Кэрис застыла на самой границе между светом и лесом. Бежать? Ну да, как же! Бежать можно куда угодно, но окажешься все равно там, где пожелает пылающая тварь. Вся магия, какая только есть, изначально исходила от теней и им же принадлежала, да и владели ею тени не в пример лучше людей. Тени ничего не стоило развернуть чужую дорогу в нужном ей направлении. Ответа она не ждала, лениво осматривала горстку жмущихся друг к другу человечков и одну все никак не решающуюся сдвинуться с места птицу.
Она сделала шаг вперед, осторожно, будто прощупывая дорогу на болоте. Земля не размылась, не сдвинулась под ногой. Ей предоставили подойти самой. Как мило. Даже зная, что для тени расстояние не играет существенной роли, от нежелания приближаться, вступать в круг отбрасываемых рубинами искр она шла так медленно, как только могла. Настороженный взгляд ни на миг не отрывался от тени, но та не проявляла ни малейших признаков нетерпения. Щурилась на солнце словно довольная кошка и изредка косилась на Кэрис. От этих взглядов по спине пробегал холодок, тело деревенело.
Тень не бросится прямо сейчас, не бросится, твердила себе девушка, с каждым шагом все менее уверенно.
Акадо не опускал бесполезный арбалет. Оружие служило не угрозой, а преградой между ним и тенью. Преградой, с которой можно было не считаться. Айрис с тупым равнодушием, какое в иное время вызвало бы немало вопросов, не отнимала глаз от земли. Карстен и Лиам разумно держались поодаль. Найро — ну конечно же! — любовался порождением Перекрестка восхищенно и жадно, будто мог надеяться если не на контракт, то хотя бы на интерес и одолжение. Кэрис без раздумий и сожалений готова была поменяться с ним местами. Пусть бы за Найро следили огненные глаза, не за ней.
— Меня зовут Искъерше. Рада встрече.
Девушка замерла. Слова тени прозвучали не как обычное представление при знакомстве, но как признание, та словно делилась тайной. У теней не было имен до того, как они пришли из-за грани. Имена были для людей и вещей, не для бесплотных духов нереальности. Сама концепция их оказалась чужда пришельцам. Принятие имен с их стороны стало одной из немногих маленьких уступок, согласием хоть в этой малости играть по правилам мироздания. Имя давалось во время заключения контракта и могло быть как оставлено следующим заклинателем, так и изменено. Тени никогда не возражали и все свои имена носили с одинаковым безразличием. Даже у Господина Перекрестков не было слова, отделяющего его от прочих, пока он не встретился с Забытым.
За три сотни лет со времен Излома они так и не научились пользоваться именами как полагается. Для чего бы Искъерше ни назвалась, руководствовалась она точно не общепринятыми в обществе нормами вежливости. Но именно как желание открыться и заявить об отсутствии недобрых намерений ее действие восприняли остальные. Пусть люди не поторопились назваться в ответ, но хотя бы перестали шептать обереги.
— Я Кэрис.
— Знаю.
Найро потрясенно выдохнул. Она невольно повернула к нему голову и на миг потеряла из виду Искъерше. И тут люди шарахнулись в стороны с возгласами ужаса, у самой головы девушки просвистел арбалетный болт — шея и плечо вдруг вспыхнули огнем. Мир вокруг стал ослепительным и светлым, деревья растворились в жарком белом мареве. Звуки и запахи, само ощущение многообразной и суматошной лесной жизни прекратили существовать, стертые поднявшейся изнутри волной магии.
* * *
Тьма медленно отступила, из пустого безвременья превратилась в ночь, наполненную треском, шуршанием и стрекотом, запахами влажной земли, папоротника и мшистых стволов. В горле пересохло, правая сторона тела онемела и ощущалась чужой, тяжелой и начисто лишенной формы. Шея тлела, будто к ней приложили горсть горячих углей. Казалось, она задремала и упала на неостывшее до конца костровище. Кэрис пошевелилась, жжение усилилось.
В поле зрения показалось чье-то лицо, размытое до неузнаваемости.
— Очнулась? — голос определенно принадлежал Акадо, но зрение упрямо отказывалось фокусироваться. — Как себя чувствуешь?
— Пар… паршиво, — с трудом выдавила из себя девушка.
Рядом раздался шорох ткани, бряцанье металла и упоительное журчание воды. К губам приставили кружку, которую птица осушила в несколько жадных глотков.
— Что случилось?
— Тень попыталась отгрызть тебе голову, — голос Айрис звучал мрачно и почти живо, видно, выходка тени заставила ее забыть о собственных лишениях и осознать, что бывают вещи и похуже походной жизни.
Пальцы Акадо устроились на шее Кэрис, но что бы он там ни делал, ощущала она лишь непрекращающееся жжение.
