Сухая, выжженная солнцем земля, где тут и там были разбросаны рощицы жмущихся друг к другу деревьев, от выхода из пещеры просматривалась во все стороны. Им не составило труда найти сперва пару мальчишек-пастухов, вытаращившихся на чужаков с нескрываемым изумлением, а затем и поселение. Последнее не имело ни стен, ни заборов, и, казалось, выросло среди саванны совершенно стихийно и развивалось так же случайно.
Квадратные обмазанные глиной хибарки стояли вперемешку с шатрами и плетеными загонами для скота, в дневное время пустыми, если не считать пестрых, шумных выводков кур. Дома были низкими, одноэтажными, но все без исключения могли похвастаться узкими, пристроенными снаружи лестницами, что вели на плоские крыши. Там стояли кувшины, иные почти в человеческий рост, сушилось белье, под полотняными навесами играли дети. И мужчины, и женщины ходили в одинаковых хламидах длиной чуть ниже колена, но женщины повязывали пояса и плечи яркими шалями и шарфами, а поверх них кольцами лежали длинные, заплетенные в косы волосы. На самом деле длинные, у каждой ниже пояса, что на севере было неслыханно. Длинные волосы требовали времени и средств для ухода, которые были разве что у знати, но и те не отращивали их ниже лопаток. Количество шалей было еще непрактичнее: из пошедших на них тканей можно было бы пошить сразу несколько туник, а местные все как один еще и головы заматывали широкими длинными шарфами.
Но больше всего поражало бездумное транжирство места. Между домами было по меньшей мере по пятнадцать шагов, куда можно было бы вместить еще по строению! Непохоже, чтобы хоть кого-нибудь это заботило, люди ходили вокруг без оглядки на ограждающие чары и стены. Потому что не было ни тех, ни других, да и перекрестков тоже не наблюдалось. Конечно, вытоптанные тропы на сухой, утрамбованной земле скрещивались, пересекались под самыми разными углами, как им и полагалось. Но при этом перекрестков, настоящих, напитанных силой перекрестков, не образовывали. Кэрис прошла по одному такому, осторожно делая шаг за шагом, каждый миг ожидая всплеска магии пространства. Ничего не случилось. Места пересечений ничем не отличались от берега, от равнины, от окрестностей деревни. Ничем. Магии в них не было ни капли. Дороги не звали, не тянули в разные стороны. Лежали, втоптанные в пыль десятками ног и сотнями копыт.
Чужаков приняли сперва настороженно, особенно сторонясь вооруженных мужчин. Первые попытки объясниться не вызвали ничего кроме смеха. Язык пастухов можно было понять, но с большим трудом. Грамматические конструкции и слова совпадали, но ритм речи и произношение сбивали с толку. Староста деревни, фажару, как его почтительно называли, говорил с чужаками как можно медленнее, временами переходя на жесты или рисунки в пыли, которые он чертил при помощи заменявшей ему трость узловатой палки. Им кое-как удалось объяснить ему про корабль, пришвартованный в бухте с другой стороны пещеры, на что Фажару глубокомысленно и, как показалось Кэрис, неодобрительно, покивал головой. Вплетенные в его бороду жестяные и медные шарики-колокольчики еле слышно зазвенели.
— Феза! — он махнул палкой куда-то в сторону севера и растопырил пальцы. Указывая себе в грудь, выставил четыре пальца, затем показал один и изобразил ладонью плавное волновое движение.
До Фезы на севере четыре дня пешком или один на судне. Солнце у берегов Ошрата неизменно заходило на западе, будто его тянуло туда, как к родному дому, и не изменяло своим привычкам на протяжении последней недели, а потому Кэрис уже не опасалась называть направления сторонами света. Они, похоже, не имели привычки меняться местами в произвольном порядке, и на южном материке могли служить надежными ориентирами.
Акадо начертил носком сапога знакомую по старым картам береговую линию с точкой в центре полукруглого залива. Феза… Кэрис мало что знала о городе, но видела его обозначения на картах старой эпохи. Навигатор расположил ее достаточно точно на незамысловатом рисунке. И откуда у него только такие познания в старой географии? Она позволила себе отбросить в сторону мысли о более чем странных познаниях и увлечениях Акадо. Само их пребывание на южном материке, целом, не разорванном силами Перекрестка, не измененном его магией, виделось проблемой куда более насущной. Ошрат предстал перед ними таким, каким был до Излома, словно здесь и не было никакой войны и никакой катастрофы, не существовало Господина Перекрестков и его теней. И это было немыслимо, невозможно. Она бы скорее поверила, что мираж перенес их в прошлое на триста, а то и более лет назад, чем в существование земли, не подверженной прихотям блуждающих миражей, не разграниченной и разбитой зеркалами и перекрестками.
