Кэрис с удовольствием обменяла бы все расшитые тахари на одну-единственную длинную тунику. Пусть во дворце ее носили только слуги, в свободной одежде можно было спокойно передвигаться, не путаясь в многочисленных подолах, и главное, не ограничивать ширину шагов. Закутанная в метры сковывающей движения ткани, она казалась себе неуклюжей спеленутой куклой. Но столь важной персоне, как личная гостья Великого Покровителя, надлежало появляться на людях в подобающем виде. Кэрис быстро научилась ослаблять тугие завязки, как только прислуга покидала ее покои, и после ее стараний саабр выглядел мешковато, но, как считала Кэрис, под разноцветными тахари этого все равно не было видно. Зато двигаться становилось не в пример легче. Конечно, она все равно предпочла бы штаны, но до сих пор видела их только на городской страже.
На севере одежда мало что могла рассказать о роде занятий и положении человека, ее носившего. Люди побогаче могли позволить себе ткани редких, ярких окрасов, меха и мягкую кожу, но покрой всегда оставался простым и удобным. Нехватка ресурсов распространялась и на ткани, из-за чего крой если чем и отличался, так это экономичностью. В Фезе же кто-то не в меру умный однажды придумал, что люди знатные не должны передвигаться без паланкинов и свиты, а богатство не мешало бы показать количеством ушедшего на повседневный наряд шелка и сложностью получившейся конструкции.
Пробормотав себе под нос парочку заковыристых ругательств, Кэрис ослабила саабр и пару раз прошлась по комнате от одной стены к другой. Никакой магии, только шаг и другой, и третий. Двигаться грациозно, словно экзотическая бабочка, у нее не получалось, как ни старайся. У золотой Наэллор вчера не вызывали проблем ни два дополнительных тахари, ни много туже намотанный на тело саабр. Птица нахмурилась, разглядывая свои ступни в переплетении тонких ремешков сандалий. Почему она вообще пытается двигаться как Наэллор, когда до вчерашнего дня ни разу не задумывалась, как выглядит в движении? Она могла обогнать ветер или пройти сквозь запертую дверь, ну так к хеймам грацию и изящество! Мысль эта отчего-то не послужила утешением, раздражение никуда не ушло.
Наэллор вчера удивилась, что птица не знает о Доменах и упомянула, что их высшая тень принадлежит Домену Мельницы. Кэрис понятия не имела, что это означает, зато знала теперь, что искать в библиотеке. Если спрашивать о кристальном ветре Кэрис остерегалась, понимая, как быстро о ее интересе станет известно покровителю и его питомцам, то до информации общеизвестной, например, о происходящем в городе и отношениях, связывающих Архааррада с семьей Наэллор, можно было бы добраться. Кэрис корила себя за упущенное время, за прятки в коридорах и попытки подслушивать чужие разговоры, за страх сделать лишний шаг и вновь оказаться по рукам и ногам спеленутой магией. Но уж что-что, а скрываться и выжидать она умела. Пока тени позволяют ей шаг за шагом прощупывать границы дозволенного, она сумеет найти лазейку, возможность, решение… дорогу.
У высшей тени должен был быть жрец-компаньон, скорее всего, виденный ею мельком правитель Фезы, но — насколько птица успела понять, краем глаза подмечая запутанную внутреннюю иерархию правителей, — его тварь выделяла не более остальных. Архааррад, казалось, ни к кому не испытывал стоящей упоминания привязанности, ни с кем рядом не появлялся чаще, чем с остальными, не одаривал вниманием. “Ему необязательно”, — сказала вчера Наэллор. Необязательно что, иметь своего жреца? Ну да, конечно, необязательно. Тени в принципе в большинстве своем не связывали себя контрактами и человеческим поселениям предпочитали бездорожье. Это люди ценили каждый потенциальный источник магии, каким бы зубастым и безумным тот ни был, и тряслись над каждым контрактом, готовые каждый год предоставлять чудовищам выбор из десятков одаренных. Сами тени от отсутствия в их жизни смертных не страдали, их-то выживание не зависело от возможности магией провести черту между своими поселениями и искаженными землями Перекрестка.
Она уверенно проследовала в библиотеку и даже в дверном проеме застыла лишь на мгновение. Привычки и осторожность требовали оставаться тихой и незаметной, держаться стен и отдаленных книжных шкафов, не выходить на открытые пространства. Но стратегии, хранившие ее жизнь последние шесть лет, в новом окружении Фезы потеряли актуальность и волшебную силу. Она поймала себя на том, что рука невольно тянется к шее, к отметинам. Незаметной ей теперь не быть. Только не для теней. Значит, все зря. Значит…
Кэрис почти что промаршировала к библиотекарскому столу. Почти, потому как шагала она лишь настолько уверенно, насколько позволял проклятый саабр. Ее план не провалился на начальной стадии, ну нет, в это птица верить отказывалась. Он всего лишь нуждался в небольшой доработке.
Утром в библиотеке не нашлось никого, кроме совсем молоденькой девушки, почти девочки, приставленной помогать в читальном зале. Кэрис вспомнила, что видела ее и вчера, но приняла за чтицу. И неудивительно: та с ногами забралась в мягкое кресло, оставив рядом плетеные сандалии, и что-то увлеченно читала.