— Жуткое было зрелище. Она ведь даже не пошевелилась, просто оказалась у тебя за спиной, не меняя позы, — и впилась в шею.
Девушка могла бы испугаться, если бы у нее еще остались силы бояться. Она наконец различила лица собравшихся вокруг людей, но оттенки все еще были лишены правильности и гармонии, а пространство — глубины. Лиам и Айрис, сидевшие ближе всех, казались лишь бледными копиями самих себя. Сжавшийся в клубок поодаль Найро и вовсе выглядел неумелым карикатурным наброском. Акадо она видела только когда командир нависал над ней, осматривая рану.
— Ты в меня стрелял, — равнодушно заметила она.
На обвинение, страх или злость уже не осталось ни сил, ни эмоций.
— Не в тебя. В Искъерше. И я попал, но не похоже, чтобы она заметила. Так и исчезла с моим болтом в глазнице. Уж не знаю, что заставило ее на тебя наброситься… Они же не едят людей, да?
— Не едят… Это она что-то сделала, чтобы разозлить тень, поэтому Искъерше с самого начала знала, как ее зовут. Она сама виновата!
Акадо молча швырнул в Найро кружку. От глухого звука ее столкновения с пустой головой Кэрис стало легче и на миг даже совсем не больно. Но Карстен и Лиам только отвели глаза в сторону, избегая ее взгляда. Ну и пожалуйста. Не собиралась она никому ничего объяснять, да и не смогла бы. Иначе ее завтра же принесли бы к дверям Храма, обмотанную для надежности той самой бечевкой, какую птицы привязывали к кольям для ограждения лагеря.
Они знают. От осознания утекающего, ускользающего времени стало тошно. Они все-таки знают, они нашли ее. Но не убили — почему?
Что было много хуже, Искъерше знала ее имя, и вот это Кэрис, как ни старалась, не могла объяснить даже себе самой. Она никогда раньше не встречала огненную тень и ничего о ней не слышала. Высшие тени снисходили до смертных лишь в исключительных случаях, и подобные знакомства смертные помнили весь остаток жизни. У Искъерше не было ни одной, ни единой причины даже задумываться о мелкой рыжей девчонке, не говоря уже о том, чтобы разузнавать, как ту зовут.
Кэрис коснулась повязки, скосила глаза, но, конечно, не увидела ничего, кроме туго намотанной тряпицы. Заснуть она так и не смогла, не из-за жжения, оно как раз понемногу отступало, становилось терпимым. Из-за мыслей, всполошено роившихся в голове. Стоит ли ей теперь возвращаться в Ансвольм? Там Искъерше и ее жрец, и Храм… Но там же обещанные деньги, ее путь к свободе и безопасности. Можно было бы отправиться в Тамраан, там больше город и больше порт, корабли на острова отходят куда чаще — но и храмовых служителей не в пример больше, чем в Ансвольме.
Когда на рассвете Айрис подошла поменять повязку, оказалось, что рану никак не увидеть. Тень приблизилась со спины и вцепилась аккурат в место, где шея переходит в плечи. Тут уж не извернуться, не разглядеть.
— Все, ну… неплохо, — с фальшивой жизнерадостностью обрадовала ее Айрис.
Прикосновение влажной ткани на миг показалось обжигающим, но ощущение тут же пропало. Сменилось онемением. Женщина пыталась действовать осторожно, едва-едва проводя по воспаленной коже ветошью.
— Что там?
— Опухоль спадает, и в целом все выглядит куда лучше, чем вчера. Следы, конечно, надолго останутся, но их можно спрятать под воротником.
Вопреки заверениям в незначительности и почти полной незаметности укуса, шею и плечо ей снова перевязали. Ни трав, ни вытяжек для компресса у них не было, пришлось довольствоваться чистой тканью. Кэрис больше раздражал не сам укус, а исподтишка бросаемые на нее опасливые взгляды. Будто она могла заразиться от тени бешенством, как от какой-нибудь бродячей собаки!
Не последовало ни вопросов, ни замечаний. Первым к девушке никто не обращался, но наемники хотя бы больше не отводили глаза в сторону и не делали вид, будто ее не существует, как Найро. Мастер Айрис, перенявшая у командира эстафету у котелка, сама отнесла птице похлебку. Выбрала погуще, с золотистой пленкой жира и кусками настоящего мяса. Во время ее отсутствия Найро поймал в силок зайца и, судя по костям в миске, Кэрис для подкрепления сил досталось все, что не успели доесть вчера.