Этим же вечером на расстеленные на крыше дома фажару ковры бросили несколько набитых шерстью подушек и поставили блюда с хлебными лепешками, оливками, мягким сыром, инжиром в меду и сладким вином. Хозяева, нимало не смущаясь, ели руками, и гости тут же последовали их примеру. Господин Амерен расплатился за помощь отрезами тканей, сочтя, что о возмещении товаров купеческому совету подумает по возвращению в Ансвольм, а пока помощь и расположение местных были куда как важнее. Люди пытались объясниться, приноровиться к певучему тону чужого и в то же время такого знакомого языка. Лойна преуспела первой, щупая красную шерстяную шаль Найжин, дочери фажару, с целью разузнать, что та использовала в качестве красителя. Судя по посветлевшему лицу целительницы, ответ она получила, а затем принялась выкладывать косточки от оливок на опустевшее блюдо. Кэрис не видела, что она пыталась изобразить, но женщины смотрели на ее старания с любопытством и нетерпением.
— Феза! — внезапно указала пальцем на блюдо Найжин и счастливо засмеялась.
Лойна закивала головой.
— Ансвольм! — с широкой улыбкой указала она на другую часть блюда.
Южане непонимающе уставились на судовую целительницу. Та повторила слово и настойчивей указала на город, обозначенный оливковой косточкой. Найжин отпрянула и что-то торопливо зашептала остальным. Женщины воззрились на гостей с возрастающим беспокойством, что тут же передалось и остальным, словно собравшихся в круг объял порыв холодного ветра. Кэрис подобралась, готовая раствориться во мраке при первом же резком движении со стороны южан. Что-то подсказывало, что здесь считался уничтоженным северо-восточный материк, и с живым тому опровержением местным еще только предстоит смириться.
— Вы, — фажару Аражин указал на господина Амерена, намеренно используя самые простые слова и конструкции для лучшего понимания, — север? За океан?
Капитан медленно кивнул.
— За острова? Далеко? Дальше острова?
Акадо напрягся, рука его как бы невзначай легла на пояс, где в другое время нашла бы рукоять меча, но сейчас все оружие пришельцев было сложено внизу у порога. Кэрис едва не совершила длинный прыжок на крышу соседнего дома, когда мужчины принялись быстро переговариваться друг с другом с все возрастающей настойчивостью и убежденностью. Наский мрачно насупился, и только Лойна пыталась что-то вставить, объяснить ситуацию простыми выражениями. Говорили местные так торопливо, что удавалось только вылавливать из их речи самые простые слова: север, океан, Излом, часто повторявшиеся незнакомые слова и выражения, то ли кхай, то ли икхе. Нападать на них никто не спешил, как не спешил и прогонять. Фажару хмуро оглядел пришельцев и жестом велел остаться на той же крыше, откуда женщины поспешно убрали пустую посуду.
Экипаж молча переглядывался, ожидая решения капитана. Их не то чтобы держали насильно и даже дали вышитые пестрыми узорами покрывала из козьей шерсти, чтобы защитить от ночного холода, но разошлись местные очень уж торопливо, оставив на улице нескольких мужчин для присмотра за чужаками. Куда и в какой момент пропало их оружие, никто не видел. Сквозь занавешенные тканью окна доносились возобновившиеся с новой силой споры, перемежающиеся все теми же непонятными, незнакомыми словами. На капитана обратилось полдюжины вопросительных взглядов, но ничуть не обеспокоенный Тио Амерен невозмутимо закутался в покрывало и уснул прежде, чем его голова коснулась подушки. Пришлось и остальным устроиться на крыше под полотняным навесом.
Уснуть не получалось из-за лезущих в голову мыслей, и, тихо осматриваясь по сторонам, Кэрис заметила, что Акадо тоже не спит. Он лежал у самого края крыши и смотрел на звезды, на вновь появившийся в небе светлый шар, сегодня будто обрезанный с одной стороны кривым ножом. Так его тоже иногда рисовали. Ей вдруг вспомнилось…
— Акадо? — когда он скосил в ее сторону блеснувшие в тусклом свете глаза, она шепотом продолжила: — Ты единственный не испугался, когда мы оказались у южного берега…
Она смутилась, сама не зная, что собиралась спросить, в чем обвинить. Ты вел нас к нему с самого начала? Бред, конечно. Акадо никак не мог знать, что другой материк пережил Излом. Это случайность, только и всего.
— У нас не было шансов вернуться к архипелагу. Острова слишком маленькие, хаотично разбросаны и постоянно перемещаются. Мы могли бы неделями петлять между ними, пока не закончится вода. Или влипнуть прямо в Хладь, что ничем не лучше. Я подумал, что материковый берег мы уж точно не пропустим.
— Почему не нацелился на север? Нам должно было хватить припасов вернуться.
