Следующим утром Кэрис немалых трудов стоило постоять смирно, не сорваться с места, пока Казара завязывала ленты красновато-песочного саабра на ее боках и плечах, а затем застегивала маленькие крючки тахари на груди. Ей вычурных золотых медальонов-застежек не полагалось, и слава Перекрестку, мороки с их хитрыми замками было немало.
— Я не буду завтракать, спасибо! — выпалила девушка уже в дверях.
Насколько же проще было бы проскользнуть в другую часть комплекса зыбкой тропой! Но на глазах снующих по коридорам слуг и придворных об этом, разумеется, не могло быть и речи. Кэрис нечасто бывала в покоях Шаэн, но в пространстве ориентировалась прекрасно, как и всякий маг дорог. Через несколько украшенных бирюзовой и голубой мозаикой со сценами морских баталий коридоров и пары лестниц, подъем по которым в саабре как всегда в ее исполнении походил на краткий, яростный натиск, Кэрис добралась до палисандровой двери. Вырезанный на ней пустынный сокол широко раскинул крылья и нацелил на входящих острые когти. Каждое перышко неведомый резчик обозначил искусно и тщательно.
Она уже знала, что Шаэн завтрак подавали чуть позже и не в личных комнатах, а в семейной трапезной с несколькими длинными низкими столами. Не-Наэллор могли зайти туда разве что с гружеными подносами, но птица уже успела ночами осмотреть множество якобы закрытых для нее внутренних помещений. Трапезная не впечатлила ее ничем, кроме отдельного алькова для музыкантов. Но укутывать Шаэн в саабр слуги должны были сейчас, это совершенно точно. Жизнь в городе, пропавшем и затерявшемся во времени и в песках, текла размеренно и неторопливо. Кэрис выучила все мелкие ежедневные ритуалы местной знати, распорядок их дней, излюбленные занятия и места отдыха. Это помогало не сталкиваться в коридорах с теми из Наэллор, каким она не желала попадаться на глаза, то есть с большинством из них.
Девушка постучалась, ожидая немедленного отклика.
— Шаэн? — разумеется, за дверью оказалась бы не сама золотая дева, но кто-то из прислуги должен был ее услышать.
Затем постучалась настойчивее, но дверь не распахнулась. За ней не раздалось ни единого шороха, словно сегодня приемные покои заклинательницы не полнились народом, как это обычно бывало по по утрам. На резные плиты пола ложились неровные тени. Камни пахли солнцем. Дождавшись, пока мимо по коридору торопливо пробежит девочка с выбивающимися из-под кафайи кое-как расчесанными волосами и стопкой разноцветных тканей в руках, Кэрис приникла ухом к двери. Дворец не был бесшумным местом, даже сейчас издали доносились приглушенные голоса и шаги, слышалось еле уловимое звяканье колокольчиков. Но за дверью она не уловила ничего, кроме тишины.
Убедившись, что за ней не наблюдают, Кэрис глубоко вдохнула и принялась проговаривать про себя наставление, помогающее сосредоточиться и войти в необходимое для колдовства состояние.
— У дороги нет начала и нет конца. Путь не сковать, не запечатать и не запереть. Путь продолжается на любой из дорог, за любой из дверей… — она шагнула вперед, прямо в барельеф с изображением сокола, сквозь и мимо него. И оказалась внутри.
В покоях принцессы было пусто и тихо. Утренний свет, проникающий сквозь витражные окна, рассыпал по полу и коврам многоцветные солнечные зайчики, отражался от зеркал и пузатых боков глазурованых кувшинчиков на столе. Комната, лишенная человеческого присутствия, вдруг показалась ей больше и пустыннее, чем на самом деле. Дверь за спиной отрезала ее от остального дворца, скрыла все звуки и запахи, кроме постоянно витающего в жилых помещениях аромата меда и жасмина. Она словно не порог пересекла, а нырнула ненароком в чужую лакуну. Только там можно было испытать похожее подспудное ощущение собственной неуместности. Интуиции Кэрис привыкла доверять, на бездорожье иначе не выжить. Она сделала было шаг назад, но тут же взяла себя в руки.
Не хотелось признавать, что такая малость как неожиданно-пустая комната могла поколебать ее решимость и выбить из колеи. Еще больше не хотелось думать, что Акадо может оказаться прав, и в Фезе ее не держит ничего кроме собственной трусости. Но ведь это не навигатор рисковал жизнью, идя наперекор желаниям Великого Покровителя, а она. Ему, никакого интереса для теней не представляющему, легко было судить о поступках бывшей корабельной звезды из маленького, уютного магазина, затерянного на узких улочках.
Кэрис прошла в следующую комнату, служившую для посиделок за чашкой охлажденного красного чая и вечерних чтений. Разбросанные с вечера книги никто не расставил по местам, как не убрал и высокие стеклянные стаканы с остатками лавандового лимонада. В нескольких оставленных не на положенном месте вещах не было бы ничего тревожащего, если не осознавать, что находились они в личном кабинете золотой девы, за коей никогда не ходило менее двух служанок. В следующее мгновение взгляд птицы поймал холодный блеск разбитого стекла у дальней стены. За приоткрытой дверью в спальню виднелась полутемная комната, куда никто не пришел открыть ставни после рассвета. Она помедлила на пороге, не то чтобы беспокоясь о Наэллор, ведь что могло случиться с ней во дворце? Тем более во дворце благоволящей семейству высшей тени… разве что с ведома и позволения Архааррада.
— Шаэн? Ты здесь?
