покровителей или перебивались случайными заработками, становились птицами. На колдовство птиц храм смотрел сквозь пальцы, ведь звезд в мире было не так много и постоянно переплетать сеть дорог они одни не могли. Птицы же охотно брались за мелкие поручения, да и услуги их были не в пример доступнее простым людям.
Кэрис мрачно уставилась в потолок. Предложение Хво уже не казалось совсем уж безумным. Обычная птица так далеко ни за что бы не залетела, но она могла бы попробовать. Добралась же до Ансвольма через полконтинента, сумела не пропасть в искаженном пространстве Перекрестка. Конечно, сплетать дорогу для себя одной не в пример проще, чем вести по ней кого-то еще, но девушка была уверена, на это ей сил хватит. Она не хотела признаваться себе, что на самом деле ухватилась бы обеими руками за любую возможность убраться из города, пока его не покинет ало-белая пара. Жрец явно был слишком силен для Ансвольма, а потому можно было надеяться, что как только они выполнят здесь свою задачу, Храм тут же отправит их в новое место. Его имя наверняка внесено в книгу Перекрестка, а то и занимает в ней свою страницу, как и имя его тени. Как имена всех теней, связанных контрактом со смертными. Заучивать имена из книги их не заставляли, но самые известные и могущественные все равно были на слуху. Кэрис гадала, не увидела ли мельком кого-то, о ком с детства слышала от наставников. Это было бы восхитительно — в других обстоятельствах. И если бы только она знала чуть меньше о маленьких нюансах и последствиях заключенных с тенями контрактов.