Другое дело, что она сама бы того не желала. да и не ожидала от себя способности вести «Симеду» несколько недель наугад, практически наощупь. До того Каирхе вела каравеллу чуть больше двух недель, и воду в трюме можно было бы пить еще две-три недели, не больше. Это значило, что и ей, птице, нужно было бы привести корабль в порт тоже недели за две-три. С той же скоростью и эффективностью, как и опытная тень со звездой, что сейчас казалось еще более невозможным, чем раньше, когда она совсем ничего не знала о морских дорогах. «Симеду» спасла не она, «Симеду» спас мираж, едва не разорвав на части, но выбросив вблизи от берега. На одной только магии и ветре они никогда бы не успели добраться куда-либо вовремя.
Вместо ответа в темноте раздался едва слышный смешок.
— Ты ведь тоже почувствовала, да? Вмешательство чужого колдовства, когда нас почти затянуло в лакуну?
— Что значит «тоже»?
Акадо не поторопился делиться ответами.
— Спи. Они нам ничего не сделают, не сегодня. Я бы на месте фажару послал гонцов в Фезу, им придется сперва дождаться ответа, — что-то в его тоне подсказало Кэрис, что сам он, несмотря на уверенность, какую пытался в нее вселить, спать не собирался.
Дни на юге оказались много жарче, но ночи холоднее. К утру Кэрис, разбуженная предрассветной прохладой, завернулась в покрывало и смотрела, как небо постепенно наливается голубизной. Как только коз выпустили из загонов, для чужаков поставили отдельный шатер немного поодаль от обмазанных глиной домов. Внутри по стенам развесили амулеты из связанных вместе веточек, перьев, мелких косточек, обломков рога и кусочков меха. На земле постелили многочисленные потертые ковры и циновки из плетеной травы. В шатре пахло кардамоном, шафраном и сладостью корицы, а ковры были выкрашены в незнакомые яркие оттенки желтого, зеленого и пурпурного, каких она никогда не видела, но при этом лежащие у огня инструменты и посуда ничуть не отличались от привычных, их предназначение узнавалось с первого взгляда.
Найжин махнула рукой в сторону ручья:
— Там можно умыться и набрать воды.
Моряки неуверенно покосились на Кэрис.
— Пространство стабильно, — кивнула она.
Сперва с недоумением, затем покатываясь со смеху, пастухи наблюдали, как чужаки осторожно ступают по пыльной земле, точно прощупывая дорогу средь зыбких песков. Как озираются по сторонам, будто ожидают появления невесть чего из воздуха, а некоторые и вовсе обреченно зажмуриваются от малейшего дуновения ветерка. И все без исключения нет-нет, да и бросают вопросительные взгляды на молодую девушку в невзрачной, порядком потрепанной одежде.
На завтрак подали все те же лепешки с сыром и кунжутом и густую смесь из перетертых нутовых бобов. На пришлых поглядывали с любопытством и опасением, но пока что старались проявить гостеприимство. Кто знает, что за новости и распоряжения придут из Фезы, когда власти узнают, что северный континент не просто не уничтожен Изломом, но и научился с ним жить и даже обращать магию Господина Перекрестков себе на пользу. Иногда.
Существование за архипелагом целого материка, пригодного для жизни, неискаженного, казалось, должно было радовать Кэрис, но вызывало только смутную тревогу и опасения. В голове роились тысячи вопросов: как и почему, и ни на одни не находилось ответа. Было бы так легко заявить, что Храм, желая сохранить безраздельную власть над Элхарией, стер все упоминания о юге, заставил верить, что нет более иных земель. Но что-то внутри сопротивлялось такому простому и логичному решению. Потому что храмовая верхушка — если вообще существовала, так как даже в школе им не могли внятно объяснить, кто занимает должность Верховного жреца, да и есть ли вообще та самая должность, — не принимала простых и логичных решений. Как дороги никогда не вели прямо, так и указы сверху не имели видимой общей цели и направленности. Если бы вдруг оказалось, что Храмом руководит группа то и дело вцеплявшихся друг другу в глотки высших теней, Кэрис не слишком бы тому удивилась.
А еще слишком уж просто они высадились на Ошрат. С недоучкой без тени вместо настоящей звезды. На маленькой каравелле, готовой к длительному плаванию лишь по какой-то нелепой, необъяснимой случайности и рассеянности капитана.
Благодаря лакуне и шторму, напоенному чужой, незнакомой силой.
Она могла понять, почему никто с севера не заплывал так далеко. По всеобщему убеждению, за Граничным не было ничего, кроме штормов, миражей, а то и чего-то похуже. Магов дорог к тому же сдерживали законы Храма и воля их теней. Неизвестно, могли ли южане руководствоваться похожими соображениями или навязанными свыше запретами. Но иначе было сложно объяснить, почему за триста лет никто ни с той, ни с другой стороны не достиг чужого берега, и это тревожило. Здесь не могли не найтись одаренные, способные вести корабли через океан.