Она еще раз стукнула по косяку костяшками пальцев. Звук вышел неуверенный и едва слышный. Не дожидаясь ответа, заглянула внутрь.
Хозяйка комнат, подперев подбородок ладонями, сидела за изящным столиком, заставленным вычурными флаконами с благовониями и коробочками косметических мазей и притираний. Зеркало на стене отражало в полумраке бледное, ничего не выражающее лицо.
— Все вон, — бесстрастно бросила Шаэн, не повернув головы.
Саабр сидел на ней безупречно, но тахари в беспорядке валялись на разобранной постели. Золотые нити узоров тускло блестели. Перевязанные на ночь лентами косы, наполовину распущенные, никто не переплел в сложную утреннюю прическу, отчего черты лица Шаэн казались мягче, ранимее. Даже сейчас, нерасчесанные с ночи, черные волосы струились гладким шелком, ничем не напоминающим наспех приглаженное мокрой щеткой гнездо на голове Кэрис. Заклинательница выглядела хрупкой, потерянной.
— Никуда я не уйду, — Кэрис упрямо склонила голову и, вместо того чтобы развернуться, очутилась за спиной южанки.
Та метнула в девушку гневный взгляд.
— Я же заперла дверь, как?.. А, ну да, разумеется, — протянула Шаэн, скривив идеально очерченные губы, — теперь ты ходишь сквозь стены.
В тоне золотой девы слышались горечь и издевка, каких ранее не наблюдалось. Шаэн прекрасно умела прятать пренебрежение за безукоризненной вежливостью, скрывать нетерпение и раздражение за милой улыбкой — когда хотела. Сегодня она не хотела. Но и Кэрис явилась вовсе не за тем, чтобы Наэллор вымещала на ней поганое настроение. Что бы там у принцессы ни случилось, Кэрис полагала, что ларец с новыми драгоценностями или новый наряд мигом вернут ей прежнее беззаботно-счастливое расположение духа. Жаль, ей самой от теней золотом не откупиться, да и каверзные вопросы Акадо из головы просто так не выкинуть.
— Я пришла спросить кое-что важное. Зачем Архаарраду кристальный ветер?
Шаэн воззрилась на птицу, будто не понимая вопроса. Теням, как правило, несвойственны были ни привязанность к объектам материального мира, ни стремление обладать его сокровищами. Более того, они настолько мало интересовались обстоятельствами и мелочами человеческих жизней, к каким относили и вещи в любом их проявлении и назначении, что не утруждались запомнить, чем один предмет отличается от другого и для чего предназначен. Само представление, что дворец, как и вся Феза, принадлежит Архаарраду, было исключительно человеческим: не более чем выражением уважения к силе высшей тени со стороны горожан. Великий Покровитель мог при случае снизойти к их просьбам, но город заботил его лишь как место, где удобно было держать его Наэллор. Людей, в отличие от вещей, тени — не все, но отдельные их представители, — коллекционировали, иначе не возникли бы в древности Великие Дома.
Но при этом кристальный ветер был не просто предметом, а артефактом, средоточием магии. Нечто подобное вполне могло привлечь внимание Архааррада.
— Незачем, — отрезала Шаэн.
— А все-таки?
Наэллор закатила глаза. Затем запустила пальцы в волосы, выпутывая ленты.
— Открой ставни, пожалуйста… Спасибо. Так вот, кристальный ветер господину Архаарраду не нужен. Сотню лет назад на всем Ошрате остался только один кинжал, и господин сам отдал его Серому Ордену. Зачем спрашиваешь?
Она не сказала, что раа-ши в любой момент может получить артефакт обратно, если захочет, но явно это подразумевала. Все теории, выстраиваемые Кэрис на протяжении ночи, рассыпались, как давно нехоженые тропы. Наэллор намного превосходили ее в магии, и единственное, что птица могла делать лучше: в кратчайшие сроки преодолевать огромные расстояния и проникать в закрытые для других места. Заполучить с ее помощью древний артефакт казалось логичным и очевидным решением. До этой самой минуты.
— Кристальный ветер может ранить тень, — пробормотала она, сама понимая, насколько нелепо это звучит.
Даже в ее книгах со сказками не было ни одной, где человеку удалось бы убить тень. Сбежать, перехитрить, договориться, но не избавиться, не отпугнуть. Хотелось бы верить, что подобное оружие существовало в мире, но если бы то было так, Архааррад никогда не отдал бы его в руки человека. Тем более не в руки открыто пытающихся противостоять теням серых. Или… напротив, отдал бы, посчитав результат забавным и открыто указав смертным на их беспомощность?
Тени не использовали людей для избавления от себе подобных и внутренние разногласия решали сами, зачастую с применением непредставимой магии. Битвы высших теней, выплескиваясь в мир человеческий, служили причиной колоссальных разрушений, порой даже изменения облика мира, хоть и не настолько масштабного, каким стал Излом. Они же были причиной отсутствия у городов и государств регулярных армий. Оказалось, если собрать крупный отряд в одном месте, высшей тени будет удобнее с ним расправляться, только и всего.
Как и почему все еще продолжал существование Серый орден, созданный тысячелетия назад для противостояния теням, оставалось загадкой. Никаких видимых успехов серые все равно не достигли, разве что приобрели славу охотников на чудовищ более мелкого масштаба: монстров из плоти и крови, каких можно было коснуться честной сталью. Тени, верно, относили деятельность ордена к скучной повседневной возне смертных, позволяя множиться и процветать.