— Доброе утро, я ищу книги о Доменах и о Мельнице, — выпалила Кэрис.
Волнение вернуло ее к северному акценту, из-за чего просьбу пришлось повторить еще дважды, прежде чем девушка поняла, чего от нее хотят. Она коротко поклонилась Кэрис — в переплетенных с лентами кафайи косах сверкнули граненые медные бусины, — и, как была босиком, вприпрыжку умчалась вглубь помещения.
Через несколько минут на столе высилась целая стопка книг, и если бы Кэрис вовремя не остановила помощницу, книги эти множились и множились бы, пока у стола не подломились бы ножки. Знания о Домене Архааррада к засекреченным и доступным лишь избранным явно не относились. От количества предложенных ей книг птица на миг почувствовала себя в ловушке, словно снова оказалась в чужом темном помещении с низким потолком, со всех сторон придавленная тяжелыми томами, неспособная пошевелиться. Не хватало только нависающей над ней высшей тени. Она невольно заозиралась по сторонам, но, хвала Перекрестку, мысли твари не читали и на мысленный зов не являлись. От одного только вида предстоящей работы заныли виски.
На севере единственной расхожей литературой о тенях и их магии была Книга Теней, что в сущности всего лишь перечисляла имена чудовищ, не говоря о них самих почти ничего полезного. И не только потому, что Храм как мог ограничивал людям доступ к информации. Смутные россказни о Доменах и войне между ними, окончившейся окончательной и бескомпромиссной победой Перекрестка, жрецы, конечно, не могли стереть, словно буквы с пожелтевших страниц. Да только правды в них, как подозревала Кэрис, изначально было немного.
До Излома единственными обладателями дара и, соответственно, книг по магии были Великие Дома, строго хранящие свои секреты. После катастрофы по официальным и, как оказалось, насквозь ложным, сведениям, никто из магов тех времен не выжил. Теперь девушка полагала, что на самом деле они либо вывезли свои библиотеки на другой, нетронутый материк, либо запечатали, а то и вовсе уничтожили все, что не сумели или не успели забрать. Новая элита, жрецы Перекрестка, не торопилась переносить свои знания на бумагу и передавать потомкам. Отдельные работы, основанные на спекуляциях ученых мужей, прямого доступа к магии не имеющих, упоминания, как правило, не стоили. Некоторые вещи они угадывали, но многие не замечали или замечать не хотели, отчего их труды имели не большую ценность, чем ходящие в народе слухи.
Прося книги о Доменах, она в глубине души ожидала получить всего несколько, а затем как-нибудь разобраться, где в них правда, а где вымысел или намеренная дезинформация. Но количество их откровенно пугало. Словно здесь никакое знание не считалось тайной. Словно… словно она оказалась в одной из легендарных библиотек Великих Домов, и никто не спрашивает, имеет ли птица право в ней находиться. Кэрис оторвала взгляд от трех аккуратных стопок и медленно, уже по-новому оглядела возвышающиеся со всех сторон массивные шкафы и полки, от пола и до выложенного затейливой мозаикой купола заставленные старинными томами. Потертые кожаные переплеты кое-где ловили лучи утреннего солнца потускневшей бронзовыми уголками или тонкой золотой филигранью.
Перекресток, ну и дурой же она была, что не пришла сюда раньше!
— Если вам понадобится что-нибудь еще, дайте мне знать, ан.
Девушка поклонилась еще раз и вернулась в кресло, где тут же уткнулась в книгу. Кэрис дрожащими руками схватила ближайший том и жадно зашелестела страницами, уже не заботясь, о чем следовало бы читать в первую очередь, и насколько новые знания будут полезны лично для нее. Она попала в библиотеку Великого Дома Наэллор!
Но через какое-то время восторги пришлось поумерить. Авторы не то чтобы пытались напустить тумана или не знали, о чем говорят, но писали явно для людей, уже хорошо знакомых с основами. Многие слова, длинные, как текущие в океан реки, Кэрис встречала впервые в жизни и совсем не понимала их значения. С таким же успехом книги могли быть написаны на незнакомом ей языке. Вместо того чтобы попросить помощи, она принялась упрямо продираться сквозь тексты в надежде найти в них хоть крупицу информации. Очень помогло то, что и о Домене Перекрестка было сказано немало, и уже имеющиеся знания стали основой для сопоставления.
Как Господин Перекрестков, часто называемый воплощением, но воплощением чего конкретно не упоминалось, ведал пространством, так и нечто, принявшее от людей имя Хозяина Мельницы, имело власть над… Ох, нет, нет-нет-нет, быть того не может… Ей пришлось отложить в сторону книгу, чтобы затем и во второй, и в третьей найти то же самое. Кэрис невидяще уставилась на выцветший от времени шрифт, в голове шумело от гулко отдававшегося в ушах тока крови, дыхание сбилось, и даже сердце стучало в неровном, рваном ритме.
Если высшие тени, принадлежащие домену Перекрестка, получали безграничный доступ к его силе и возможностям, Архаардад из домена Мельницы, в свою очередь, мог…
… видеть будущее?!