К полудню идея бросить все и отправиться в Тамраан стала казаться бездумной. Ну придет она в город еще через неделю-другую, но откуда взять денег на переправу? Чем больше она размышляла о встрече с Искъерше, тем хуже понимала намерения тени и их возможные последствия. Она вряд ли пыталась убить, тени при желании могли быть в том куда как более эффективны, даже не прибегая к магии. Искъерше сделала именно то, что и собиралась. Ни арбалетный болт, ни даже целый отряд вооруженных солдат ее бы не отогнал. Но и об укусах развлечения ради Кэрис слышать не приходилось.
Что это было, если не послание, напоминание о подходящем к концу времени? Она-то думала, его осталось больше. Но нет, в Тамраан уже не успеть. Ее путь и без того был достаточно долог. Девушка то и дело трогала повязку кончиками пальцев, сама не зная, что рассчитывала найти. Если уж Айрис, после происшествия пришедшую в себя, как после хорошей встряски, заметно оживившуюся и уже не прикрывающую глаза при первой же возможности, рана не пугала, вряд ли стоило о ней беспокоиться. Кэрис могла без оглядки пользоваться рукой, движения отдавали болью в шею и плечо, но не настолько сильно, чтобы обращать внимание и сдерживать себя.
Встречать день на ногах было намного привычнее, и все время, пока наемники сворачивали лагерь, она бесцельно бродила по округе. На поляне она оставила метку, маяк для внутреннего чувства направления других птиц. Точка притяжения будет держаться довольно долго. Достаточно для того, чтобы другие птицы нашли по ним дорогу. Кэрис понадобилось два дня чтобы провести остальных к карьеру. Сама она прежде нашла его за день, но сплетая дороги для себя одной, могла не заботиться об их прочности и долговечности и развеивать созданные пути сразу за спиной. Вторая метка легла на полуразрушенный мостик, место само по себе приметное, третья осталась у самого обрыва.
Айрис попыталась было послать за образцами на дно, но спускаться в розоватый туман обе птицы отказались наотрез. Что бы там ни скрывалось, встречать это без защиты и поддержки тени дураков не нашлось. Каменщица долго хмурилась, осматривая карьер, но в конце концов сочла материал пригодным, хоть и труднодоступным. Только недовольно пробурчала себе под нос, что пока не удастся разузнать природу явления, камень придется выламывать из склонов, а это гильдию не обрадует.
Акадо мрачно обозревал туман в низине:
— Немного будет пользы от карьера, если эта штука окажется хищной.
Кэрис сложила руки на груди и, желая звучать увереннее, чем чувствовала себя на самом деле, резко и отрывисто ответила:
— Так подайте прошение в Храм, и пусть с этой «штукой» разбирается жрец. Я свою часть уговора выполнила. Вот вам ваши карьеры и камни.
Мысль о Храме вновь напомнила об Искъерше. Может, у огненной тени просто есть милая привычка кусаться при знакомстве. Может, уже половина городского совета и храмовых служек ходят с отметинами на теле, и ничего это не значит. Захотела и укусила. Без всякой далеко идущей цели.
Разумнее было бы выбросить тень из головы и не искать объяснений ее поступкам. Для того существовал Храм и кормящиеся с его руки мудрецы и философы, уличные сказители и проповедники. Но не думать об Искъерше совсем не получалось. Каждое движение отзывалось жжением в шее и плече, быстро угасающим, но от того не менее неприятным. Пока Найро по настоянию Айрис собирал образцы камней со всей округи, а наемники по очереди следили, не вынырнет ли кто или что из тумана, не сдвинется ли розовая завеса, она вернулась к метке у реки. Осторожно размотала повязку, извернулась в попытке поймать собственное отражение. Основание шеи было красным, опухшим, с хаотично разбросанными по нему черно-багровыми точками. В полукруг, что могла бы оставить челюсть живого существа, они не складывались. Видно, зубы в пасти у тени росли разрозненно и беспорядочно, словно горсть камешков, брошенная на землю при игре в трейс.
* * *
В Ансвольм отряд возвращался по своим же следам. На давешней поляне по всеобщему невысказанному вслух решению задерживаться не стали. Даром что ничто, кроме черного, обложенного камнями костровища из окружения не выбивалось. От молчаливого спокойствия леса неуютно становилось не только птице. Хоть никому, кроме нее, и не чудилось, как деревья растворяются в белом огне. Место, внешне тихое и безопасное, виделось зловещим.
На привалах девушка расставляла дополнительные метки, Найро их запоминал, добавлял немного своей магии, чтобы затем проще было найти. Общества Кэрис он не избегал, но и первым не заговаривал. А та была слишком поглощена планами, опасениями и воспоминаниями, чтобы быть задетой чужой холодностью. Она не собиралась задерживаться в городе и часа долее необходимого, а потому заранее знала, что больше никогда не увидит никого из своих спутников.