Недовольство от постоянного надзора и лишения оружия проявлял только Акадо, которого они впервые имели удовольствие видеть без арбалета за спиной и меча на поясе. Моряки, за время пути изголодавшиеся по еде, кроме рыбы, сухарей и зерна с сушеными овощами, с молчаливого согласия капитана с готовностью меняли нехитрые корабельные запасы на козье мясо и сыр, молоко и оливки, инжир и гранаты. Они всеми силами старались избежать вахты на «Симеду». Постоянно на корабле находилось не более трех человек, зато берег в бухте не был усеян пастухами и детворой только потому, что пещера, через которую они добирались до плато, пользовалась дурной славой. Ее затапливало во время приливов, а в многочисленных отнорках и ответвлениях пропало немало народа. Найжин и еще несколько ее друзей однажды отважились проследовать за Кэрис вдоль ручья и долго восхищались «Симеду».
К вечеру птица выучила три десятка новых слов, среди коих любимым стало слово «Луна». Так называли сияющий диск в небе, от которого ночь мало-помалу обгрызала край, как от хлебного каравая. Что это такое и почему оно там, ей объяснить не сумели, но ей казалось, будто слово ей уже встречалось. В старых текстах, не иначе, но наверняка она не помнила. Местные к Луне привыкли и не очень-то обращали на нее внимание, хоть и знали о ней не больше чужаков. Их язык, чужой и в то же время неимоверно похожий, узнаваемый, давался ей все легче. Копировать его музыкальность и некоторые отдельные звуки она не могла и понимала, что произношение никогда не даст ей сойти за свою.
Она пару раз прошла к ручью и обратно, намеренно не используя магию, из-за чего путь вышел долгим и тягостным. Не зная, как здесь принято поступать с одаренными, она не спешила признаваться в принадлежности к их числу. Ей не препятствовали, но пара босоногих мальчишек постоянно следила за девушкой издалека. На второй день Акадо, отведя ее в сторону, настойчиво спросил, может ли она использовать магию, чтобы найти спрятанное оружие. Кэрис не могла, так магия дорог не работала, указывая на места, но не на предметы. До сих пор с чужаками обращались приветливо, а прибудь сюда отряд вооруженных солдат, одним мечом наемник все равно много не навоевал бы. Ее саму, непривыкшую полагаться на сталь, отсутствие под рукой лука и охотничьего ножа на поясе не смущало. Они виделись орудиями охоты, а не защиты.
Они с Лойной обычно составляли компанию женщинам, сидели в их шатре, куда не допускались мужчины, вымачивали и вычесывали овечью шерсть. Прясть у обеих получалось ужасно, и от этого задания их сочли за лучшее избавить. Слушали чужие разговоры, пытались кое-как рассказать об Ансвольме, Храме, тенях. О последних разговор завела Кэрис, желая заранее узнать, с чем предстоит столкнуться в неведомых землях. На стоянке теней не было, но это еще ни о чем не говорило. На бездорожье их тоже порой было неделями не встретить. Если она поняла правильно, здесь в крупных городах можно было краем глаза увидеть тень или нечто на нее похожее, называемое на местном диалекте «кхайи». Или так называли связанных с тенями одаренных? Она еще не до конца разобралась. Присутствие их только в городах было совсем непохоже на поведение духов Перекрестка на севере, а встреча почему-то считались благом и большой удачей, а потому Кэрис сомневалась, что имеются в виду одни и те же существа.
Она пыталась рисовать на земле карту Ошрата, такого, каким помнила его по школьным атласам. К ее удивлению, местные знали о своей земле куда меньше нее. Кроме их маленькой стоянки с немногочисленными глиняными хижинами и шатрами да полупустынных пастбищ, где ветер гнул к земле вьющиеся колючие растения и невысокие деревца, а солнце изжаривало землю до трещин, для них существовала только близлежащая Феза. О Риерре, старой столице и крупнейшем городе на всем материке, они слышали, но вот сказать, верно ли Кэрис расположила ее на карте, уже не могли.
Куда больше чужого языка и нравов поражало полное отсутствие дорог. Мир лежал вокруг плоский и неизменный, и люди не шептали обереги, ступая на перекрестки бездумно и без оглядки. Мертвые, нехоженые, не напоенные силой перекрестки. Как ни смеялись над Сайаном дети, лишь на третий день он решился ступить за границу деревни и боязливо, шаг за шагом приблизиться к одиноко лежащему валуну. Экипаж «Симеду» с затаенным дыханием следил за цепочкой следов в пыли и удаляющейся фигурой юнги. Тот же, добравшись до камня, обернулся и нерешительно помахал рукой. Тогда путь рискнули проделать еще несколько человек. До того они уже ходили к ручью, но под присмотром Кэрис, и только теперь, после отчаянно-смелой прогулки юнги, принялись разбредаться по сторонам без оглядки на звезду дорог.