Она-то все это время считала, что Великий Покровитель уловил применение чужой магии, но возможно, он с самого начала знал, где и когда она, Кэрис, появится. Та ночь вспоминалась смутно и обрывочно, и Архааррад, склонившись над ней, тогда сказал… Она не помнила точно, что он сказал, что-то странное, размытое и скрытое пеленой ужаса и усталости. Все это время, пока она пряталась от тени по углам, Архааррада, должно быть, знатно развлекали ее неведение и заранее обреченные попытки избежать его внимания.
Кэрис пошатнулась, поднимаясь из-за стола. Ей не хватало воздуха, а в разуме огонь и текучая тьма выжгли и растворили все до того упорядоченные мысли и старые планы побега, и новые, не до конца оформленные.
Теперь она понимала, о чем вскользь упомянула Наэллор: он в домене Мельницы, ему не нужно… Не нужно ставить меток, он и так заранее знает, где и когда Кэрис окажется и что сделает.
— Как, скажи мне, Перекресток, можно сбежать от такого монстра?! — едва слышно пробормотала она.
И вот тогда птица, оторвав взгляд от текста, перевела его на текущие, словно черный дым и зимние ручьи, волосы Великого Покровителя. Она не вздрогнула при виде устроившейся напротив высшей тени. И в глубине души даже не удивилась его визиту. Для твари, заранее знающей обо всем, что должно случиться, сейчас был идеальный момент для появления. Именно сейчас, когда Кэрис узнала о силах его домена. Даже снисходительно-терпеливое выражение на лице Архааррада было в точности таким, какого она ожидала, только-только прочтя о присущих ему возможностях.
— На мне метка Перекрестка, — зачем-то предупредила его Кэрис, будто это могло остановить тень, вздумай он сотворить что-нибудь с ней прямо в библиотеке.
Глупо, конечно, уж кто-кто, а Архааррад знал о метках больше всех представителей Дома, вместе взятых, и, конечно, видел ее на Кэрис сквозь все слои ткани. Но слова вырвались невольно, и иного способа защиты она все равно не знала.
Молоденькая помощница, отложив книгу, пожирала тень восхищенным взглядом, но притом разумно не пыталась приблизиться или даже пошевелиться. Так смотрят на торнадо или волну небывалой величины — с восторгом и ужасом, и обязательно издалека. Кэрис ее вполне понимала. Если Архааррад был покровителем Дома Наэллор тысячи лет, приближенные к магам люди давно усвоили правила поведения, позволяющие выжить в его присутствии. Не то чтобы тени отличались намеренной и беспричинной жестокостью, но, изначально будучи существами нематериальными, не давали себе труда запомнить, насколько хрупко может быть человеческое тело. Она и сама предпочла бы держаться подальше и не привлекать к себе внимания сущности, да только как раз у нее выбора-то и не было.
— Давно пора было, они и так слишком затянули.
Может, и стоило спросить его, с чем затянули северные тени — или то была инициатива исключительно Искъерше? — но знать о том ей совсем не хотелось. Казалось, узнай она, и будущее, до того блеклое и неоформленное, станет определенным и неизбежным. Она бы обхватила плечи руками, но не хотела выдать охватившие ее неуверенность и страх, и поэтому замерла, осторожная, внимательная, старающаяся не выдать себя неосторожным движением. Кроме того, некое шестое чувство подсказывало, что вместо ответа на прямой вопрос Архааррад растворится в пронизывающих библиотеку лучах солнечного света.
Иногда кратчайший путь к цели кружной и окольный, кому как не страннице Перекрестка о том знать. Вопросов, по-настоящему ее волнующих, она задавать не стала, попытавшись подступиться с иной стороны.
— Девушка из Наэллор сказала, что из-за меня может начаться война…
Тень пожал плечами. Это выглядело не естественным выражением эмоций, а просчитанным жестом, словно Архааррад прикинул, что в его случае мог бы сделать человек, а затем аккуратно повторил скопированное у кого-то движение.
— Война и так начнется, с тобой или без тебя. Ее не избежать, она…
Кэрис не была уверена, что ей удалось правильно расслышать последнее слово, по крайней мере, половина звуков в нем для человеческой гортани была непроизносима, и она подозревала, что слово включало в себя еще и звуки, человеческому уху неслышные. Но та малая часть, ей доступная, начиналась перезвоном ветряных колокольчиков по весне, а заканчивалась лязгом стали о сталь.
— … как и ты. Ты тоже теперь в какой-то степени… — спокойно рассуждал Архаррад.
— Я… вот это самое, что вы сейчас сказали? Неизбежное?
Что бы он там ни подразумевал, в книгах она этого не найдет и в разговорах с другими магами не услышит, это Кэрис знала точно. С видением неизбежного будущего у нее ассоциировались только пророчества, но если бы существовало некое пророчество, он бы так и сказал. Архааррад почему-то выбрал термин, к миру людей отношения не имеющий.
— Не совсем так, ты сама не… но включена в… — после еще одного непроизносимого понятия он ненадолго замолчал, после чего поднял к лицу руку, и тонкий луч света просветил плоть насквозь, как стекло. Строение и взаимное расположение костей тень скопировал тщательно, но о сухожилиях и кровеносных сосудах то ли забыл, то ли с самого начала отмел как несущественную деталь анатомии. — А, ты подумала о пророчестве? Для вас, смертных, любое видение того, что уже случилось, и чему еще только предстоит произойти, в той или иной мере пророчество.