Последние будто забыли страшные легенды, какие люди рассказывали о бездорожье. Уже знакомые виды внушали чувство ложной безопасности, и Лиам с Карстеном более не вздрагивали от каждого шороха в кустах, а озирались по сторонам с жадным любопытством. Айрис вновь ушла в себя и откровенно дремала верхом на лошади. Только Акадо до последнего цеплялся за арбалет и цепко оглядывал окрестности. Его настороженность выдавала немалый опыт вылазок за стены Ансвольма. Пусть количество чудовищ Перекрестка и блуждающих миражей народная молва сильно преувеличивала, первая же встреча с ними чаще всего становилась и последней.
Кэрис шагала впереди, сплетая дорогу. До нее долетали обрывки чужих разговоров, восторженные рассказы, где лучше отпраздновать возвращение домой, как и куда пойдут заработанные за экспедицию суммы. Она не особо вслушивалась, чтобы ненароком не отвлечься от магии пути. Но когда на довольно длинном участке дорога выровнялась, перестала ощущаться размытой и непрочной, удерживаемой только ее волей и размеренным шагом, Кэрис немного отстала и поравнялась с Акадо. Командир придержал коня и бросил на нее вопросительный взгляд сверху вниз. Ранее птица, способная не только с легкостью держаться наравне с лошадью в галопе, но и обогнать ее, сбавляла шаг лишь чтобы попросить о привале или сообщить, что ей нужно больше времени на поиск верного пути. В этот раз Кэрис тихо поблагодарила его за совет обратиться к Хво тогда в общей зале постоялого двора. Без этой работы ей пришлось бы охотиться несколько месяцев, по медяку накапливая нужную сумму. Или рискнуть и воспользоваться магией Перекрестка несколько иначе и ограбить пару богатых домов. В конце концов тени все равно начали бы ее искать, так какая разница, настигнут они ее как беглянку или как воровку? Изначальный план был не так уж плох, она всего лишь недооценила, сколько золота ей потребуется за место на борту.
Ничего из этого Акадо знать, разумеется, не полагалось, но благодарна Кэрис была искренне. Золото пока не звенело в кошеле и не оттягивало пояс, но разговоры остальных, не первый год работавших на Хво, не оставляли сомнений в честности посредника.
— Это мне стоило бы говорить спасибо. Поверь, я получу немалый процент за подходящую для сложной работы птицу, — он немного помедлил, оглядывая с седла ее темно-рыжую макушку. — Если хочешь еще совет, потребуй себе личную комнату в городе. Поверь, Хво найдет. Для тебя — найдет, сильных птиц у нас немного.
— Я не планирую оставаться в Ансвольме.
— А, так значит, Найро зря изводился всю дорогу, прощаясь со славой лучшей птицы Зеленого квартала, — хмыкнул он. — И куда теперь направишься?
Насмешка в его голосе покоробила Кэрис, но неприкрытое отсутствие интереса обрадовало. Видно, для получения обещанных процентов ему не пришлось бы ждать пока новенькая отработает хотя бы год.
— Не знаю, наверное, на острова.
Надо же, она в первый раз это сказала. Будущее вдруг сделалось ближе, осуществимее, будто произнесенные вслух слова, какими бы незначительными ни были, несли в себе не меньше магии, чем дороги и перекрестки, и тоже могли перекраивать реальность. Акадо не вызывал у нее доверия и не особо располагал к откровенности, но Кэрис редко спрашивали, чего бы она хотела или что собиралась сделать. Чужой вопрос, сам по себе ничего не значащий и заданный из одной только вежливости, немного приподнял ей настроение. Будто у нее и правда был выбор, возможность принимать решения, причем возможность эта была здесь и сейчас, а не в неопределенном будущем, когда меж ней и Храмом лягут тысячи лиг соленой воды.
— «Симеду» скоро должна туда отправиться. Капитан — мой давний знакомый, так что считай, место тебе обеспечено.
— За процент от стоимости каюты?
Акадо шутливо поклонился, приложив руку к сердцу. Даже верхом на движущейся рысью лошади движение выглядело отточено и грациозно. Так двигались тени, невесомые и неуязвимые, но она еще никогда не видела, чтобы так двигались люди.
— Обижаешь, исключительно из желания помочь красивой девушке, — с преувеличенной серьезностью отозвался командир.
* * *
В городе появились тени. Разумеется, они были там и раньше, но не показывались на глаза. Человеческие города редко представляли для них интерес, и, как правило, тени держались храмового района, сопровождая своих звезд или распугивая просителей резкой текучестью движений и форм. Уже дважды Кэрис ловила смазанные блики и нечеткие фигуры уголками глаз. Понадобилась немалая выдержка, чтобы не ускориться и не добраться до постоялого двора теми же зыбкими тропами, что вели ее по лесу. Она хорошо знала, как неразумно привлекать внимание чудовищ и как опасно становиться для них интересной. Видимой. Выделяющейся. Почему-то казалось, что Искъерше будет ее ждать, но в скученном, грязном Ансвольме, насквозь пропахшем рыбой, отходами и теснотой человеческих жилищ, невозможно было даже вообразить ни витающие в воздухе алые искры, ни огненные сполохи.