Шаэн перебирала баночки с мазями, пудрами и красками, открывала, рассматривала, нюхала ароматические масла, и по комнате разливались горьковатые запахи удовой древесины и пустынных цветов. В ее движениях не было целеустремленности, желания найти нечто определенное. То были жесты человека, не знающего, чем занять руки. Она даже в зеркало ни разу не взглянула, и волосы так и оставила наполовину расплетенными, будто совсем о них забыла.
— Ну и чушь. Это у вас на севере в такое верят? Убить кристальный ветер может только сновиду и еще некоторых тварей загранья, но никак не нематериальную сущность. Еще у Раббаса ар-Танде сказано, будто он открывает двери и закрывает их, но не совсем ясно, что именно подразумевалось под дверьми. В любом случае, раз уж ты собралась убить нашего господина, скоро тебе представится возможность попытаться. Но ты это и так уже знаешь, да? Потому и пришла.
Птица настороженно вскинулась, не веря, что Шаэн может знать о ее ночной вылазке, но и не понимая, о чем та говорит.
— О чем это ты?
Очередной флакон, источающий нежный аромат цветов лимона, Шаэн закрыла с большей силой, чем следовало, резким движением отправила к остальным под жалобный перезвон стекла и клацанье фарфоровых баночек.
— Ну как же, скоро великий магистр прибудет в Фезу, и кристальный ветер вместе с ним.
Вспомнив наконец про прическу, Шаэн дернула за ленту, поморщилась от боли. Еще минуту назад Кэрис была бы рада этой новости, теперь же не знала, что и думать. Слишком уж все оказалось вовремя, подозрительно вовремя и удобно. Не придется ни примыкать к каравану, пересекающему пустыню, ни отправляться вглубь континента, ни пробираться в тщательно охраняемую и неприступную цитадель Серого ордена. Какое удачное совпадение! Надо всего-то подождать, и кристальный ветер сам придет в руки.
Наверное, если бы она и правда воткнула кинжал в Архааррада, того бы это здорово посмешило.
— Зачем главе Ордена ехать в Фезу?
Она очень хотела бы услышать, что магистр совершает ежегодный визит к каждому из Великих Покровителей. Лучше бы его прибытие не было связано с личным приглашением Архааррада, коего метания птицы забавляли достаточно, чтобы подтолкнуть события в нужном ему направлении и насладиться нелепыми и заранее обреченными на провал трепыханиями смертных.
Шаэн развернулась и внимательно посмотрела на нее, не отрывая ладоней от очередной коробочки с краской. С нечитаемым выражением лица она наблюдала, как птица плавно шагает по комнате от стены к стене. Кэрис не останавливалась и тем более не присаживалась на подушки у кровати вовсе не от невозможности успокоиться, унять круговорот мыслей и страхов, но потому, что движение было естественным, правильным. Движение было самым обыденным ее состоянием. Молчание затягивалось.
— Он хочет от меня избавиться, — неожиданно прошептала Шаэн.
Маска золотой принцессы дала трещину, и на миг из-под нее выглянула беззащитная, растерянная девушка. Но Наэллор тут же отвернулась и ровным голосом объявила:
— Меня отсылают в Риерру.
— Архааррад отправляет тебя прочь из Фезы? Но ты же его Наэллор, тени никогда не отдают своих людей…
— Если ты не заметила, у господина есть любимцы, и я в их число не вхожу, — она помолчала, бледная, странно сосредоточенная, и, не отрывая взгляда от коллекции косметики на столике, пояснила: — Не думаю, что ты верно оцениваешь ситуацию. Господин Архааррад не хочет от меня избавиться, я не совсем удачно выразилась. Он скорее не замечает моего существования и никогда не замечал. Поэтому, когда владыка решил выдать меня за магистра Керано, наш Покровитель не стал вмешиваться. Ему все равно, оставить меня или отдать.
Кэрис захотелось схватить ее за плечи, встряхнуть, напомнить, что она — Наэллор, дочь Великого Дома. Высшие тени долго и придирчиво отбирали себе людей, лично следили за чистотой семейных линий и жестко пресекали неудобные им связи. Кровь и магию Великих Домов оберегали их сверхъестественные покровители. Они не отдавали другим плоды своих трудов, уж точно не результаты тысяч лет селекции. Наэллор принадлежали Архаарраду с незапамятных времен. Он создал Великий Дом из ничего, богатство и влияние семейства опирались на его силу и могущество, а вовсе не на количество золота в сокровищнице или наличие личной стражи. Древние обязательства связали Шаэн с Архааррадом задолго до ее рождения, как до того связывали бесчисленные поколения ее предков.
В смятении птица не понимала, что чувствует и как ей относиться к неожиданным откровениям. Да, она была рада за Шаэн и сама многое бы отдала, чтобы выйти из сферы власти и внимания тени. Но в том, как просто и внезапно произошло отделение золотой девы от семьи, было нечто тревожащее, подрывающее само мироустройство, каким его знала Кэрис. Не было ничего нового в желании Архааррада добавить к коллекции еще одну одаренную, но и ничего хорошего в готовности отдать Шаэн. Планы раа-ши в свете открывшейся информации становились только запутаннее и сложнее. И все-таки в утверждение Шаэн, будто Покровителю все равно, и он не видит в ее существовании никакой выгоды, девушка не верила.
— А как же твоя помолвка с Иерне-Тальн?
— Расторгнута.