С кончиков полупрозрачных пальцев стек темный дым, закручиваясь в спирали и сложные асимметричные узоры.
— Люди часто называют собственные судьбы нитями, сплетающимися в особый узор, но это сравнение верно лишь отчасти. У узора есть повторяющаяся, предсказуемая структура, паттерн, конечная цель, если хочешь. Время не рисует отдельную единую картину, будущее зыбко, изменчиво и складывается из множества вариантов. Вероятности ежесекундно появляются и исчезают.
Дымные линии образовывали сложные узоры, похожие на изысканную инеевую изморозь, но с каждым мгновением становились все беспорядочнее и хаотичнее. Словно некто выткал половину изысканного гобелена, а затем вышел из комнаты, и оставшиеся нити перепутали игривые кошки.
— Будущее, в которое я включена, еще может не случиться? — уточнила Кэрис, уловив в речи тени важнейшее для себя.
Архааарад придирчиво осмотрел зависшую в воздухе конструкцию из темных, чуть размывающихся по краям струй. А затем неожиданно принялся складывать ее слоями, точно длинный отрез ткани. Линии ложились друг на друга, сцеплялись и перекрывали одна другую, отчего творение с каждым мигом становилось еще непонятнее и бесформеннее.
— Как раз оно случится обязательно. Потому что уже произошло и происходит, и произойдет еще и еще. Дело не в пророчествах, скорее в их противоположностях. Пророчества образуются в будущем и тянутся оттуда в настоящее, меняя мир, а… — и опять то самое слово, несуществующее ни в одном из человеческих языков: звук весенней капели и сталкивающихся материков, — однажды возникнув, существует вне времени и пространства.
Архаарад внезапно и очень по-человечески просиял, придумав сравнение, что должно было объяснить Кэрис теорию магии времени и судьбы:
— Как гвоздь.
Понятнее ей, конечно, не стало. Пытаться разобраться в теории магии по древним глубокомысленным и туманным текстам было и то проще.
— Как гвоздь? — в замешательстве уточнила она.
— Представь любимую вами, смертными, ткань, сплетенную из множества нитей, но не разложенную во всю длину, а свернутую в рулон или сложенную в несколько раз, — он кивнул на многослойный дымный узор над столешницей. Отдельные составляющие его нити были светлее или темнее прочих, но ничего конкретного в их мешанине было не различить. — Настоящее опирается на прошлое и взаимодействует с ним сильнее, чем люди привыкли думать. Время не течет, оно наслаивается. Теперь вбей в эту ткань несколько гвоздей. Они сами по себе и события, и опорные точки, вокруг которых строится реальность. Если остальные нити в ткани можно расплести и переплести заново, сложив новый узор, то отдельные части, пронзенные таким гвоздем, изменению уже не подлежат. Это статичные точки, избежать которых не удастся, и растут они обычно во все стороны — и в будущее, и в прошлое, подстраивая их под себя.
— Но ведь прошлое уже свершилось, оно неизменно, — нахмурилась Кэрис.
Она поняла аналогию, но все еще не видела, какое отношение может иметь к материям высокого порядка и вопросам видениям будущего.
— Разумеется, прошлое точно так же постоянно изменяется и переписывается, как и будущее, но прошлое — территория Часовщика, и над ним у меня нет власти. Что тебе нужно постараться понять, так это то, что… гвоздь — буду называть его так, чтобы тебе было легче, — это особая форма причинно-следственной связи. Где-то когда-то произошло некое событие, в свое время, возможно, оставшееся без внимания и не вызвавшее видимого резонанса в реальности, но самого факта его существования оказалось достаточно, чтобы сформировать многократное повторение этого события в разных вариациях. Как в будущем, так и в прошлом. Классические манифестации будущего, пророчества, сами по себе довольно просты, их можно создавать или отменять бессчетное количество раз. Но гвозди куда существеннее искажают реальность, оттого что тянутся и растут во все стороны сразу. Даже в случае обнаружения изначального события во времени и пространстве ни изменению, ни исправлению оно уже не подлежит. Можно только наблюдать и считывать повторяющиеся элементы.
— И одно из таких повторяющихся событий связано со мной? — во рту она ощутила привкус кислой меди, в животе тянущую боль.
— Ты соответствуешь всем параметрам, чтобы стать очередным звеном в цепи.
Кажется, Архааррад всерьез ожидал, что новость ее осчастливит. Звучали его слова так, словно судьба приготовила ей подарок, а не испытание, да только радостная весть в понимании высшей тени совсем необязательно являлась таковой в глазах смертных. Знала Кэрис все еще недостаточно, но откровения тени немного прояснили картину. Искъерше и не собиралась связывать ее контрактом, наверное, потому и позволила птице уплыть на «Симеду» в сторону архипелага. Она хотела чего-то другого, для чего девушка подходила по одним лишь теням известным параметрам. И готова была поставить на Кэрис личную метку, лишь бы не пропустить повторения однажды уже случившейся истории, что так или иначе могла послужить ее выгоде.
— Излом?.. — вопросительно вскинула она голову.