Не хотелось думать, что высшая тень поджидает удобного момента для появления, момента, естественно, последнего, когда надежда обрести жизнь и свободу почти осуществится. Но прошло два дня, как Кэрис вернулась на постоялый двор и получила двадцать золотых монет, как и было обещано, а Искъерше не дала о себе знать. Если бы не потемневшие отметины на плече, встреча с ней показалась бы нереальным дурным сном. Первое время девушка старалась не покидать комнату без крайней необходимости, не давать лишней возможности отыскать себя. Да только перед отплытием каждая необходимость казалась крайней. Никакая магия не позволила бы ей покинуть континент, не прогулявшись перед тем до порта в поисках корабля.
Легкие верткие бриги, шхуны и клипера собирались в северной части порта неподалеку от наводного поселения из сотен связанных меж собой лодок и плотов. Более мощные каравеллы и фрегаты, лучше оснащенные и подготовленные к долгим морским путешествиям, пришвартовывались ближе к югу, в многолюдной и пестрой части порта. Там же стояли склады, верфи, ремонтные цеха. Стайками носилась припортовая ребятня, степенно шагали торговцы и мастеровые, по палубам и пирсам сновали матросы. Вместо лодочного города то тут, то там виднелись только отдельные лодки с выцветшими на солнце навесами. Они жались к немногим пустующим пристаням, а хозяева их предлагали на продажу мелкую рыбешку, чаще привлекавшую чаек, чем проходящих мимо людей. Морские птицы с гвалтом метались над портом в поисках добычи. Пахло солью, рыбой и гниющими на солнце водорослями.
Искомая «Симеду» на деле оказалась «Синей Медузой». Название было вытравлено на борту с таким тщанием, что не поддалось ни времени, ни штормам, ни попыткам соскоблить его вручную. О последнем говорили многочисленные царапины и потертые, кое-где посветлевшие буквы. Похоже, хозяин каравеллы хотел дать ей новое имя, но быстро понял, что менять придется и борт, и от затеи отказался. Кэрис готова была поручиться, что в официальных портовых бумагах тоже указана «Синяя Медуза», но на борту иначе как «Симеду» ее не называли. Небольшая двухмачтовая каравелла готовилась везти на острова груз вяленого мяса, зерна, вина, меда, шерсти, тканей и соли, чтобы вернуться через пару месяцев с древесиной, мехами, жемчугом, янтарем, золотом и редкими травами, растущими лишь на Граничном архипелаге. Экипаж ее не насчитывал и тридцати человек, среди коих, разумеется, была и звезда. Ни один корабль не выйдет в открытое море на милость дорог и ветров без мага перекрестков. Небольшие шхуны, никогда не теряющие из вида берег, еще могли испытать судьбу и обойтись хорошо обученной птицей или двумя, но дальняя дорога неизменно требовала присутствия корабельной звезды и магии ее тени.
Кэрис не склонна была доверять первому встречному, но один совет Акадо уже оправдал себя, и потому она решила присмотреться к «Симеду». Корабль курсировал меж островами и Ансвольмом по нескольку раз в год, перевозя грузы и изредка пассажиров. За маленькую каюту с крепящимся к стенам гамаком и сундуком в углу капитан потребовал двенадцать золотых. То, что для вчерашней адептки, плохо знакомой с жизнью за пределами школы, казалось неподъемной, неимоверной суммой, после близкого знакомства с городом виделось обычной платой за путешествие. Кораблей к островам ходило меньше, чем она полагала ранее, и не все они брали пассажиров. Две вещи в избытке водились на Граничном — вода и смерть. Несмотря на то, что острова изобиловали золотыми жилами и залежами драгоценных камней, Храм неизменно отказывался обеспечивать их целостность и защиту от Перекрестка. Оттого из отправившихся за богатством возвращался в лучшем случае лишь один из пяти. Если туда и плыли попытать счастья, то разве что от отчаянья или бесшабашной уверенности в своих силах, а также в ждущих в холодных, негостеприимных водах богатстве и изобилии. Птицы на островах ценились. В отсутствие звезд и жрецов они, какими бы ни были неопытными и слабыми, служили единственной преградой между немногими мелкими поселениями и Перекрестком. Но возвращались они оттуда ничуть не чаще простых моряков и старателей.