Шаэн держала спину очень ровно, на Кэрис по-прежнему не смотрела, и по отражению ее лица в зеркале нельзя было понять, что она думает ни о расторгнутой помолвке, ни о предстоящей свадьбе. Чувствовалось, что спрашивать о том бессмысленно и узнавать о планах золотой девы тоже. Несмотря на высокое положение и принадлежность к правящей династии, если не благодаря им, выбора у нее было не больше, чем у Кэрис, вокруг которой бродили, сужая круги, бессмертные иномирные твари. Шаэн может разбить еще пару стаканов, запереться на несколько дней в своих покоях, но против воли владыки не пойдет.
— Тебе-то бояться нечего, тебя он оставит себе. Единственная на юге сплетающая дороги, ну конечно, он такую хочет… Можешь забрать себе мои комнаты. Мне все равно.
Ни в позе, ни в голосе Шаэн ничего не изменилось, но как раз это и выдавало, что ей совсем не все равно.
— Не хочу. Я вообще не хочу здесь оставаться, — призналась Кэрис, не переставая мерить комнату шагами.
Теперь обе девушки избегали смотреть друг на друга. В спальне мало-помалу становилось жарче, прямоугольники света от застекленных окон медленно ползли по полу к кровати по мере того, как солнце поднималось выше. Свет коснулся разложенных на покрывалах тахари, золотые нити засверкали и заискрились. Наэллор замерла, и чем быстрее из угла в угол металась птица, тем неподвижнее казалась Шаэн.
— Не хочешь оставаться в Фезе и становиться кхайи, — усмехнулась она. — А чего хочешь?
Кэрис остановилась. Действительно, чего? Может, мирной жизни на островах, где она никогда не была, но слышала, что там нет теней. Но она столько всего слышала и знала, вернее, думала, что знает, а все внезапно оказалось не совсем так или совсем даже не так… Южный континент не стерт Изломом, его магия отвечает слову, а не движению и намерению, а дороги ровные и непрерывные, как линии на бумаге. Люди здесь не боятся теней, зато все еще верят в сновид. Великий Покровитель готов отдать свою Наэллор, будто та не представляет никакой ценности. Отдать даже не другой тени по некоей неведомой смертным договоренности, а Серому Ордену, что до сих пор не прекратил бесплодных попыток изгнания тварей и их магии из мира. Картина вырисовывалась странная и бессмысленная. Кто знает, насколько достоверны были имеющиеся у нее сведения об архипелаге, и что на самом деле она встретила бы на Пограничном, если бы путешествие «Симеду» прошло, как и планировалось.
— Ты не хочешь уезжать из Фезы, — неловко ушла она от ответа.
— Феза мой дом. Кто покидает дом по собственной воле?
Кэрис могла бы ответить на этот вопрос, нелепый по своей сути, но благоразумно промолчала. У нее дома не было никогда, только десятки филиалов школы и сотни дорог.
— Конечно, я бы осталась, если бы он позволил, — продолжала Шаэн. — Все лучше, чем быть отданной неизвестно кому, и если бы еще в другой Дом!
— По-твоему, выйти замуж хуже, чем оказаться подарком для другой высшей тени?
Наэллор вновь потянулась к косметике, поднесла к носу флакон, источающий незнакомый сухой и терпкий аромат, и только потом ответила:
— Я дочь Великого Дома.
Кэрис достаточно времени провела во дворце, чтобы принять такое объяснение. То ли для Шаэн брак с человеком, к числу заклинателей не принадлежащему, был много ниже ее статуса, то ли, как и любой представитель Великого Дома, она видела высшее счастье в служении духам доменов. Если не то и другое одновременно.
* * *
О предстоящей свадьбе не объявили во всеуслышание, и признаков приготовления к торжеству заметно не было. Слуги неторопливо собирали вещи Шаэн ар-Наэллор и ее приданое. Среди последнего было много предметов искусства, картин, тканей, ковров, изысканной посуды и мебели, но мало вещей практичных и полезных. Кэрис пришлось напомнить себе, что новый дом Шаэн в Риерре будет отличаться лишь много более прохладным и влажным климатом, а образ жизни вряд ли сильно изменится. Ничего не зная о магистре Керано, она тем не менее не сомневалась, что он достаточно богат, чтобы его будущей супруге не пришлось изменять своим привычкам.
Невеста ни разу не пришла взглянуть на приготовления. Она вела себя так, словно и не ожидалось никакой свадьбы, разве только небольшое путешествие в столицу, до того кратковременное, что о нем и упоминать не стоило. Шаэн не следила за сбором вещей, не задавала вопросов о будущем муже, его семье или доме, не прощалась с родными, и те отчего-то тоже делали вид, будто ничего не происходило. Теперь девушки выходили в город каждый день. На пустых, занесенных песком улицах Шаэн раз за разом просила показать ей еще немного магии дорог, но уже не пыталась учиться и повторять за птицей. Порой Кэрис ловила ее ищущие, беспокойные взгляды, обращенные то на нее, то на окружающие заброшенные здания или вездесущий красноватый песок.
Если где-то и крылись ответы на ее невысказываемые вопросы, то не здесь, не в древнем и умирающем городе. Глядя на Шаэн, Кэрис, и без того тихая и молчаливая, чувствовала себя потерянной. И в то же время осознавала, что в любой миг готова была поменяться с Наэллор местами. Магистр, каков бы он ни оказался, все же был человеком, а не жуткой иномирной сущностью, с которой надо разделить тело, душу и саму жизнь, как того страстно желала Шаэн. Она не знала, не понимала, неоткуда ей, воспитанной в благоговении к Архаарраду и ему подобным, было понять. Кэрис не была уверена, что у нее получится объяснить, но должна была хотя бы попытаться.