Господин Амерен попытался вызнать у фажару Аражина, насколько далеко простирается область стабильности, но тот даже не понял расспросов, как не понял, почему пришельцы сперва опасались далеко отходить от домов или возвращаться к кораблю без сопровождения худенькой рыжеволосой девушки. Если Акадо был прав, и старейшина в первую же ночь послал гонца в Фезу, не сомневаясь в самой возможности найти туда дорогу и вернуться домой, бездорожье здесь не начиналось вплоть до самых городских стен. Долго такая аномально огромная стабильная зона просуществовать не могла, иначе вокруг уже давно расползлись бы по жаркому плато новые города. Но вокруг стояли лишь легкие шатры и наспех сколоченные загоны. Как только мир сдвинется, и миражи захлестнут стоянку, местные птицы — ей так и не удалось понять, кто исполнял эту роль, здесь все как один были поразительно беспечны, когда дело касалось дорог, — найдут для семей новое безопасное место.
Ответ из Фезы прибыл к ночи седьмого дня. Как только пастухи донесли весть о появившемся на горизонте отряде всадников, жители и чужаки кто возбужденно, а кто и нервно, высыпали из шатров. На плоском плато конный отряд было видно издалека, но сине-серые сумерки мешали рассмотреть посланников. Кэрис глубоко вдохнула, и дальний взор словно перенес ее на милю вперед. Заклинание действовало недолго, лишь несколько секунд, да и видеть в темноте не позволяло, но кое-что ей удалось уловить. Странные продолговатые штуки, маячащие над головами, оказались тканевыми полотнищами, зачем-то натянутыми на тонкие жердины. На каждом было одно и то же изображение зверей и птиц, вышитое блестящими золотыми нитями, разглядеть его как следует она не успела. Доспехов ни на ком не было, зато изогнутые сабли имелись у каждого из дюжины воинов.
Женщины в суматохе выставляли кушанья и лакомства, спешно переодевались в лучшие одежды, но ввиду всеобщей бедности ни те ни другие не слишком отличались от каждодневных. В центре стоянки расстелили покрывала, собрали подушки и начищенные до блеска медные блюда со всех домов и, что северяне отметили не без гордости, в центр поставили их бочонки с элем и запасы соленой рыбы, выменянные на свежие продукты. Посланцев встретили полукругом, в центре которого стоял Аражин, вплетший в бороду шесть латунных тихо звенящих при каждом движении шариков-колокольчиков и повязавший кафайю на голове хитрым узлом. Рядом с нетерпением вытягивалась вперед и то и дело привставала на цыпочки Найжин в лучшей своей шали. Кэрис отступила в тень, оглядывая толпу. Местные ничуть не боялись всадников, напротив, вели себя так, будто предвкушали прибытие дорогих и желанных гостей.
По левую руку от птицы Наский едва слышно пробормотал:
— Надо было остаться на «Симеду».
Первый из достигших деревни всадников спешился и ступил в круг света, отбрасываемого факелами. Золотые узоры сложно скроенного многослойного кафтана изображали сплетающихся в танце или схватке лисиц и соколов. Лица, замотанного таким же темно-синим шарфом-кафайей, что и у всего отряда, было не разглядеть. Фажару степенно поклонился. Капитан, выглядевший немного бодрее обычного, поколебался, но повторил его жест.
— Сиятельный кхайи, будь желанным гостем в моем жилище, — Аражин поклонился снова, на сей раз немного ниже.
Кэрис бросила на незнакомца оценивающий взгляд. Кхайи казался человеком, одетым богаче других, но и только. Тени рядом с ним не было, чужое присутствие не ощущалось…
…до тех самых пор, пока из-за его спины на плечо не легла лисья голова, внезапно и бесшумно, словно у человека выросла вторая, мохнатая и остромордая, с темно поблескивающими глазами и ехидно ощеренной пастью. Кэрис от неожиданности отшатнулась, натолкнувшись на кого-то сзади, но люди, поглощенные разглядыванием кхайи, этого даже не заметили. Без дара теней можно было увидеть, только когда они сами того хотели. На появление у человека второй лисьей головы больше никто не отреагировал, что заставило мага немедленно впиться взглядом в Кэрис. На правое плечо легла третья морда, идентичная первой, по бокам одна за другой высунулось еще шесть, но кхайи даже не моргнул, будто они не доставляли ему ни малейшего неудобства.
— Поцелованная Перекрестком! — вразнобой залаяли и завизжали головы, пока их голоса не превратились в неразличимую тарабарщину.
И снова никто не шевельнулся, по толпе не проносилось даже приглушенных шепотков. Фезские солдаты, в отличие от предводителя, не торопились спешиваться, но и они, похоже, не слышали лисьих голосов. Чувствуя, что притворяться слепой и нечуткой уже не выйдет, и ничем хорошим встреча не закончится, она напряглась. Один шаг, и дороги забросят ее далеко за пределы стоянки. Но от тени это, конечно, не спасет.