Какие бы причины ни толкнули молодую девушку в забытый и заброшенный край, капитана «Симеду» они не заботили. Получив свои двенадцать монет, он позволил Кэрис оставить в каюте немногие собранные в дорогу вещи, какие птица обычно носила при себе. Старый лук с десятком самодельных стрел, охотничий нож, мешочек с солью, сменную рубаху, моток бечевки, огниво, несколько рыболовных крючков и связку крепких вощеных ниток. На рынке она сторговалась за новую холщовую сумку, а оставшиеся деньги бережно вшила в пояс. Нажитого добра было смехотворно мало, но больше иметь она и не привыкла. Кэрис, лишь в общих чертах представлявшая, что за жизнь ей придется вести, и до того росшая в храмовой школе при полном пансионе, плохо понимала, что еще ей может понадобиться. Все недостающее в новой жизни она собралась раздобыть на месте, на островах. Бездорожье само по себе ее не пугало, вряд ли там оно сильно отличалось от привычного искаженного и перемешанного пространства.
Каравелла отчаливала ранним утром, и с воды Ансвольм казался совсем другим, уютным и красивым городком. Грязные стены припортовых зданий слились в ровную серую полосу на фоне синего моря и светлого, безоблачного неба. Над крышами возвышался тонкий шпиль ратуши, силуэты других кораблей издали напоминали легкие, чуть размытые акварели. Белые паруса стали изящными мазками на холсте. Вместо портового шума был слышен лишь рокот моря, крики чаек да плеск волн о борт. Матросы сноровисто перемещались по палубе и работу знали настолько хорошо, что не нуждались в командах боцмана или старпома. Капитан Амерен и вовсе вернулся в каюту, после отплытия не проронив ни единого слова. Паруса разворачивались, ловя ветер, канаты скользили по палубе и словно сами собой свивались в кольца, будто «Симеду» была живой, разумной, и сама знала, что от нее требуется. Слаженная работа матросов виделась непонятным, сложным танцем, в который вплетались их редкие окрики и взмахи руками.
Путевая звезда Каирхе, невысокая женщина лет пятидесяти с усталым взглядом и небрежно перевязанными лентой коротко обрезанными волосами, недвижно застыла на корме. Красно-белых цветов в ее одеяниях видно не было, но звезды и не носили ничего, что указывало бы на их принадлежность Храму. Предпочтение отдавалось простой и удобной, как нельзя лучше подходящей для дальних дорог одежде. Правда, подошвы их сапог с каждым шагом оставляли в пыли на трактах узнаваемые восьмиконечные звезды — символы Перекрестка. И, разумеется, такие же звезды вечной краской впечатывались в ладони заклинателей пространства.
Ее тень стелилась по палубе, лениво перетекая из одной формы в другую. Кэрис знала, что звезда сплетает дорогу для корабля, как ранее делала она сама для конного отряда, но знание это не помогало понять, как именно та работала. Конечно, она видела раньше магию странников, но лишь на суше, а не посреди глубокого океана. То, что делала сейчас звезда, было непохоже ни на что, чему при Храме учили Кэрис. Каирхе не двигалась, и даже глаза ее были закрыты. Ровный рисунок волн не нарушался переходами и путями, магия Перекрестка проявляла себя только солнцем, то и дело резко меняющим свое положение на небе. Облака кружились вокруг в медленной, величественной круговерти, словно «Симеду» стала оком бури, и мир вращался вокруг нее.
Кэрис попробовала любопытства ради уловить чужую тропу, но океан казался необъятным, пустым пространством, начисто лишенным троп и направлений. Она тянулась во все стороны, покуда хватало сил, пока в груди не разрослась тупая, ноющая боль, но не нашла ничего, кроме темноты. А затем резко очнулась с бешено бьющимся сердцем и кружащейся от нехватки воздуха головой. Словно нырнула ко дну, намереваясь коснуться песка кончиками пальцев, и вынырнуть успела в самый последний момент. Перед глазами мелькали черные точки, воздух царапал легкие горячими когтями.
В океане было свое, иное бездорожье. Магия Господина Перекрестков исказила и вечные воды, но немного не так, как перекроила материки. По земле он щедро рассыпал миражи, зеркала и лакуны, уничтожил добрую треть обжитых земель, а оставшиеся перетасовал и разбросал по миру будто клочки старых карт по мостовой. Изменения и искажения в водном пространстве девушка смутно чувствовала, но не никак не могла определить их природу.
Каирхе и головы в ее сторону не повернула. Какие бы пути она ни находила в открытом море, они, должно быть, показывались только звездам, а то и вообще лишь их теням. От птицы на корабле не было никакого толку, и вся магия Кэрис оказалась заперта вместе с ней на тридцати метрах от носа до кормы «Симеду». От конфликта магии и зрения было не по себе. Глаза говорили, что горизонт необозрим, небо высоко и прозрачно, но для магии дорог простора будто бы вовсе не существовало. Одна белая пронзительная пустота. И в ней Кэрис ощущала себя слепой и потерянной.