— Я никому не рассказывала, как здесь оказалась. То есть не как, а почему. Не про «Симеду» и остальное, а про то, что было еще раньше. Почему я сбежала.
— Из-за Искъерше?
Девушка помотала головой. Да, Искъерше она боялась, и страх только возрос после подтверждения того, что укус на плече не просто результат мимолетного желания тени, а объявляющая об интересе невысказанных намерениях метка. Но только огненная тень была не первой.
Они сидели на маленькой террасе, закрытой от солнца увитыми цветущей зеленью решетками и полосатым полотняным навесом. Шаэн знала подобных мест великое множество, и везде в городе ее привечали как желанную гостью. Им подали холодный чай с медом и засахаренными розовыми лепестками, но, несмотря на это, Кэрис не могла с уверенностью сказать, что они пришли в чайную. Здесь не было ни других столиков, ни тем более других посетителей. Казалось, девушки зашли в гости к старому другу, вот только радушный хозяин отлучился и предоставил слугам самим поить и развлекать их.
— Ты уже знаешь про школу и наш выпускной экзамен, восхождение, — начала Кэрис, принявшись расхаживать от увитого цветами экрана до маленькой неприметной двери, ведущей на террасу.
Ученики школы считались равными в возможностях, им всем предстояло пройти один и тот же ритуал по завершении обучения. Разумеется, они верили, будто все, к испытанию дорогами допущенные, не могут его не пройти. Не для того их натаскивали пятнадцать лет. Различие будет, конечно же, но только в силе и способностях тени, с коей удастся заключить договор. Лучше всего, если тень эта будет из диких, еще не оказывавших Храму посильной помощи. Человечеству для выживания в искаженном мире севера необходимы были могущественные союзники, и что поделать, если единственным способом заручиться поддержкой какой-нибудь жути из-за грани бытия было приношение ей в жертву одаренного. Как успех в ритуале вознесения, преподносившийся ученикам как великая честь и священный долг, так и провал в сущности означали одно и то же — смерть заклинателя дорог. Вопрос заключался лишь в том, когда и каком обличье она явится. Пока обычных людей косили голод и болезни, звезды и жрецы знали: их смерть стоит за плечом, их срок сокращается день ото дня.
Объяснения Кэрис были путаными и эмоциональными, говорить складно ее не учили, но она и не могла сказать ничего такого, чего Наэллор не знали бы поколениями. Шаэн неопределенно пожала плечами.
— Они суть иное, и, делясь с нами силой, невольно отдают и частичку себя. Тела смертных служат плохими проводниками магии, а переносят ее и того хуже.
Птица обожгла ее сердитым взглядом. Легко ей рассуждать о сути чародейства! Что бы там в давние времена ни сделали с Великими Домами, какую бы селекцию или магию ни использовали, но из их представителей получались идеальные заклинатели. Ни малейших неудобств ни от присутствия Архааррада, ни от разделения с ним магии ни один из Наэллор не испытывал. Сперва она думала, что причина кроется в разделенном контракте, позволяющем связать высшую тень с десятками человек одновременно, что на севере уже само по себе было немыслимо. Но нет, Наэллор сопровождало и множество других теней, находившихся в подчинении у раа-ши. Непохоже, чтобы Мейдир испытывал хоть малейшее неудобство от присутствия своих трех теней, тогда как для обычного человека даже одна становилась нелегким бременем.
— Разве не естественно, что, отдавая нам немного себя, они вправе рассчитывать на частицу человеческой сути в ответ? Это самая распространенная плата за силу, для каждого заклинателя своя. Магия имеет цену, и чем она сильнее, тем выше цена.
— Естественно?! Может быть — для тех, кто знал, на что идет, и был на это согласен, а нас просто отдают, не предупреждая о плате и последствиях и не спрашивая нашего мнения!
Шаэн гордо вскинула голову, темные глаза горели яростным золотым огнем.
— Так не пользуйся магией, за которую не желаешь расплачиваться! Тысячи людей хотели бы оказаться на твоем месте, стать кхайи это… это честь, это мечта! А тебе дар достался от рождения, и…
Ее прервал горький смех Кэрис, которая и рада была бы признать себя эгоистичной, неблагодарной девчонкой, по прихоти судьбы получившей доступ к силе, о какой большинство и мечтать не может. Но правда, как всегда, была немного сложнее.
— Вам всем тоже говорят, будто сильнейший маг в поколении получает самую лучшую, самую могущественную тень, да? — дождавшись осторожного кивка Шаэн, она зло выкрикнула: — А это не так, это все ложь! Никто не знает, как оно все происходит на самом деле, как и почему они выбирают себе людей — и что происходит с теми из нас, у кого никого не выходит привязать к себе. Что с нами случается?
— Одаренных во все времена рождалось больше, чем существует согласных на договор теней. Конечно, они выбирают лучших, а остальные живут обычной жизнью, зачастую и не догадываясь о своем потенциале.
— Тогда где они, Шаэн? Даже маг без контракта, как я, все равно способен на несколько простых фокусов. Много ты таких знаешь?
— Нескольких знаю, — холодно отрезала та. — Их магии хватает, чтобы видеть теней, но и только. И не пытайся меня убедить, что их приносят в жертву высшим, эти убогие слухи уже давно распространяет Орден. Я достоверно знаю: в них нет ничего правдивого. Господин Архааррад таких магов даже не замечает, их жизнь и смерть для него равнозначны и несущественны.