— Единовременное событие, не имеющее ко всему этого никакого отношения, — отмел ее страхи Архааррад. — Очень сомневаюсь, что нечто настолько масштабное и неожиданное может случиться еще раз. Мы этого не допустим.
Дымные струи свернулись в плотную сферу, легли в подставленную ладонь Покровителя. Затем растаяли, впитавшись в кожу, и кисти его рук перестали быть прозрачными, обрели цвет. Видимость и дым, ни песчинки настоящей плоти в этом существе, сидящем напротив, одни только видимость и дым.
— Я умру?
— Да. Нет. Не знаю. Все вместе? — в глазах тени плескался и вился спиралями тот же самый темный туман, что тек по его волосам. Невозможно сказать, смотрел ли он прямо на Кэрис или на различные варианты ее будущего.
— Тогда что… — голос задрожал, но она справилась, — что должно со мной случиться?
Спрашивать тень о собственном будущем это все равно, что отдать будущее в руки этой самой тени. Но как она могла выдержать и хотя бы не спросить?
— Ничего такого, что уже не случалось ранее и не повторится впредь. И кое-что еще, чего никогда не было и более не будет.
Когда Покровитель Фезы растаял в воздухе, Кэрис клубком свернулась в кресле, обхватив колени руками, насколько позволил саабр, и тихо, беззвучно заплакала.
* * *
Кэрис никогда не снились сны, а если и снились, то к рассвету растворялись без следа, не оставляя после себя даже смутных ощущений. Ни снов, ни кошмаров, ни обрывочных видений, навеянных насыщенными днями. Она закрывала глаза и медленно уплывала в темноту, чтобы утром вынырнуть из нее отдохнувшей и полной сил. Ранее ей не приходилось задумываться, благом было отсутствие снов или проклятием, но теперь впору было решить, что благом. Хватало и того, что с утра до ночи мысли носились по кругу до головной боли и темноты в глазах. Как она ни пыталась, но не возвращаться к воспоминаниям о неожиданных откровениях раа-ши, не прокручивать их в голове раз за разом Кэрисне могла.
Казалось, в отсветах и бликах повсеместной стеклянной мозаики затаилось само время. В самом сердце древнего города на границе между морем песчаным и морем синих вод ждал и ждал ему одному видимого будущего Архааррад. И дождался если не полного его наступления, то малой части, прибывшей с далекого, закрытого севера на ныне невесть где пропавшей каравелле. За этим будущим, рыжим, перепуганным, оглушенным и исцарапанным, нужно было всего-то заглянуть летней ночью в книжный магазин на тихой улочке. И забрать, и хранить под рукой, пока не случится то, что уже не раз случалось, и чего ранее никогда не происходило.
Выразиться туманнее было просто невозможно. Возможно, Архааррад намеренно отказался открывать ей суть своих видений. Иначе девушка, пользуясь предзнанием, попыталась предотвратить грядущее невесть что, представлявшееся ей неясным багрово-черным маревом, где кружили и сталкивались ало-золотые искры и клочья густого черного тумана. Знай она дорогу, по которой предстоит идти в круговерть огня и тьмы, непременно выбрала бы другую. Но что выбрать, когда в безвременьи высшая тень видит каждый ее шаг еще до того, как ей представляется возможность его сделать? Любой ее выбор, любой поступок становились изначально несущественны и бессмысленны. Остаться в Фезе и ждать, повинуясь чужим законам, приноравливаясь к чужим традициям? Сбежать, как и пыталась, но на сей раз не через океан к островам, а вглубь материка, подальше от неровной кромки побережья? Что бы она ни выбрала в итоге, Архааррад наверняка только того и ждал.
Она перестала выходить из комнаты, где только и делала, что валялась на кровати или слонялась от стены к стене. По принесенной еде скользила равнодушным взглядом. Если и ела, то не от голода, а по чужому настоянию. Было все равно, останется она без обеда или нет, просто не спорить со слугами и проглатывать хоть часть принесенного оказалось проще, чем не есть совсем ничего.
Птица даже помечтала недолго, что случилось бы, сумей она наложить руки на кристальный ветер. Вот только вместо достоверных сведений о губительности артефакта для теней приходилось довольствоваться старыми сказками, противоречащими одна другой, да непонятно чем вызванной уверенностью Акадо. Со стороны теней было бы глупо допускать само существование артефакта, какой можно было бы превратить в оружие против порождений Доменов. Но, с другой стороны, Покровитель Фезы узнал бы заранее, кто и когда принесет кристальный ветер по его темную эфемерную сущность. Другим высшим теням ничто не мешало иметь иные, неизвестные широкому кругу людей силы, превращавшие теоретически смертоносный артефакт в глупую шутку. Не говоря уже о том, что все не могло, никак не могло быть так же просто, как в детских сказках! Слишком давно Кэрис имела дело с тенями, чтобы поверить, будто тварь вроде раа-ши Архааррада и правда согласится умереть или быть изгнанной из человеческого мира, всего лишь найдя в груди кинжал, сколь бы волшебным тот ни был.
Врожденная подозрительность нашептывала, что все это походит на ловушку, очередную, одну из многих. Но не видя общей картины, не имея ни малейшего предположения, как могут быть связаны Искъерше, Акадо, «Симеду», Архааррад и кристальный ветер — если они вообще связаны! — Кэрис лишь купалась в собственной паранойе.