Восстановив дыхание, она сосредоточилась на богатом, насыщенном цвете воды. Не тянуться к собственной силе было не так-то просто. Пусть птица и не использовала ее ежечасно, само отсутствие возможности переплетать дороги делало ее слабой и беспомощной. Зависимой от ветра, волн и застрявшей меж ними каравеллы.
— Ты в порядке? — раздался за спиной знакомый голос.
Кэрис резко развернулась, чтобы встретиться взглядом с Акадо. Наемник скрестил руки на груди и привалился спиной к грот-мачте, не сводя с девушки зеленоватых, точно плещущаяся о борт морская вода, глаз.
— Акадо? — растерялась она. — Что ты здесь?..
Мужчина пожал плечами и усмехнулся.
— Плыву туда, куда должен был отправиться еще очень давно. Но все никак не выпадало подходящей… возможности.
Что-то в его голосе и взгляде настораживало Кэрис, шептало о секретах и скрытых мотивах, но она отмахнулась от легкого чувства беспокойства. Тайн ей хватало и своих, нырять с головой в чужие сейчас совсем не казалось разумным. Да и потом, разве не говорил он, что капитан его давний знакомый, а раз так, что мешало Акадо подняться на судно господина Тио Амерена и попытать счастья на Граничном архипелаге?
— Тихих дорог, — бросила она традиционное приветствие-пожелание безопасного пути, не зная, что еще можно сказать полузнакомому человеку, которого ожидала больше никогда не встретить, и оттого чувствуя себя неловко.
Если забыть о чувстве потерянности в пространстве, путешествие ей даже нравилось. Нравился глубокий темно-синий цвет воды со скользящими по нему серебристыми бликами, нравился плеск волн, хлопанье парусов над головой, запах йода и соли, брызги теплой воды и даже царящая на борту суета. Капитан почти не показывался из каюты, звезда же, напротив, предпочитала не покидать палубу. Первый отвечал за корабль, вторая — за небо и море вокруг. Чужая тень носилась в облаках или карабкалась по мачтам или плечам Каирхе, но порой с интересом присматривалась к Кэрис, а однажды и вовсе попыталась подцепить когтем чашку из ее рук.
— У тебя уже есть человек. Оставь меня в покое, — едва слышно шептала девушка в такие минуты. Тень никогда не отвечала. Но и смотреть не переставала.
Наблюдая за Каирхе, Кэрис гнала от себя непрошеные мысли. А что, если?.. Что, если бы она тоже могла стоять там на палубе в паутине незримых и недоступных остальным путей? Жизнь путеводной звезды временами казалась заманчивой, но чаще вызывала горечь и неприятие. И страх, чего уж тут скрывать. Высшая магия Перекрестка означала постоянное присутствие теней за спиной, чуждых тварей, льнущих к костям, цепляющихся за разум и память. Контракт предполагал полное и необратимое разделение плоти, крови и души. Или смерть, если предложение союза встречало отказ. Прекрасный выбор, что и говорить.
На самом деле, у одаренных никогда не было выбора, ни у кого из них не было выбора. Тень или смерть, смерть или тень. Кэрис стиснула зубы. Она уже слишком далеко зашла, чтобы останавливаться, соглашаться с приготовленной для нее ролью. Заплыла за самый край горизонта, совсем как в песнях, и, если потребуется, отправится еще дальше.
На третий день за ужином к ней присоединилась Каирхе. Привилегированное положение храмовницы позволяло ей при желании принимать пищу в собственной каюте, размерами и комфортом уступавшей разве что капитанской. Обычно она так и делала, но сегодня подсела к птице, устроившейся возле закрепленной у стены камбуза бочке с пресной водой. Миска в руках женщины была чуть новее, голубая глазурь еще не пошла пятнами, но содержимое ее состояло из той же рыбы, сухарей и тушеной фасоли.
— Здравствуй, — дружелюбно и, вопреки ожиданиям, без малейшей доли высокомерия начала она. — Нэй-А упоминал, что ты из одаренных. Нэй-А это…
— Ваша тень, — настороженно кивнула Кэрис, не понимая, чего от нее хотят, и оттого желая поскорее убраться подальше. Маловероятно, что звезда ее запомнит, и слух о рыжей птице дойдет до жрецов и наставников, но все же…
— Да, — улыбнулась Каирхе, ничуть не раздраженная невольной грубостью. — Так ты действительно его видишь.
Немного помедлив, Кэрис кивнула. Отрицать наличие дара было бессмысленно. Бывали часы, когда тень едва ли не в упор за ней следила.
— Его зовут Нэй-А?
— Да. Это имя ему дал кто-то из прежних звезд, а я не стала его менять.