Птицы, конечно. На юге были и свои птицы, слишком слабые, чтобы представлять интерес для загранья. И потому все еще живые.
Молчаливые, бесшумно ступающие в мягких туфлях слуги вновь наполнили кувшины холодным чаем и лимонадом, оставили на столе поднос с выпечкой, после чего с поклонами удалились. Терпкие и пряные запахи корицы, аниса и кардамона облаком окутали небольшую террасу. С улицы доносился мелодичный перезвон колокольчиков. Жара пробиралась в складки тахари.
— Они не считают нужным скрывать интерес, — продолжила Шаэн как ни в чем не бывало. — Сразу видно, кого выделяют среди остальных.
— Да, — прошептала Кэрис, на мгновение замерев у витого цветами экрана. — У нас они тоже не скрывают, кого выбирают в будущие жрецы. Теням ведь не запретишь сопровождать понравившегося им человека что в школе, что в пути. Обычно такие одаренные и правда становятся жрецами, но не все. Иногда…
Она запнулась, не зная, как объяснить Шаэн нечто, что, возможно, вообще не имело места быть на юге с его куда более сложной и разнообразной магией. С тенями, что не облюбовывали укромных мест и заброшенных жилищ, не показывались на глаза и не подбирались к ночным кострам.
— Нас не так уж мало остается после первого отбора, будущих звезд и охранителей, в исключительных случаях и жрецов. Но отчего-то после каждого восхождения новых магов появляются считаные единицы. Этого незаметно на первый взгляд из-за раздробленности общин, политики Храма и самого образа жизни одаренных. Их должно быть гораздо, гораздо больше — но их нет. Я могу допустить, что какая-то часть неизбежно теряется на бездорожье, пропадает в лакунах или поглощается зеркалами и блуждающими миражами. Но мы гораздо чувствительнее к проявлениям Перекрестка, чем обычные люди, и обучены их избегать. На бездорожье просто нет ничего такого, что могло бы десятками забирать одаренных. Кроме теней. Ну да, ну да, есть еще различные жуткие твари лакун, но они сами, как правило, далеко от осколков своих миров не отходят, если только миражи не бросают их куда-нибудь к самым границам поселения или на головы путников… Я, например, никогда их не встречала, зато диких теней видела постоянно. У вас их почему-то нет, не знаю почему.
Она не стала упоминать, что будущие звезды могли заблудиться, сама идея была до нелепости абсурдна. Шаэн рассуждения птицы нимало не впечатлили.
— Судя по твоим рассказам о бездорожье, Элхария куда ближе к грани, чем Ошрат. Полагаю, не каждой дикой тени хватает личной силы на проявление в физическом мире, а те, что присоединились к стае господина Архааррада, живут на его территории, в отблесках его личной силы.
Кэрис рассеянно кивнула. Она никогда не задумывалась, насколько комфортно низшим теням может быть в тесном физическом мире, на севере такой вопрос вообще не стоял. Могло ли быть, что в Элхарии они хоть частично, но опирались на силу Господина Перекрестков, как делали птицы и адепты до заключения личных контрактов? Да, нет, возможно. Имеющихся у нее знаний все равно не хватило бы ни подтвердить, ни опровергнуть догадку Шаэн. Но если Забытый на самом деле призвал в мир само воплощение Домена Перекрестка, что и стало причиной Излома и нового миропорядка, ничто не могло помешать Господину Перекрестков взять на себя ту же роль, что в Фезе играл Архааррад, вобрать весь континент в ауру собственной силы и позволить и теням, и смертным вытягивать из нее ниточки для плетения дорог.
— Не забудь добавить к списку подстерегающих учеников опасностей никакого отношения к магии не имеющие, — продолжала принцесса, опуская в стакан с лимонадом ярко-зеленую веточку мяты. — Несчастные случаи, хищники, отравления и болезни. Да мало ли что еще. Ну в самом деле, если у вас принято испытывать молодых магов, выкидывая их в глушь на несколько месяцев в полном одиночестве, какого еще результата можно ожидать? Даже я, живя в Фезе, слышала, что в северных областях материка порой достаточно остаться на ночь под дождем, чтобы слечь с лихорадкой.
Не то чтобы Шаэн была совсем неправа, но обогнать дождь и холод, как и любого хищного зверя, было совсем просто. Куда опаснее виделись травмы, затрудняющие передвижение. Перелом ноги или обычный вывих, влекущий за собой невозможность передвигаться с привычной сноровкой, тут же выводил мага дорог из строя. Мало что казалось страшнее, чем оказаться среди бездорожья, не будучи при этом способной держаться на ногах.
— В школе у меня была подруга. Нэла. Из тех, кого считали особенными, кого выделяли. Учителя говорили, что она, возможно, сильнейший маг в поколении, а тени следовали за ней по пятам. Будущая жрица.
Шаэн не шевелилась, не выказывала даже поверхностного интереса, и казалось, целиком ушла в собственные размышления. Что ей до девочки, некогда считавшейся талантливейшей одаренной на далеком севере. У Великих Домов таких, должно быть, рождается трое на каждый десяток, а не единицы в поколении, ради которых Храм и проводит отбор.
— Тени разорвали ее в клочья, — сухо закончила Кэрис.
По одному прикосновению, по одному укусу от каждой. По одному глотку крови, темной и маслянисто блестящей в свете факелов.
— Ну и чушь! Кто тебе ее только рассказал? Тени не трогают магов.