Долго заворачиваться в кокон ни к чему не ведущих размышлений и страхов ей не позволили. Через пару дней все та же золотая Наэллор, равнодушная к мнению и готовности Кэрис потакать желаниям потомственной заклинательницы теней, вытащила птицу в сад, где не терпящим возражений тоном объявила:
— Сегодня мы отправляемся в город.
— Ахха, — нечленораздельно фыркнула Кэрис, с отстраненным злорадством представляя, как тени вцепятся в лицо и волосы принцессы.
Но… если не вцепятся? Если ей разрешат покинуть дворец в сопровождении Наэллор?!
— То есть, конечно же, давай пойдем в город! — торопливо выпалила она и с готовностью шагнула вперед.
Золотая дева все еще вызывала раздражение и неприязнь, но лучше уж составить компанию ей, а не незримой свите Великого Покровителя. Особенно если ей и правда позволят ненадолго убраться подальше от мрамора и мозаик, и разлитых в воздухе запахов жасмина и розового масла.
— Только я не могу идти в этом, — она провела ладонью вдоль тела.
Сегодня на ней был песочно-желтый саабр, покрытый сверху тахари чуть более темного оттенка, отороченным по краям зеленоватыми лентами. Не то чтобы она всерьез размышляла о побеге, только не с магической меткой на плече и видениями высшей тени. Просто, как бы ни хотелось выбраться из дворца хоть куда-нибудь, Кэрис предпочитала при этом не быть связанной неудобной одеждой по рукам и ногам. Способность колдовать у магов Перекрестка напрямую зависела от свободы передвижения, и выходить в люди, будучи ограниченной в скорости и возможности как следует пользоваться как магией, так и ногами, ей не хотелось.
Ее просьбы о нормальной одежде Казара игнорировала под предлогом следования традициям и распоряжений управляющего. Но дочери Великого Дома, разумеется, стоило только закатить глаза с демонстративной усталостью, как Кэрис тут же получила длинную до колен льняную тунику и к ней юбку в пол. К новой одежде прилагались широкий пояс и темно-синяя кафайя с нашитыми на нее тонкими медными колечками.
Нашелся и вместительный паланкин вкупе с четверкой крепких носильщиков. Внутри он оказался просторнее, чем на первый взгляд, и обе девушки разместились в нем не без комфорта. Наэллор изящно подогнула ноги под себя, оперлась на пятки, руки сложила на коленях. Кэрис, будь ее воля, весь путь проделала бы пешком. Проще и быстрее. Но только не в ее власти было выбирать, как и когда покинуть дворец, да и глупым казалось упрямиться, откладывая лишь чужим капризом доставшуюся ей поездку.
Ничего вокруг не было видно за плотными задернутыми занавесями. Дороги, и без того вялые и сонные, без прямого к ним доступа чувствовались приглушенно, словно обернутые бархатом. Но Наэллор, верно, и того не ощущала, так как же она понимала, куда их несут? Когда, как птица считала, носильщикам предстояло подойти к воротам, Кэрис напряглась, ожидая, что из воздуха соткутся тени, цепями лягут на ее руки и ноги. Но нет, равномерное и едва ощутимое, в такт чужим шагам, покачивание паланкина не прервала ничья магия.
Девушка напротив напряженно всматривалась в нее темными лиловыми глазами, но не говорила ни слова и даже не шевелилась. Ничего не зная о ее намерениях и не особо желая заводить беседу, Кэрис тем не менее испытывала неловкость от разделявшего их молчания. Паланкин пропах им так же, как медом и лепестками жасмина. Птица сдалась первой. Перебрав в голове несколько подходящих к случаю, как ей казалось, вопросов, она тихо, как бы вскользь поинтересовалась направлением и целью их прогулки.
— Я велела доставить нас к площади Салвата ан-Фари, — пояснила Наэллор. — Но если хочешь увидеть что-нибудь другое, только скажи.
Велела доставить, ну конечно. Такой и в голову не придет, что приказ не будет исполнен в точности и наилучшим образом.
— Возможно, позже. Пока пусть будет площадь.
Она старалась выглядеть равнодушной, но в душе была счастлива выбраться в город. На площадь, на рынок, на пустые улицы — куда угодно, лишь бы подальше от дворца. Если бы Кэрис самой пришлось выбирать маршрут, она, не зная Фезы как следует, бродила бы по ней бездумными спиралями, стараясь увидеть и охватить как можно больше. Заглянула бы в порт в надежде увидеть, как в него под всеми парусами входит «Симеду», а по палубе в восторге от открывшегося вида мечется Сайан, вглядывается в прибрежные воды Наский, расслабленно стоит на корме флегматичный капитан. Но об экипаже до сих пор не гуляло ни единого слуха, и отсутствие новостей тревожило все сильнее и сильнее с каждым днем. Акадо, скорее всего, все еще оставался в Фезе, отсюда ему некуда было идти. Только обратно в море или через пустыню к другим городам Ошрата, но без мага перекрестков или на худой конец каравана слепящие, источающие жар пески не пересечь.
— Нас не представили друг другу как подобает. Я Шаэн ар-Наэллор, дочь Великого Дома Наэллор под покровительством Архааррада из Домена Мельницы.