«Симеду» качнуло, рядом в бочке заплескалась вода. Кэрис всем телом ощутила, как разворачивается каравелла, и на этот раз была уверена, что звезда не причастна к смене галса.
— Он ведет корабль сам?! — не то чтобы она сомневалась в способности тени прокладывать путь, но вот в готовность поддерживать для болтающейся внизу кучки людей постоянную тропу верилось с трудом. Духи Перекрестка славились своеволием и непостоянством. Нэй-А мог с одинаковым успехом и бросить кораблик, пресытившись игрушкой, и завести его в степи Арахты вместо островов. Каирхе не могла этого не учитывать, но все же не следила ни за тенью, ни за дорогой. Поразительная беспечность для опытной звезды. Уловив беспокойство девушки, та вдруг улыбнулась:
— Не бойся, он знает, куда мы направляемся, и не подойдет близко к Хлади.
От одного только упоминания Хлади по спине прошла зябкая дрожь. Ледяное царство могущественной, враждебной человечеству тени тысячи лет служило могилой запутавшимся в холодных течениях судам. Воды Ледяного океана рождали истории краткие, кровавые и ужасающие, и самой жуткой из них была легенда о являющемся из темных глубин владыке вечного холода.
— Ты в восхождении, да? — нахмурилась Каирхе. — Но зачем тебе на запад, там ведь… Ах, ну да, конечно. Знаю, куда ты нацелилась. Останавливать не стану, звезде в восхождении мешать не позволено, но если хочешь моего совета, забудь, развернись и отправляйся, как и положено, к востоку. Хладь тебе не по зубам, девочка! Он тысячи лет не изъявлял намерения связаться с человеком, а уж магов в его водах немало пропало.
— Я просто хочу попасть на острова, — она изо всех сил старалась не выдать напряжения, руки спрятала за спину. Еще задрожат, чего доброго.
Самой охотиться за высшей тенью, надеясь на благосклонность чудовища?! Вот уж чего она точно не собиралась делать! Хоть в душе и понимала, почему из года в год находятся адепты, готовые сгинуть в северных водах. Тень Севера был легендой, жестокой, страшной, но все же легендой. Его сила ужасала и манила, обещая разделившему ее смертному место в истории.
Кэрис видела, что ей не верят. Но пусть так, пусть лучше звезда думает, что вчерашняя адептка намеревается украсть на архипелаге лодку и отправиться прямо в ледяное царство. Далеко не каждое восхождение вело к обретению тени, смерть поджидала в конце пути куда как чаще. Возможно, стоило бы парой неосторожных оговорок укрепить Каирхе в уверенности, что она ищет внимания Хлади. Тогда звезда может и упомянуть об этом по возвращении в Ансвольм, и Кэрис точно посчитают глупой птицей, вздумавшей сунуться в злые северные воды. Мертвой птицей, которую никто не потрудится разыскивать, когда пройдет последний срок.
— Научить тебя находить течения? — внезапно спросила Каирхе.
Кэрис изумленно вскинулась, сперва подумав, что ей послышалось. Научить птицу искусству звезды до ее триумфального возвращения в Храм с тенью за спиной?!
— Это ведь… нельзя!
— Нельзя? — она, казалось, в первый раз задумалась о запретах, если вообще о них помнила. Взгляд расфокусировался, но сложно было сказать, ушла ли она в себя или разговаривает с тенью. Через долгие несколько минут, когда слышны были лишь голоса матросов, она медленнее и вдумчивее обычного добавила:
— Ну да, без тени управлять ими ты все равно не сможешь, поэтому умение, выходит, бесполезное. Но почему бы не скоротать время? Нам еще две недели плыть, могу и показать пару фокусов.
У Кэрис, знающей, как трепетно Храм относится к сокрытию знаний о высшей магии Перекрестка, перехватило дыхание. Ловить течения учили только состоявшихся, прошедших все испытания магов, да и то не всех, а лишь сильнейших, способных стать морскими звездами. Все же на суше дороги сплетать не в пример легче, а в океане даже меток не расставишь. Потому знание это для птиц было недоступно по определению. И оттого оно казалось только желаннее, каким бесполезным ни было бы на практике для не имеющей тени девчонки. Храм ее уже не достанет, не накажет, а звезда на своем корабле и так вольна делать все, что пожелает. Например, учить случайную птицу магии развлечения ради. Кэрис вспомнились попытки постичь, что и как делала Каирхе с ветром, волнами и самим пространством. Вспомнилось ощущение беспомощности и потерянности, набрасывавшееся на нее каждый раз, когда она пробовала нащупать дорогу в воде, безграничная пустота океана, неразличимые высь и глубина над ней и под ней.
Если бы не… если бы только не… могла бы она стать морской звездой?
— Да. Я очень хочу научиться, — тихо, но твердо сказала она.