Я там была, я видела, хотела сказать она. Слова застряли в горле. Неумелые попытки объяснить, предупредить обернулись опустошением и усталостью. Конечно, Шаэн ей не верила, и птица не могла ее за это винить. На ее месте она тоже не поверила бы. Тело к утру убрали, как и запекшийся от крови песок. Учителя больше никогда не упоминали о Нэле. Перетасовки тогда длились уже несколько лет и чаще инициировались внезапными распоряжениями Храма, чем волей наставников. Исчезновение адептки вызвало не больше вопросов, чем обычно. Проснуться и обнаружить соседнюю кровать пустующей было в порядке вещей. Не отправься они тогда вдвоем в ночную вылазку, Кэрис и сама бы считала, что Нэла продолжила обучение в другом филиале, а затем, разумеется, обрела тень и красно-белые жреческие одежды. Но вместо этого она за миг до запомнила тонкую девичью фигурку в свете факелов, протягивающую вверх, к ветвям кленового дерева, к замершим на них теням, открытую ладонь в ритуальном жесте предложения союза…
Она не знала, даже себе самой не могла объяснить, почему хотела открыть заклинательнице глаза. Шаэн как ар-Наэллор опасность угрожала в последнюю очередь. Не желала больше оставаться единственной, кто знает, чтобы Шаэн продолжала смотреть на Архааррада как на снизошедшее до человечества божество, а не хищную потустороннюю жуть.
Хуже всего было то, что временами ей казалось, будто убийство Нэлы не что иное, как недоразумение, несчастный случай, вызванный взаимным недопониманием. Слишком многое они, две маленькие дурочки, могли сделать не так. Нэла предложила себя слишком рано или не той тени и уж точно не пересекла ради экзамена половину континента. Им тогда мнилось, что незачем это делать, все и без того признавали Нэлу лучшей из магов их поколения, а экзамен… экзамен не более чем дань традициям. Необязательная дань. Но, может, восхождение все-таки было необходимым этапом становления? Она долго размышляла, наблюдала. Если бы твари и правда имели привычку планомерно охотиться на людей, ничто не мешало им делать это в крупных городах и общинах, смертным совершенно нечего было противопоставить чуждой силе и власти над реальностью. Но нет, если маги и пропадали, то на бездорожье за незримыми границами, сдерживающими Перекресток. Обычные же люди для духов словно и не существовали вовсе.
* * *
Чем скорее приближалась свадьба, тем беспокойнее становилось Кэрис. Она хотела бы улучить возможность и ускользнуть из дворца для разговора с Акадо, но Шаэн из-за скорого расставания старалась держать девушку при себе. Она утешала себя тем, что слухи о скором приезде магистра дошли и до города, а если и нет, Акадо не принял бы поспешного и необдуманного решения. Не отправился бы добывать кристальный ветер в одиночку, не дождавшись ее ответа. В это время года, когда дневная жара и не думала спадать, а до штормов в океане оставалось всего ничего, отправляться в путешествие было слишком рискованно. Даже прибывающему отряду Ордена неизбежно придется переждать в Фезе до конца осени — так она считала, пока Казара, в одно тихое утро явившаяся прислуживать гостье, не выпалила:
— А вы видели новый корабль, ан?
Кэрис помотала головой.
— Что, серые уже приплыли?
Новость оказалась неудивительной, орденцев ждали со дня на день. Морских звезд у них, конечно, не было, но попутные ветра и течения, видимо, сыграли людям на руку.
— Да нет же, корабль совсем другой, ни на что не похожий. Целых две мачты, и паруса огромные как… как водяные башни!
Кэрис вскинула голову, боясь поверить, что наконец-то услышала о «Симеду». Сердце учащенно забилось, оставаться на месте стало невыносимо. Служанка торопливо завязывала на ней саабр, пытаясь деликатно придержать за плечо, и продолжала:
— Никто не знает, откуда он взялся, но владыка отдает его госпоже Шаэн ар-Наэллор вместе с приданным, и слуги уже с рассвета грузят в трюм сокровища и припасы в дорогу до Анкр-Сахта.
Анкр-Сахт… Для Кэрис не более чем маленькая точка на карте далеко на побережье к северу от Фезы, где пустыня постепенно переходила в разнотравную степь. Сама она предпочла бы проплыть немного дальше и через устье Ашширины подняться к Риерре против течения. Но раз серым, куда лучше знающим местность, это в голову не пришло, или река изобиловала непроходимыми порогами, или им требовалось отклониться от курса и сделать несколько остановок в пути. Или просто «Симеду» не слишком-то подходила для путешествий по рекам, будучи созданной для океанских просторов.
Кэрис вывернулась из рук Казары, не успевшей как следует застегнуть на ней серо-синее тахари, выскочила из комнаты. Ей пришло в голову, что с кораблем отправится и прежняя команда. Каравелл или подобных им кораблей у южан попросту не было. Несомненно, местных матросов можно было научить управлять незнакомым судном, но доверять неопытной команде жизни главы Ордена и его невесты в городе бы не решились.