Выдав плавную и, очевидно, заученную речь, золотая дева слегка склонила голову. Не в поклоне, так, всего лишь обозначила приветствие мимолетным вежливым кивком в сторону приблудной птицы. Кэрис и хотела бы ответить ей не менее затейливой и высокопарной фразой, но такой в запасе не имела.
— Мое имя Кэрис.
Шаэн не сводила с нее вопросительного взгляда, явно ожидая продолжения, но на этом официальное представление, как и знание Кэрис о собственном происхождении и положении, исчерпывалось.
— Просто Кэрис, ладно? — раздраженно повторила девушка.
— Не хочешь говорить, какого ты рода?
Птица неопределенно мотнула головой. Ей не хотелось признаваться, что об обстоятельствах своего рождения она не знала ровным счетом ничего. Особенно не хотелось, чтобы об этом узнала «дочь Великого Дома ар-Наэллор», и без того разглядывающая ее, как диковинную зверушку. Шаэн, возможно, ничего не скажет, но одарит ее еще одним высокомерным, полным превосходства взглядом. И тогда она, Кэрис, выскользнет из мерно покачивающегося паланкина и затеряется на улицах так, что ловить ее придется теням.
— Никакого. У нас не осталось Великих Домов после Излома.
— Не осталось? — нахмурилась Наэллор. — Нет, но как же Аньерни или Файдаралл, они веками служили Перекрестку…
— Не знаю, о чем ты.
Во время отбора тени указывали на всех детей, имеющих в себе хоть каплю магии, способных их видеть и взаимодействовать с многомерными паутинами дорог и хищными сущностями эфемерного мира. Но точно определить уровень личной силы или сродство с ней не могли даже они, и особенно не в трехлетних детях. Потому после первого испытания в двенадцать-тринадцать лет в школе оставалась хорошо если десятая часть адептов, а остальных отпускали на тысячи сторон света, возвращали в прежние семьи, открывали данные им при рождении имена, до того хранившиеся где-то в архивах Храма. Те же, кто проходил испытание успешно, считались отныне детьми Перекрестка, будущими послушниками, путниками, оградителями, звездами, а в исключительных случаях даже жрецами. Другой жизни они не имели и иметь уже не могли. Любые сведения об адептах тут же уничтожались, чтобы отныне они были связаны только и исключительно с Перекрестком и его представителями в человеческом мире.
Кэрис не приходило в голову попытаться разузнать что-либо о своей семье, пока это еще было возможно, а потом стало уже слишком поздно. Может, даже имя ее ненастоящее, и при рождении она получила другое, какое помнит теперь только ее мать, если все еще жива. Может, она была единственной дочерью, и о ней до сих пор не забыли, может, седьмым по счету ребенком, и родители только рады были отдать Храму лишний голодный рот. Сложись все иначе, она вернулась бы домой шесть лет назад или стала бы одной из сотен отпущенных на волю и никому не нужных птиц, как Найро. Было бы проще, помни она хоть что-то о жизни до, но первые ее воспоминания были об узких тропках пришкольного сада и золотисто-зеленых кронах над головой.
Нельзя и незачем было забирать их так рано. Тени могли бы проводить первый отбор уже в сознательном возрасте, и Храму не пришлось бы десять лет держать взаперти чужих детей, от девяти десятых которых в итоге все равно приходилось избавляться. Но твари знали, что делают, и оставшиеся ученики, будущие маги, уже не представляли себе иной судьбы, кроме той, для какой их готовили. Не имея ни родных, ни прошлого, ни друзей из-за постоянных перетасовок и переездов, новые звезды безраздельно принадлежали своим теням. В представлении иномирных сущностей это стоило многих лет лишних усилий и ресурсов, потраченных на менее одаренных собратьев их смертных компаньонов.
— Ты хотела бы стать ан-Наэллор?
Чтобы уйти от ответа, Кэрис обратила внимание на услышанное различие в титуловании. На небольшое несоответствие, с каким она сталкивалась и раньше, но о чем не трудилась разузнать побольше в попытке оградить себя от всего, что имело бы отношение к высшей тени и его любимчикам.
— Ар-Наэллор рождены от крови, а ан-Наэллор приняты в семью благодаря своим силам?
— Верно. Ан-Наэллор наши кхайи. Они нередко бывают не менее талантливы, чем истинные заклинатели, и становятся гордостью принявшего их Дома.
Птица не чувствовала в себе ни воодушевления от открывающихся перспектив, ни малейшей склонности к принятию предложения Покровителя Фезы — невысказанного, но явно подразумеваемого предложения, — в попытке показать свои силы и стать очередной пригретой гордостью Великого Дома. Она хотела быть Кэрис, на плече которой нет магической метки, о существовании которой тени даже не знают. Кэрис, которую не сковывают тянущиеся из глубины веков в будущее цепи событий, о каких знают только сами тени. Она не станет, уж тем более не по собственной доброй воле, кхайи, из чьего тела в любой момент могла выбраться наружу чужая сущность. Обещание слить воедино тело, душу и магию во время заключения контракта тени порой воспринимали очень даже буквально.