— Поцелованная Перекрестком? Быть не может… — прошептал кхайи, не сводя с нее взгляда.
Если Кэрис и надеялась, что дальше последует приветствие, то надеялась она недолго.
— Взять их! — и из-за спины мага в круг света выпрыгнуло с десяток лисиц, рыжих, темно-красных, серых и голубых. На их хвостах и боках блестели нанизанные на шерсть граненые бусины, в свете факелов переливающиеся всеми цветами радуги. Лапы пронесли их прямо по накрытымблюдам, но не шевельнулась ни одна оливка, не укатилась в сторону ни одна лепешка, не осталось и следа на инжирном варенье. Тени остались незримы и невесомы, пока не обрушились на моряков. Раздался первый захлебывающийся болью и изумлением крик.
— Взять живыми! — спохватился кхайи. — Девчонку хватайте первой!
Но первой ее схватил Акадо, выдернул из чужих когтей и швырнул себе за спину.
— Уводи нас отсюда!
И она вцепилась в его плечо, нырнула в дороги без направления и цели, все равно куда, но лишь бы подальше. В открытые пасти лисиц полетел клубок свернутых путей, и те с визгом бросились в разные стороны. Свет огней вдруг оказался далеко позади, а после второго прыжка пропал совсем, зато рядом появилось несколько едва различимых в сумерках деревьев.
Она стремительно крутанулась на пятках, легкая, верткая, готовая сорваться с места и затеряться среди чужих дорог. Но не было вокруг ни теней, ни вооруженного отряда. Никого, кроме мрачно обозревающего пыльную темную равнину Акадо. Видеть разноцветных лис он не мог, сопротивляться им и подавно, но это не мешало наемнику настороженно зыркать по сторонам. В руках его Кэрис заметила широкий нож для разделки рыбы, судя по оплетке рукояти цветастыми шнурками, украденный на стоянке.
Их не преследовали. Она не знала, почему, теням ведь тоже достаточно всего шага, чтобы исполнить приказ кхайи и приволочь их назад. Но они этого делать не спешили, как не спешили и появляться на глаза. Играли?..
— Поцелованная Перекрестком, да? — развернулся к ней Акадо.
— Впервые слышу! Я сама не знаю, что это значит, — вскинулась птица.
Во время обучения она такого термина точно не встречала, не находила ни мимолетных упоминаний в книгах, не слышала в обрывках чужих разговоров. Одаренные делились на птиц, оградителей, звезд и жрецов. Как не имеющая тени, она называлась птицей, но никак не поцелованной Перекрестком. С поцелованными девушка никогда не сталкивалась, но полагала, что так могут называть одаренных на юге.
— Не знаешь? А я попробую догадаться, что это значит, — Акадо не глядя заткнул нож за пояс и сложил руки на груди. — Никакая ты не птица. Это еще задолго до «Симеду» было заметно. Не отпирайся, лжешь ты отвратительно, и ведешь себя совсем не как птица. Слишком много двигаешься, не любишь оставаться на месте. Не садишься отдохнуть при возможности, даже на привалах остаешься на ногах. Это привычки звезд, не птиц.
Кэрис не задумывалась о привычках, видевшихся ей совершенно естественными, не придавала им значение. Зря, как оказалось. Если вдуматься, звезды и птицы действительно по-разному двигались, но она не обращала на то внимание, пока Акадо не указал на очевидное. Хорошо продуманный план побега на поверку оказался наспех шит белыми нитками, и если бы из-за вмешательства теней, так нет же — из-за ее собственной непредусмотрительности! Никакая птица не остается сутками на ногах, не чувствуя усталости, но Кэрис и в голову не пришло, что и ей самой надо бы больше отдыхать хотя бы для вида. Она-то считала, что достаточно будет не показывать всей силы, мастерства и скорости, не использовать при посторонних сложную магию, не переходить на зыбкие тропы. Постоянное движение было таким естественным, что о нем она как раз и не вспомнила.
— Спросил бы, где твоя тень, и что вы на самом деле забыли на островах, но если она сама не захочет показаться, все равно ведь не увижу.
— Нет у меня тени. Хочешь верь, хочешь нет, но я всего лишь птица.
Он медленно кивнул, но не поверил, смотрел насмешливо и скептически. Кэрис ответила не менее недоверчивым взглядом.
— Объяснить интерес Искъерше ты тоже не можешь, так?
— Это же тень. Пытаться объяснить ее поступки дело заведомо безнадежное.
— Ой ли? Тени хаотичны, но не глупы. Она идет за тобой, птица. Знаешь, там на поляне она ведь сидела в костре с самого утра, ни на что не реагируя и вообще отказываясь признавать наше существование. А с тобой поздоровалась первой. Искъерше знала твое имя.