Впервые на ее памяти порт был полон народа и на миг напомнил Ансвольм. Люди толпились у пристани, но внимание их было поглощено вовсе не вереницей работников, один за другим вносящих в трюм резные и расписанные яркими красками сундуки с приданым, а плавными очертаниями северной каравеллы. Крыши складов и припортовых таверн, куда можно было залезть по приставным лестницам или через люки на крышах, усеяла детвора. Над восхищенным гомоном и гулом, над покрытыми разноцветными кафайями головами пустынников высились знакомые мачты, и реяли паруса. Белоснежные, совсем новые и не знающие еще ни соленых ветров, ни разрушительного дыхания аномалий. Зевак оттесняли от сходен воины Ордена в невзрачных легких доспехах из вываренной кожи. Подобраться поближе, пробраться сквозь толпу и взглянуть, кто там на палубе, было совершенно невозможно. Девушка завертела головой в поисках крыши, на какую можно было тихо и незаметно забраться, чтобы оттуда, когда взгляду ничто не будет мешать, дальний взор позволил ей получше рассмотреть «Симеду».
Птица устроилась на крыше бывшего портового представительства за скульптурной композицией дельфинов, подняться куда для обычного человека не представлялось возможным. Она тут же узнала стоящего на корме Наския. Туника-галабея сидела на нем как на заправском пустыннике, не скрывая приметную чуть скособоченную коренастую фигуру. Затем Кэрис покрепче ухватила дельфина за каменный плавник и всмотрелась в «Симеду», зная, что магия дальнего взора будет действовать недолго, и нужно успеть охватить взглядом как можно больше, пока не закружится голова, и не потемнеет в глазах. Рядом с боцманом с неудовольствием обозревал собравшуюся толпу капитан Амерен, которому удивительно шла ярко-желтая кафайя. Вынужденное заточение пошло ему на пользу: в лице капитана, сосредоточенном и хмуром, не осталось и следа прежней сонливости. Кэрис переводила взгляд с одного знакомого лица на другое и все их находила посвежевшими и даже несколько пополневшими, и понимала, что экипаж наверняка держали под замком, но совсем не в темнице, и недостатка в еде они не испытывали. Лойна и Сайан, запрокинув головы, любовались тонкими башнями и террасами Фезы.
Подать бы им знак… Пусть остальные и не знали, но на пристани сейчас собрались все члены экипажа, приведшего каравеллу к южному материку. Все, кроме Акадо. Но тот не мог не знать о возвращении «Симеду» в порт, он тоже должен был явиться. Кэрис ползком, чтобы ее не заметили, сместилась к краю крыши и завертела головой. Она достаточно хорошо изучила привычки навигатора, чтобы не искать его в самой гуще толпы. И верно, уже через несколько минут она наткнулась взглядом на высокую фигуру в закрывающей лицо до самых глаз кафайе. Акадо стоял, сложив руки на груди и прислонившись к маленькой будке портового сторожа, откуда хорошо просматривалась пристань. Рядом с ним, подавшись вперед всем телом, переминался с ноги на ногу книготорговец, Ришшек ан-Найи, коему хватало роста, чтобы смотреть поверх голов.
Вот ан-Найи, поглощенный зрелищем, пошатнулся, и Акадо быстрым движением схватил его за рукав. Обратился к книжнику, будто пытаясь что-то объяснить, растолковать, но тот только досадливо отмахнулся. Он не сводил с «Симеду» восторженного взгляда. Но вот оба мужчины, не сговариваясь, плавно и слаженно повернули головы, и птица оказалась на перекрестье их взглядов. Она вздрогнула, чувствуя, что, несмотря на разделяющие их сотню метров и плотные, непрерывно стекающиеся к воде потоки людей, взгляды обоих были направлены точно и только на нее. Было в этом нечто жутковатое, схожее с безошибочной прицельностью взоров теней, когда те снисходили до прямых взоров. Кэрис на миг объял необъяснимый страх, но так же быстро и отхлынул, стоило старому Ришшеку расплыться в широкой улыбке узнавания и приветливо махнуть рукой. Когда девушка приблизилась, ловко лавируя в толпе, торговец окинул их с Акадо хитрым, понимающим взглядом.
— Замечательнейшее утро! А какое чудо в нашей гавани, видели ли вы такое где-либо еще? — воскликнул он с такой гордостью, будто нахождение «Симеду» в Фезе было исключительно его заслугой.
— Да, действительно, прекрасное утро, — кивнула Кэрис, поглядывая на Акадо.
За закрывающей лицо кафайей о чем он думает, было не разобрать.
— Ну, не буду мешать вам любоваться зрелищем. Тем более что помощь в лавке мне сегодня не понадобится, — открыто улыбнулся торговец и, верно, думая, что Кэрис не видит, подмигнул помощнику.
Он растворился в толпе пружинистой легкой походкой, нисколько не свойственной почтенному возрасту. Двое чужеземцев остались сверлить другу друга взглядами в тени некогда выкрашенной белой известью, а теперь облупившейся и посеревшей сторожки. В свете изменившихся обстоятельств негласный договор между последними оставшимися на свободе членами экипажа «Симеду» подлежал пересмотрению, но так же негласно оба они чувствовали, что первый заговоривший поставит себя в невыгодную, уязвимую позицию.
Первой сдалась Кэрис. Она развернулась на пятках, но на прощание бросила через плечо:
— Будь готов.
Ей не приходил на ум лучший способ не сообщать тени-провидцу о своих планах, кроме как впервые в жизни никаких планов не строить. Не позволять будущему определиться и оформиться до самого последнего момента. Надежда, что так Архааррада удастся обмануть, была смехотворной, но Великий Покровитель сущность бессмертная и бесконечно терпеливая. Он уже дал понять, что не предпримет никаких шагов и предоставит птице действовать первой. Вопрос только в том, сколько времени и сколько свободы даст ей высшая тень, прежде чем вмешаться.