Но отказываться прямо нельзя, Архаарраду это могло прийтись не по нраву. Не хотелось думать, что он тогда сделает. И все же… Домен Мельницы, силы судьбы и будущего, и еще не принятых решений… Он мог с равной вероятностью ждать как ее согласия, так и отказа, и еще неизвестно, что лучше послужило бы планам раа-ши. Да и кто знает, что может произойти, и что за возможность может подвернуться, если выгадать еще немного времени.
— Сколько у вас сейчас кхайи?
— Пятнадцать, но в Фезе постоянно живут только двое: Ниаррам и Айили… Ах, нет, совсем забыла, Айили уехал пару недель назад по поручению владыки Ашхая ар-Наэллор и еще не вернулся.
Кэрис кольнуло осознание, что видела она тогда именно Айили. Но что заставило того пропасть в пастушьем стойбище вместе с отрядом стражи и экипажем «Симеду», она даже предположить не могла. Наверное, он остался выполнить еще одно поручение главы Дома Наэлллор. Хотелось бы думать, что начиналось оно не с истребления всех чужаков и свидетелей их появления.
Носильщики остановились, плавно опустили паланкин на землю. Шаэн вышла первой, грациозная и яркая, словно солнечный блик. Кэрис последовала за ней, на миг сощурившись от яркого света, отражающегося от белого мрамора и струй трех фонтанов. В водной взвеси в воздухе дрожали и переливались семицветьем маленькие радуги, а под ними на роскошных коврах в тени расставленных на площади навесов, сидели люди в расшитых серебром и всеми оттенками голубого и фиолетового тахари. У фонтана играли дети, со смехом и криками запуская руки в прозрачную воду.
Появившиеся с обеих сторон слуги отвесили Шаэн несколько церемониальных поклонов, по Кэрис же лишь мазнули ничего не выражающими взглядами.
— Ваше присутствие делает день светлее, молодая госпожа, — со сладкой улыбкой проговорила полная женщина, чьи многочисленные перстни разноцветьем камней соперничали с витающими в воздухе радугами.
Кэрис она тоже улыбнулась, профессионально и приветливо, как улыбнулась бы и любимой собаке ар-Наэллор, вздумай та привести ее с собой. Если бы не Архааррад, птица точно могла бы без труда затеряться в Фезе, невидимая и неприметная. Она ожидала, что для Наэллор будет приготовлено место под одним из тентов, но Шаэн распорядилась принести им напитки и легкие закуски, после чего уверенно двинулась в противоположную от фонтанов сторону. Через внутренний дворик со скульптурой девушки, держащей в ладонях в мельчайших подробностях вылитую из бронзы ладью, она поднялась на третий этаж примыкающего к площади дома. Следуя за ней, Кэрис вскоре оказалась на закрытой террасе, огороженной от остального мира шпалерами из светлого дерева, к которым льнули красные и розовые цветы гибискуса. Внизу раскинулась площадь Салвата ан-Фари, почему-то посвященная кхайи, принадлежащему, судя по имени, вовсе не правящей семье Фезы.
На небольшой террасе вокруг низкого столика раскинулись разноразмерные шелковые подушки и валики. На взгляд Кэрис, подушек было слишком много, и слишком много было вокруг мрамора, цветов, спрятанных в нишах плошек с ароматными маслами. От смешения запахов и палящего солнца в голове гудело, в душе нарастало разочарование. Она не для того согласилась на прогулку, чтобы вместо города с его лабиринтами неисследованных улиц и узких лестниц попасть в помпезное, если не даже более вычурное подобие дворца.
— Чудесно, — мурлыкнула Наэллор, когда на столик выставили кувшины с водой, холодным чаем из гибискуса и поднос с сыром, оливками, халвой и орехами в меду, после чего слуги с поклонами удалились. — Здесь мы сможем говорить без лишних ушей.
Она крутанулась на пятках, поворачиваясь к птице, и хлопнула в ладоши, в мгновение ока превратившись из надменной аристократки в беззаботную девушку одного с Кэрис возраста. Превращение было таким резким и неожиданным, что от него птица опешила даже больше чем от последовавшего за ним не то приказа, не то предложения:
— Ты научишь меня своей магии!
— Нет! — выпалила та, еще прежде чем успела задуматься над словами Наэллор. — То есть… нет.
— Почему нет? — вкрадчиво поинтересоваласьШаэн, нимало не смущенная резким отказом. — Я хорошо тебе заплачу.
Действительно, почему нет? Кэрис в замешательстве уставилась на нее. Чем больше она об этом думала, тем меньше у нее находилось причин отказаться. Ничего — ладно, почти ничего, — из известного ей не было секретом в Элхарии, она не клялась и не считала себя обязанной оберегать тайны Храма, да и эта Наэллор могла быть ей полезна. Но почему-то чем больше причин находилось принять предложение Шаэн, тем больше Кэрис ему противилась.
— Не нужно мне ваше золото.
Она покосилась на город, на площадь, заполненную праздным народом. На лучами расходящиеся во все стороны пустые улицы.
— А что нужно?
Кэрис заколебалась. Что ей сейчас было нужно, так это информация, и не того толка, что можно найти в книгах. Сведения, о которых если кому и известно, то Наэллор, дочери рода, который тысячи лет по крупицам собирал их о Великом Покровителе, его силах и целях.
— Тогда ты научишь меня своей, — решилась она, упрямо вскинув голову.