В голове снова пронеслось: «Я знаю», сказанное обманчиво-мягким голосом, который ей было уже не забыть. Обстоятельства встречи с огненной тенью отпечатались в памяти, как и оставленные ею шрамы на плече. Кэрис не пыталась объяснить себе ни желание тени познакомиться, ни ее же попытку опробовать на птице остроту зубов. Думать, что тень действовала спонтанно и от скуки, было куда как проще. Тогда оставался шанс никогда ее более не встретить. Вот Кэрис и выбросила из головы те обстоятельства их встречи, что говорили об обратном. Какая разница, если на островах ее все равно было бы не достать.
Так ли это? Правда ли она видела сквозь закрытые веки ало-золотые всполохи, пока сражалась с миражом в океане, или то разыгралось ее воображение? Она заставила себя остановиться, не развивать мысль дальше. Так и до объяснения крайне подозрительного и своевременного самоубийства Каирхе можно дойти, а ведь связанного контрактом человека тени не убивают ни в коем случае. По крайней мере, так их уверяли в школе. Заключи договор, заслужи договор, и тень станет тебе и щитом, и мечом. Да-да, конечно. Будто раньше им ни в чем не лгали, ничего не скрывали, рисуя адептам восхитительные картины предстоящих подвигов и привилегий…
— Это бессмысленно, — наконец пробормотала она. — У Искъерше уже есть жрец.
— Есть, — быстро согласился Акадо, — А надолго ли? Вы, одаренные, если и переживаете простых людей, то все равно ненамного. Магия Перекрестка долголетия не дает. Что мешает ей присмотреть себе следующего жреца заранее?
Мысль одновременно и тревожная, и смехотворная. Высшие тени, если и снисходили до контракта, выбирали смертных первыми, выбирали лучших, сильнейших в поколении, а вовсе не середнячков вроде нее. Они забирали таких как Нэла. Иногда сжирали в считаные мгновения, но чаще растягивали их существование, как только могли. Сильные маги, способные стать жрецами и спутниками высших теней, большая редкость, разбрасываться ими расточительно. Да и отношение к таким в школе с самого начала было совсем иное.
Кэрис здраво оценивала свои таланты и знала, что вполне могла бы стать звездой, если бы не сбежала до завершения испытания дорогами. Звездой, но никак не жрицей. Искъерше выжгла бы ее за считаные дни. Магия имела цену, о чем не обладающие ей не склонны были задумываться.
У кхайи тоже был контракт. Ничем иным готовность теней следовать его воле — или то была одна-единственная тень во множестве воплощений? — не объяснялась. За чужаками отправили местную звезду в сопровождении отряда стражи. Понять бы еще зачем, что они такого сделали. Неужели просто за то, что высадились на берег материка, триста лет считавшегося уничтоженным? Или… за то, что привезли сюда ее, поцелованную Перекрестком, что бы это ни значило? Кэрис чувствовала себя виноватой, но не знала, что бы она могла изменить, сделать по-другому. Может, плыви они в другую сторону, в конце концов она нашла бы острова. Может, нет, и экипаж каравеллы бросился бы в море в попытке избавиться от жажды и голода. Или их проглотил бы мираж, если не тот, в который они все равно попали, так другой.
— Нам надо в Фезу, — прервал ее самокопания Акадо с удивительно быстро вернувшейся к нему самоуверенностью и командными нотками в голосе. — Только там можно будет узнать, что здесь творится, и куда ведут их клятые перекрестки.
— В Фезу? — переспросила она, надеясь, что ослышалась. В тот самый город, куда кхайи увезет пленных моряков, и где таких кхайи наверняка найдется еще с десяток. — Что ты собираешься там делать?
— Неправильный вопрос. Что ты собираешься делать здесь? — он обвел рукой равнину, покрытую редкими приземистыми деревцами, едва различимыми в темноте наступающей ночи, и жухлой травой. — Всю жизнь бежать и прятаться, такой у тебя план?
— Да! — зло выпалила девушка. — Да, всю жизнь! А ты, если хочешь быть растворенным тенью, иди куда хочешь, скатертью дорога! Отличная идея, только напоминаю: еще никто не слышал, чтобы тень удалось убить или ранить. Нет в нашем мире ничего такого, что могло бы им навредить.
Кэрис помнила, что он единственный хотя бы пытался защитить ее от Искъерше. Как бесполезна ни была его попытка, она все равно была за нее благодарна. Но выпустить в тень болт под влиянием момента это не то же самое, что намеренно войти в кишащий ими город, зная, что их будут искать и выслеживать. Акадо был из породы редких упрямцев, не желающих признавать очевидное. Духи Перекрестка материальны ровно настолько, насколько сами того хотят, а потому оружием их даже не коснуться. В теории магией можно было бы им противостоять, но только в теории. Сила в первую очередь принадлежала им и от них же исходила, немногим одаренным оставались лишь крохи, коими с человечеством был готов делиться Перекресток.
— Нет в нашем мире, — вкрадчиво заговорил навигатор. — А если бы и было, не думаешь же, что они не постарались бы уничтожить все упоминания об оружии, которым можно… Хмм, убить не совсем точное определение, к чему-то изначально неживому и даже нематериальному оно неприменимо. Тут речь скорее идет о начертании границ, разделении и изгнании тени из мира людей. Встречала когда-нибудь упоминание о кристальном ветре?
Она промолчала. Встречала, конечно. И о кристальных ветрах, артефактах охотников на чудовищ бездорожья, читала, и об осколках Валлиара, что якобы позволяли заточить тень внутри. Детские сказки старой эпохи, не более того. Да если бы был способ защититься, разве она стала бы бежать? У нее годы ушли на поиски возможного решения, и решение было одно: спрятаться, скрыться. Или умереть.
— Можешь не верить мне на слово, но есть относительно простой способ убедиться. Наверняка информацию о том, как теней удавалось сдерживать до Излома, можно найти в Фезе. Тебе же не составит труда прокрасться в библиотеку? — усмехнулся он. — Сама прочтешь.
— Ага, прочту. И о кристальном ветре, и об ушедших, и о сновидах…
— Ну, если тебе так хочется почитать о сновидах, не могу тебя остановить. В общем, доведи меня до Фезы, и я постараюсь разузнать, за что схватили остальных и можно ли им помочь, а ты пороешься в источниках, до которых переписчики Храма не имели возможности добраться.
Она подумала о высшем жреце в Ансвольме, о секретных архивах Храма, якобы существующих, а возможно, и вымышленных. Архивах, доступных одним только высшим жрецам. Кэрис не верила, что доступ к ним мог иметь простой наемник, пусть и по некоему крайне удачному стечению обстоятельств. Такое же странное стечение обстоятельств привело их на южный материк, и Акадо практически признался, что с самого начала вел сюда «Симеду». К материку, триста лет считавшемуся уничтоженным, но, как оказалось, даже нетронутым Перекрестком. Откуда ему было о нем знать, если не из того же источника, что и об артефактах древних? Пусть мужчина и называл себя историком, но в представлении Кэрис историки не носили при себе мечей и арбалетов стоимостью с хорошего скакуна, не умели ими пользоваться и уж точно не двигались с пугающим изяществом теней. В первую их встречу он читал текст на незнакомом ей языке. И пытался собрать некий предмет старой эпохи прямо на исчерканных листах. Кроме того, приходилось признать, что корабль до цели он все-таки довел, пользуясь исключительно навигационными приборами и знаниями о созвездиях над океаном.
От количества совпадений становилось неуютно. Умирает Каирхе, но на корабле оказывается Кэрис, способная сплетать потоки, и Акадо, указывающий, в какую сторону двигаться. Как ни странно, но сейчас они оказались в той же ситуации. Птица могла сплетать дороги, но конечную цель пути назначал Акадо. Если бы она не была уверена в том, что он не мог подстроить смерть водной звезды, а он никак не мог — перед любым желающим прервать контракт вырастет злобная, разъяренная тень с сотней зубов и тысячей когтей. Не говоря уже о том, что убить человека сквозь запертую дверь не мог ни один наемник, сколь бы хорош он ни был.
— Ты с самого начала шел сюда за кристальным ветром, — не догадка, так, пробный камень в трейсе, с одной лишь целью посмотреть, куда бросит его ветер, и как примет земля.
— Возможно, — на удивление спокойно ответил он, и не думая отпираться. — Мы все равно уже здесь, так почему бы и не поискать парочку древних артефактов. Ты со мной?
Кэрис помедлила. Она могла уйти. Уходить было не впервой, ее всю жизнь только к этому и готовили. Но она устала срываться с места, ей хотелось хоть ненадолго быть уверенной, что люди вокруг не исчезнут из ее жизни, города не сотрутся из памяти. Хотелось разговаривать с Лойной, когда захочется, слушать байки Наския, вечерами присоединяться к играм. Или сидеть всем вместе у теплого очага, вычесывая шерсть на пряжу, как вчера. Граничные острова с самого начала виделись не просто безопасным, свободным от власти теней местом, но местом, где можно было бы остаться. Куда можно было бы возвращаться.
Здесь, с ее непривычным говором и слишком коротко для девушки обрезанными волосами, уходить и прятаться придется едва ли не больше. Пока не отрастут волосы, пока не исчезнет северный акцент. Годы, годы и годы. И все это время за ней будут охотиться. Тени так точно, люди — если им так велят. На незнакомой земле дороги сплелись не в ее пользу.
— Я с тобой, — решилась она, поспешив добавить: — Но только пока! Если в Фезе не подтвердится, что кристальный ветер не выдумка, и команде будет не помочь, там наши пути разойдутся.